КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ КЛЕРКА
где-то совам качать тёмно-синюю колыбель ветров
старый кодак коленями подпирать полусонному казаку
ехать голому принцу в станицу петра-одного или ста петров
проводнице считать рафинад отворовывать по куску
где-то ждать николаям-угодникам воскресения моряков
дичью падать древлянам в муэрте копья полян
и кунице хазарке сновать меж осок пробираемой сквозняком
и гнедым перейти на галоп чтоб взбодрилась сипун-земля
где-то кельтам жечь хворост плясать у костра и впадать в экстаз
мне бы гладить ладонью тебя по груди восемнадцать часов подряд
а ремарку писать и писать бы о нас о тех самых нас
которым не совершить безумств –
нас которые «…больший яд»
***
мой внутренний взрослый насупившийся тяжёлый
сопел на меня, а я слушала хендрикса на диване
и вокруг меня наступило русское лето – колокола и пчёлы
жарче всяких египтов чернее любых ливанов
мой внутренний взрослый давно устроился в офис главным
написал двадцать писем разослал по различным инстанциям
а я жду его в дачном доме с резными зелёными ставнями
на последнем квартале дальней-предальней станции
мой внутренний взрослый отслужит в армии и орден получит
удостоится мемориальной доски на длинной спокойной аллее
а я спрячу лицо в ладошках подожду удобного случая
поиграть в чехарду да поспорить, кому из нас веселее
пока он шлёт мне со всех фронтов эти крепкие толстые папиросы
пока воюет там с этими перечницами пепельницами солонками
я складываю из бумаги белых журавликов взрослому
чтоб оттянуть момент своей похоронки
КУСТО
я утащу тебя на своё русалочье дно где слова больше не нужны
мы поселимся в батискафе гуру по имени жак-ив кусто
там познаешь мой сокровенный страх увидеть тёмную сторону у луны
проснуться в городе где нет катастроф переспать с женщиной лет за сто
мы умрём в один день – так сказал мой знакомый гарсон
обслуживающий кальмаров на затонувших пароходах
а ещё он сказал что ты спрятал в карман нелегальный миелофон
он уже барахлит – вот что сделала с ним вода
представляешь мурены мне чешут что ты приплывёшь к любой
кто мормышкой покормит со скользкой как линь руки
вот дурёхи мурены. ты мой психотропный морской ковбой
никому не отдам эти сладкие плавники
а тут ещё феодал кусто поучает что время идёт метать супер-икру
так бы осенью сделал в своём эскимосском иглу
любой счастливый осётр
я ему говорю перестань жак ты умер ты мёртв мёртв мёртв
ты сел на рыбу-иглу
***
канатоходец сегодня сорвётся
в пропасть вниз головой
в обходные пути в закопанные колодцы
и это давненько не новость ни для кого
кроме канатоходца
он чётко знает. сорвётся – и ему разъяснят, что это –
невыполнение условий его контракта
и он не получит обещанный отпуск на целое лето
и свою дневную зарплату
толпа скупает билеты обычного много дороже
они хотят увидеть его голым холодным белым
канатоходец не замечает оживленья на постных рожах
он молча делает своё дело
МАКОВЕЙ
так хорошо здесь сожгли уже весь тростник
путь к деревне свободен в ярчайшую из ночей
я хочу ещё
я себе завела плечо чтобы кто-то к нему приник
я себе завела плечо…
я несла через воду брод. решето в воде.
в сите пару мальков беззатейная мелюзга
на прощание не целовал – быть большой беде
на прощание не приласкал…
по пути расплескались подчистую вскормленные мальки
и я сгорбилась как крестраж на тяжелый гроб
я себе завела две маленькие руки
чтобы лодочкой их сложить дав отпить сироп…
у крестьян атмосфера что нужно то спасы то маковей
кличут есть пироги с абрикосом пока ещё горячо
так хорошо здесь смотри какое плечо
как удобно лежать на нём глупой башке твоей
***
ты говоришь что песни мои никому не в кайф, за них не отдадут ни одного копья
они страшнее чем держать на руках нелюбимую дочь пока она лопочет агу
но эти песни – всё что умею я
лучшее что я могу
ты говоришь что в моих словах нет чудес их легко найдёшь в словаре любом
и даже девочка-хиппи сумеет сплести косичку из сказанных мной слов
но разве я роняю слова как биг-бены – приевшееся бим-бом
под хвосты лошадей желваки ослов
ты говоришь что я не умею летать но я умею. Проверь
толкни меня вниз я оседлаю смерш ветер просто неласковый жеребец
передо мной открывается каждого сердца бронированная дверь
но сколько пало нас храбрых в болотах чужих сердец
КАМЕНЬ
ты ещё можешь куда-нибудь да успеть
записать себя в миссию возможно попасть под амнистию
ты знаешь от взрослых: без разницы. просто жизнь или просто смерть
настоящий этап обозначим «уборка листьев»
и наверное не имеет значения что в бразилии исчезающие племена
перепуганно прячутся в просеке тёмно-зелёной чащи
как не имеет значения и то, что твоя вина
в малом остатке в тебе абсолютного настоящего
ты ещё можешь куда-нибудь да успеть: к камнепадам и призрачным городам
увидеть deus ex machina северную корею
но ты останешься здесь наблюдать как течёт под тебя вода
и никуда не успеешь
***
береги любовь василисы как голый завтрак четвёртый угол
кусочки мела выданные в роддоме ведь нужен кальций
береги любовь василисы сегодня-завтра пока догорает древесный уголь
эту горькую кармакому кисейную нежность пальцев
береги любовь василисы она трепещет как жерех
на леске созвездий, изловленная ладонью
пока не настало время эпилогов и эпикризов
и в кладовке под запись ещё не берут аммоний
василиса работает ночным кассиром и пахнет псиной
у василисы есть пионерский галстук, но нет билетов
береги любовь василисы пиши курсивом даты на чеках
не жди никогда ответа
***
когда ты уходила я нашёл в твоём сундуке загнивающий запад и скорбный запах
фотографий на которых любовь едва просвечивала сквозь красок летнее буйство
твой нашейный платок а на нём пару капель слюны вперемешку с глоточком граппа
в этот день мы нагнули мир. мы назвали себя искусством.
когда ты уходила ну ты понимаешь о чём я все эти колебания и амплитуды
пожалуй уйду пожалуй останусь и лёгкий обморок на лестничной клетке
я так хотел рассказать как нашёл в сундуке у тебя сколы бабушкиной посуды
и совершенно неженские книги и две рыночные барсетки
а ещё одну нерабочую компьютерную мышку
морской бой в который не играли ни разу
пособие как правильно целовать в подмышки
как говорить надёжные фразы
когда ты уходила я понял как мало мы друг о друге знали. поверь мне, слишком
меньше чем мёртвые знакомы с вынужденным попутчиком вниз по течению стикса
и не сдерживаемый ничем, наконец-таки выкинул из сундука все твоё сокровенное барахлишко
и залез в него сам. вот ведь чудо, что я туда поместился
ЦЕНА
прошло сто два полка. но ты держался
в тебя стреляли градом. ты держался
тебя никак не взять на дурака
все уезжали к морю. ты остался
все улетали к небу, ты остался
в конце концов сдержал сто два полка
тебя ругали матом ты мужался
тебя пахали трактором мужался
ломали – говорил я не из тех
смотрели страшным взглядом не боялся
рычали диким тигром не боялся
и с чаем грыз в прикуску едкий смех
и жгли тебя огнями – был спокоен
водою заливали был спокоен
и никогда не прикрывал рукой оскал
и вдруг заметил на щеке былинку
коварную внезапную былинку
противную занятную заразу
колени подкосились как-то сразу
и ты упал.
МОРЯ
в принципе некуда незачем отступать
чайник кем-то поставлен и знай себе сам сипит
кроме окон найдёшь в этой комнате только расстеленную кровать
хочешь выпей немного а хочешь ложись и спи
но к утру ты поймёшь что подъедены натрием провода
телефон никогда никогда больше не зазвонит
нет ни дома ни комнаты – сплошь леденеющая вода
моряки тебе машут платками с большой земли
ночью всё разломалось на мелкие части кровать тебе как корма
и берёт набекрень и вестей не дождётся твой Бог
ведь на мокрой бумаге нельзя написать письма
правда больно стекает чернилами между строк
***
а вы замечали как просто молиться за тех
кто не совершил ещё ни одного дурного поступка
как удачно прощать чужой первородный грех
с любым моряком в тихой белой радиорубке
как удобно любить тех кто умеет отвечать на любовь молча
кто не говорит наперекор ни одного проклятья
как сытно кормят щенков кашей волчьей мёртвой сволочью
а глаза нелюбимых всегда мягче лабораторной платины
а вы не замечали что можно всю жизнь накрутить на большой как локон
промотать быстро до самых титров по обыкновению курсивом
и когда придёт смерть заглянуть в её русскую волоокость
наконец-то ты здесь. спасибо.
***
когда исчезло всё волшебство спустили борзых на королевских лис
неожиданно замер весёлый парк разлетелась октябрьская листва
я видела человека в жёлтом на краю подоконника смотрящего прямо вниз
в этом городе меня держат только твои слова
когда исчезло всё волшебство в зоосад перестали пускать живых
дефицитным товаром оказался не морфий а мыльные пузыри
я не знаю, что нужно от меня тем, кто обратился ко мне на вы
в этом городе меня держат только твои слова.
говори
