Запомним и сохраним
Якову Казакову, студенту-заочнику Московского института инженеров железнодорожного транспорта, работавшему бетонщиком-арматурщиком, едва исполнилось двадцать лет, когда 13 июня 1967 года он обратился в приемную Верховного Совета СССР с заявлением об отказе от советского гражданства и требованием разрешить ему уехать в Израиль. Мотив: невозможность оставаться гражданином страны, где евреев подвергают насильственной ассимиляции, где уничтожена еврейская национальная культура, правительство которой поддерживает арабские режимы, стремящиеся стереть Израиль с лица земли.
Это был поступок большого личного мужества, чреватый непредсказуемыми последствиями - вплоть до принудительного помещения в «психушку» или тюремного заключения. Поступок вдвойне опасный, потому что советское руководство буквально на днях разорвало дипломатические отношения с еврейским государством, и искатель израильской визы автоматически превращался в «изменника родины». К тому же у бунтовщика могли появиться последователи. А это уже прямая угроза международному престижу страны победившего социализма. Не хватало еще, чтобы в западной прессе появились заголовки типа «Еврейская молодежь отказывается от гражданства СССР».
Ответа на свое заявление Казаков не дождался. Выдержав паузу, во время которой он безуспешно пытался получить выездную визу, молодой человек решил повторить рискованный шаг.
Депутатам Верховного Совета СССР
Граждане депутаты!
Я снова обращаюсь к вам с требованием и буду обращаться до тех пор, пока мое требование не будет удовлетворено. Я требую того, что принадлежит мне по праву, и любой отрицательный ответ, в какой бы форме он не давался, является незаконным и противоречащим как Конституции СССР, так и Декларации прав человека, которую Советский Союз обязался соблюдать и уважать.
Я, Казаков Яков Иосифович, еврей, 1947 года рождения, проживающий по адресу <…>, отказываюсь от советского гражданства и с момента подачи первого своего заявления об отказе от гражданства СССР, то есть с 13 июня 1967 года, гражданином СССР себя не считаю.
Быть или не быть гражданином той или иной страны является личным делом каждого человека. Не желая признать мой отказ от советского гражданства, вы не можете заставить меня стать лояльным гражданином СССР. Независимо от вашего решения я не являюсь гражданином СССР и поступаю и буду поступать, как не имеющий гражданства СССР.
Я еврей, родился евреем и хочу прожить жизнь как еврей. При всем моем уважении к русскому народу, я не считаю, что мой народ в чем-то хуже русского или другого народа и не желаю быть ассимилированным никаким народом. Поскольку в Советском Союзе не имеется никаких условий для существования еврейской нации, евреям, желающим покинуть СССР, должна быть предоставлена эта возможность (так же, как это делается в других странах: Румынии или Польше, например).
Я – еврей и, как еврей, считаю своей родиной государство Израиль - родину моего народа, единственное место на земле, где существует независимое еврейское государство. И я, как и любой другой еврей, имею неоспоримое право жить в этом государстве. Это право подтверждено в соответствующей резолюции ООН от 29 ноября 1947 года, за которую голосовал и советский представитель.
Не имеет значения, каков политический строй в Израиле, какую внешнюю или внутреннюю политику проводит Израиль. Это - наша страна, Израиль – еврейское государство, и только мы, евреи, имеем право менять что-либо в этой стране, если сочтем это нужным. Это зависит от нас и только от нас.
Я не желаю быть гражданином страны, где евреи подвергаются насильственной ассимиляции, где мой народ лишается своего национального лица и своих культурных ценностей, страны, где под предлогом борьбы с сионизмом ликвидирована всякая культурная жизнь еврейского народа, где преследуется распространение литературы об истории еврейского народа или о культурной жизни евреев за рубежом в настоящее время.
Я не желаю быть гражданином страны, проводящей политику геноцида по отношению к еврейскому народу. Если фашисты уничтожали нас физически, то вы уничтожаете евреев как нацию. Не желаю быть соучастником в этом, еще одном, Вашем преступлении перед еврейским народом. Я знаю, что Советский Союз понес огромные жертвы в борьбе с фашизмом, но я также знаю, что это Советский Союз закрыл границу для беженцев от фашистской чумы и тем самым обрек тысячи евреев на смерть в гитлеровских лагерях.
Я знаю об антисемитской политике, проводившейся в 1948-1953 гг., во время которой были уничтожены лучшие представители еврейства России, и знаю, что эта антиеврейская политика проводится и теперь, хотя и в измененной форме и менее варварскими методами.
Я не желаю жить в стране, правительство которой пролило столько еврейской крови. Я не желаю вместе с Вами участвовать в уничтожении еврейской нации в СССР. Я не желаю жить в стране, в которой восстановлены (хотя и негласно) ограничения в отношении евреев (процентные нормы при приеме в ряд учебных заведений, учреждений и предприятий и др.). Не буду перечислять всего, вы об этом знаете лучше меня.
Я не желаю быть гражданином страны, которая вооружает и поддерживает недобитых фашистов и арабских шовинистов, жаждущих стереть Израиль с лица земли и к 6 миллионам погибших добавить еще 2,5 миллиона убитых. Я не желаю вместе с вами быть соучастником уничтожения государства Израиль, потому что, хотя это и не оформлено официально, я считаю себя гражданином государства Израиль (тем более что у меня имеется вызов на постоянное жительство).
На основании вышеизложенного я отказываюсь от советского гражданства и требую избавить меня от унижения считаться гражданином Союза Советских Социалистических Республик. Я требую предоставить мне возможность покинуть Советский Союз.
Я. Казаков
Москва, 20. 03. 68 г.
Яков Кедми (Казаков)
Из интервью Юлию Кошаровскому
- Ты заявил об отказе от советского гражданства на следующий день после победы Израиля в Шестидневной войне...
- Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Израилем, а я разорвал свои отношения с Советским Союзом... Документы на выезд я пытался подать еще в феврале, и поскольку мне постоянно отказывали, понял, что конвенциональными методами ничего не добиться. И начал размышлять об альтернативных вариантах. То, что произошло во время Шестидневной войны, было только катализатором, сама идея отказаться от советского рая родилась раньше. Насколько я знаю, до меня никто не отказывался от советского гражданства на территории СССР.
– Ты окончил советскую школу, был студентом института, тебе было всего двадцать лет. Откуда это знание, это понимание? Семья, домашнее образование?
– Родители - инженерно-технические работники. Семья абсолютно ассимилированная. Мама идиша не знала, папа говорил по-еврейски со своей мамой, моей бабушкой. Никаких традиций, ничего. Первый раз привел отца в синагогу я, когда мне было 19 лет.
– Приходилось сталкиваться с антисемитизмом?
– Ничего, кроме стандартных ситуаций. Бытовой антисемитизм, который витал в воздухе, больше ничего. Среда общения – чисто русская... Власти тоже хотели разобраться: частное это явление или общее, хотели понять, как человек дошел до этого. Случай обсуждался на пленуме ЦК ВЛКСМ.
Пожалуй, это была трансформация всех тех принципов, которые власти пытались в нас вложить системой воспитания и образования. Русский патриотизм трансформировался в еврейский. Логика была проста: если я еврей, то должен жить в еврейском государстве. Если не хочу или не могу, тогда я должен как-то избавиться от своего еврейства или не принимать его во внимание. Но почему я должен от этого избавляться, если я принимаю свое существование в качестве еврея как самодостаточное и не собираюсь от него отказываться?
– У тебя были родственников в Израиле?
- Нет, никого... В то время никто не подавал просьбу о выезде, не имея прямых родственников в Израиле. Подавали только те, у кого были хоть какие-то шансы на успех. Если шансов нет, то зачем заниматься безнадежным и опасным делом?
Я начал с того, что прорвался в израильское посольство. До этого я несколько раз проходил мимо милиционера охраны, оценивал обстановку, смотрел, как он ходит туда-сюда перед воротами, в каком ритме, когда поворачивает. Я подошел справа, когда охранник был ко мне спиной в конце очередного прохода к левой стороне. Я юркнул в ворота, он обернулся, но было уже поздно.
Попав на территорию посольства, я огляделся и увидел закрытую дверь, ведущую в здание в углу двора. Подошел к двери, она открылась. За дверью стоял сотрудник посольства. Он меня спрашивает: «Что вы хотите?». «Хочу выехать в Израиль, как это сделать?». - «Есть ли у вас кто-нибудь в Израиле?» – «Никого нет». - «Я не знаю, как вы сможете уехать. Мы, со своей стороны, конечно, вас примем – по закону о возвращении. Но как вы добьетесь разрешения от советских властей?». Я спросил, какова официальная процедура. Он объяснил, что я должен обратиться в ОВИР. Но если у меня нет израильских родственников, которые могли бы прислать вызов, это бесполезно. Потом добавил: «Приходите через неделю, мы с вами поговорим еще». Я думаю про себя: «Прийти через неделю! А я знаю, где буду через неделю? Ведь снаружи меня наверняка ждут...» Говорю: «Хорошо, а что у вас есть об Израиле?» – «Что вы хотите?» – «Учебники иврита и любые материалы о стране». Он мне набрал разных книжек, я разложил их по карманам…
– А он дал тебе приглашение на посещение посольства? Или какой-нибудь служебный телефон, чтоб позвонить, если не будут пускать?
– Ничего он мне не дал. Я думаю, он был уверен, что больше меня не увидит...
На выходе меня, разумеется, задержали: «Кто такой?! Что ты там делал, мать твою? Мы сейчас тебя доставим в милицию!..» Я говорю: «Вот мой паспорт». И изложил историю, которую заранее сочинил. Разыскиваю деда, пропавшего во время войны, а в посольстве просил проверить, не находится ли он в Израиле. У меня было с собой письмо, что дед пропал без вести. Они куда-то позвонили, потом сказали, чтобы я убирался и больше не попадался им на глаза. Иначе сяду на 15 суток, а то вообще из Москвы могут выслать.
Но мне же сказали через неделю прийти. Проделываю тот же самый маневр. «Здравствуйте, я пришел!». – «Хорошо, я дам документ, подтверждающий, что Израиль готов тебя принять. Но в ОВИРе все равно потребуют еще вызов от родственников. Тебя это устраивает?» – «Устраивает», – говорю. Выхожу, милиционер меня останавливает. Я протягиваю ему паспорт, а он говорит: «Ты здесь бегаешь, а у меня потом проблемы!» И тут он произнес потрясающую фразу: «Я не имею права тебя не пропустить, если в посольстве тебе назначена встреча». Это стало для меня открытием. Я-то думал, что иностранное посольство для простого советского человека – запретная зона.
- Что было потом?
- Я взял у них документ и пошел в ОВИР. Написал заявление, приложил бумагу из посольства, где было написано, что в случае, если я получу разрешение на выезд из СССР, Израиль готов меня принять. Вначале я подал документы в районный ОВИР. Там их не приняли. Тогда пошел в городской ОВИР, но там их тоже не приняли. Говорят: «Принесите вызов от родственников». Тогда я написал жалобу. Меня вызвали к начальнику, Смирнову. «В Израиль есть выезд только в рамках воссоединения семей. Поэтому ответ на вашу просьбу отрицательный», - объяснил он мне. Я говорю «хорошо!» и подаю жалобу во всесоюзный ОВИР. Меня вызывают туда, начинают угрожать. Настоящие страсти-мордасти... И продолжалось это до тех пор, пока я не понял, что жалобами их не проймешь. Вот тогда я и подумал об отказе от советского гражданства.
– Ты с кем-нибудь советовался, прежде чем отказаться от гражданства? Знал, как это сделать, что писать?
– Ни с кем не советовался и ничего не знал. Написал заявление на имя Президиума Верховного Совета, сделал от руки четыре копии. Первый экземпляр положил в конверт и подал в окошко в приемной. Одну копию я решил передать в американское посольство. Проделал тот же трюк и проскочил. Милиционер рванулся ко мне, но схватить не успел. А заходить на территорию посольства он не имеет права.
Мне объяснили, где найти консула. Рассказал ему, что у меня не принимают документы на выезд в Израиль, что я подал заявление о выходе из советского гражданства и попросил переправить копию моего заявления в ООН. Чтобы знали, если со мной что-то случится. Еще спросил, смогу ли я в случае необходимости попросить политического убежища в посольстве США. Он ответил, что у них, к сожалению, такой практики нет...
Выхожу с ощущением выполненного долга. Там уже поджидает целая компания. «Раздевайся!». Разделся. «Трусы снимать?» – «Трусы не надо». Все обыскали, все осмотрели. «Что делал в посольстве?» Я сказал, что пришел выяснить, кто представляет интересы Израиля после разрыва дипотношений. «Сейчас мы тебя отведем в суд, получишь свои 30 суток, а потом выселим из Москвы».- «Делайте что хотите. Одеться можно?» - «Одевайся!»
Сбежалось все их начальство. Им ведь за это головы отрывали. Не углядели, прошляпили, дали пройти в посольство США какому-то мальчишке-жиденку! Где бдительность?.. Звонили в пятое управление КГБ, которое занималось всеми видами антисоветской деятельности на идеологической, политической и национальной почве. Там был еврейский отдел, немецкий отдел…Я к тому времени уже был их клиентом.
- На тебя было досье в КГБ?
- Конечно. Я был знаком с известными диссидентами. Встречался с Павликом Литвиновым, с Петей Якиром. У Пети дома был несколько раз, пили водку и закусывали котлетами. Я не участвовал в их акциях. Говорил, что не хочу и не имею права вмешиваться в то, что происходит в вашей стране. Я просто хотел показать «органам», что меня знают. То есть, меня невозможно арестовать так, чтобы об этом не стало известно. А если будет известно, то возникал вопрос: кто и как на это среагирует. Появлялся дополнительный элемент, который, конечно, не отменял силового решения, но усложнял его применение...
Если бы я был просто «человеком с улицы», разговор со мной был короткий: милиция, суд, арест. Но когда они обнаружили, что на меня есть дело в КГБ, то сами ничего не могли предпринять без куратора из пятого управления. Меня продержали в караульном помещении несколько часов пока шли все эти переговоры, проверки и выяснения. А потом отпустили.
Когда стало известно, что после разрыва дипломатических отношений интересы Израиля представляет голландское посольство, я отправился и туда. Встретился с консулом и попросил его передать в Кнессет обращение о предоставлении мне израильского гражданство, потому что от советского я отказался. Через месяц мне сообщили, что просьба не может быть удовлетворена, поскольку Израиль не предоставляет гражданство евреям, проживающим за границей.
- Твое обращение в Верховный Совет напечатали в США.
- Да, в декабре 1968 года, в газете «Вашингтон пост». Это было не просто. Там говорили: «Не может такого быть!». Нехемии Леванону, тогдашнему представителю «Натива» в Соединенных Штатах, с трудом удалось убедить редакцию, что это подлинный документ, они проверяли. В Израиле обращение тоже опубликовали. Но как перепечатку из «Вашингтон Пост».
31 декабря у меня был приступ аппендицита, меня оперировали. На следующее утро в больницу пришла мама и рассказала, что один наш знакомый слушал «Голос Израиля» и там упоминали мое имя и какое-то заявление. «Что это значит?» – спрашивает. Я говорю: «Это значит, что я поеду на Восток - на Ближний или на Дальний».
Вернувшись домой, я обнаружил в почтовом ящике конверт с приглашением в ОВИР. Разговор был короткий: «Приходи через неделю с родителями. Мы даем тебе разрешение на выезд». – «А родители зачем?» - «Так надо». Через неделю пришел с родителями. «Подпишите, что вы согласны на выезд сына в Израиль и не имеете к нему материальных претензий». Они, конечно, подписали.
На сборы мне дали всего две недели. Вручая мне выездную визу, сотрудник ОВИРа сказал: «Вы никогда больше не сможете приехать в Советский Союз». «Я это как-нибудь переживу», - отвечаю. «Должен вас предупредить, чтобы вы не выступали за рубежом с антисоветскими заявлениями». - «Спасибо за предупреждение. Меня эта страна не интересует. Но если будут какие-то действия против моих родителей…»
- Похоже, что ты нащупал чувствительную болевую точку режима...
- После приезда в Израиль меня часто спрашивали: «Советский Союз смял Чехословакию, не посчитавшись с мировым общественным мнением, а тебе разрешил уехать. Они смогли целую страну поставить на колени, а с каким-то мальчишкой в Москве справиться не смогли? Где логика?» Я пытался объяснять, что логика есть, что это разные вещи.
Я говорил: им надо было либо судить меня, либо выпустить. И они, видимо, решили, что ущерба для международного престижа СССР будет больше, если судить. Они видели, как прошел процесс Галанскова, как прошли процессы диссидентов. Брать меня бесследно после того, как я везде наследил, невозможно. А устроить открытый процесс - это значит привлечь внимание еврейской Америки к проблемам советских евреев. Внимание, которого в то время еще не было.
За что меня можно было привлечь к суду? За то, что я просил выдать мне выездную визу? Это ведь не «дело Щаранского». Я не передавал иностранцам никакой информации, не распространял запрещенную литературу. Уцепиться им было не за что... Я все время анализировал свои действия и возможные последствия. Именно поэтому я не скрывал свои контакты с диссидентами и посещение иностранных посольств. Рассчитывал, что когда они все взвесят, то сделают правильный вывод. Так оно и случилось.
***
В отношении репатриации советских евреев израильское правительство придерживалось тактики «тихой дипломатии». Главным принципом было: «Не навредить!» То есть, не предпринимать публично ничего такого, что может вызвать гнев могучей советской империи и привести к ответной реакции в виде усиления репрессий против еврейских активистов. А могут ведь и вообще наглухо перекрыть выезд евреев по израильской визе. Сегодня в это трудно поверить, но на исходе 60-х израильским средствам массовой информации было запрещено публиковать материалы о еврейском движении в Советском Союзе. Казакова строго предупредили: «Никаких интервью, никаких контактов с прессой. Не высовывайся, сиди тихо».
Однако у молодого репатрианта на этот счет было иное мнение. Он считал, что Израиль должен открыто занять более твердую и недвусмысленную позицию в борьбе советских евреев, насильно удерживаемых в СССР, за выезд на историческую родину. В опасном противостоянии с тоталитарным режимом им очень нужна поддержка еврейского государства.
Тут был и личный мотив. Оставшиеся в Москве родители Якова, как тогда говорили, «сидели в глухом «отказе». Их шансы уехать к сыну были близки к нулю.
Премьер-министру государства Израиль госпоже Голде Меир
Мы обращаемся к Вам с мольбой о помощи.
Нашему сыну, Казакову Якову Иосифовичу, удалось осуществить свою заветную мечту и добиться разрешения на выезд из СССР в Израиль, где он счастливо проживает с февраля 1969 г. Имея вызов сына, мы сдали документы в ОВИР г. Москвы для оформления нашего выезда в Израиль. Но нам отказали.
Мы писали письма министру внутренних дел СССР Щелокову Н.А., председателю Совета Министров СССР Косыгину А.Н., председателю Верховного Совета СССР Подгорному Н.В., Генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу Л.И. Для обеспечения нашей правовой защиты мы обращались к Генеральному прокурору СССР Руденко Р.А. и председателю Юридической комиссии при Совете Министров СССР Мишутину А.Н. Но все наши письма были переправлены в ОВИР г. Москвы, где по телефону ответили, что в выезде нам отказано и не сообщили причин отказа.
Международный пакт «О правах человека» и «Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации», единодушно принятые Генеральной Ассамблеей ООН и ратифицированные 22 января 1969 года Верховным Советом СССР, являются гарантией обеспечения наших прав на выезд в Израиль. Мы считаем, что мировой общественности следует предпринять действия, в результате которых Советское правительство было бы вынуждено выполнять свои международные договоры и обязательства. Наша семья является жертвой нарушения прав, изложенных в упомянутой Конвенции.
Мы обращаемся к Вам с просьбой использовать любые средства, которые Вы считаете необходимыми, для получения разрешения на наш выезд в Израиль, который мы считаем своей Родиной. Даем наше согласие на передачу этого письма по радио и публикацию его в печати. Мы твердо уверены, что поддержка нашего желания выехать в Израиль со стороны такого высокоавторитетного государственного деятеля, каким являетесь Вы, и поддержка мировой общественности обеспечат получение разрешения на наш выезд из СССР в Израиль.
Казаков Иосиф Яковлевич, 1920 года рождения,
Казакова Софья Яковлевна, 1926 года рождения.
Москва, 9 декабря 1968 г.
Президенту США господину Ричарду Никсону
Ваш огромный международный авторитет дает основание обратиться к Вам с просьбой оказать содействие в нашей трагедии.
Несмотря на неоднократно посылаемые письма, нам отказывают в выдаче разрешения на выезд на свою родину в Израиль, где второй год живет наш сын Казаков Яков. После опубликования наших просьб в зарубежной печати и доведения их до Организации Объединенных Наций наша семья поставлена в отчаянное положение. Я уволен с работы и пока нигде не могу устроиться на соответствующую зарплату. На моем иждивении двое детей и 70-летняя мать, не получающая пенсии. Жене снизили зарплату и создают тяжелую обстановку на работе. Больше одалживать не у кого. Лишенные средств существования, мы не можем жить в СССР, и нам не разрешают выехать.
Наше стремление выехать на свою родину в Израиль непоколебимо и никакие лишения не изменят нашего решения. Наше желание выехать в Израиль основывается только на национальных чувствах. У нас только одно желание – жить среди евреев в государстве Израиль в единой семье с нашим сыном.
Советское правительство выступает перед всем миром как защитник гуманности, справедливости и демократии. Если при Вашем содействии это письмо будет доведено до советских руководителей, то они разрешат нам выехать в Израиль. Ведь совсем недавно, 22 января 1969 года, Верховный Совет СССР ратифицировал Конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации, гарантирующую «право каждому покидать любую страну, включая свою собственную». Все помнят и выступление тов. Косыгина А.Н. в Лондоне о том, что Советское правительство разрешает выезд из СССР желающим лицам еврейской национальности.
Мы даем согласие на публикацию этого письма в печати, передаче по радио и телевидению, а также любых других действий, которые вы соблаговолите предпринять для оказания содействия в получении разрешения на наш выезд в Израиль.
Казаков Иосиф Яковлевич, Казакова Софья Яковлевна,
Казакова Софья Иосифовна, Казакова Любовь Яковлевна.
3 марта 1970 г.
Из очередного телефонного разговора с отцом Яков понял, что над родителями сгущаются тучи. В газете «Известия» появилась статья об «отщепенцах», готовых хоть пешком уйти в сионистский Израиль. В числе других упоминалась фамилия Казакова-старшего. Это вполне могло быть пропагандистской подготовкой к аресту. Надо было немедленно действовать, чтобы вызволить родных из страны красного фараона. И он уже знал, каким должен стать его следующий шаг. И где именно этот шаг следует сделать.
В конце марта 1970 года в восточной части Манхеттена напротив главного входа в высотное здание штаб-квартиры Организации Объединенных Наций припарковался микроавтобус. Из него вышел молодой человек и принялся устанавливать плакаты с надписями: «Голодовка протеста», «Отпустите мою семью!», «Отпустите мой народ!». Это был Яков Казаков.
Люди подходили и спрашивали, что тут происходит, кто он такой и против чего протестует. Молодой человек объяснял всем и каждому, с какой целью он прилетел в Нью-Йорк и чего хочет добиться своей голодовкой. Об акции быстро узнали нью-йоркские репортеры. И понеслось! Статьи в газетах, сюжеты в новостях телевидения, репортажи и интервью на радио... Представители самых разных (отнюдь не только еврейских) общественных организаций спешили выразить солидарность с голодающим израильтянином. Озабоченность судьбой советских евреев в считанные дни стала едва ли не главной темой для обсуждения в широких кругах американской общественности.
Якова посетил бывший посол в СССР, а ныне представитель Израиля в ООН Йосеф Ткоа. Он сообщил, что встречался с Генеральным секретарем ООН У Таном. Генсек заверил его, что Советы согласны выпустить в Израиль семью Казаковых. Но с одним условием: сначала ты должен прекратить голодовку. Очень уж много шума поднялось вокруг нее, они не могут сделать это сейчас, под давлением.
В Иерусалиме, на площади перед Кнессетом, израильское объединение студентов организовало демонстрацию солидарности с требованиями объявившего голодовку в Нью-Йорке нового репатрианта. Со словами поддержки перед участниками демонстрации выступили влиятельные политики из разных партий. Премьер-министр Голда Меир на заседании правительства сказала: «Мы не можем оставаться в стороне, мы обязаны им помочь».
Главам правительств всех стран
Генеральному секретарю ООН господину У Тану
Общественности всего мира
Нашему сыну Казакову Яше удалось добиться разрешения Советских властей и выехать на родину в Израиль. Нас оставили как заложников и не выпускают, несмотря на наши бесчисленные письма во все инстанции и ко всем руководителям Советского Союза.
Нас травят и лишили средств существования, уволив меня с работы. На работу по специальности не принимают. В настоящее время я безработный. На нашем иждивении двое детей и мать. Мы влачим жалкое существование, которое нельзя назвать жизнью.
Доведенный до отчаяния издевательствами над семьей и пытаясь нас спасти, наш сын, гражданин Израиля, в конце марта этого года объявил голодовку перед зданием Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. После обещания Генерального секретаря ООН господина У Тана лично оказать содействие выезду семьи Казаковых, сын согласился прекратить голодовку. Мы надеялись, что после визита господина У Тана в Москву в июне этого года и его встреч с Председателем Совета Министров СССР А.Н. Косыгиным нам разрешат выезд. Но официальные власти СССР опять ответили отказом.
Моей матери 70 лет, я инвалид, а жена тяжело больна. Мы никогда не занимали ответственных должностей и являемся лишними для Советского Союза людьми, из которых выжаты все жизненные соки. Это признала даже газета «Известия», являющаяся органом Президиума Верховного Совета СССР. Она писала, что мы отщепенцы, чуждые советскому обществу люди и готовы «в любой момент, бросив все свои пожитки, отправиться в Израиль, даже пешком». Так почему нам, старым и больным, не разрешают выезда на родину, к сыну?
Нам мстят за голодовку сына, за информирование мировой общественности о фактах насильственного удержания евреев, желающих выехать из СССР в Израиль, надеясь, что эти свирепые меры должны посеять страх среди остальных. Нас хотят запугать репрессиями и растоптать наши национальные чувства, хотят сломить наш моральный дух и волю. Только за стремление выехать на свою родину на меня было совершено погромное нападение, нас травят в печати, клеймят на собраниях, разжигая и поощряя антисемитские страсти.
Нам угрожают официальные власти и отдельные личности по телефону, нас провоцируют. Вместе с тем мы не имеем никаких юридических средств защиты от произвола. Сотни наших писем во все инстанции пересылаются в ОВИР МВД, а оттуда по телефону сообщают об отказе без указания мотивов.
После выступлений советской печати, где евреев, желающих выехать в Израиль, стали отождествлять с изменниками, над нами нависла опасность. В недавнем прошлом подобная кампания в СССР предшествовала репрессиям и рекам еврейской крови. Над нашими головами занесен меч, нас могут замучить и уничтожить, как заложников, и только усилия ряда правительств и мировой общественности могут спасти нас.
Наши родственники гибли в боях с фашистами, горели в печах Освенцима. Много горя, страданий и унижений выпало на нашу долю. После всего пережитого велико наше общее желание соединиться с сыном и жить в дальнейшем неразлучно на нашей исторической родине. Гонения и преследования нас не сломят, мы будем добиваться выезда на свою родину.
Даем согласие на публикацию этого письма в печати, передаче по радио и телевидению.
Семья Казаковых
25 июля 1970 года.
Голодовка Якова Казакова продолжалась девять суток. «Через несколько дней у меня уже не было времени отдыхать, - вспоминает он. - Люди буквально шли валом, чтобы пообщаться со мной, поддержать мои требования». Однако кремлевские старцы не торопились выполнять обещание генсеку ООН. Лишь в декабре 1970 года родители получили разрешение на выезд из СССР. В январе они уже были в Израиле.
В то время, когда сотни еврейских отказников сидели на чемоданах в ожидании выездной визы, история Якова Казакова (в Израиле он изменил фамилию на Кедми) была исключением из общего правила. Однако его пример показал, что, проявив настойчивость, твердость характера и готовность пойти на риск, иногда можно добиться победы в неравной борьбе с режимом. И, конечно же, для победы необходимо верить в успех этого безнадежного и небезопасного предприятия. А вдобавок желательно еще немного удачи...
***
По приезде в Израиль Яков продолжил учебу в хайфском Технионе и в Тель-Авивском университете. Армейскую службу проходил в бронетанковых войсках. Принимал участие в войне Судного дня. Закончил Колледж национальной безопасности Генерального штаба ЦАХАЛа. В 1978 году начал работать в «Нативе», правительственной спецслужбе, занимавшейся связями с евреями Советского Союза и Восточной Европы. В 90-е годы в течение семи лет возглавлял эту службу. Яков Кедми внес существенный личный вклад в организацию массовой репатриации советских евреев в Израиль.
(По материалам сборника «Евреи и еврейский народ. Петиции, письма и обращения евреев СССР» и книги Ю. Кошаровского «Мы снова евреи»)
Публикуемые в этой рубрике материалы предоставлены
израильской ассоциацией «Запомним и сохраним».
http://www.soviet-jews-exodus.com
Исполнительный директор Аба Таратута
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #1(171) январь 2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=171
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer1/Kremer1.php
