В XIX веке слово прозаика или поэта могло изменить ход истории, а русская классическая литература была камертоном не только для последующих пишущих соотечественников, но и для ряда зарубежных авторов мирового уровня. Учитель, проживший и прочувствовавший ответы на важнейшие вопросы бытия, лекарь, врачующий душевные раны, а порой и мессия, пронзающий пространство пророческой нотой — вот портрет любого русского классика того времени.
В итоге «спирально-диалектическое» развитие культурно-исторического процесса привело в сегодняшний день, который приготовил нам совершенно иные литературные пути, возможности и ситуации.
Омертвело ли сердце современного человека? Утратило ли оно способность откликаться на звук певучего художественного слова, заставляющего дух расти, а плоть — пластично подчиняться духовному зову?
Может быть, упал уровень художественного вкуса, утратилось нравственное чувство? Может быть, так кардинально изменился мир, что музыка великих шедевров перестала резонировать с дыханием времени и напоминает лишь звуки охрипшего патефона?
Утрачена ли возможность встретить писателя, под пером которого разговаривает вечность, — нынешнего властителя дум и народного защитника?
Если бы на все эти вопросы можно было дать положительный ответ, то наш Круглый стол был бы совершенно бессмыслен и по праву оказался в том пессимистически-тусклом ряду, в котором стоят многочисленные окололитературные дискуссии, демонстрирующие исключительно блеск интеллекта участников и беспросветный мрак окружающей действительности. И всякий смысл в этом контексте потеряли бы судьбы наших современников, угасших безутешно для нас, промелькнувших ярким росчерком по ночному небу, как кометы, которые нещадно поглотила тьма — от Николая Рубцова и Юрия Кузнецова до Леонида Бородина и Василия Белова. Уж они-то никогда не считали литературу игрой, пусть даже и в бисер.
В преддверии Нового года принято подводить итоги, строить планы на будущее и, самое главное, в очередной раз задаваться сакраментальными — «кто я?», «куда иду?». Отмечая одновременно трёхлетие журнала любителей русской словесности «Парус», мы предложили авторам, друзьям, членам редколлегии и редсовета нашего журнала ответить на несколько простых вопросов, неизбежно встающих перед каждым пишущим человеком. А ответы, возможно, укажут направление, в котором мы будем двигаться дальше так, чтобы этот узкий фарватер оказался единственно верным.
Ирина КАЛУС (ГРЕЧАНИК)
1.Играет ли русская литература сегодня какую-либо значимую роль в обществе?
2.Какова, на Ваш взгляд, дальнейшая судьба отечественных литературных журналов?
3.Какие литературные издания или деятели отвечают в наше время чаяниям русского человека?
4.Должна ли русская литература трансформироваться с учётом современных потребностей, или её задача — консервация ценностей и сохранение традиционных форм?
5.Изменились ли задачи, стоящие перед писателем сегодня? Если да, то в каком направлении?
Михаил БЫЛЫХ
Спасибо за приглашение принять участие в круглом столе, но я не считаю себя готовым профессионально рассуждать о роли русской литературы и литературного журнала в современной России.
Следует определиться с понятием «современная Россия». Какая она? Чья? Не идёт ли в ней формирование нового этноса, перенимающего основы русского языка и оставившего в прошлом лад и культуру предков? Нужна ли ему будет русская литература и в какой степени?
Во вступительном слове Ирина Владимировна справедливо называет два знаковых имени: Василия Белова и Юрия Кузнецова. Первый показал гибель русского лада, русского мира, второй надеялся, что этнос будет жив, пока сохраняются его мифы. Греческие мифы стали достоянием мировой культуры, а нужен ли русский миф современной России? Чем может питаться литература этноса, уходящего с исторической сцены?
Представляется, что русскому писателю уже нельзя убежать от этих вопросов, но надо оставить эмоции и ещё раз перечитать работы Н. Данилевскго, П. Астафьева и не только их.
О трансформации русской литературы с учётом «современных потребностей». К постмодерну? — уже бывала, заражена и ныне. Чьи потребности? Русских «почвенников», безродных державников, западников, ненавистников, массы, зомбированной попсой или упрощённой телевидением? Я склонен к сохранению традиционных форм, покуда они востребованы.
А журналы нужны, увы, и либералам, и консерваторам. Нужно подвижничество «Паруса» уже потому, что он доступен и востребован аудиторией, ещё не потерявшей чувства национальной самоидентификации.
Йозеф ДОГНАЛ
1. Да, играет. Однако эта роль изменилась. «Публика» ожидает развлечения или сенсации, поэтому читаются и продаются либо книги документального содержания (история войн и сражений, жизнь выдающихся политиков, актеров), либо книжки приключенческо-развлекательного (скорее, «отвлекательного») характера (фикшн, детектив). Жизнь ведь тяжела, надо отвлечься от нее, уйти от трудностей, «be cool»...
Литература (точнее, т.н. художественная литература) уже не «направляет» читателя, не обращает его внимание на наболевшие проблемы общества и индивида с той энергией, с какой она делала это еще в ХIХ веке и в определенные моменты ХХ-го, но лишь «удовлетворяет потребности», став скорее «товаром», чем «духовной пищей». Это, впрочем, не новое явление — такая литература существовала всегда и всегда пользовалась популярностью.
2. Да и нет. Останутся читатели, заинтересованные и в новых литературных произведениях, и в отзывах, и в дискуссиях на нашумевшие в искусстве темы, да и общественные вопросы, с ними связанные, будут и в будущем волновать их. Дело в другом: пока, к сожалению, растет количество тех, кто ожидает, что им такого рода «пищу» просто «доставят на дом» — через интернет или ТВ. «Цифровое слабоумие» тоже играет свою роль — ослабевает интерес (а постепенно и способность) к чтению, к поискам глубинного смысла и собственного взгляда, к более сложным формам мышления. Различные исследования показывают снижение способности «расшифровывать» значение читаемого текста, растет спрос на «подачу ясной, несложной информации», а это для художественной литературы весьма опасно.
3. Русское и чешское общество в настоящее время настолько расслоены, что ответить на этот вопрос очень трудно; вряд ли существует одно издание или один деятель, которого здесь можно было бы назвать.
4. Мне кажется, что литература в значительной мере и очень быстро трансформировалась в соответствии с требованиями рынка и «массового спроса», так что отчасти и по своей вине утратила роль в создании условий для проблемной рефлексии состояния общества и внутреннего мира индивида. Нужна будет новая трансформация, надеюсь, медленная и не рассчитанная на конъюнктуру и извлечение прибыли, благодаря которой начнется восстановление роли литературы (и культуры вообще) в поисках роста способности индивида «понимать» себя и мир, пути к гармонии, идеалу, красоте. Та же самая роль, однако, стоит и перед литературной критикой и публицистикой, отчасти и перед «маркетингом литературы».
5. Мне кажется, что вопрос этот не о сегодняшнем дне, а о завтрашнем. Именно упор на сегодняшнее (или на недавнее прошедшее), по-моему, заводит литературу (да и не только литературу) в тупик. За последние несколько тысячелетий суть человека не сильно изменилась, изменились, прежде всего, материальные условия его существования. Да, многое из того, о чем мечтали люди, на материальном уровне осуществилось. Произошли колоссальные изменения в общественной сфере, и их-то мы пока не сумели осмыслить. Понадобится еще некоторое время для того, чтобы понять, что материальное — это только внешняя часть нашей жизни, хотя и важная. Именно относительное материальное благополучие настоящего создает условия (только условия!) для личного и общественного развития, для всесторонней индивидуальной активности, для расширения сферы познания и для большей гармонизации отношений между людьми, человеком и природой и т.д.
Литература, таким образом, получает шанс тематизировать нарастающую потребность в обновленной ценностной ориентации индивида и общества, потребность в назывании основных проблем настоящего, в моделях разрешения глубинных конфликтов, ставя перед читателем задачу стать личностью, направленной на активное бытие. Не случайно под многими катаклизмами настоящего скрывается вопрос о ценностях и о (не)возможности их осуществления, о роли индивида и о шансе «реализовать его потенциал», в связи с чем растет интерес к целостным духовным системам (в западной культуре, переживающей кризис — отчасти к религиозным системам Востока).
Общественная атмосфера в Чехии, ее «дурное настроение» последнего десятилетия свидетельствует именно о разочаровании в нынешнем «без-ценностье», о потребности создания нового идеала, новой надежды. Гармонизация материального и духовного, индивидуального и общественного, человека и природы, эмоционального и рационального в индивиде — вот темы, которые волновали человека в прошлом и которые будут все больше привлекать его внимание в ближайшем будущем. Перед художественной литературой «нового реализма» открываются эти темы и с ними связанные возможности привлечь читателя, используя, разумеется, и все технические возможности (ведь и сценарий фильма, по своей сути, литературное произведение).
Людмила ИВАНОВА
1. Думаю, что русская литература традиционно ориентирована на то, чтобы поставить главные вопросы «быта и бытия» современного человека и даже попытаться на них ответить. Слово фиксирует время. И временем определяется. В России литература — может быть, единственная форма обитания «живой души». Другое дело, что мы (как и общество в целом) порою не слышим писателя в момент его высказывания. Но рано или поздно обращаемся за советом к русской речи. Сам язык, на котором создавались и создаются у нас книги (от «Слова о полку Игореве» до, условно говоря, «Москва-Петушки»), никогда не лжет. Правда — за литературой! Бюрократы всех мастей этого понять не умеют. Но бюрократические системы сменяют друг друга, а классика из века в век, из десятилетия в десятилетие все-таки пополняется.
2. Трудно сказать. Без отечественных литературных журналов трудно представить себе жизнь и труд интеллигентного человека. Количество их может сократиться. Но главные журналы — с богатой биографией — просто обязаны остаться. Долг интеллигенции не только сохранить названия журналов, но и наполнить их содержанием. Дело это во многом подвижническое. Не особо прибыльное. Но без литературных журналов ни столицы, ни провинция не обойдутся. Интернет — мощное информационное средство, но журналы он не заменит. Хотя… если научно-технический прогресс пойдет семимильными шагами, то бумага, скорее всего, выйдет из употребления в печатных целях. Но журнал как принцип объединения творческих личностей, не равнодушных к художественной и общественной жизни, останется.
3. Не стала бы называть конкретные имена. Есть ощущение, что именно сегодня прикладываются неимоверные усилия по формированию общественного мнения вокруг литературы, культуры в целом. Правда, делается это в определенных, если можно так сказать, отсеках. На телевизионном канале «Культура», например. Я стараюсь не пропускать дискуссии в таких передачах, как «Тем временем», «Игра в бисер», «Что делать», «Культурная революция», «Наблюдатель». Их ведущие — профессионалы высокого класса. Не смотреть «Культуру» — отстать от времени. Информированность о литературных конкурсах, новинках, дискуссиях, на мой взгляд, достаточная. Было бы желание знать о произведениях и знакомиться с ними.
Сегодня можно подводить некоторые «предварительные итоги» для русского постмодерна. Появился корпус текстов В. Пелевина, В. Сорокина, Ю. Мамлеева, В. Ерофеева (прежде всего!), которые позволяют судить о том, какое слово в последние годы сказано именно постмодерном. А оно — если читать! — сказано. Момент разрушений и трансформаций зафиксирован в недвусмысленной образной системе, в самом языке.
Может быть, не столь шумно и ярко проявляя себя, но скудеет русская поэзия, основанная на традиции православия. Русские поэты (не буду перечислять имена — их немало!) устремлены к Богу. Мне ближе петербургский контекст поэзии. В «Звезде», «Неве», питерских поэтических альманах держится высокий уровень поэтического откровения. Немало молодых талантливых имен. Пишут! Порою очень трагично (Борис Рыжий — компас подлинности, на мой взгляд), но достойно классических аналогий. Русская рок-поэзия сказала свое слово. Не расшифрован поздний А. Вознесенский. Есть Ольга Седакова. Жив Е. Евтушенко.
Я не так уж плохо отношусь к интернет-пространству. Океан графоманства? И да и нет. Нация (!) просто разговаривает стихами в последнее время (судя по пикам популярности — сейчас, безусловно, спад! — портала «Стихи.ру», «Самиздат». Но люди стремятся и высказаться, и расслышать друг друга. Так сохраняет себя, если угодно, и индивидуальное начало, и народное ядро. По сути, вся настоящая литература в России служит очищению человеческой души и плоти от скверны. У нас просто потрясающий русский кинематограф последних десятилетий. Здесь наберется десяток авторов (от Н. Михалкова до А. Балабанова), которые разными способами пытались говорить правду: и историческую, и бытовую, и психологическую. У нас мало ладу в критической среде. Но сильные художники на рубеже ХХ–ХХI веков уже высказались. И выскажутся еще!
4. Литература ценна тем, что умеет не служить времени, а расслышать его. Думаю, специально консервировать ничего не надо. Важно иметь чутье современности и не лгать.
5. По крупному счету, эти задачи измениться не могут. Для того чтобы книгу прочитали, чтобы она вошла в фонд классики, наверное, необходимо следовать тому же, чему следовала А.А. Ахматова: «Еже писах, писах». Мне дорого имя Александра Вампилова. Не могу не упомянуть о нем. Думаю, Александр Вампилов сумел пройти сквозь все перемены нашего времени и остаться настоящим писателем только потому, что говорил о том, от чего человеку «по ночам не спится». Русская литература говорила и говорит прежде всего о любви и совести. И дает человеку шанс остаться человеком. И мы в России прекрасно отличаем ложь от правды. Камертоном служит Слово. Нелживое. Вот и все направление.
P.S. Я, признаться, рассуждаю, как идеалист. Но стремление к идеалу (пусть даже и методом «от противного») — это то, что воспитано чтением. И преподаванием литературы. Отказаться от этого «предмета» в школе и в вузе было бы непростительной ошибкой. И непоправимым изъяном, умственным и духовным.
Николай КРИЖАНОВСКИЙ
1. Литература играет в обществе ту роль, которую само общество отводит литературе. То есть именно от позиции государства, его отношения (серьезного или нет) к художественной словесности зависит формирование отношения к литературе в конкретном обществе. Здесь мы выходим, прежде всего, на вопрос об идеологии государства. Если в основе идеологии — свободный рынок, то и литература в обществе будет по преимуществу рыночная.
Современная литература не может пока играть хоть какую-либо значимую роль в обществе. По традиции лишь небольшой круг литературоведов и критиков, а также читателей сегодня живет литературой. В будущем без сознательной государственной политики в области литературы (которая должна воспитывать читающего и думающего гражданина-патриота с пеленок) ни о какой значимости литературы не может быть и речи.
2. К сожалению, многие литературные журналы в значительной степени утратили то влияние, которое некогда имели. Однако и сегодня есть ряд замечательных изданий. Для меня первый среди них — «Наш современник». Скажу, что и научный журнал «Вопросы литературы», сегодня сильно меняющийся, остается одним из ведущих периодических изданий в области литературы. Третий в моем списке — журнал «Москва». За ними ставлю электронные журналы «Парус», «Молоко», «Камертон» и другие.
Мне видится, что в дальнейшем будут существовать и печатные, и электронные литературные «площадки». Сам сегодня отдаю предпочтение Интернет-ресурсам, хотя читать печатную версию всегда приятнее. Интернет настраивает на короткие жанры. Роман или повесть в электронном виде читать очень трудно.
Наверняка, если печать и почтовая пересылка подешевеют, а цены будут хоть немного сопоставимы со стоимостью Интернет-трафика, литературные журналы вернутся к «большой жизни» и своей былой популярности.
3. На мой взгляд, это прежде всего издания, в которых не забыты главные ценности отечественной словесности: патриотизм, Православие, чувство национального достоинства, понимание задач современности и перспектив развития страны. Среди изданий опять назову «Наш современник», который не просто идет в ногу со временем, но и способен заглядывать в будущее (чего стоят публикации А. Казинцева). Это и журнал «Москва», и «Литература в школе», и региональные издания типа воронежского «Подъема», и многие другие. Электронные издания сегодня невозможно охватить в полном объеме. Отвечая на предыдущий вопрос, я их уже называл.
О конкретных личностях говорить не берусь, поскольку очень разный сегодня русский человек и очень разные у него чаяния. Литература и литературная критика, как, впрочем, и журналистика, должны быть средством объединения общества. Такая перед ними стоит сегодня задача. Да и время покажет, кто чего стоит по большому счету.
4–5. В жизни невозможно не меняться. Однако и только на модерне, без традиций никуда не уедешь. Главное, чтобы русские писатели верили во Христа, готовы были отдать свою жизнь за Россию и русский народ, а также шли вперед, оглядываясь на опыт русской классики.
Александр СЕМЕНОВ
1. Роль литературы в обществе сегодня нельзя определить как значимую. Она и не может быть таковой в обществе, в котором утеряно (разрушено) единое читательское пространство. Даже коллеги-филологи обычно не могут поддержать разговор о том, какие новые произведения русской прозы или лирики опубликованы в последних номерах «Нашего современника» или «Нового мира», как это было, к примеру, в 70-е годы прошлого века.
2. Хотелось бы надеяться, что общими усилиями тех, кто пишет и тех, кто читает, драматическая ситуация с падением интереса к толстым журналам будет разрешена в позитивном плане.
3. «Наш современник», В.Г. Распутин.
4. Литература в любом случае, даже когда ее авторы особенно убежденно утверждают обратное, т.е. заявляют о своей «полной свободе» от общества и его проблем, является отражением того, что есть в современном обществе, того, как выстроены его потребности. И самой верной позицией литературы в этом вопросе может быть та, что высказана еще Аристотелем: литература (как и искусство вообще) не должна отображать то, что есть, не имеет права рассказывать о том, что есть в современном ей обществе; литература должна говорить либо о том, как можно, либо о том, как должно, но не о том, как есть. При всей субъективности такого понимания и даже его «отсталости», оно является надежным основанием для противостояния оправдывающим свое «черное» и «грязное» видение мира и его отражение в художественном творчестве (естественно, с использованием ненормативной лексики и всяческих ругательств) тем, что, дескать, такова и наша жизнь.
5. Думается, что каждый писатель сам вправе понимать то, какие задачи стоят перед ним сегодня. Для одного — это «глаголом жечь» сердца людей, а для других лить «примирительный елей» или «добывать радий», открывать «новую планету» или поставить «правильный диагноз», отдать «все родное» на суд или ощутить себя «изысканностью русской медлительной речи»… Перечень таких писательских задач только в русской литературе может быть поистине бесконечным. Однако настоящий писатель сегодня — это тот, кто видит все многообразие современной жизни, во всех ее противоречиях, достижениях и недостатках, в светлом и темном, но дело свое писательское ведет в светлую сторону.
