(окончание. Начало см. в №1/2014)
Из всех игр детские забавы — самые странные.
Начнем с этимологии. Историко-этимологический словарь Черных утверждает, что изначальные смыслы этого слова: «вызывать бытие», «требовать бытие» — уже здесь мы сталкиваемся с колдовством над бытием.
В «забаве» слышатся еще «забвение», что-то забытое, но оставшееся, а также нечто заговорное (баить, за-баить, заговорить), опять связанное с колдовством.
Я с изумлением обнаружил, что мои внуки не знают почти ни одной детской уличной забавы: мультики, компьютерные игры, всякие лего и конструкторы монстров напрочь лишили их того, что было непременным содержанием нашего детства.
Вот почему я решил вспомнить наши детские забавы, а заодно восстановить те деятельности, к которым забавы исподволь и ненавязчиво готовят детей, а также те сакральные, тайные смыслы, в трансляции которых дети используются просто как материал, а потому не задумываются. Не задумываются и взрослые… понятно, что, так как это тайна, то о ней знать ничего не дано, но можно строить догадки и предположения, более или менее достоверные или похожие на правду, если, конечно, хватит фантазии.
Салочки
Водящий должен «осалить», дотронуться рукой до любого играющего, после чего осаленный становится ведущим. Первоначальный выбор ведущего осуществляется обычно с помощью считалочки. Так как со считалкой связаны многие игры (считалки — особый фольклорный жанр, издаются целыми книгами), то стоит воспроизвести здесь самые популярные из них в нашей среде (каждая имела множество вариаций):
— эники-беники
ели вареники,
эники-беники шлосс —
вышел курчавый матрос
— аты-баты,
Шли солдаты,
Аты-баты,
На базар,
Аты-баты,
Что купили?
Аты-баты,
Самовар.
Аты-баты,
Сколько стоит?
Аты-баты,
Три рубля.
Аты-баты,
Кто выходит?
Аты-баты,
Ты и я.
— На золотом крыльце сидели,
Царь, царевич, король, королевич,
Сапожник, портной,
Кто ты будешь такой?
— Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана,
Буду резать, буду бить,
Все равно тебе водить.
— Шишел-мышел
Санька вышел. (Называется имя того, кто вышел)
— Катилося колечко
На золото крылечко.
Я ходила на базар
И купила новый шар
Красный, желтый, голубой,
Выбирай себе любой.
Ехали цыгане
На лошадке карей
Перед ними атаман,
Позади пустой карман.
Шла кукушка темным лесом,
А за нею малы дети,
Все кричали «кум-кума,
Убирай один кулак!»
Морская считалочка (молча): кто-то зажимает в кулаке нижний конец веревки или бечевки, следующий держит кулак над первым, и так далее, водящим становится тот, кто поставит кулак на верхний конец веревки.
Спичечная считалочка (молча): берется число спичек или похожих между собой соломинок, у одной отламывается конец. Водящим становится тот, кто вытянул короткую спичку (жребий).
Все считалки — это ритуал выделения агона (круга игры и играющих), признания правил игры (после считалки уже нельзя оспаривать или вводить правила), а также выделения ведущего: не лидера, а «жертвы» игры. Это очень важно во всех забавах: выделение жертвы. Только в командных забавах-противостояних лидеры (капитаны) выбирают себе по жребию из поочередно подходящих к ним пар (жребий чаще всего заключался в словах паролях: «выбирай — слива или вишня», «яблоко или груша», «дыня или арбуз», «сушка или баранка», «Сталин или Ленин», «чай или кофе» и т.д., но был и простой жребий).
В салочках (московское название игры, в Ленинграде и Тамбове она называлась «пятнашки») было несколько правил:
– осаленный не имеет право салить осалившего, отвечать ему;
– если за тобой очень долго гонится водящий, ты можешь, если успеешь, крикнуть: «игра — не гонка, человек не пятитонка!» и тогда водящий должен сменить цель;
– круг игры никогда не очерчивается, но незримые границы его строго соблюдаются: забежавшего за круг возвращают назад с предупреждением об исключении из игры, если выбегание повторится;
– можно было спастись от преследования, резко и неожиданно остановившись и крикнув «чур меня».
Сегодня салочки и пятнашки – военизированная игра для взрослых, пейнбол. Наша же детская забава – чисто пастушеская игра, имитация таврирования и пересчета скота.
Но есть и сакральный смысл этой игры: пометка своего рода. И потому, хотя все и стараются увернуться от ведущего, но в душе каждый хочет быть осаленным (признанным за своего) или даже подставляется из сострадания к ведущему и признания родства с ним. Никогда жест подставки в игре не осуждался и даже признавался актом благородства, особенно, если ведущий заведомо слабее в беге, чем подставившийся. Солидарность — вот истинный смысл этой забавы.
Чур в этой игре означает либо смерть (мертвых не убивают и не метят, они даже имя теряют) либо то, что ты чужой. Частое использование кем-нибудь «чура» действительно приводило к отчуждению: ты переставал быть своим, тобой брезговали и пренебрегали.
Прятки
Еще одна игра с античной (а возможно, и доантичной) историей.
Ведущий становится так, чтобы не видеть, кто куда прячется или бежит. Он громко, чтобы все слышали, считает — до 20, 50, 100, как уговорились. Счет заканчивается заговором: «раз-два-три–четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват, кто за мной стоит, тому три кона водить»
Затем начинаются поиски спрятавшихся. Ведущему достаточно крикнуть: «Петька, я тебя вижу: ты в лопухах за сараем!» и найденный должен выскочить из укрытия, а дальше все определяется прытью и расстоянием до места, откуда велся счет: надо первым добежать до него, ударить ладонью по стене или столбу или что там еще, и крикнуть имя.
Иногда вводилось правило: последний может спасти не только себя, но и всех.
Как нигде, именно в прятках важна была граница игры, ее агон: нельзя прятаться в своем доме, в соседнем дворе, нельзя молча выходить из игры: обязательно необходимо было громко объявить чурики. И почти непременно это должны быть не притворные чурики, а по веской причине: мать позвала домой, понадобилось в туалет и т.п. Самовольный выход из игры карался строго: помню, один просто пошел домой, его уже всей командой искали, не нашли, естественно, и потом очень долго с ним не водились, бойкотировали, узнав, что он просто был дома. Лишь однажды я видел прощение выбывшему добровольно из игры: пацан в своей похоронке заснул: над ним посмеялись, но водиться с ним не перестали.
Жмурки
Игра и уличная и, чаще, домашняя. Водящему туго завязывают платком или еще какой-нибудь непрозрачной тряпицей глаза, три раза раскручивают его, чтобы он потерял ориентировку, и он должен поймать кого-нибудь и угадать, кто это. Здесь также очень жесткий, но не обговариваемый заранее агон, покинуть который — позор и бесчестие.
Все участники помогают водящему, подавая сигналы голосом, колокольчиком, любым другим способом.
Обычно водящий гоняется за заранее намеченной «жертвой». Своей «невестой» или «женихом».
Несомненно, эта игра — симуляция любовных исканий, полная притворств, как и в самих исканиях, а также поведения в сложных ситуациях: ночью, в темноте, в опьянении и т.п. У игры есть и сакральный смысл: поиска номадами места оседлости, ведь основания выбора места оседлости во многом происходят «втёмную», бессознательно, по чутью и наитию, ощущению в том или ином месте его святости или родственности.
Холодно-горячо
Очень похожая игра, но только здесь поиски производятся не вслепую, и не человека, а заранее спрятанного предмета. Окружающие помогают ищущему ориентировками «холодно» или «горячо», в зависимости от того, удаляется или приближается к «секрету» водящий.
Игра, скорей всего, охотничья, помогает выбирать и обучать следопытов.
Сакральный смысл — отбор в общине ведуна и колдуна.
Фанты
Эта старинная дворянско-старорежимная и весьма жеманная, скорее салонная, чем уличная, забава пережила красный террор, борьбу с куклами, патриотизмом и прочими пережитками проклятого прошлого, несмотря на все усилия наркома культуры Луначарского, наркома образования Крупскую, воинствующий атеизм Губельмана и прочие преграды матерого невежества Швондеров и Шариковых.
Однако встречалось это исключительно на девчачьих днях рождениях и посиделках, а потому было до рвотного скучным для меня.
Начиналось все с нелепого:
— Я садовником родился,
Не на шутку рассердился,
Все цветы мне надоели,
Кроме розы.
— Ах!
— Что с тобою?
— Влюблена.
— В кого?
— В левкоя.
— Ах!
— Что с тобой?
— Влюблен.
— В кого?
— В незабудку.
— Ах!
И так до тех пор, пока кто-нибудь не ошибется или замешкается, притворно и нарочно, разумеется.
Потом выбирается Зеркало, которое должно загадывать фанты: кому петь, кому декламировать, кому лезть под стол кричать петухом, а кому (ясно, кому!) идти на кухню клянчить что-нибудь пообжористей.
Эти дребезги дворянской жизни и воспитание из нынешних пэтэушниц тургеневских барышень начиналось еще в детском саду — такими вот забавами, а в школе этим дурам внушали, что они — сплошные Татьяны Ларины и княжны Мэри, Нины Заречные, прости Господи, поэтому они проскакивали в романтическом угаре первые пять-шесть абортов и только во втором-третьем браке начинали осознавать, в какое время и в какое дерьмо их на самом деле засунули.
Под стать этой салонной мути было и тошнотворное, сюсюкающее, нестерпимо жеманное:
Барыня прислала вам туалет,
В туалете сто рублей,
Что хотите, то берите,
Да и нет не говорите,
Бело с черным не носите.
Далее, после этих нелепых условий, начинался запутывающий допрос, в каком платье и в какой театр поедешь, что любишь и так далее, пока не нарушишь одно из условий. Ну, понятно — фант, стихи, Татьяна Ларина, «я — чайка!», аборты-разводы, и жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, дан приказ ему на запад, ей в другую сторону, мне нравится, что вы больны не мной...
Горелки
Это — достаточно «взрослая» детская игра, имитация предсвадебного обряда угона невесты. Мы в нее играли редко — не из-за сложности правил, а из-за непонятности мотивов поведения.
Судя по русской классической литературе, игра была очень популярна в 19-м веке (она описана Л. Толстым в «Воскресении»).
Начинается игра с хоровой запевки, которую поют две колонны играющих — девушки и парни:
Гори-гори ясно,
Чтобы не погасло.
Глянь на небо,
Птички летят,
Колокольчики звенят.
После этого первые, стоящими в колонне, бегут к «городу», удаленному от старта на приличное расстояние (десятки или сотни метров) с различными преградами (кусты, канавы и т.п.), при этом парень должен догнать девушку, а она, естественно, стремится добежать до финишной черты «нетронутой».
Игра эта по большей части масличная или из числа игр в ночь на Ивана Купалу, предбрачная, и одновременно охотничья, игра преследования.
Сакральный смысл горелок — в перехвате лидерских позиций при переходе от матриархата к патриархату, когда мужчина превращает женщину в добычу и жертву.
Бояре
Типичная хороводная забава. Тут надо сказать несколько слов о хоре, хоро и хороводе.
Хор — древнейшая античная поэтическая и драматическая форма, восходящая к трагедии («песни козлов»). В классической драматургии пятого века до Р.Х. (Эврипид, Софокл) хор противостоял героям и нес на себе функцию судьбы, рока, с которым борется (и погибает) герой. Хор — это нечто слитное, единое, общее, а потому более абстрактное, чем конкретный герой.
Хоро — древний греческий, а позже балканский танец, где попеременны мужчины и женщины, символизирующие своей цепочкой неразрывность генераций в единой семье и культуре. Первый мужчина, тянущий за собой всю вереницу, показывает последнему элементы трудовой и иной другой деятельности и заставляет того повторять эти движения. Точно также первая женщина обучает последнюю, а весь хоро помогает обучающим и обучаемым.
Хоро имеет также смысл пространства, его континуальность и вместе с тем замкнутость, ведь мы ощущаем пространство не в его бескрайности (как и время — не в его бесконечности), а в конкретности места.
Хоровод — одновременно песня, пляска и игра, главным свойством которого является круг — то замыкающийся, то смыкающийся, зримый агон, преодоление которого — то цель игры, то запрет в ней. Хоровод — символ семьи, которая удерживает и охраняет тебя, но из которой можно выйти и даже потом вернуться Блудным Сыном, неся покаяние и раскаяние.
Две цепи, крепко взявшись за руки, лицом к другу на расстоянии нескольких метров, обычно 15-30 (в зависимости от возраста и простора) обмениваются песенными репликами:
— Бояре, бояре, а мы к вам пришли, молодые, а мы к вам пришли.
— Бояре, а зачем вы к нам пришли, молодые, а зачем вы к нам пришли?
— Бояре, нам невеста нужна, молодые, нам невеста нужна.
— Бояре, а какая вам мила, молодые, а какая вам мила?
— Нам Наталья, та, что в красненьком, мила, молодые, нам Натальюшка мила.
— Бояре, она дурочка у нас, молодые, она дурочка у нас.
— Нам и дурочка, наверное, сойдет, у нас дурочек и так невпроворот.
— Бояре, у ней зубки болят, молодые у ней зубки болят.
— А мы зубки ей повыдергать могем, а мы челюсти ей новые скуем.
— Бояре, а ей не в чем идти, молодые, а ей не в чем идти.
— Так пускай она голая придет, пусть на голую любуется народ.
— Бояре, открывайте ворота, молодые, да готовьте молодца!
После этой переклички, которая может длиться очень долго, сколько хватит сил на выдумки и импровизации, избранный или избранная с разбегу пытается разорвать цепь противоположной стороны. Он не только выбирает слабейшее звено, но и пытается скрыть направление удара. Если ему удается разорвать сеть, он уводит с собой «невесту» в свою цепь, если нет, становится на то место, где ему не удалось прорваться.
Забава иногда становится опасной, особенно, когда играют тинейджеры: защищающимся в игре не запрещено неожиданно поднимать руки цепи так, что удар нападающего приходится на его горло или лицо.
Игра заканчивается, когда у одной из сторон остается только «один в поле не воин».
Понятно, что в игре имитируется переход из одной семьи в другую: новая семья становится и твоей защитой и ты должен ее защищать. Это также имитация боя, правда, менее выраженная, чем в драке «стенка на стенку».
Древность забавы заставляет искать в ней сакральные смыслы: допустимость перехода из веры в веру, способ противостоять в одиночку целому строю (введение в этику героизма).
Гуси-лебеди
Очень похожая игра, но и более детская.
«Волк» (взрослый или самый сильный) стоит между коном старта и коном финиша. На старте — «гуси»:
— Гуси, гуси!
— Га-га-га!
— Есть хотите?
— Да-да-да!
— Ну, летите!
— Нам нельзя:
Серый волк под горой
Не пускает нас домой!
— Ну, летите, как хотите,
только крылья берегите!
Все бросаются врассыпную к финишному кону, а «волк» должен поймать хотя бы одного из них.
Игра имитирует ситуацию и учит, как надо действовать, когда враг ворвался в селение и пытается ловить детей в плен (похожим образом прятки учат детей, что и как делать, когда враг ворвался в селение — прятаться, делаться незаметными).
Сиди-сиди, Яша
Хороводная игра. Сидящему с завязанными в кругу поют:
Сиди, сиди, Яша,
Под ореховым кустом,
Грызи, грызи, Яша,
Орешки каленые,
Милому дареные,
Чок, чок, пятачок,
Вставай Яша, дурачок,
Где твоя невеста,
В чем она одета?
Как ее зовут и откуда привезут?
«Яшу» раскручивают в три оборота, после чего он должен выбрать кого-то из круга (уворачиваться нельзя), поцеловать и назвать «свою невесту» по имени. Если водящий угадал, его место занимает тот, кого он узнал.
Свадебный обряд и традиция женитьбы «вслепую» были очень распространены у тюркских народов и потому пришли к нам дидактической забавой, всего лишь. Особое, тюркское понимание судьбы как неизбежного рока восходит к древнейшим традициям. Забава, чаще всего встречавшаяся в детских садах, воспроизводит таким образом структуры сознания, которым тысячелетия.
Каравай
Столь же детсадовская хороводная забава связана с днем рождения. Именинника сажают в центр круга и ведут над ним примитивный танец:
— Как на Сашины (Петины. Васины, Танины) именины
Испекли мы каравай
Вот такой вышины,
Вот такой нижины,
Вот такой ширины,
Вот такой ужины!
Каравай, каравай,
Кого хочешь выбирай!
— Я люблю вас всех,
А вот эту больше всех!
Именинник выбирает себе подругу (именинница — друга), целует и сажает рядом с собой за праздничный стол, не обращая внимания, что тем самым повторяет довольно древнюю традицию получения наложницы в дар за подвиг или «на день рождения».
Дударь-дударище
Вариант хороводной игры.
В центре сидит или стоит «дударь-дударище». Хоровод ходит вкруг него и поет:
— Дударь-дударище,
Старый, старый старище,
Тебе во колоду, тебе во сырую пора,
Дударь-дударище, что болит?
— Спина!
И все хватаются за спину и опять поют песенку.
У дударя болит то пятка, то коленка, то макушка, то лопатка, и все должны держаться за указанное больное место. Кто-то теряет равновесие и хватается не за то место, ряды играющих редеют…
Возможно, помимо передачи каких-то трудовых навыков, этот хоровод был предназначен для ритуального изгнания болезни или хвори у одного из членов семьи либо общины. А, возможно, это было ритуальное прощание с умирающим…
Третий лишний
Все становятся в круг лицом к центру парами, образуя два кольца, двое стоят вовне на диаметрально противоположных позициях. Догоняющий должен осалить догоняемого. Догоняемый может заскочить вовнутрь и встать перед любой парой, но тогда человек из внешнего круга оказывается третьим лишним и становится догоняемым.
Не так или всю жизнь в наши семьи врывается кто-то делающий нас третьим лишним, а мы ища спасения от настигающего нас одиночества врываемся в чужие семьи? И только в детстве от этой суеты беготни — веселье и смех.
Кошки-мышки
Детсадовская игра: в центре круга — «Мышка», а за его пределами — «Кошка». Кошка пытается поймать Мышку, а круг активно мешает ей в этом.
Кроме возни и суеты за этой забавой вряд ли стоит что-нибудь существенное, можно и не искать. Именно по этой причине эта пустая затея в детских кругах непопулярна.
Золотые ворота
Двое стоят, взявшись за руки, и подняв их над головой, образуя «золотые ворота». Цепочка игроков проходит под аркой:
В Золотые ворота
Заходите, господа.
В первый раз прощается,
Второй запрещается,
А на третий раз
Не пропустим больше вас.
С последним словом руки опускаются, окружая попавшегося, который становится в ворота третьим. Потом — четвертый, пятый, пока все не окажутся «воротами».
Все это очень похоже на воспоминание о насильственном крещении. Грустная языческая игра.
Колечко
Все сидят в ряд, держа перед собой руки лодочкой. Водящий обходит ряд, держа в ладонях лодочкой колечко или какой-нибудь мелкий предмет. Он делает вид, что передает каждому свое колечко, но делает это только одному участнику, как можно незаметней.
Затем водящий отходит на несколько шагов:
— Колечко-колечко,
Выбеги на крылечко!
Владелец колечка пытается выбежать, но остальные его не пускают.
Если тому все же удается «выбежать на крыльцо», то он становится водящим и перестает быть нищим — ведь эта игра очень напоминает имитацию стариннейшей профессии попрошаек. А, может, это игра в счастье? Ведь «нищий» — от «несчастного».
Жучок
Игра — от пацанят до матерых, от легких хлопков до затрещин, что валят слона.
Один стоит спиной к всем, подставляя для удара ладонь и защищая зачем-то ухо, кто-то из толпы бьет и теперь надо угадать бившего: по лицу, по силе и манере удара, по глазам… Не угадал: опять стой и лови удар. Девушки любят играть в жучка — кто ж посмеет вложиться в удар по хрупкому созданию, но присутствие девушек вдохновляет ухарей: могут так вломить ради и во имя прекрасных дам, что мало не покажется, даже на операционном столе.
Жучок — это одна из немногих игр, которая лишена какого-либо духовного содержания и обаяния, забава придурков и тех, у кого не хватает, точнее, которых хватает только на сильнейший удар сзади.
Ручеёк
Простая игра: играющие разбиваются на пары, строятся в две колонны, берутся за руки, поднимают их вверх, образуя анфиладу арок, первая пара ныряет под эту арку и, достигнув конца, встает последней, за ней следующая — и так бесконечно долго, сладостно долго, поскольку пары составляются по любви и симпатии, а укрываться под лесом рук таких же влюбленных пар значит чувствовать круговую солидарность любви.
Мы играли в ручеек и в детском саду и в тинейджерстве, в пору первых увлечений. И ничего более светлого, чем невинный ручеек, пожалуй, и не было.
Конечно, это — игра в любовь, но это еще и древний обычай уединения молодой пары в шалаше, на самый счастливый и сладкий медовый месяц.
Чижик
Многие детские игры подобны языку и имеют огромное число местных «диалектов» — не только от города к городу, но и от улицы к улице, от двора к двору. К таким играм, в частности, относится «чижик», очень популярный в течение как минимум двух веков и ныне почти всеми забытый, как забыто то, что «чижик-пыжик где ты был» вовсе не о мелкой птичке, а еще более мелком, типа Акакия Акакиевича Башмачкина, чиновнике.
Мы в Тамбове играли в чижика так:
Сам чижик — четырехгранный брусок с толщиной граней около сантиметра. Оба конца оструганы на конус, на каждой грани по центру вырезаются одна, две, три и четыре зарубки, по которым считаются очки, дополнительные к набранным в ходе игры.
Чижик устанавливается в «городе»: ровной твердой квадратной площадке (лучше всего на асфальте или хорошо утрамбованном грунте) площадью в половину квадратного метра.
Играть можно от двух и более человек. Водит (мается) кто-то по жребию или по считалочке.
Игрок ставит чижика на границе «города» и бьет по нему ребром биты — плоской ящечной дощечки. По подпрыгнувшему чижику можно бить, не давая ему опускаться на землю (каждый удар — очко), а потом все-таки следует запустить ударом плашмя чижика как можно дальше. Если водящий поймает чижика с лета, игра прекращается, и водить будет тот, после удара которого чижик был пойман.
Если же чижик упал на землю, то ведущий должен попытаться забросить его в город. Если он промахивается (иногда чижик улетает на десять и более метров — с такого расстояния попасть им в «город» практически невозможно), игрок опять может бить по чижику и оправлять его в далекий аут, подальше от города. Когда чижик падает от удара игрока, очки, указанные на верхней грани, приплюсовываются к числу ударов по чижику битой. Когда чижик падает от броска водящего, то очки начисляются водящему.
Если водящий бросает чижика в город с близкого расстояния, игрок может защищать город, действуя своей битой как дворник метлой или как дворники на ветровом окне машины.
После того, как водящий, наконец, попадает чижиком в город, в игру вступает следующий игрок, а водящий мается уже с ним. И так до тех пор, пока он не поймает чижик или кто-нибудь (может быть, даже он, но такое бывает крайне редко) не наберет сто либо пятьдесят (как договорились в начале) очков.
Игра в чижика тянется обычно очень долго.
В «чижике» контролируются многие навыки — и счет, и точность удара, и жонглирование, и реакция, и ловля руками.
Сакральный же смысл игры близок к городкам и другим играм, связанным с осадой (штурмом) города и его защиты, за чем стоит еще более сакральный смысл дефлорации.
Дело в том, что многие города основаны или охраняются Девами: греческие Афины, большинство крымских городов, многие города Европы, русский Китеж и т.д. Идея тарана, катапульт, стенобитных машин и орудий как штурмовых средств родилась именно из практики дефлорации, точно также, как и идея обороны (запоры и завалы, поливание огнем и водой осаждающих). Взятый штурмом город и его девственная святыня (храм) подвергаются осквернению, надругательству и насилию. Три дня преследуют и насилуют женщин павшего города, прежде всего девственниц.
Эта военная практика передавалась от поколения к поколению благодаря играм наподобие чижика. Именно детские игры делают эту чудовищную практику бессмертной: когда советская армия освобождала (по версии мирного населения — завоевывала) города (свои и особенно чужие), шло повальное мародерство и еще более повальные изнасилования женщин. Все это, уже без всякого идеологического флера «За Родину! За Сталина!», повторялось в Афгане и Чечне, которые уж точно никто не освобождал, даже официально: нельзя же освобождать страны от собственного их народа и защитников.
Двенадцать палочек
Забава, соединяющая в себе «чижика» и прятки.
На «базе» (в отличие от «города» она не имеет четкой границы) устанавливаются маленькие качели: валик, а на нем все та же ящечная дощечка, на нижний конец которой кладутся двенадцать тоненьких оструганных или ошкуренных от коры палочек. Один из игроков с силой бьет ногой по верхней части качелей, палочки веером разлетаются во все стороны. Водящий начинает быстро собирать их, а в это время все остальные прячутся в агоне, примерно таком же, как агон пряток, но немного меньше.
Собрав все двенадцать палочек и уложив их на нижний конец качелей, водящий начинает искать спрятавшихся. Как и в прятках, обнаруженный и водящий несутся к базе, но только при игре в прятки надо застукаться или застукать, а здесь подоспевший первым бьет ногой по верхнему концу качелей. Если первым оказывается водящий, то теперь его функции и маята переходят к опоздавшему, а он теперь — простой игрок. При каждом таком ударе все имеют право на перемещение, постепенно приближаясь со всех сторон к базе и делая участь водящего безнадежной: любое его удаление от базы чревато броском из-за ближнего дерева или куста одного из игроков и сокрушительным ударом…
Мало игр, в которых бы воспитывалась с такой наглядностью мораль «человек человеку волк» и сама волчья повадка добивать, окружив, больного и слабого члена стаи.
Ножички
Целое семейство игр.
«Город»: на земле чертится круг (один становится в центр и держит за руку другого, касающегося пальцем другой руки земли; вращаясь, живой циркуль рисует правильный круг), который делится пополам. Противники по очереди мечут в землю свои ножи (или один нож) и по направлению острия отрезают землю, но так, чтобы, хотя бы лежа и вытянувшись, дотягиваться до противоположной границы круга. Выигрывает тот, кто сможет оставить сопернику в его владении земли меньше, чем на одну ступню.
Межевание — одна из сложнейших хозяйственных и имущественных операций, где самое сложное — критерии справедливости. В этой забаве в сознание монтируется идея о том, что как бы случай не повернул острие, а больше того, что можешь освоить, брать нельзя.
«Земляные ножички»: другая интерпретация той же идеи межевания и справедливости. Каждый рисует вокруг себя небольшой, произвольной формы, круг; стоя в круге, нож мечется в землю острием вниз; от того места, куда воткнулся нож, до «дома» рисуется коридор, но только, если до ножа можно дотянуться из своего «дома», не касаясь земли. Играющие — а их может быть несколько — двигаются по земле сначала вполне независимо, но вскоре их участки и траектории начинают пересекаться, начинаются захваты и переделы земли, взаимные уничтожения, пока не появится единственный землевладелец…
«Ножички»: надо выполнить последовательно несколько все усложняющихся упражнений с ножом так, чтобы нож каждый раз втыкался в землю острием.
Начинается с простого метания, потом с колена, с последней фаланги указательного пальца, с локтя, с плеча, с носа, со лба. Второй тур — все то же самое, но нож должен сделать в воздухе сальто. Третий тур — двойное сальто. До четвертого тура никто еще не доходил...
«Скамеечные ножички»: играется исключительно складными перочинными ножами с плоским ребром, противоположным острию и щели для него. Нож сгибается под прямым углом, слегка втыкается в деревянную скамейку, а затем согнутым указательным пальцем надо за рукоятку немного подбросить нож. Очки начисляются, если нож воткнется. Если он воткнется, и рукоятка упрется в скамейку также, то за это полагается одно очко, если рукоятка останется в воздухе, то к очку прибавляется еще столько, сколько пальцев отделяют рукоятку от скамейки. Если нож приземлился плоской гранью, противоположной острию, и сохранил это положение, начисляется десять очков. Игра идет обычно до ста.
Позже эта игра преобразилась в коробки (спичечные коробки) и стала в 60-70-е годы любимой забавой во всех пивных и среди студентов.
Перышки
Безнадежно ушедшая в прошлое игра, возникшая в период между двумя канцтоварными открытиями и изобретениями: металлическими перышками и самописками.
Самописки как массовое явление возникли в период смерти Сталина, но школьникам разрешали пользоваться ими только с пятого класса, оберегая красоту почерка, достигнутую на уроках чистописания.
Изгрызанные в мочало деревянные черенки ручек, классные бутыли с чернилами разных фиолетовых тонов, текстолитовые чернильницы-непроливайки, промокашки, солидные пресс-папье, чернильные приборы из бутылочного стекла и горного хрусталя — Боже, где теперь все это?
Разнообразие металлических перьев упорядочено нумерацией. Писать разрешается только №№ 11 («пионер») и 86 («школьник»), однако для игры в перышки особо ценились №№ 100 («щука») и 111 («стиль»), так как они были плоские и без всяких фигурных выемок.
Игра начиналась с бросков перьев на подоконнике или парте — у кого дальше улетит, тот и будет последним.
Сама игра — надо своим пером поддеть и щелчком подбросить чужое перышко так, чтобы оно перевернулось: все как в расшишах.
Ножички, перышки, прочие ювелирные игры полезны тем, что приучают к тонкой пальцевой работе.
Сакральный же смысл всех этих игр — приучение к идее судьбы как жребия.
Фантики
Упрощенный вариант перышек. Забава возникла еще в гимназиях 19-го века, когда появились конфетные фантики.
Фантики складывались в особые плоские плошки, которыми играли, бросая их, ударяя ладонью по краю подоконника, стола, парты. Цель — накрыть чужой фантик. За редкими фантиками устраивалась настоящая охота. У каждого была своя коллекция фантиков, которые шли в обмен на фантики, ножички, перышки по установившейся таксе обмена. Наиболее склонные к коллекционированию переходили потом на филателию, самое бессмысленное в мире занятие.
Сакральный смысл фантиков — в тезаврации всего функционирующего, полезного и нужного в нефункционирующее, бесполезное и ненужное сокровище. Самой большой сокровищницей за всю историю человечества были злополучные закрома Родины. Придуманные и беспрерывно пополнявшиеся каким-нибудь чемпионом захудалой провинциальной гимназии по фантикам.
Пять камушков
Пять гладких камушков примерно одного размера трижды перебрасываются с тыльных на внешние стороны ладоней, а затем выбрасываются на игровое поле.
Далее следуют две версии игры:
Первая — легкими щелчками надо ударить одним камушком другие, но непременно поочередно, а не два или три разом; эта игра идет на счет.
Вторая — надо такими же щелчками создавать в определенной последовательности различные фигуры (письмо, стрелка, крест и т.п.), ни в коем случае не допуская прикосновений камушков между собой. Эта игра идет на выполнение всего репертуара фигур.
Царь горы
Конечно, это — забава, возня, без правил и условий, одна из самых эффективных имитаций власти, во всей ее бессмысленности и скоротечности. Главный результат игры — рваные одежды и отметины от ударов чем попало и куда попало. Все как в Политбюро или Кремле.
Классики
Их так много… и к тому же почти все они — девчачьи…
Я помню только один вариант, называемый «шмыгалки».
Рисуются два ряда по четыре квадрата в каждом ряду. Вверху проводится дуга над двумя квадратами, «вода», внизу у левого квадрата рисуется малая дуга, «огонь». Если бита попадает в «воду», тонет результат последнего хода, если в «огонь» — весь накопленный результат (счет). Верхний левый угол — «отдых». Бита делается из гуталиновой, реже вазелиновой, банки, заполненной либо землей, либо песком, либо еще каким материалом — для утяжеления.
Участников может быть от одного до нескольких, но никак не более семи.
По очереди каждый участник бросает свою биту сначала в нижний правый квадрат, занимая точно обозначенную позицию: в правом нижнем углу, пятки вместе, носки по линиям крвадрата, затем, прыгая на одной ноге, он заталкивает ее в следующий и так далее, ни в коем случае не допуская остановки биты на чире (иначе — все сначала, пропустив всю очередь перед собой). На две ноги можно становиться только в квадрате «отдых». Если первый проход сделан безошибочно, можно бросать во второй класс и так далее. Мастера и мастерицы умудряются в одну очередь пройти все восемь и заработать таким образом свой первый «домик» или «отдых» в любом из семи (общий «отдых» занимать нельзя), где сам можешь отдыхать, а остальные обязаны перепрыгивать. На этом ход надо передавать следующему, хотя ошибки не было.
Играют, пока не надоест, лишь изредка до тех пор, пока все классики не станут чьим-то отдыхом.
Физически игра учит держать равновесие, морально — приучает к точности и аккуратности, сакрально — это техника метки своей территории.
Колдунчики
Играющиеся разбиваются на две команды. Игра очень напоминает салочки (пятнашки), но только здесь водит не один человек, а целая команда. Осаленный должен остановиться и развести руки в стороны. Сходить с места ему запрещено. Его партнеры по команде, преследуемые колдунчиками, все-таки пытаются их расколдовать, коснувшись одной из вытянутых рук, но это опасно: часть колдунчиков строго сторожит свою добычу. Игра заканчивается, когда заколдованной оказывается вся команда. Тогда команды меняются ролями.
Игра вырабатывает взаимовыручку, особенно необходимую на охоте и в войне.
То, что «заколдованные» расставляют руки как распятые, намекает на христианское происхождение игры.
Зайцы-полузайцы
Еще одна полусалонная деньрожденьевская забава.
Ведущий «парит мозги» всякой светской болтовней круг играющих, один из которых — «заяц». В ходе постороннего разговора «заяц» указывает пальцем на любого из этого круга и тот обязан поднять над головой обе руки, изображая заячьи уши. Двое его соседей при этом должны изобразить «полузайцев»: сосед слева должен поднять над головой «правое ухо», а справа — «левое». С замешкавшегося или поднявшего не ту руку — фант, функции «зайца» переходят на того, на кого было указано, старый же «заяц» вступает в центр круга и меняет тему болтовни.
Фанты традиционны: песни, танцы, стихи, выполнение поручений.
Игра, конечно, старорежимная и по своей, очевидной даже для детей, глупости малопопулярная.
Круговая лапта
Можно играть мячом любого размера, на площадке любого размера, командами с любым количеством участников. На прямоугольной площадке по ее коротким сторонам становятся выбивающие тех, кто стоит внутри площадки. Поначалу — много беготни и суеты. Опытные игроки стараются слабейших не выбивать, но те, хитрые, сами подставляются и своими телами буквально защищают сильных игроков.
Выбивающие могут посылать свечи над площадкой — из тактических соображений это имеет иногда смысл. Легче всего выбивать прямым ударом, без отскока мяча от площадки, но пойманный на лету мяч — фора. Иногда таких фор набегает так много, что игра теряет смысл.
Я был не самым метким выбивальщиком, но зато ловко ловил мячи в поле, принося свой команде фору, порой до бессмертия.
Когда в поле остается один, его выбивают на счет, например, с десяти ударов. Если этого последнего удается выбить, команды меняются ролями, если нет — все начинается сначала.
Забава, конечно, охотничья и очень напоминает школьную иллюстрацию «Древние люди охотятся на мамонта», с камнями и дротиками.
Вероятно, эта игра возникла как тренировка не столько перед охотой, сколько перед войной с иноплеменниками, И, если это так, то те, кто в круге расписывались под тотемное животное иноплеменников, а нападающие — под тотем своего племени. Именно тогда воины поняли, что первыми должны быть убиты лидеры и вожди, а не многочисленная мелюзга, что герои — чем их меньше, тем они непобедимей.
Беговая лапта
Русская беговая лапта очень сродни испанской пелоте и американскому бейсболу. Разница между ними такая же, как между регби и американским футболом: по сути, никакой.
Беговая лапта — забава взрослых детей. Малышню сюда не допускали. Пока я дорастал до необходимого возраста, беговая лапта исчезала и окончательно исчезла, когда я дозрел.
Беговая лапта — более сложный имитатор охоты и войны, но это — техническая, а не сакральная сложность.
Клек
На кон ставится обломок кирпича, на кирпич — пустая консервная банка емкостью в русский фунт (410 грамм, такова была дневная норма мясного рациона для солдат царской армии; русская тушенка во время Первой мировой войны была настолько популярна, что русский фунт превратился в международный стандарт под названием «условная банка», точнее «туб», «тысяча условных банок»). Мы этого ничего не знали, тушенка еще свободно продавалась в любом продмаге, а не уходила в неведомые закрома родины на случай войны, поэтому именно такая банка и водружалась.
Каждый вооружался своим дрыном, лишь отдаленно напоминающем городошную биту. От чиры (черты) кона с банкой до чиры старта — двадцать шагов, между ними — полукон.
Водило стоит, пригорюнившись, у невидимой кромки поля, опираясь на свой дрын. Ближе нельзя — так случайно и ненарошно могут заехать дрыном по ногам, что костей не соберешь.
Игроки по очереди бросают свои дрыны, стараясь попасть по банке. Выгодно быть последним или одним из последних — тактика предстоящего прозрачна, поэтому последними бьют лучшие.
«Клеек!» — имитация звука удара дрыном по пустой банке. Если банка отлетела достаточно далеко, то те, чьи биты валяются за чирой, несутся стремглав за ними, а водила мчится восстанавливать банку на ее прежнее место, после чего он имеет право салить своим дрыном любого в своем зачирьи. Осаленный становится водилой.
Горе тому слабаку, что недобросил до чиры — водила имеет право забросить за чиру его дрын куда подальше.
Неважно, далеко или близко отлетела банка: сбивший ее имеет право на дополнительный удар с полукона.
Когда все отстрелялись и все дрыны — за чирой, наступает решительная сцена: надо прорваться мимо водилы к своему дрыну, схватить его и вернуться из зачирья неосаленным. Водила имеет право салить только в зачирье, только дрыном и только, если банка стоит на месте, поэтому возвращающиеся со своим дрыном стараются сбить ее, чтобы водила отвлекся от ловли игроков.
Слабый водила может маяться весь день: забавы подростков безжалостны и неумолимы: уйти и выйти из игры водиле нельзя — это выход навсегда.
Клек — игра разведчиков и контрразведчиков: тут надо и метко стрелять и быстро бегать и еще быстрее соображать, а главное — быть терпеливым и неутомимым.
Исторически и метафизически клеек родственен свайке и расшибалочкам — это игра троглодитских детей, жестоких и беспощадных.
Городки
Лев Толстой был большой любитель городков.
По городкам проводились чемпионаты городов, республик, ведомств, СССР, были спортивные разряды и рекорды, предлагалось ввести их в олимпийскую программу. Грохот бит на городкодромах на Измайловском Острове не стихал все лето, с утра до ночи. Тяжелые окованные биты — ох, недетская забава.
Но мы, пацаны, также играли в городки: сами городки и легкие биты продавались в спортмагазинах и «культтоварах», но чаще изготовлялись на токарных станках родителями из числа рабочих.
Международных правил и стандартов игры я не знаю, но мы играли вот по каким правилам:
Пять городков (рюх, чушек) выстраивались последовательно, по мере их выбивания из квадрата (примерно метр на метр), сначала в пять объемных фигур («колодец», «пушка», «бабушка в окошке», «дедушка на крыше», «батарея» и «ворота»), потом шесть горизонтальных фигур: «поезд». «змейка», «самолет», ракета», «граната» и «письмо». Теоретически минимальное число бит на разгром всех двенадцати позиций — 13 (письмо сначала надо распечатать), однако это доступно только супермастерам.
Если бита коснулась любой рюхи, пусть даже не выбив из «города» ни одной, бьющие переходят на полукон, откуда бить значительно ближе. Сбивший и вынесший из города одним ударом всю композицию награждается премиальным вторым ударом, как в клеке и бильярде.
Играют двумя командами по 2-5 человек в каждой, поэтому всегда имеется два «города» и два набора рюх. Побеждает та команда, которая потратит меньше бит на все двенадцать комбинаций.
В городках имитируется бой пешего с конным. Цель пешего — либо ошеломить конного, сбить с него шлем, желательно с головой, (вертикальные комбинации), либо опешить его, лишить коня (горизонтальные комбинации).
Сакральный же смысл городков заключается, кажется, в инициации юношей и имитации ими акта дефлорации. В этом смысле городки близки к «взятию снежного города» и другим подобным играм среднего и позднего тинэйджерства.
Шалаши (летний и зимний варианты)
Летом мы строили из жердей и зеленых веток шалаши, а зимой рыли в больших сугробах огромные и порой сложные норы-ходы или лепили снежные домики, обрабатывая снежные шары до кубических блоков. Мы старались, чтобы эти шалаши и домики были неприметны и уединенны, а внутри наводили максимальный уют и комфорт, алчно впивая сладкий аромат свободы.
За этими временными жилищами не стоит не столько утилитарная жажда собственного жилья и его строительства, сколько сакральная тоска по прерванной и недожитой судьбе кочевника и скотовода Авеля. Мы, человечество, не его потомки, и потому так долго сожалеем о его смерти и несостоявшемся другом человечестве, человечестве Авелей. И если «каин» означает цену, то с Авелем мы утеряли свою бесценность, а, стало быть, бескорыстие и беспечность, ведь дом Авеля, наши шалаши и снежные землянки — без печек.
Сыщик-ищи-вора
Скручиваются бумажки с ролями: вор, палач, судья, король и сыщик. Если игроков больше пяти, то придумываются другие роли. Тот, кому досталась роль сыщика, должен путем вопросов и наблюдения за поведением и реакциями угадать вора, при этом все дружно скандируют: «сыщик, ищи вора!». Если сыщик угадывает, то судья назначает вору наказание, если не угадывает — король назначает наказание сыщику. Палач исполняет приговор: специфические щелбаны: горячие, холодные, с оттягом, мокренькие — разной степени болезненности и разного количества, в зависимости от мастерства палача (чем выше это мастерство, тем короче наказание) и личных отношений между выносящим приговор и приговоренным.
Эта странная забава — из числа психологических. В ней нарабатывается опыт психологических наблюдений, а также вырабатываются механизмы командной организации, однако эффективность подобного рода игр растет вместе с годами, очень медленно растет.
Море волнуется
По игровой площадке (все тот же агон) участники свободно перемещаются под медленную декламацию водящего:
Море волнуется — раз…
Море волнуется — два…
Море волнуется — три…
Живая фигура... замри!
Тут каждый замирает в позе, в которой его застал приказ. Каждый старается принять самую причудливую и неустойчивую позу: в простой позе играть легко и неинтересно. Водящий пытается нарушить чье-нибудь неустойчивое равновесие: шуткой, смехом, провокационными имитациями толчка или пугающими жестами. Однако касаться застывших тел нельзя. Если кого-то удается вывести из равновесия, водящий меняется с ним ролями.
Игра, конечно, охотничья, имитирующая охотничьи повадки кошачьих.
У древних было два типа тотемных животных (птиц, растений): одни относились к элементам присваивающего хозяйства (gathering economy), другие — производящего (production economy). К первым относились объекты охоты (чаще — табуированные к охоте), дикие звери, птицы, рыбы, деревья, цветы и травы, ко вторым — домашние и одомашненные, прежде всего, кошки и собаки.
Чем примитивней и проще игра, тем вероятней, что она из тех времен дикости. Когда мы видим в забаве имитации кошачьих или собачьих охотничьих инстинктов и приемов, мы попадаем в атавизмы тотемных домашних животных. Если «море волнуется» пришло от родов кошачьих тотемов, то «жмурки» — собачьих.
Казаки-разбойники
Атаман и есаул, два признанных лидера, отбирают себе команды — разбойников и казаков.
После короткого совещания разбойники придумывают секретное слово и сообщают казакам тему этого слова и число букв в нем. Если казаки не могут угадать с трех раз секретное слово, то разбойники рассыпаются по огромному агону (обычно это лес или парк). Они действуют в одиночку, каждый на свой страх и риск. Казаки же действуют скопом, командой. Они последовательно разыскивают разбойников, допрашивают их (иногда допустимы пытки и издевательства) и последовательно добывают буквы секретного слова, порой угадывая его с первой-второй буквы.
Почти всегда казаки выигрывают. Но в игре и после игры ценятся не они, а разбойники — те, кто умело прятался и кто выдерживал долгие пытки.
Игра это, вероятно, самая русская, где разбойник гораздо чаще герой, чем казак, где борьба человека с государством ведется с самого раннего детства, где силе и мощи государства противопоставляется хитрость и упорство человека. Басаевых, Радуевых, Пугачевых и прочих диссидентов и «разбойников» Россия воспитывает сама, мощью своего государственного устройства.
Штандер
Над агоном кто-нибудь из игроков высоко вверх, но непременно вертикально подбрасывает мяч (резиновый или теннисный) и называет имя водящего, а все разбегаются в разные стороны. Если названный поймал мяч на лету, то теперь он подбрасывает мяч вверх и кричит имя другого, как правило того, кто успел отбежать дальше всех.
Если же поймать мяч с лету не удалось, то водящий, подняв мяч, кричит: «Штандер!» (искаженное немецкое standen!, «стоять!»). С этой командой все останавливаются. Водящий имеет право сделать по отношению к ближайшей мишени три шага, а сама мишень имеет право встать к нему боком и даже уклоняться от удара, но не переставлять ноги. Если мяч попадает в игрока, то теперь бывший водящий подбрасывает вверх мяч и выкрикивает имя проигравшего. Если же водящий промахнулся, то он опять должен бежать за мячом, чтобы остановить всех, бежащих к кругу командой «Штандер!». Если водящему не удается никого поразить, и все участики собираются в круг, игра возобновляется и имя водящего вновь летит вверх вместе с мячом.
Штандер — одна из самых первых игр моего ленинградского послевоенного детства. Боевая игра, где имитируется бой с использованием дротиков и копий.
Как и «замри, умри, воскресни», «море волнуется» и другие игры с внезапными остановками движений, эта игра воспроизводит древние техники медитаций и смерть, а еще имитирует поведение раба. Это воспитание в себе раба я чувствовал, когда пятилетним шкетом играл в штандер — и это дарило тайную сладкую боль неволи и покорности.
Прыгалки и скакалки
Это — чисто девчоночьи забавы, хотя мы, пацаны, могли это делать гораздо лучше их, особенно там, где нужно влетать и вылетать из-под прыгалки.
Скакалок и прыгалок — великое множество. Самая позорная — резиночка, чисто девчачье удовольствие, рассчитанное не на прыгучесть, а на аккуратность и рассудительность.
Все эти игры пришли, очевидно, с гор, от горных пастухов и охотников: это и бег по горам и подражание горным козам. Сакральный смысл всех «скаковых» забав — в левитации, в особой технике общения с духами иных миров.
Чехарда
Игра, в которую девчонки не допускались никогда: при перепрыгивании у них непременно должен задираться подол платья или юбки, а это неприлично.
Игра очень проста: первый сильно наклоняется вперед, упираясь одной или двумя руками в колени или бедра, второй перепрыгивает через него, как перепрыгивают через гимнастического «козла» (был такой снаряд), и, остановившись, принимает такую же позу: третий перепрыгивает над двумя, чтобы встать в ту же позу — когда первого перепрыгивает последний, первый сам скачет через вереницу согнувшихся перед ним.
Игра может идти до бесконечности, пока все не устанут.
Это — всадническая игра, а, следовательно, благородная, и мне до сих пор непонятно, почему именно эту спортивную забаву так беспощадно преследовали наши учителя и воспитатели, может, именно из-за их плебейства?
Слон
Усложненный вариант чехарды.
Одна команда строится в позах чехарды, крепко держась друг за друга. Первый в команде, «голова», самый здоровый, становится не спиной к прыгающим, а лицом, чтобы придать конструкции устойчивость. Команда противников по очереди с разбегу запрыгивает на «слона», кто куда может, но так, чтобы смогли запрыгнуть и оставшиеся. Если кто-то из прыгающих сполз со «слона» и коснулся земли рукой, ногой, любой частью тела, игра останавливается, и команды меняются ролями. Когда прыгающие улеглись-уселись на «слоне» все, идет громкий счет хором до десяти, после чего слон с криками и смехом разваливается, и команды меняются ролями.
Так как я был обычно самым прыгучим в любой компании, то мне доверялся первый прыжок: я улетал в самую голову слона, иногда даже удавалось развернуться в воздухе и оказаться на закорках «головы», что разу делало всю конструкцию противника шаткой и неустойчивой. Но чаще мне доверяли последний прыжок, на самый верх, потому что в хвосте «слона» находились самые неуклюжие и непрыткие.
Учителя физкультуры и тренеры обычно смотрели на «слона» снисходительно, сквозь пальцы и втайне поощряли эту забаву.
Она воспроизводила римскую «черепаху»: построение когорты при атаке и взятии невысокой преграды. Значит и игра пошла оттуда же, из Древнего Рима. Игра, стало быть, молодая, из недавних…
Игра в войну
Мальчишки всегда играли и будут играть в войну. Мы играли в «русских и немцев», наши дети — в «русских и американцев», американцы — в «американцев и вьетнамцев» или «американцев и русских», чеченские дети уже два с половиной века играют в «чеченцев и русских».
Меняются и игрушки: у нас были металлические пистолеты и автоматы с пистонами, до нас были деревянные мечи, сабли и винтовки, после нас — пластмассовые. Дрались на снежках, камнях, ледышках, дрынах, «шпагах», изображали себя самолетами и парашютами, артиллеристами и снайперами. На моей совести — несколько черепно-мозговых травм типа шишек и сотрясений крошечных мальчишеских мозгов, на чьей-то — несколько моих черепно-мозговых травм, шишек, фонарей под глазами и прочих мелких увечий и калечений.
Взрослея, я все более ненавидел детские игры в войну, потому что ясно видел: это не детские воспоминания о последней войне, а подготовка солдат для следующей войны.
И пока дети играют в войну, взрослые могут врать про свою миролюбивую политику — им все равно никто не поверит.
Расшибалка (свайка)
Вот еще одна античная игра, а если точнее — пришедшая к нам из пещер троглодитов. Эта игра имеет множество версий и модификаций: кегли, французские шары, керлинг, бабки,…
На кон ставятся столбиком монеты. С определенного расстояния игроки по очереди бросают свои биты (крупные монеты или тяжелые плоские свинцовые биты). Кто недобросил, становится последним. Первым считается тот, кто попал в столбик с монетами. Более того, если он перевернул монеты с орла на решку, то это — его выигрыш. В зависимости от близости к «чире» или кону устанавливается очередь. Задача — своей битой перевернуть монету с орла на решку. Если цена хода копейка, а на кону двухкопеечная монета, то ее надо перевернуть дважды, трехкопеечную — трижды и так далее. Иногда, особенно в начале, удается перевернуть сразу несколько монет. Любой результативный удар, как в бильярде, дает право на следующий удар, так, что можно взять, при удаче, весь кон.
Игра очень азартная, поэтому, когда кончались деньги, наиболее рисковые ставили на кон свои биты, которые оценивались дорого, например, в рубль.
Допускалось отыгрывать свои биты, особенно счастливые биты, но — потом.
А начиналось все у костра в пещере троглодитов. Вождь и хозяин гарема восседал у костра. Ему доставались самые жирные куски на самых больших костях, которые он, обглодав, подкладывал под свое седалище и тем самым постепенно возвышался над своим народом на троне, символе долговечности его власти. По периметру от него сидели самки, которые, в ожидании бросаемого им куска, мастерили всякую мелочевку из мелких и острых костей: иглы, крючья. Наконечники, защепы. Тут же возились детеныши, игравшие округлыми костями, «бабками» и «свайками», в хозяйстве и на охоте бесполезными, и уж совсем близко к выходу из пещеры, заваленному слегами и валежинами (отсюда этимология «города», на авестинском языке «слега». «ветка»), вечно грызлись, лаялись и дрались между собой молодые самцы, те, кого в Америке вежливо теперь называют бакалаврами.
У этого получеловеческого зверья еще не было за душой ничего святого, а потому и игры эти не несут в себе никаких сакральных смыслов.
Пристеночек
Еще одна игра в деньги на деньги.
Играют два и более участников. Монетой бьют об стену и она , срикошетив, падает на землю. Следующий игрок должен бросить свою монету так, чтобы расстояние между двумя монетами было меньше пяди. Тут ценилась и точность удара и музыкальность, то есть длина пальцев.
Если монета касалась лежащей монеты, выигрыш удваивался, если накрывала — утраивался.
Удар монетой о стену ниже колена считается запрещенным.
Пристеночек — совершенно тюремная игра. Именно поэтому она так распространена среди шпаны и беспризорников.
Играть в пристеночек — самоопределяться как шпана. Для взрослых это означало, что ты попал в дурную уличную компанию, что, в общем, было верно.
Тарзанка
Американский «Тарзан» начинался, кажется, с олимпийского чемпиона Вайсмюллера, еще довоенного, потом возвращался римейками несколько раз. Самое бурное возвращение было трофейным, послевоенным. Серий было четыре, но людская молва и мифология твердо держались шестнадцати.
С ума сходили все: все девушки были Мэри, все пацаны — Тарзаны, Читами, кажется, также были все.
Чита бедная ревнует,
Что Тарзан другую любит.
Тарзаний истошный крик стоял повсюду, несмотря на агонию сталинизма.
Мы все лазали по деревьям, катались на лианах-тарзанках. На Измайловском пруду к огромным ивам, наклонившимся над водой, были привязаны тарзанки, с которых пацаны ныряли: гибло много — пруд-то был мелкий, а дно усыпано разной дрянью.
Взятие снежного города
Был такой удивительный детский писатель, такой же удивительный людоед, как и его внучок Егорка, — Аркадий Гайдар. Вообще-то он был Голиковым. В 16 лет он стал рубить белогвардейские головы, и кровь ударила ему в голову. Везде ему мерещились шпионы и диверсанты, даже на далекой уральской лесопилке. В лирических стихах Гейне из «Путешествия по Гарцу» он усмотрел солдатскую песню, а в старинной масличной игре «Взятие снежного городка» — устав караульной службы. Он был идеологом военизированного детства и, если б ему разрешили, создал бы в СССР свой гитлерюгенд. Не сомневаюсь, что Аркадий Гайдар — любимый писатель «наших», нацболов и соколят Жириновского.
А мы играли во взятие города самозабвенно, все зимние каникулы и более того. Нападали и защищали по очереди, вместе восстанавливали и укрепляли. И в каждом коммунально-барачном дворе стоял свой снежный городок, с ходами, башнями и фанерными фортификациями.
Важно было, чтобы он был лучше, чем в прошлую зиму и крепче, чем в соседнем дворе, с которым велись непрерывные дружеские войны.
В арсенале каждого городка хранились запасы смерзшихся снежков и ледышек, дрыны, фанерные щиты и прочий военный скарб.
И мы завидовали персонажам суриковской картины, что висит в Третьяковке: на конях мужики!
И только много-много позже, совсем в зрелые годы я узнал от замечательного историка Татьяны Михайловны Фадеевой подноготную мужских игр взятия города…
Игры моих внуков
Да, у моих внуков уже совсем иной круг забав, хотя есть и нечто похожее:
«Вышибалы вокруг желтой»: командная игра, в которой вышибалы вооружены теннисными мячами. Игра ведется вокруг «сарая» (здания ЦТП, гаражей и т.п.) при этом «вышибать» можно только на «желтой» стороне, неожиданно нападая то с одного, то с другого фланга, но никогда — с обоих.
«Властелины колец»: командная игра в войну с использованием реалий, имен и символики фильма.
«Стрелялки»: детская версия пейнбола.
«Квадрат»: заимствование из футбольного тренинга.
Из наших игр сохранились «шалаши» и «казаки-разбойники», почти в том же состоянии.
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #2(172) январь 2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=172
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer2/Levintov1.php
