Татьяна МЕХНИНА-ВАН ИНГ
Бельгия
«Перед прыжком в затяжную осень...»
***
Лето примчалось на ласковых лапах,
и солнце по-доброму озверело.
Город купается в шёлковых запахах,
тонет в сиреневом ожерелье...
Шмель упивается соком шиповника,
мёд одуванчиков лижут пчёлы.
Небо загадочным светом исполнено,
птицы щебечут мотив весёлый.
И, нанизав на термометр градусы,
лето резвится в восторге диком –
ливень и тот не приходит без радуги,
лес не бывает без земляники.
Всё разноцветное, манкое, спелое –
самое время дела отбросить!
Только душа сил набраться успела бы
перед прыжком в затяжную осень...
БИЛЕТ В СЧАСТЬЕ
В сером безрадостном ноябре, в городе, снежной каймой увитом,
всё, что способно меня согреть – это твой тёплый уютный свитер...
Будни съедают... И только ночь – шанс от реальности отключиться,
чтобы в одном из волшебных снов от поцелуев свело ключицы...
Чтобы почувствовать, как во мне ты растворяешься постепенно,
словно совсем расстояний нет в нашей одной на двоих вселенной...
Знать, что ты рядом, что я могу кошкой уснуть на твоих коленях,
пить земляничность любимых губ, будто бы каждый глоток последний...
Молча на небо и снег смотреть, мягко сжимая родные пальцы...
В сером безрадостном ноябре просто не хочется просыпаться...
Вытерпеть, выждать, переболеть грусти, тоски и томленья фазу –
трудно... Но главное, что билет в сторону счастья уже заказан.
ОНА ЧУЖАЯ
Она чужая, теперь чужая,
и нет надежды её вернуть.
А ты, от ревности раздражаясь,
кричишь без повода на жену.
И, сидя в офисе даже ночью,
читаешь втайне её стихи...
Теперь вдруг важными стали строчки,
к которым раньше ты был глухим.
Она любима и любит мужа...
Немногим так же любить дано.
А ты ведь был ей когда-то нужен,
но сделал выбор, к ней став спиной.
Её улыбка – по венам бритвой,
ты разрываешься изнутри...
Когда-то предал её молитвы,
теперь на счастье её смотри.
Пытаясь прошлое уничтожить,
ты с кем попало судьбу связал...
Сейчас жалеешь, мечтая, чтобы
у дочки были её глаза.
СЪЁМКИ
Раннее утро. Начало съёмок. Снова до ночи пробудешь здесь.
И режиссёришка неуёмный станет противнейшим из людей...
Только и слышно: «Работай, детка! Больше на камеру! Шевелись!
Знаешь, сегодня большая редкость выбиться в лучшие из актрис...
Сделай пай-девочку, взгляд наивный, губы чуть розовым подчеркни.
Больше рисуйся! Демонстративней! Словно ты школьница с кипой книг...
...чёрные стрелки с помадой красной – ярче, сочнее, как леди-вамп.
Здесь шоу-бизнес. Умей быть разной. Ведь только так можно выживать».
Ты улыбаешься, стиснув зубы, и, обнажая бесстыдно грудь,
знаешь, что взгляд похотливо-грубый в ней никогда не увидит грусть.
Что взять с обычной московской сучки? Тело, и только. А в голове
кадры, как с мамой ты шла за ручку в садик по доброй ещё Москве...
Как всё случилось, уже забыла. Просто попалась, как птица в сеть,
и, распустив молодые крылья, вдруг поняла, что нельзя взлететь.
И, приползая домой в потёмках (пара часов на еду и сон),
думаешь: «К чёрту такие съёмки! Завтра всё выскажу им в лицо!..»
Раннее утро. В метро толкучка. Видно под пудрой опухлость век –
ты в полудрёме идёшь за ручку с мамой по доброй ещё Москве...
МАМОЧКА, ЗДРАВСТВУЙ
Мамочка, здравствуй, пишу тебе из Брюсселя.
Как ты, родная? Я знаю, скучаешь очень...
Тут очень жарко и сухо уже неделю.
Дома, наверно, прохладно, дождливо? Осень...
Я обжилась, попривыкла, нашла подружек –
что тут таить, совершенно другого круга.
Каждая гордо живёт с нелюбимым мужем,
жалуясь мне тет-а-тет на тоску и ругань...
Всё замечательно, только, бывает, снится
русское небо и с детства знакомый город...
Я просыпаюсь от тяжести на ресницах,
чувствуя сладкое жжение гдето в горле...
Мам, он хороший... Не просто хороший – лучший.
Я научилась теперь разбираться в людях.
Глупости прошлого многому в жизни учат.
Боли глотнувший о счастье иначе судит...
Впрочем, не важно. Хотела сказать другое –
самое главное... Знаю, ты будешь рада.
Ждём тебя в гости, ведь скоро нас будет трое...
Мне очень хочется быть в это время рядом.
Не беспокойся, мы купим тебе билеты.
Мам, обещай мне, скажи, что приедешь точно!
Я с нетерпением жду твоего ответа.
Очень скучаю. Люблю и целую.
Дочка.
ЗАСКУЧАЮ
Всё надоело, гнетут дела,
будней унылые зарисовки...
город, в котором всю жизнь жила,
путь от подъезда до остановки,
грязные улицы и дворы,
вечно обманчивая погода –
лето дождливое без жары,
снег, не сходящий почти полгода.
Пробки, и тесных маршруток гам,
и неприветливость лиц прохожих...
Вечная тяга к большим деньгам,
слов раздражающая похожесть...
Но очень скоро в чужой стране
вечером тёмным за чашкой чая
всё это вспомнится с грустью мне,
и до истерики заскучаю...
ЛЮДИ СУДАЧИЛИ
Люди судачили, нет, мол, у них любви –
всё это выдумки, чистой воды расчёт.
Каждый способен состроить влюблённый вид,
если от этого прибыль в карман течёт.
Люди не верили, что в столь короткий срок
можно друг друга прочувствовать от и до...
Твёрдо считали не более чем игрой
это сплетение жизней и городов.
Сколько продержатся – разная шла молва.
За пересудами не замечал никто,
как он любил её ангелом называть
или без повода свежих купить цветов...
Как перед сном она, крестик целуя свой,
тихо шептала «спасибо»... А иногда,
ночью проснувшись, касалась лица его
и продолжала задумчиво наблюдать...
Люди судачили, нет, мол, у них любви,
Разные домыслы строили за спиной...
Только ничем их нельзя было уязвить.
Главное, вместе...
А прочее – всё равно.
