Родилась и выросла на Украине, с 1969 года живет в Таллинне. Печаталась в коллективных сборниках и журнале «Радуга» (Таллинн). Автор книг «От весны до весны» (2004), «Колыбелька из ивовых прутьев» (2008), «Живет девочка Надюшка» (2010). Победитель первого открытого Интернет-конкурса русской поэзии (2008), лауреат международного литературного конкурса «Литературная Вена» в номинации проза (2011), специальный диплом «Выбор живого слова» на международном мультимедийном фестивале «Большое Болдино» (2011).
Довесок
Варвара с матерью в спешном порядке мыли, скоблили, чистили – в доме ожидались гости. Шестилетняя дочь Вари Даша бегала по комнате в погоне за одноглазым котом Клёпой, намереваясь повязать ему на шею пышный бант. В последний момент, когда казалось, Даша вот-вот поймает кота, тот прыгнул на подоконник и сиганул в открытое окно. Приземлился Клёпа на цветущий под окном куст розы, известив всех об этом глухим, утробным мяуканьем. Погрозив пальцем в окно, девочка с досадой воскликнула:
– Так тебе и надо! Я же хотела сделать тебя красивше, дурак, закрыть бантом твой слепой глаз! К нам гости приезжают, – и, подойдя к бабушке Ане, уже в который раз, спросила: – Бабуля, скажи, кто сегодня к нам приедет? Про дядю Артема я знаю, а еще кто?
Мать Варвары, Анна Даниловна, поджав губы, скупо ответила:
– Я и сама толком не знаю, приедут – увидим, – а затем, отжав тряпку, добавила, – спроси маму, может, она знает.
Артем, младший брат Вари, позвонил утром сестре, предупредив, что приедет вечером с Иван-Андреичем, шурином. Варвара, хорошо зная брата, чуяла, что тот чего-то не договаривает. Особенно ее настораживало радужное настроение в голосе Артема. Когда тот позвонил днем еще раз, она поспешно сняла трубку, решив все выведать. А он и не думал скрывать:
– Варька, везу тебе жениха! Это моей Нинки брат, Иван. Нормальный мужик, не хуже других. Вернулся с заработков, денег привез... Что? Слышала, что старый? Ему и сорока нету, тридцать восемь... Подожди, сеструха! Во-первых, ты у меня тоже не Джульетта, а во-вторых, подумай о Дашке. Ее надо учить! Ты видишь, как она поет? Может, на артистку ее выучим. Сейчас знаешь, сколько денег надо, чтобы стать артисткой?! Тебе с твоей библиотечной зарплатой не снились такие деньги!.. Что? Врачом? Ну, пусть будет врачом, но это тоже не бесплатно. Короче, вечером приезжаем. Кстати про Дашку я ему сказал, но он уже знал и сам. Ну, пока, Варь, до вечера! Привет маме и Дашутке!
Все это Артем выдал скороговоркой, не оставляя паузы, чтобы не услышать отказа.
А Варвара на этот раз и не откажется! Выйдет, в конце концов, замуж, а дальше как жизнь поведет. Особенно после того, как вчера на работе случайно узнала, что жена завотделом культуры Андрея Юрьевича «наконец-то разрешилась в роддоме мальчиком!»
Полтора года Варя встречалась с Андреем. Роман у них был. Со слов самого Андрей-Юрьевича, его жена тяжело болела, а в последнее время вообще из больницы не выходила... Как теперь оказалось – лежала на сохранении...
За всю жизнь Варваре не было так стыдно перед собой, как сейчас!
Единственным утешением было то, что их роман остался тайной для всех. Даже для Артема, который ревностно опекал сестру.
Красавица Варя в тридцать лет оставалась одна. Шесть лет назад, неожиданно для всех у Варвары родилась девочка с прочерком в графе «отец». Приняв ребенка за дар Божий (а что еще оставалось делать?), девочку назвали Дарьей.
Росла Дашка легко, как бы между прочим, совершенно необременительным ребенком. Детское личико живописно украшали мелкие веснушки. На лоб постоянно падали вьющиеся, медного цвета, волосики.
Веснушки и рыжая головка поневоле закрыли животрепещущую тему для пересудов: «Кто же отец?» Потому как не было в поселке никого, кто бы соответствовал этому портрету. Только синие глаза были точь-в-точь, как у Варвары. Один Артем, Варин младший брат, догадался, кто отец племянницы. Но вслух с сестрой об этом не заговаривал. По мере взросления Дашки перед его глазами все четче вырисовывался портрет кудрявого красавца-солиста из эстрадного ансамбля, семь лет назад приезжавшего в их поселок. Тогда Варвара, как и сейчас, работала в библиотеке при Доме культуры.
К шести годам Дарья была бойкой, самостоятельной девочкой, во дворе умела постоять за себя. Выучила большинство песен из репертуара дяди Артема и распевала их иногда вместе с ним.
Артем отслужил в армии, и жили они вчетвером – он, мать Анна Даниловна и Варвара с маленькой дочкой. Их отец десять лет назад погиб во время несчастного случая на кирпичном заводе, где работал мастером. После смерти отца заводская администрация помогла семье, и теперь они занимали половину небольшого дома на тихой улице на окраине поселка.
Как-то само собой получилось, что младший Артем стал вдруг ответственным за всю их маленькую семью особенно после рождения Вариного ребенка. В двадцать шесть лет он был соблазнительно красив, пел под гитару, девушки вокруг него вились роем, но замуж почему-то выходили за других. Полгода назад Артем женился и переехал жить на другой конец поселка в дом молодой жены.
Молодая жена Нинка была уже не такой молодой, старше Артема на четыре года, к тому же туговатой на одно ухо. Но приданое, которое ей выделил старший брат Иван, впечатляло. Хозяйничай, живи и радуйся – новый, добротный дом с хозяйственными постройками. В просторном гараже стояла хоть и подержанная, но еще в хорошем состоянии «Хонда» – мечта Артема. Придя из армии и не имея специальности, он работал шофером. Иногда уезжал в дальние командировки на большегрузах сменным водителем.
Однажды Дашка, принимая подарки из очередной поездки, неожиданно по-взрослому сказала:
– Дядя Тема! Ты больше подарков не покупай. Лучше из командировки привези мне хоть какого-нибудь папу. А то Юлька во дворе дразнится, что у меня нет папы, а своим задается. Я говорю ей, что мой папа в командировке и скоро приедет, а она, дура такая, смеется!.. Я даже плюнула в нее! Ты только не говори маме, что я плевалась, ладно?
Артем опешил и на какое-то время замолчал. Потом, воровато оглянувшись, прошептал Даше на ухо:
– Хорошо, если встречу – привезу. Ты только ни с кем об этом не говори! Это будет наша с тобой тайна.
Девочка, прикрыв ладошкой рот, согласно закивала головой. После этого разговора Артем, искренне привязанный к Варе и Дашке, решительно взялся за устройство судьбы сестры. Его меркантильная женитьба стала первым шагом в этом решении. После свадьбы Артем полушутя намекнул жене, что неплохо бы породниться вдвойне. Пусть, мол, их Иван, к тому времени все еще холостой, женится на Варьке. Он вскоре должен возвратиться c севера, куда ездил на заработки.
Нинка горячо ухватилась за эту идею, решив таким способом крепче привязать к себе молодого красавца-мужа, на которого заглядывались все, включая постбальзаковский возраст, бабы.
И вот наконец день знакомства с женихом наступил.
Убирая в доме, Анна Даниловна время от времени в задумчивости останавливалась и, как бы в пространство, рассуждала:
– Конечно, устраивать жизнь когда-то надо. Век вековать, Варька, одной тяжело. И так засиделась. Но ничего не поделаешь, – и скорбно поглядев на Дашку, добавила, – ты с довеском, не всякий согласится... Попробуй, дочка, может, что и получится. Их род зажиточный. Да и Артем будет приглядывать – в обиду не даст!.. Только говорю сразу, Дашка останется со мной! Пойдешь замуж, как положено.
Варвара поспешила решительно ответить:
– Ну что ты, мама?! Дарка только со мной! Иначе никакого замужа не будет!
Хотела продолжать дальше, но к ней подбежала Даша и, обхватив мать двумя руками за колени, горячо воскликнула:
– Не пущу! Замуж идем вместе!
И совершенно неожиданно громко расплакалась. Варвара с матерью растерялись, потом стали успокаивать Дашу, вытирая ее мокрое от слез лицо.
Даша не была плаксой. Но вот уже в который раз она опять услышала от бабушки это противное слово довесок, и слезы потекли сами собой! Долгое время Даша не знала, что оно имеет отношение к ней. Она помнила, как незаметно для всех, ощупывала маму, надеясь обнаружить «довесок», о котором говорила бабушка... Конечно же, ничего не находила. Но слово это ей так не нравилось, что она даже во дворе попыталась обозвать им извечного противника – Юльку. Но та торжествующе ответила, что у нее есть папа и маленький братик, а у кого их нету – тех называют «довесками». Ей так говорила ее мама.
Дашка тогда долго не выходила во двор. Ждала, чтобы противное прозвище забылось. Оно, к счастью, забылось, но бабушка время от времени обзывается. Наверное, думает, что Даша не понимает ничего!
***
Пока девочка, горестно всхлипывая, размышляла об огорчениях, во дворе послышался шум подъезжающей машины. На полувсхлипе Даша прекратила плач и деловито спросила бабушку:
– Бабуля, где мой голубой бант? Быстро приколи мне его к волосам!.. Ну быстрее, бабуля, сейчас жених зайдет!
В дом вошли Артем с шурином Иваном. Иван был солидный, уважаемый в поселке человек. Обращались к нему не иначе, как по имени-отчеству – Иван Андреевич. Не так давно они схоронили отца, и теперь он был за главу семьи. Занимался Иван ремонтом машин. В последнее время расширил свое дело и даже нанял двух работников. Ко вновь приобретенным родственникам относился благосклонно, – сестру Нинку любил.
Иван знал, зачем его Артем ведет в гости и, поразмыслив немного, решил, что двойное родство не помешает. Время сейчас тревожное, а чем больше семья, – тем легче выжить. Жениться уже пора, нужно думать о наследнике. Варвару он близко не знал, в библиотеку не ходил. Когда играли свадьбу Артема и Нинки, Иван был в отъезде. Слышал только, что у Варвары был ребенок, которого она родила без мужа. Тогда об этом весь поселок гудел. Сейчас уже все забылось, никто и не помнит.
Войдя в дом, Иван, конечно же, первый взгляд бросил на Варвару. И поразился. Оказывается, она была красивой! От такой неожиданности его даже в жар бросило. «Этого еще мне не хватало! Не нужна мне никакая красота», – встревожился Иван Андреевич, ведь в его представлении эти два понятия – жена и красивая – были взаимоисключающими.
В голове мелькнула спасительная мысль, что, скорее всего, Варвара глупа. От этого предположения он почувствовал себя увереннее и постарался отвести взгляд от будущей невесты. Но глаза, к его неудовольствию, время от времени устремлялись в сторону Варвары.
Варя также бросала любопытные взгляды на Иван-Андреича: «Ничего особенного, он никакой», – подумала женщина. – «А если еще и глуп, тогда и совсем неважнецки!..»
Потом она напомнила себе, что в любом случае решила выйти замуж. А глуп или умен Иван Андреевич, ей без разницы. Подумав так, Варвара успокоилась и приготовилась воспринимать события, как они есть.
Артем, представив всем гостя, искал глазами племянницу. Девочка в это время стояла в углу, прикрытая длинной оконной шторой. Ее жадный взгляд был прикован к незнакомому мужчине. Впопыхах приколотый пышный бант сползал ей на лоб, и она то и дело с досадой отводила его рукой. Лицо Дашки было озабочено, ее тревожили важные вопросы. Во-первых, будет ли считаться, что у нее есть папа, если они с мамой выйдут за него замуж? И еще, согласится ли этот жених взять себе в дом кота Клёпу? Без Клёпы Даша не пойдет и маму не пустит.
Кота Артем назвал Циклопом. Как-то приехал из рейса и при разгрузке фургона нашел между ящиками грязного, дрожащего котенка. Не смог бросить – принес домой. Обнаружили, что у животного не было одного глаза. Дашке тогда три годика было. Она не все слова выговаривала. Так Циклоп стал Клёпой.
Клёпа вырос в крупного, уважающего себя кота. Для него не существовало авторитетов, терпел он только маленькую Дашку. Когда она, в очередной раз, рассказывала Клёпе, как во дворе эта противная Юлька дразнится, кот мирно похрапывал, вздрагивая во сне. Дашке же казалось, что он ей сочувствует, и она поверяла ему все тайны.
Все это пронеслось перед глазами у стоявшей в углу девочки, и она в конце концов вынырнула из-под шторы. Потом подбежала к маме и, взяв ее за руку, категорически заявила
– Мама пойдет замуж только со мной! – а потом, посмотрев на бабушку, мстительно добавила: – И никакого довеска мы с собой не возьмем!
В комнате повисла неловкая пауза. На лицах присутствующих отразилось смятение – ведь предложения руки и сердца еще никто никому не делал. Варины щеки стали пунцовыми, и она бросила отчаянный взгляд на Артема. Тот поспешил спасти положение, шутливо обратившись к гостю:
– Повезло тебе, Андреич, сразу двоих невест получишь!
Сам же Андреич, к этому времени уже не отводивший взгляда от Варвары, ничего лучше не придумав, подошел к девочке и стал поправлять бант, который нависал ей на глаза. Даша, приняв это за должное, громким шепотом доверительно спросила:
– А у тебя есть дома кот?
Ей так хотелось услышать, что кота нету, что она даже затаила дыхание. Но Иван Андреевич утвердительно кивнул головой, уверенный, что доставляет девочке удовольствие:
– Есть, конечно! Будешь с ним играть!
Но Даша непонятно почему насупилась и буркнула:
– Не буду я с ним играть!
Обстановка разрядилась, и Анна Даниловна всех пригласила к столу. Оживление за столом, конечно же, поддерживал Артем, не забывая в мыслях отмечать: «Андреич, видимо, втюрился. Глаз с Варьки не спускает!»
Анна Даниловна, подкладывая на тарелки еду, шарила глазами по столу, пытаясь определить, с каким же гостинцем пришел будущий зять. Большой торт вроде как заносил Артем... Вон, в конце стола скромно притулилась какая-то коробочка, видимо, с конфетами... Ради знакомства мог бы и посущественнее что принести!
Потом Артем взял в руки старую, оставшуюся здесь гитару. Дашка оживилась и стала пробираться ближе к дяде – она решила спеть жениху песню, перебирая в уме репертуар. Артем запел, все повеселели.
Варвара ушла на кухню подогреть чайник и вдруг услышала, как дочка высоким детским голоском выводит: «О чем дева плачет..»
Но гостям за столом не довелось узнать, о чем плакала дева, потому что Варвара, подбежав к Даше, стащила ее с табуретки со словами:
– Я сколько раз говорила, чтобы ты не пела взрослые песни!
Варвара боялась услышать что-либо непристойное. Брат с племянницей часто распевали частушки, над которыми все потешались, но при гостях это было неприлично. Дашка зашмыгала носом и с обидой в голосе, ответила:
– Это красивая песня, а детские мне петь не нравится!
Артем, отложив гитару, примирительно сказал:
– Ладно, Даша, в следующий раз мы с тобой дадим целый концерт. А сегодня у нас важные разговоры. «Успеть бы до командировки сыграть свадьбу, иначе накроется моя выгодная поездка!» – про себя подумал он.
«А торт все-таки будущий зять купил!» – решила для себя в это самое время Анна Даниловна.
«Интересно, он таращит на меня глаза от глупости или я ему нравлюсь?» – пыталась угадать Варвара.
«И совсем невидно у Клёпы слепого глаза, когда повязать бант! – неизвестно кого мысленно уверяла Дашка. – У кого есть папа – тот не довесок!» – уже совсем сонная вспомнила она.
И только солидный, уважаемый человек Иван Андреевич ни о чем не беспокоился, ничего не решал, а бессовестно пялился во все глаза на Варвару, никак не в силах отвести от нее глаз! Он враз забыл лица тех женщин, с которыми встречался до сих пор. Время от времени некое беспокойство всплывало в его мыслях: скоро вечер закончится, и перед уходом надо что-то сказать. А вот что? Не отрывая взгляда от Варвары, Иван Андреевич неожиданно встал и совершенно будничным тоном скорее уточнил, чем предложил:
– Варя, мы завтра сходим, зарегистрируемся? А свадьбу, если хочешь, потом сыграем.
И главное, никто не удивился! Артем облегченно вздохнул – его выгодной поездке ничто не угрожает. Дашка, начавшая к тому времени клевать носом, оживилась и подбежала к Ивану с вопросом:
– Так ты теперь будешь мой папа?
– Буду, – согласился Иван Андреевич.
– И пойдешь со мной во двор? Пусть Юлька увидит!
– Пусть увидит, – со всем соглашался Иван.
Анна Даниловна, поджав губы, молча убирала со стола. Слегка очумевшая невеста Варвара еще пыталась направить мысли в критическое русло, но у нее ничего не получалось. Пришлось признаться себе, что, как она ни старалась, глупым его не нашла. А сейчас он ждет от нее ответа, и Варвара, почти, что непроизвольно, таким же будничным тоном ответила:
– Завтра с утра не смогу, – конференция для всех библиотекарей, а я выступаю с докладом, – потом после паузы, рассудительно добавила: – Разве, что после обеда.
– Значит, после обеда, – с готовностью подхватил Иван.
***
На второй день после обеда они зарегистрировали брак, став законными супругами. Правда, с утра там побывал Артем, уверив пышнотелую секретаршу ЗАГСа, что, зарегистрировав сегодня без очереди брак его сестры с Иваном, работники этой благородной службы тем самым повышают прирост населения государства. И вручил ей увесистый пакет со свадебного стола.
Вечером за праздничным ужином решили, что пышную свадьбу делать не стоит. Правильней будет обойтись торжественной вечеринкой – на этом решении настояла Варвара.
Вечеринка, на которой присутствовали только самые близкие родственники и две Варины коллеги с работы, прошла в доме жениха. Даша сидела за столом рядом с мамой и то и дело бросала просительные взгляды на дядю Артема – ей хотелось спеть перед гостями. Иван Андреич поднялся из-за стола и, попросив внимания, торжественно объявил, что сейчас его дочь Даша будет петь... Он так и сказал: «Моя дочь Даша...» Девочку это так поразило, что она даже на какое-то время забыла о выступлении. Ей хотелось слушать эти слова еще и еще. Но когда дядя Артем стал наигрывать на гитаре, она вспомнила про песню. После того как прозвучала «Тонкая рябина», гости единодушно вынесли свой вердикт – быть Даше артисткой.
После свадьбы Варя с дочкой остались жить в доме Ивана. Свекровь отнеслась сдержанно к женитьбе сына. На высказывание соседки, какая мол у Ивана красивая жена, Наталья Петровна, поджав губы, скупо бросила:
– Да толку с того, что красивая, когда вон довесок конопатый бегает!
И кивнула в сторону Дашки. «Довесок» в это время стоял рядом, прижав к груди вырывающуюся из рук кошку и пытаясь что-то ей сказать. Девочка услышала разговор и умолкла на полуслове, как будто подавилась... Опять это слово! Ей хотелось крикнуть, что теперь у нее есть папа и обзывать ее так нельзя! Но она лишь отпустила животное, потеряв к нему всякий интерес, и, понурив голову, села на скамейку у дома. Озабоченно нахмурив лоб, Даша решала, кому ей пожаловаться на бабушку Наташу – маме или папе Ивану?
Наталья Петровна увидела, как болезненно девочка восприняла разговор и забеспокоилась. Ей не хотелось обострять отношения с сыном, который в рот заглядывал новоиспеченной жене, угождая ей во всем. «Надо поосторожней с девчушкой, – подумала про себя, – видишь как, на лету все хватает, а казалось, совсем разговор не слушала! Чем бы ее отвлечь, чтобы не пожаловалась?»
В это время пришли с работы сын и невестка. Иван теперь каждый вечер заезжал за женой в библиотеку. Зачастую потом опять возвращался на работу, за что его Варвара ругала, говоря, что преспокойно доберется с работы на общественном транспорте, как это делала много лет. На что Иван резонно заметил, что она тогда не была его женой.
Даша это слышала и, конечно же, была на стороне папы Ивана. Она решила не жаловаться на бабушку Наташу. Показалось Даше, что тогда папа Иван и мама не будут такие радостные и у них испортится настроение... У нее-то самой вон как испортилось! Она даже втихомолку поплакала. Иван заметил покрасневшие глаза и нос у Дашки и спросил, в чем дело? Ответить поспешила баба Наташа, просительно посмотрев на Дашку, сказала:
– Наверное, с кошкой что-то не поделили, я видела, как они играли.
Девочка с недоумением слушала про кошку, потом вспомнив, что она решила не жаловаться, с наигранным оживлением включилась в игру бабы Наташи:
– Эта кошка такая глупая, меня всю исцарапала! – и с готовностью показала давнюю царапину на руке.
На второй день, в обеденный перерыв, Иван Андреевич привез Дашке ее кота Клёпу. Кот сидел в мешке, завязанном веревкой. Когда Иван заносил его в дом, Клёпа орал благим матом, трепыхаясь в мешке. В комнате мешок развязали, и кот сразу сиганул под кровать, забился в самый дальний угол, откуда воинственно сверкал его единственный глаз. В этот же мешок поместили кошку Мусю, которая жила до сих пор в доме, и Иван повез ее сестре. Нинка давно хотела забрать свою любимицу к себе. Дашка выманила Клёпу из-под кровати и положила в его мисочку (предусмотрительно привезенную Иваном) свежую салаку. Кот милостиво, как будто нехотя, стал жевать, зорко поглядывая глазом во все стороны. Все это время Даша старалась завязать бант на шее кота, так, чтобы скрыть слепоту от бабы Наташи. Но Клёпа постоянно выворачивался из-под ее руки, и Наталья Петровна, увидев нового жильца, всплеснула руками:
– Это же какое-то чучело одноглазое, а не кот! И из-за этого страшилища нашей Мусе отказали от дома?! Ну, хоть соседям будет над чем потешаться! Уже и так справлялись, какое приданное привезла невестка!
В этом месте Наталья Петровна «ухватила себя за язык», вспомнив, что девчушка все может передать сыну. Интересно, почему она в прошлый раз промолчала? И даже поддержал ее?
Наталья Петровна взглянула на Дашку, которая безуспешно пыталась «причепурить» одноглазого кота, и примирительно сказала:
– Ладно, хватит его тормошить. Все равно останется одноглазым, сколько бантов ему не навяжи, – а потом, помолчав, добавила: – Может, хоть мышь когда-нибудь поймает. Поставь ему водички в блюдце, он после рыбы пить захочет, – смилостивилась она в конце.
Дашка радостно кинулась набирать воду, на ходу говоря бабе Наташе, что она все уберет после Клёпы! Он чистенький котик и умный. Во дворе цыплят Клёпа никогда не трогает, а ловит только соседских. Но дядя Артем его за это строго наказал и теперь он совсем никаких цыплят не ловит...
От такого излишества информации Наталья Петровна безнадежно махнула рукой и повернулась, чтобы идти в дом, но в калитку вошла соседка, и женщины сели на скамейку у дома – поговорить. Дашка, вспомнив, что именно при этой тете баба Наташа обозвала ее «тем» словом, расстроилась и отошла в дальний угол двора. Там для нее папа Иван сделал маленькую песочницу, пообещав, что со временем привезет больше песка.
Соседка, намереваясь посудачить, обвела взглядом девочку и со жгучим любопытством в глазах начала:
– Надо же, такая рыжая девка! Интересно, в кого она пошла?
Но Наталья Петровна к ее удивлению (возможно, и к своему тоже), повела себя довольно неожиданно, сказав:
– Да ведь дети могут и в пятое поколение пойти, о котором уже никто и не помнит. Я, например, еще помню своего двоюродного дядю Тимофея. Так он был, как Дашка – рыжий и конопатый.
Сбитая с панталыку соседка озадаченно смотрела на Наталью Петровну, не зная, в каком направлении вести разговор. Потом с опаской спросила
– Так ты, Наталья, хочешь сказать, что... этот ребенок... даже не знаю, как и сказать.. Он, что – ваш?! Твоего Ивана?
Наталья Петровна, напустив таинственности, глубокомысленно, как будто куда-то мимо, проговорила:
– В этой жизни все может быть... Мы с тобой, Антонина, темные люди, мало чего знаем. Да и не наше это дело! – и, уже убеждая больше себя, чем соседку, продолжила: – Пусть молодые живут да рожают детей!.. Рыженьких, черненьких, какая разница?
Потом, решительно встав со скамьи, обратилась к стоявшей недалеко Дашке:
– Айда, Дарка, в дом! Мыть руки и кушать! А потом будем готовить ужин. Мама с папой с работы придут. Да зови этого своего Копу или как там его? Тоже покормить надо, а то еще пойдет цыплят воровать к соседям.
Оторопевшая соседка Антонина, так ничего и не поняв, направилась к выходу. Девочка подошла к бабе Наташе и, глядя ей в глаза, серьезно спросила:
– Хочешь, я тебе спою?
Наталья Петровна, не ожидавшая ничего подобного, машинально кивнула головой, соглашаясь. Дашка тихонько запела любимую песню, которой ее научил дядя Артем: «По Дону гуляет казак молодой…» Пела девочка с чувством , жестикулируя в особо патетических местах. Дойдя до слов «О чем дева плачет...», Даша горестно приложила ладошку к щеке, показывая, как именно плачет дева...
Баба Наташа вдруг не выдержала и воскликнула:
– Точно так рукой в этом месте и мой дядя Тимофей делал! Это была его любимая песня! Дашка замолчала, потом спросила:
– А где твой этот дядя?
– Он уже давно умер. Мне тогда было немногим больше годков, чем тебе сейчас... Только и помню, что был он такой же рыжий, как ты, и пел так, что дух захватывало!
Девочка замолчала, задумавшись. Наталья Петровна ставила на стол тарелки с едой и недовольно ворчала:
– Что сейчас поют? Противно слушать! Как будто нету хороших песен!
Дашка, уже уплетая кашу, озабоченно спросила:
– Бабушка, а я какие песни пою, хорошие?
– Пока что хорошие. А как дальше будет – поглядим.
