Ирина ВАЖИНСКАЯ
г. Санкт-Петербург
ВСЕГО ЗЕМНУЮ ЖИЗНЬ ТОМУ НАЗАД…
Книга избранных стихотворений петербургского поэта Юрия Шестакова (1949 – 2010) «Земное притяжение» посмертная, она вышла спустя три года, как поэта не стало. Его книга весома не только по силе притяжения, она весома в художественном смысле по силе мастерства, весома по своей значимости в миропонимании, по силе поэтического слова.
Уже в самом названии книги отражены два полюса мировосприятия автора. С одной стороны, Юрий Шестаков был кровно связан с курской землёй, где он родился, ярко воспел Ленинград – Петербург, город, в котором состоялась его поэтическая судьба, был в гуще земного бытия, путешествуя, общаясь с людьми. С другой стороны, он размышлял о смысле человеческой жизни, был философом, воспринимающим мироздание в космическом масштабе.
Арсений Тарковский, характеризуя поэзию Юрия Шестакова, писал: «Его стихи производят на меня столь сильное впечатление, что, по-моему, я имею право утверждать: это стихи истинного поэта, талантливого поэта, зрелые по форме и глубокие по мысли и чувству».
Юрий Шестаков обязан своему учителю Арсению Тарковскому страстным интересом к облику мироздания в целом, к тому преобразующему началу в человеке, которое возвышает его над судьбой. Обращаясь к образу Творца: «Я пойду за незримо Ведущим / через бездны – к рассвету вдали?», поэт пытается дать ответ на мучительный вопрос: «Что будем значить для Вселенной мы? / Что зреет в звёздный мир из тьмы веков / под влажной скорлупою облаков?..»
Благодаря поэтическому дару и знаниям в области современной естественной науки поэту было присуще живое ощущение Универсума как реальности, а не как отвлечённого абстрактного понятия: «Я слышал, / Как Вселенная звучала – / То грандиозной музыкою Баха, / То формулой стремительной Эйнштейна!»
Особое место в философской лирике Юрия Шестакова занимают его личностные отношения с Создателем, его христианское восприятие мира и сути вещей. Его творчество – диалог с Творцом. Именно Ему доверяет он свои сокровенные мысли:
О, если не бесплоден был бы камень,
кусочек храмовых руин
посеял бы я в землю, как зерно!
…………………………………
Вникаю в мир мышленьем, слухом, взглядом, –
дискретному движенью нет конца:
пульсирует в пространстве каждый атом,
пульсируют и звезды, и сердца.
(«Пульс»)
Наблюдая равновесие микро- и макромира, как химик-ядерщик, поэт ощущает присутствие Того, Кто стоит за этим совершенством мироздания.
Зачем же разум в этот мир загадан?
Что значит смерть – тупик иль бесконечность?
Таинственно безмолвствует погост...
Но вновь и вновь проклевывает вечность
скорлупку неба клювиками звезд!
(«Ньютон»)
Интуиция поэта, его пристальное вглядывание в космос внешний – Вселенную, напряжённое вслушивание в космос внутренний – собственную душу – помогли ему с художественной убедительностью поведать читателям, что в вечности творится какое-то особое полнокровное существование, наполняющее собою жизнь иную, «высшую», которую так неизбывно взыскует душа человеческая:
…и веселья мало стало,
и лихой беспечности.
Знать, моя душа устала
отдыхать от вечности.
(«Торопил я в детстве время…»)
Трагический, пронзительный мотив того, что душа может дойти до некоего предела своего существования ещё при жизни, воспринимается как личный духовный опыт поэта, остававшегося человеком мыслящим и чувствующим, несмотря на всю косность земного бытия, в котором:
…с каждым смертельным прорывом к свободе
душе всё теснее скафандр этой плоти.
(«О чём эта ночь, это вечное небо?»)
Это страстное желание свободы рождалось у автора от глубокого осознания того, что:
Рождение похоже на изгнанье
из мира триединого в трехмерный,
в земную жизнь,
где царствует страданье,
где смерть равна рожденью
в мир бессмертный.
Поэзия Юрия Шестакова пронизана убеждением, что только мощные скрепы духа удерживают зыбкое равновесие мира, только духовные усилия каждого из живущих на земле наполняют смыслом существование человечества во Вселенной Бога.
Размышления о жизни и смерти, порождающие вопросы, ответы на которые Юрий Шестаков постоянно искал и в философии Платона, Вернадского, Булгакова и Флоренского, и у святых отцов в трудах свт. Игнатия Брянчанинова и свт. Луки Войно-Ясенецкого, а находил порой в собственных стихах, когда строки открываются чуткому внутреннему слуху из области непознаваемого, из сфер метафизических, когда, «замерев перед безднами неба», перед лицом «незримо Ведущего», поэт сознает, что «дух его природе неподвластен, / а подвластен вечной силе тайной», и он вновь и вновь задаёт себе вопрос:
Куда стремится дух, покинув тело?
Что вмещено словами «рай» и «ад»?
В каких моя душа была пределах –
всего земную жизнь тому назад?..
(«Безответные вопросы»)
Для одних Юрий Шестаков – это поэт-философ, с научной точностью и рационализмом охватывающий взором макро- и микромиры. Для других – тонкий лирик, покоряющий своей искренностью. Для третьих – поэт-визионер, проникающий далеко в будущее, где:
Небо в свиток ангел скрутит,
И за гранью смертных дней
Стран земных уже не будет –
Даже Родины моей.
…………………………………
Но, вовек не умирая,
Помня бренной плоти груз,
В самых светлых сферах рая
Будет жить Святая Русь!
(«Мир к погибели несется!»)
В поэзии Юрия Шестакова соединилось высокое мастерство с подлинностью чувства, а чрезвычайно актуальное – с вневременным контекстом. Это поэзия визуальных образов, материализовавшихся в словах весомых, ярких, плотных, за которыми открываются зияющие глубины незримого, бесплотного, казалось бы, «не сказанного», которое поэт смог осознать и высказать.
Ю. М. Шестаков. Земное притяжение.
Избранное: Стихи и поэмы. – СПб.:
ИД «Родная Ладога», 2012. – 384 с.
