Брожу по коммерческим центрам, переходя от бутика к бутику, и ловлю себя на мысли, что точно так ходишь по музею. Даже лучше – никакой нагрузки – сплошная блаженная пустота в голове. Взгляд такой же, у барана и то – осмысленнее.
От пестроты товаров рябит в глазах. Покупаешь безделицу, а для чего она тебе – не знаешь. Просто остановился у бутика, а в нём красивая девчушка-продавщица. Что ей сказать? Как заговорить? Давайте познакомимся. Как ваше имя? Зачем – сам не знаешь. Не поведёшь же продавщицу в театр. Ерунда какая-то. Но всё-таки – красавица! А красивая женщина уже не принадлежит сама себе, она – достояние нации! И сразу интересно услышать её голос. Хочется увидеть, какова её пластика. И как всё это вместе сочетается. В чём же причина, что продавщица – это всё, на что хватило дивы с такими шикарными данными! Понятно, конечно, должен же кто-то и эту работу выполнять. И всё равно грустно. Вот и начинаешь спрашивать то да это. Она спохватывается, не забывая оглядеть покупателя снизу доверху, – оценивает перспективу, и глазки её соловеют. От продаж зависит заработок. Не дай Бог, не попадаешь под её критерии – солидного покупателя, она и не оторвёт попку от своего табурета. Окинет взглядом и уткнётся в дешёвенький романец. Хозяин не пожурит за такое отношение к покупателю. Его школа, его психология – служить богатому покупателю! Она чётко исполняет волю хозяина.
Фирменные магазины выбиваются из ряда вон. Их владельцы в своём бегстве от социализма замкнули круг, внедряя культуру социалистической торговли – все продавцы в униформе, с такими же постными физиономиями, все увешаны золотом, как новогодние ёлки. Пахнут тоже одинаково – дорогими ароматами забита несвежесть нарядов. Но она всё равно улавливается, если подойти ближе, а не подойти невозможно, миленькая продавщица юлит вокруг тебя, сбивая купоны.
– Ложите сюда, – лучится она приветливостью.
– Кладите, – и тут же сам морщусь: чего цепляешься! Но уже поздно.
– Что? – всё ещё светится любезностью продавщица, но глазки из округляющихся глупостью, меркнут, сужаясь злобностью.
– Без приставки – «кладите», а с приставкой – «положите».
– Я, между прочим, знаю три языка! – мгновенно просыпается в ней фурия.
Я тут же понимаю, что нам не поговорить ни на одном. Грустно…
Продавщицы бутиков и фирменных магазинов превратились в сливки женского контингента. Такая вот афиша нашего общества. Только, не дай бог, копать глубже! А так – всё как в советские времена: кафе, рестораны забиты представительницами торговли, разбавленными мещаночками всесильных. Зато в супермаркетах, в торговых центрах тепло и интересно. Всё сверкает и блестит! Кафе круглосуточные. Секс-туры тут же за соседними столиками. Выбор хоть куда! От миленьких девчушек до безобразных иностранцев. Копеечные девки и дигидойлы – в ассортименте.
– Санька, привет! – раздаётся совсем рядом знакомый голос. И кто-то с силой поворачивает меня.
– Лидка?! – сразу не верю своим глазам. – Привет, привет! Откуда ты? Давно не виделись. Как Серёга? Дети?
– Детвора уже выросла. Серёга, как всегда, на работе. Как вы? Как твоя? – Лидка никогда не называла мою жену по имени.
– Всё в порядке. Мои – на танцах. Ты гуляешь? Тебя подвезти?
– Нет-нет. Я здесь работаю, – Лида счастливо улыбается.
– Как работаешь? – изумляюсь. Лидка! И работает!
– О! Уже скоро полгода.
– У вас что-то случилось? Что ж Серёга не позвонил? Помогли бы!
– Почему сразу что-то должно случиться? – только на мгновение мелькает в глазах тень, но тут же улыбка озаряет Лидкино личико. – Вам, мужикам, только позволь, так вы на нас и паранджу надели бы. Нет, просто решила поработать. Я всегда считала – женщина должна работать. Не всё же время сидеть дома в четырех стенах.
– Как Серёга на это посмотрел? – всё ещё не верю услышанному.
– Как он может смотреть? Сначала упирался. Ну, ты же знаешь его. Долго мы уговаривали нашего папку, – Лидка привычно взяла меня под руку, круто поворачивая на сто восемьдесят градусов. – Но уговорили! Пошли выпьем чего-нибудь. Я угощаю.
Лидка выбрала столик у окна, и солнце осветило её прекрасное лицо. Сколько мне пришлось страдать из-за этого лица в молодости! Мы сидели за чашкой кофе и говорили. Я слушал и пристально всматривался в глаза моей возлюбленной, ловя каждую искру. Мне всё ещё не верилось, что эта красивая женщина, которую я боготворил, стоит за прилавком, и мужчины превратились для неё во всех мужиков. Много лет назад Серёге повезло больше – Лидка выбрала его. Мы по-прежнему находили время для совместных развлечений, но это случалось всё реже и реже. У меня не было претензий к товарищу – сердцу не прикажешь, – однако дороги наши начали расходиться. Потом я женился, но дружбы семьями не получилось. И вот Лидка сидит передо мною и делится своим женским счастьем, к которому я не имею никакого отношения.
– Подожди. Сколько ж мы не виделись? – спохватывается она.
– Года три, – называю самую щадящую цифру. На самом деле – уже больше пяти лет.
– У тебя телефон есть? – Лидка хватает мой мобильник и быстро набирает номер. – Я ему сейчас сюрприз устрою. Аллё. Серёжа! Нет, у меня всё в порядке. Откуда-откуда… Приедешь, узнаешь. Приезжай ко мне на работу, – плаксиво просит она, показывая, как может быть покорной, но я-то знаю, что это только игра, и всё равно восхищаюсь ею: – Ну, пожалуйста. Очень надо. Приедешь – расскажу. Только поторапливайся. Нет. Секрет! Нет. Сюрприз! – и уже мне: – Сейчас увидишь.
Я не планировал встречи с давним соперником. Когда же Лидка, вся светящаяся, объявила: «Сейчас увидишь», захотелось посмотреть на него. Больше для самолюбия – кто же лучше? Сергей не заставил себя долго ждать. Я бы вряд ли так быстро приехал, – тут же отметил про себя, завидев давнего друга. Он ещё не подошёл, а уже один ноль в его пользу. Ну, не совсем уж так, скажем, я появился бы, наверное, попозже. Вовсе не потому, что меньше люблю свою жену, чем Серёга, а просто закончил бы дела и тогда приехал. Хотя, может, к Лидке и быстрее летел бы, но так распорядилась судьба, что летел к ней не я, а он. В общем, взгрустнулось. Серёга немного округлился в талии. И не то чтоб мы с ним были уж очень старыми, но Серёгины глаза светились моложавостью. Я искренне обрадовался встрече. Серёга тоже не скрывал радости, но в лице его чувствовалось некоторое напряжение, впрочем, оно быстро улетучилось. Или я перестал замечать. После обмена короткими вопросами о семье, детях, о делах, наш разговор начал угасать. Лидка, взглянув на часы, заторопилась:
– Мальчики, я побежала, а то шеф убьёт. Шепчитесь. Давай собирайся со своими к нам в гости, – она махнула мне на прощанье и чмокнула мужа в щёку.
– У тебя всё в порядке? – спросил я, скорее, чтобы отвлечься от красивой походки Лидки. Как мне показалось, шла она сейчас для меня.
– В полном ажуре! – Серёга не походил на загнанного бизнесом и семьёй человека. С уходом Лиды разговор наладился. Я рассказал о семье, о детях уже подробнее. У меня, и правда, всё было в норме. Серёга профессиональным оком торгаша пару раз посмотрел на меня, в моменты, когда я, по его мнению, мог завираться, но, удостоверившись в искренности, приумолк. Он слушал, прикуривая сигарету от сигареты, рассказывал о себе, но короткими вставками, и то из недавнего прошлого. Так, говоря ни о чём, мы плавно перешли на шальную нашу молодость, воспоминаниями перебивая друг друга. Меня подмывало спросить, и я всё-таки не удержался:
– Почему Лидка работает?
– Ты же знаешь её! Всю жизнь рвалась на работу. Ей нужны свои деньги, общение, развеяться она хочет. Ну, и так далее – полный комплект. – Серёга махнул официанту: – Два по пятьдесят. Выпьем? За встречу? – он явно занервничал.
– Давай, – согласился я. Пить, вообще-то, не хотелось. – Но это не причина. Мало ли чего ей хочется. – Досада рвалась из груди, и я быстро опустил глаза, справляясь с эмоциями.
– Да, ладно тебе, – отмахнулся Серёга. – Пусть работает. Толя, привет! – поздоровался с кем-то Серёга. – Не стесняйся, подходи. Это мой друг детства, – представил меня Серёга. – А это Толя, товарищ по бизнесу и по совместительству – шеф моей жены.
Мы пожали друг другу руку.
– Толя, где моя взяла телефон? Мы же с тобой договорились.
– Какой телефон? – не понял тот.
– Она звонила только что.
– Серёга, не знаю, – удивился товарищ, разводя руками. – Как договаривались, всем запретил во время работы пользоваться телефонами.
– Ладно, пока. Следи там, – не скрывая недовольства, отмахнулся Серёга, и Толя, попрощавшись, ушёл.
– Это был мой телефон, – признался я. Мне стало настолько не по себе от услышанного, что я не смог скрыть своего неожиданно изменившегося настроения.
– Очень хорошо. Теперь у меня будет твой номер, – быстро нашёлся Серёга и, нажимая на кнопки, занёс его в память своего мобильника. Едва он закончил, как аппарат заиграл весёлой мелодией.
– Да, зая, привет. Я тоже целую тебя, – Серёга говорил тихо, не поднимая головы. – Немного задержусь. С товарищем встретился. Давно не виделись. Нет. Просто по ходу поменялась ситуация. Нет. Всё в силе. Я скоро буду. Погуляй по магазинам. Целую.
Серёга махнул официанту, и мы выпили ещё по пятьдесят.
– Всё. На сегодня хватит, – скомандовал мой приятель, скорее себе, потому что мне таких вещей говорить не надо – я никогда не приветствовал алкоголь. – Пошли, пройдёмся, – неожиданно предложил Серёга и быстро встал, бросив деньги на стол.
– У тебя завелась пассия? – прервал я молчание.
– Да, – Серёга посмотрел на меня и, громко рассмеявшись, обнял, потряс. – Всё такой же догадливый. Сам-то, небось, тоже балуешься? А? Колись!
– Серёга, разве мы с тобой когда-то обсуждали личные амурные дела? – я не принял шутливого тона бывшего друга и, оскорбившись почему-то за Лиду, не собирался в этот раз скрывать своего настроения.
– Зна-аю тебя, – погрозил пальцем захмелевший Серёга, он не замечал моего испорченного настроения. Или не хотел. Серёгу несло. Так нужно было перед кем-то раскрыться, и он воспользовался случаем, а я оказался благодарным слушателем: – Лидка сама виновата. Всю дорогу пилила, что хочет работать. Что ей свобода нужна, деньги, собственно заработанные. Всегда бегала на эти чёртовы девичники. Нет. Я, конечно, не возражал…
Мой блуждающий взгляд остановился на витрине, сквозь которую нам махала улыбающаяся Лидка. Она стояла за прилавком, словно арестованная, а Серёга продолжал исповедоваться:
– Никак не мог понять. Какие девичники, если у тебя семья, дети? – неожиданно он запнулся, тоже увидев улыбающуюся жену, махнул ей и продолжил: – Понимаешь, Саня, мы женаты уже десять лет. А-а, – Серёга махнул рукой и перевел дыхание. – А тут появилась Танюша. Красивая, молодая, интересная. Времени для неё надо много. А мы же с тобой, сам понимаешь, семейные люди. Завтракать, обедать, ужинать – дома. Выходные – дома с семьёй и детьми. В общем, так загнала меня ситуация, что разрываться приходилось. Бардак начался везде – и в семье, и с Танюшей. Чуть её не потерял. Вот уж поистине не было б счастья, так несчастье помогло. Очередной скандал… мол, хочу на работу… и всё такое, расставил всё по своим местам. Я не стал возражать. Так, для проформы, посопротивлялся. Утром договорился с товарищем. Приплачиваю ему на Лидкину зарплату.
– Ещё и зарплату ей выдаёшь? – не переставал удивляться я.
– Так сказать, плачу за свободу, – рассмеялся Серёга и опять меня приобнял. – Правда, с позапрошлого месяца закончилось его пиршество.
– Почему?
– Я его жену на работу взял.
– А почему звонить запрещаешь? – спросил я.
– Это уже моё ноу-хау. Раньше-то она могла звонить в любое время. Толку, что на работе, если трезвонит каждые пять минут. Главное, по всякой ерунде. Скучает, видите ли, – покривлялся Серёга. – Сам понимаешь, надо отвечать, а то потом дома объяснений не оберёшься. Так мы с Толей договорились, что он запретит своим работникам во время рабочего дня пользоваться мобильными телефонами. Представляешь, какая свобода? – ликовал Серёга. – Жена уходит из дома в восемь утра, и до девяти вечера у тебя развязаны руки. И ни одного звонка. А главное… – Серёга поднял палец. – Она довольна!
– Как же он объяснил продавщицам свой запрет на звонки? – не переставал я удивляться.
– Это проще простого, – отмахнулся от глупого вопроса Серёга. – Я не разрешил своим продавцам пользоваться телефонами. Ирка пожаловалась Толику. Он ей подыграл и, вроде в отместку, запретил и своим, то бишь мою наказал. Лидка пожаловалась мне, а я сказал, что тоже такой порядок заведу. Теперь они радуются, что насолили друг другу. В общем, все довольны.
Я слушал Серёгу и уже другими глазами смотрел на всех этих несчастных продавщиц. На этот цветник – красивый, но уже срезанный, в вазоне. Вот уж поистине – сливки, поверхностный продукт!
Мне захотелось домой, в семью. Нет. Жена не звонила. Просто захотелось.
г. Кишинёв, Молдова.
