***
И обагрённых листьев полумаски
В кровавом карнавале ноября
Срывает ветер, медного рубля
Не пожалев за лужу красной краски.
И небо в красных брызгах, и сады,
И в горьком дыме тот же красный призвук,
На мокрых тротуарах пляшет призрак
И оставляет красные следы.
Так сладко стынет сердце на ветру,
Когда ночная гостья в подворотню
Проходит не спеша, как нож под ребра,
По коченевшему впотьмах двору.
Окончен маскарад на пустырях,
Дымятся кучи златотканой рвани,
И мы с тобой идём под фонарями,
И не хотим висеть на фонарях.
***
День был белым, как молоко,
Над рекой текли облака,
И молочной стала река,
Мне хватило бы и глотка.
Стыли зубы от стали льда
И рябиной хрустели всласть.
Конь и всадник, одна напасть:
Красный сок стекал изо рта
На промёрзший до звона снег,
Как с разорванной нитки бус,
А во рту был солёный вкус
Молока из подземных рек.
***
Солнечным мёдом течёт колокольная плоть.
Яблочной медью наполнен расплавленный сад.
Спелого праздника сладкие гроздья висят.
Золото жжётся в ладони – зерна не смолоть.
Колется скрытый в руке, в кулаке уголёк,
хрупкое лакомство, чёрная косточка дня.
Здесь, на весёлой земле, где не будет меня,
Яблоко в тёплой груди отогрей между строк.
***
И сердце сада лопнуло в руках,
И сок потёк с ладони на запястье.
Широкий лист к порезу лип, как пластырь,
За домом притаился узкий страх.
Взгляд тёмных окон обещал беду,
И кто-то ждал за дверью терпеливо,
Что я достану ключ из сердцевины,
Открою дверь и всё-таки войду.
***
Немного радости и горстью зачерпнёшь,
Неси к губам и пей одним глотком.
Ведром дырявым, частым решетом
На скорую удачу сеет дождь.
Над мокрыми полями сладкий дым,
В земной груди уже печётся хлеб,
Горячей коркой дышит, жадно слеп,
К утру прозреет глазом золотым.
***
Так он стоял на самой грани мира,
И равно видел тот и этот свет.
У ног река потоком тёмных лет
Смывала с губ и рук остатки пира,
Обрывки смысла, слов живую ртуть,
И шарики тепла с остывших пальцев.
А неба тяжкий свод едва касался
Сведённых плеч, и не давал вдохнуть.
***
А про нас статьи не писаны
И законы не придуманы
Не построены цейхгаузы
Не поставлены диагнозы
Мы давным-давно расстреляны
В наших бабушках и дедушках
Мы давным-давно посажены
В землю на четыре сажени
Нас уже на свете не было
Мы убиты до рождения
Не осталось фотографии
И ни строчки биографии
Наши дети иллюзорные
Собирают из конструктора
Своё тело и сознание
Сюрреально-виртуальное
А над морем идёт дождь
Прилипает песок к щеке
И песчинка на языке –
То, что ты с собой унесёшь.
