ikar1
Дело шло к жаркому, душному вечеру. Бендер со своей свитой шагал по Преображенской в направлении Дерибасовской. По левую руку от Остапа шёл Ильф. По правую – Петров. Позади тройки тащились Паниковский, Балаганов и Воробьянинов. Антилопа Гну ползла за группой по мостовой, мешая трамваям. На противоположной стороне улицы, параллельно с эскортом Бендера робко трусил отец Фёдор.
На квартале, между Большой Арнаутской и Малой пульс крупной коммерции бился сильнее, чем во всём Черноморске. На углу Малой Арнаутской сидела Баба Дуся с корзинкой семечек. А на углу Большой Арнаутской, известный всему городу Сёма торговал газированной водой.
От великого до смешного – один шаг. Доходы Бабы Дуси сравнительно с Сёмиными были смехотворны. Но каждый черноморский прохожий, идя мимо семечек, прикидывал, сколько стаканчиков в корзинке? И, помножив на цену, сравнивал семечные доходы со своей зарплатой. Результаты подсчётов раздражали. Ничего не делавшая ни руками, ни ногами, ни, тем более, головой, Баба Дуся зарабатывала вдвое больше.
Подсчёт газировки проданной Сёмой мог свести с ума любого жителя Черноморска. У Сёмы всегда стояла очередь. Он всегда недоливал и воду, и сироп. И одинокие пузырьки истощённого газа изредка всплывали со дна стакана.
Изнывавшая от жары и зависти к чужим доходам очередь коротала время за умножением стаканов на разбавленный сироп. Без всякой древней Греции и Рембрандта красный сироп на глазах публики превращался в золотой дождь.
Размахивая руками, Остап кричал на Ильфа с Петровым, – Посмотрите, с кем вы меня связали?
Остап повернулся и ткнул пальцем в идущего сзади Воробьянинова. – Этот идиот меня чуть не зарезал!
Идиот поперхнулся и голосом заржавленных дверных петель произнёс, – Я машинально.
Остап обрадовался, – Я же говорил, что он идиот. Даже не помнит своего текста;
Паниковский тоже обрадовался и заметил Ипполиту Матвеевичу, – Это текст Балаганова.
Ильф с Петровым наконец нашли, что ответить Бендеру, – Комбинатор, вы сами подобрали Кису.
- Я не пять копеек, чтоб меня подбирать, – проскрипел Воробьянинов.
- Ах да, – извинился Бендер.– Вы стоите двадцать копеек! Любой дурак нагнётся и поднимет.
Остап повернулся к авторам, – Ну хорошо, я подобрал Кису. Но кого вы мне подсунули в качестве соперника?
И Остап показал пальцем на семенящего на противоположной стороне улицы отца Фёдора. – Я понимаю – Корейко. Было с кем повозиться. А этот болван позволил себя надуть как воздушный шарик.
- Вы, – он снова обратился к авторам, – Вы хоть понимаете, что для комбинатора моего калибра – унижение иметь такого конкурента? Просто Вам пришло в голову сделать из меня чёрта. И столкнуть с церковью. Признайтесь! И про ксендзов тоже!
Ильф с Петровым слегка завозражали, – Ну почему чёрт, Бендер? Дьявол – звучит солиднее. И приличней.
- Ага! – взорвался Остап. Думаете, я не понял, как вы решили с моей помощью обойти цензуру? Вместо атеистических романов подсунули религиозные? И вместо Бога подсунули Дьявола. Но раз есть Дьявол – должен быть и Бог!
Мы намекнули на чёрта, – сказал Петров.
- Намекнули? – ядовито промолвил Остап. – А двенадцать апостолов – стульев? И каждого я испытал на брильянт веры? Не много брильянтов я в них наковырял. Были лишь в одном.
- Не вы наковыряли, – мстительным тоном заметил Воробьянинов,- А честный человек.
- Ну да. Из-за такого болвана, как вы, этот апостол от меня ушёл. Он бы мне свою душу даром отдал, – промолвил Остап.
По ходу действия Бендер поддержал местную коммерцию, купив всем семечек. Отец Фёдор откровенно облизнулся.
Было видно, что вся группа чего-то с нетерпением ждёт от Остапа.
Остап продолжал, – Могли бы пооткровеннее. Почему не тринадцать стульев? Чёртова дюжина?
Ильф с Петровым, – Мы об этом думали. Но намёк получился бы слишком прозрачным.
Бендер, – Итак – пришествие Чёрта? Правда, Шура, я чертовски умён и изобретателен?
Шура, – Вы же знаете, Командор – верю в вас, как в Бога!
Паниковский, – В чёрта, Шура, в чёрта.
Остап, – И в компанию мне, – обратился он к авторам, - Вы определили панику, балаган и рогатых козлевичей?
Козлевич услышал последние слова и обиженно надулся.
Ильф подтвердил, – Короля делает свита.
Ипполит Матвеевич тоже успел обидеться и заметил Бендеру, – А почему про меня забыли? Я тоже состоял при вашей светлейшей особе?
Паниковский поправил Воробьянинова, – Темнейшей особе, Киса. Очень тёмной. Ни мы, ни читатель с биографией Бендера не знакомы.
- Почему темнейшей? – возмутился Балаганов, – Комбинатор даже думал, что может попасть в рай!
- Какой такой рай? – изумился Бендер.
- Рио-де-Жанейро, – съязвил Паниковский. – Но туда его комбинировать не пустили. Теперь понятно – почему.
Бендер не стал спорить. И загадочно улыбнулся.
Когда эскорт Остапа поравнялся с находившимся посреди квартала трикотажным цехом, из дверей высыпали распаренные как картофель юные трикотажницы. Мало прикрытые сверху лёгкой одеждой.
Весь кортеж Остапа алчно вперился в девушек. Остап решил пошутить, – Каждой мужской Божьей твари, – он иронически оглядел свиту,- По паре девочек. По причине жары – без трикотажа.
Группа с надеждой посмотрела на комбинатора. Гадая о доле шутки. И уповая на правду.
Девушки тоже заинтересованно взглянули на Остапа. Но он пронёсся мимо.
Эскорт подошёл к Сёминой газировке. Широким жестом Остап отодвинул очередь и швырнул на мокрый прилавок десятку, – Всем, на все. И с двойным сиропом.
Отец Фёдор не выдержал, пересёк улицу и робко приблизился к группе.
- Ему тоже с двойным елеем, – сказал Остап. Угощаю всю очередь.
Привыкшая к Черноморским наглостям очередь, мгновенно сменила трусливый гнев на сиропные улыбки. Слегка опешивший Сёма по инерции стал наливать одинарный вместо двойного и противно ухмыляться. Остап поплыл в десятирублёвой славе.– Значит, обкрадываем советское население? – обратился он к Сёме. Бумажные купюры плывут из водопровода? Недоливаем социалистическую собственность?
Сёма с перепугу начал лить больше двойного. Но Остап не успокаивался, – Строительство плавучей дачи в бассейне с газированными рыбками! Пять лишних золотых зубов в рот каждому члену семьи!
Одутловатое Сёмино лицо пошло фиолетовыми пятнами. Напивавшаяся газировкой впрок очередь заворожённо слушала Остапа.
Бендер решил погулять на весь червонец, – Ковры на потолке. Хрустальный унитаз. Председатель райисполкома на содержании.
Публика в страхе попятилась. Ощутив сценический вакуум, Остап успокоился и стал переходить Большую Арнаутскую. Свита следовала за ним как привязанная.
Вдруг Остап стал оглядываться на ходу и тихо сказал авторам, – За вами хвост.
Ильф с Петровым занервничали и не оборачиваясь спросили у Бендера, – Кто это за нами?
- Не кто, а что, – сказал Бендер. – С вас хвост причитается. Что ж вы оставили меня без хвоста? Рога и копыта вы мне приделали. А где мой длинный хвост?
- Да, – вмешался Балаганов. – Это несправедливо.
- Нарушение церковной традиции, – ехидно заметил присоединившийся к группе отец Фёдор.
- Рога, копыта и хвост цензура б не пропустила. Хвост непременно бы прищемили, – сострил Петров. – Слишком всё стало бы ясно.
- А с Золотым Тельцом не ясно? – взвился Остап. – Это же символ дьявола?
- Ну и что? – мечтательно сказал Паниковский. – Телёнок приятный. Он же золотой. Тяжёлый. Правда, Шура?
- Убью, – прошипел Балаганов...
- А ещё телец – символ жадности и наживы, – довольным голосом сказал Ильф. – На этой телятине нам удалось провести баранов из цензуры.
- Не знаю, зачем вам хвост, командор? – с улыбкой спросил Петров. – С вас и так искры сыплются.
Группа подошла к углу Базарной улицы. По диагонали перекрёстка, над магазином висела вывеска «Фрукты-овощи». Овощей в магазине было три. Капуста. Мелкая картошка. И крупные, как баклажаны, солёные огурцы. Из фруктов была только маленькая горка червивых яблок.
Забыв про хвост, Остап простёр руку к магазину и завопил, – Артишоки, патиссоны, спаржа, брюссельская капуста! Не больше шести кочанов в одни руки. Белые грибы. И красные с белыми пятнами. Хитрые лисички и жирные маслята. Граждане, становитесь в очередь!
Вокруг Бендера действительно стала собираться толпа.
- Бананы прямо с дерева. Спешите кушать. Производство этого фрукта на местных заводах ещё не налажено. Ананасы и манго! Фиги бесплатно! Мадам, хотите крупную фигу, – обратился Остап к даме с авоськой. Дама обиделась, отвернулась, но не ушла.
Остап буйствовал, – Запишите рецепты повседневного меню: куропатка с трюфелями. Рябчик под апельсиновым соусом. Заливные акульи плавники с гарниром из сладкого картофеля, – толпа сглотнула слюну. – Папайя в шоколаде, – продолжал Остап. И стал пересекать Базарную улицу. Потянувшаяся было за ним толпа любопытных отстала.
Остап вернулся к прежнему разговору, – Можете делать из меня чёрта, но не делайте рогоносца!
- Вы сами говорили, – издевательским тоном сказал Паниковский. – Рога являются придатками черепа.
Пусть бы росли, – ответил Бендер. – Но вы же приделали мне оленьи, – обратился он к авторам.
- Только повесили над вашим рабочим столом, – возразил Петров.
- Ну да. Прямо над моей головой, – сказал Бендер. – Над чем тогда, по-вашему, смеялся пьяный Паниковский?
Ответа не последовало. Все молча улыбались.
Группа подошла к Успенскому собору. Беленые стены собора взлетали к небу. Будто соединяя его с верующими.
- Остап Ибрагимович, – примирительно сказал Ильф, – Вы прекрасно сыграли чёрта. Но был ещё один главный участник в нашем спектакле.
- Кто ж ещё? – обиделся Бендер.
- Вы сами сказали, – напомнил Петров, – Раз есть дьявол, должен быть и Бог.
- Где ж у вас в книжках Бог? – полюбопытствовал Остап. – Почему я с ним не встретился? Мелких чертей было предостаточно. Но ни одного, даже плюгавого Божка.
- Отчего же, – возразил Ильф, – Бог постоянно присутствовал. Участвовал во всех ваших делах. Только незримо.
- Зачем вы его прятали? – спросил Бендер, – Из страха передо мной?
- Опасаясь вашего страха перед ним, – возразил Петров. – Мы не были уверены, что с вами произойдёт, узри вы его истинный лик.
Остап скорчил ироническую гримасу, – Прямо какая-то Горгона Медуза, а не Бог!
- Этот Бог, кстати, писал вам послания, – сказал Ильф. – Но вы не придали им значения.
- Какие? – удивился Бендер.
- Можно напомнить, – сказал Петров: «Мясо вредно», «Ноги», «Штанов нет», «Пиво только членам профсоюза»...
- И всё? – с облегчением выдохнул Остап, – очень даже весёлый Бог, – и добавил с насмешкой, – Я уж подумал, было послание: «Не подходи – убью!»
- Правильно подумали! – резко сказал Ильф. – Убил бы непременно, столкнись вы с ним близко. Да вы знаете его хоругви.
- Что за хоругви? – удивился Остап.
- Кровавые, – произнёс Ильф.
Тут вмешался Петров, – Наши романы всё-таки атеистические. Мы не поверили в нового коммунистического Бога. Мы ждали, что вы покажете – насколько он не всемогущ. Что его легко обведёт вокруг пальца такой чёрт, как вы. И вы с ролью справились.
Остап растерялся, – Так чего ж вам ещё от меня нужно? Чего вы все ждёте от меня сейчас? Я же вижу ваше нетерпение?
- Этот Бог ещё жив, – оглядываясь, сказал Ильф.
- Мы ждём, – взволнованно, наперебой заговорила вся группа, – что вы согласитесь на новый роман.
Напечатано в журнале «Семь искусств» #2-3(50)февраль-март2014
7iskusstv.com/nomer.php?srce=50
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2014/Nomer2-3/Sikar1.php
