* * *
то плавно двигаясь, то вовсе
неуловимо,
на полотне работы Босха
Иеронима
мазками спутаны густыми,
как на иконе,
у спящих заводей гусыни,
быки и кони,
документальным фотоснимком
на рыбе-звере
плывут влюблённые в обнимку
в стеклянной сфере,
как в пузырьке одеколона
минувшим летом,
струёй разбавлено холодной
немного света,
а золотой повенчан с бурым,
и часословом,
как будто шишкинское утро
в бору сосновом,
как будто русские — от шавки
и до миледи,
как будто даже есть душа в них,
но нет медведей.
RDX
Odor rosarum manet.
Возьмёшь две «Столичных»
к столу и поедешь к Нечаевым,
в маршрутке прочтёшь,
что куриная кровь онкогенна.
А я, не поверишь,
в тот вечер впервые отчаялся
отмыть тебя с рук,
как шахидка — следы гексогена.
Прочтёшь, что твоих
не сумею ни взгляда, ни голоса
себе запретить,
как евреев на улицах Вильно.
На верхнее «до»
и такое же «до» ниже пояса
меня пополам
разорвёт зазвеневший мобильник.
Предпраздничный воздух
наполнен дурными приметами,
но в «Яндекс» зайдёшь —
и расставится всё по ранжиру.
Боюсь прикоснуться
к тебе как к чему-то предметному,
забытому в спешке
беспечным другим пассажиром.
