***
… и падал снег, чарующе-беззвучный,
на гнойные стигматы крыш и стен,
он звёздами летел с небесной кручи
в зияющую бездну вскрытых вен,
на заржавелый рупор граммофона,
на птицу бездыханную в силках,
на бурый наст безлюдного перрона
и на билет в бесчувственных руках.
С утра не слышно даже колоколен,
нет солнца в чаше белого гнезда.
Я жив ещё, но я смертельно болен,
а мир творится с чистого листа.
... и сыплет снег в разрывы сухожилий,
на мёртвый смех и губы, что в золе,
на думы, обескрыленные былью,
на сердце, пригвождённое к земле.
ГОРОДСКАЯ СОНАТА
… там куда я исчезаю нет океанов только снега холод
там люди ходят о чём-то разговаривают совсем по-иному
там всё что здесь маленький щемящий осколок
в памяти далёких снов о чём-то большем из-невозможного-неземного…
Криспи
1. ALLEGRO VIVACE
утро и кофе…
и словно из дальних миров сигналит земле электричка
железным каприччо в ритме поспешного пробуждения
стало быть новое где-то уже не за горами
надежд исчезающих в полдень как правило
много с утра разговоров несомых ветрами
и набело небо намылено солнцем пропавшим в белье из густых облаков
в быстром просмотре летят эстакады перила помосты
сфинксы петры-обелиски красивые лица и серы дороги
в привычном маршруте кто-то бренчит о железные трости
оград и контуры и вереницы нечёткие лица так все удивительно близки
в такой ослепляющей мере что даже не думаешь плакать
потом вспоминая в замедленном кадре мелькнувших миров
эндорфинные кванты и непредсказуемые отраженья
парных зеркал на тебя очень быстро взглянувших в серых тонах
прилавки и лаки и кожа они как и холод приметы движенья
людей и ветров
утеряны вечно сейчас и вчера и будут упущены завтра
в таких же потерянных временах…
2. LARGO NON TROPPO
серый питерский звездопад оставляет хвосты из серебряных тонких инверсий
на оконном стекле штрих-пунктир высоты что всегда
troppo largo di vane promesse1
в серых клумбах дрожит небесами заваренный только уже
слишком холодный почти итальянский чай из цветов
троллей - тролль вечный жид с пожелтевшею цифрой на лбу
зацепился за парные нити опутавших город больших проводов
если падает взор с высоты на венецию питерских снов
замирают часы ритмы сердца и ты но в тетрадь переносит рука
стохастических мыслей забытую начисто новь…
3. ANDANTE
дождь не вечен хотя иногда может так показаться
если небо не выплатит долг значит выплачет боль за меня
и на льду серых туч появилась уже полынья
в полземли
из неё выливается свет очень чистый и жёлтый
и скоро совсем затвердеют сердца как столетняя глина на плаце
загудят повсеместно нервозные злые клаксонные марши
и пробки конечно заткнут все каналы с потёртой дорожной разметкой
на старых проспектах и я
мимо них проплыву на невидимой барже
в каком-то другом измерении в море разлившихся мыслей
чистых как свет и как стрелы амура (с ядом кураре) пронзительно метких
словно меня здесь и не было вовсе
да только осколком щемящим
в сердце болит странный сон что нельзя ни забыть ни упомнить
это мечта что не очень-то дружит с таким дождевым настоящим
ловит сигналы из дома посланья о чём-то значительно большем
и толкования ты не найдёшь если даже откроешь
старинный диковинный сонник…
дом
тишина
выплывает луна одинокой ледышкой
свет фонарей утопающий в лужах
пустую дорогу уже превратил
в большой монохромный витраж
город мой друг ты бываешь волшебным всегда
но радушным не слишком
надежд миновавших свидетель виновник любой из потерь
мой город-мираж…
____
1 troppo largo di vane promesse(итал.) – очень щедры на пустые обещания.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О НЕВЕЧНОМ
Лесничий Август, звёздная метель
Лисицу-ночь впустили во владенья,
Где спящих хижин тусклая пастель
Как новый мир за миг до сотворенья.
*
Предвидя все грядущие черты
И полюсы расцвета и распада,
Я отобрал тебя у темноты
В последний миг, уже в преддверье ада,
Чужая Хари.
Верная жена,
Чужого лета грёза.
Зазеркально
Моя мечта в тебе отражена,
(Отделена)…
Так было изначально.
*
Тобою обладать – кратчайший путь,
Минующий коварные пространства.
И жалостью тебя не обмануть
(жалеют те, кто пестует тиранство).
Но как зовут забытую звезду,
Что снится по ночам тебе доселе?
Надев на мысль незримую узду
И душу раздвоив в усталом теле,
Звезда ведёт.
И, следуя за ней,
Мир сотворённый вижу я ясней.
*
Вино измены слаще прочих вин.
Запрета искус – веха созиданья.
Из памяти сакральнейших глубин
Императивы страсти и желанья
Вычерчивают контуры путей
В грядущее
(по замкнутому кругу).
На карте исторических осей –
Судеб орбиты, близкие друг другу,
С пересеченьем в точке или в двух
Да с повтореньем в «Ave Morituri»,
Где с запредельным обвенчали слух
Семь неизменных нот на партитуре…
*
Но «семь холмов» – предел моей мечты.
А Хари, что моею стала ночью
В свободе и триумфе наготы,
И сны её –
Всё стало как-то проще:
Коль человеку нужен человек,
Нет дела мне до призрачных Аркадий!
Забытых звёзд нательный оберег
И кружево орбит – да Бога ради –
Всего лишь милый взгляду сувенир,
В котором спит несотворённый мир.
БАЛЛАДА О ПРАВДОЛЮБЦЕ
I
Однажды правда подольстилась
С коварной ласкою ко мне:
«Прими меня, как божью милость,
Да запрягай гнедых коней.
И днём, и ночью мчи по свету
С недоброй участью лжецам.
Ты станешь вестником победы,
А не тернового венца.
Возмездья жаждой плотоядной
Наполни свой мятежый дух.
Земель просторы неоглядны,
Гляди – да только ложь вокруг.
Пусть обличений меч разящий
Забудет ножны и покой».
Но нас подслушал древний ящер,
Скользнув морщинистой щекой
По приоткрытой двери в сени,
А за его спиной печаль
Шептала: «Ставь хоть на колени,
Сей мир изменится едва ль».
II
Мне вещим оком стала правда,
А я – глашатаем беды.
И цепью долгою кроваво
Тянулись вдаль мои следы.
Я был непрошеным пророком,
Мне ящер скалился вослед.
И глядя беспощадным оком,
Не прозревал я – только слеп.
Не видя чести без подмеса,
Я оступался на ходу.
Мне ложь стреляла прямо в сердце,
А я разил её в пяту.
И никому не став наградой,
Мой труд умножил только злость
Неверных жён да конокрадов.
Проклятьем мне отозвалось
Упорство, точно зов на плаху,
Когда прозревшие мужи
И те, порвав свои рубахи,
Меня прогнали за межи.
III
Судейской мантии достойней
Ковёр цветочника из роз.
Но мы за истиной в погоне
Несёмся прямо под откос.
И понял я урок нехитрый,
Где сам поставлен был в пример,
Что нет ни ящера, ни гидры,
Ни прочих бестий и химер.
Есть только выбор и стремленье –
Сих благ достаточно вполне,
Чтоб из закона одолений
Ступить свободными вовне.
Самих себя не став рабами,
Не состязаться с бытием
В краях, где дышит жизнь хлебами,
Где нет владык и нет систем.
Пусть исполняются желанья,
И каждый день идут с тобой
Любовь без права обладанья,
Мечта без воли быть судьбой.
ЧЁРНО-БЕЛЫЙ СОН
Когда на медь угрюмого покоя
Всё злато страсти сердце разменяло,
Пленённый странной, лунною тоскою,
Накрытый ночью, будто одеялом,
Ушёл я прочь из этого столетья,
И, развенчав мираж немою правдой,
Собрал полыни горькие соцветья,
Умылся обжигающей прохладой.
Под неоглядным чёрным небосводом
Держали путь со мной в иные страны,
Кружась во мгле звенящим хороводом,
Лукавые, бездомные дурманы.
Мои глаза густою тёмной краской
Лихая ночь окутывала снова,
И мне другой не надо было ласки.
Лишь тенью сказки были мысль и слово…
Cо мною нынче памяти уроки.
В них спрятан ты – эфир моей печали.
Твоей судьбы давно я видел сроки,
С тобою вместе мы их изучали.
Здесь – аромат чужих для нас просторов,
Где мне заменой станет кто-то лучше,
Хитросплетенья пепельных узоров
И ворожба чужой кофейной гущи.
Как две струны не встретятся в созвучье,
Не склеит жизнь чужие половины.
Так пусть другие ищут благозвучья
И вместе покоряют все вершины.
Поток тепла, судьбою отражённый
От моего безжалостного тона,
Уходит прочь, и я, навек сражённый,
Не жду уже ни хлеба, ни поклона.
Теперь за мной дыханье океана,
Летит волной, безудержной и грозной –
Холодный мрак, в котором нет обмана,
В котором всё… Не вместе и не розно.
Я вырвал сердце, чёрное от горя,
Исчерпан яд – его благословляю.
Тебе на память, вечный зов раздора,
Я это сердце молча оставляю.
