ЕКО и эмиграция евреев из России в Аргентину
В начале XVI века территория нынешней Аргентины была захвачена испанцами, которые назвали её Ла-Плата по имени реки Рио-де-ла-Плата. В XVIII веке они учредили здесь вице-королевство Рио-де-ла-Плата, которое включало современную Аргентину, Боливию, Парагвай и Уругвай. 25 мая 1810 г. в столице вице-королевства Буэнос-Айресе вспыхнуло антииспанское восстание. В результате шестилетней борьбы, 9 июля 1816 г. была провозглашена независимость Объединенных провинций Ла-Платы от Испании; в 1826 г. они были преобразованы в Федеративную Республику Аргентины, или Аргентину. В составе Республики оказались громадные и практически незаселенные территории, и правительство выражало заинтересованность в привлечении в страну эмигрантов из Европы.
В 1881 г. аргентинские власти изъявили желание принять евреев из Восточной Европы, и в августе того же года специальный эмиссар отправился в Европу с целью содействия еврейской эмиграции из России в Аргентину. В 1885 г. были установлены прямые дипломатические отношения между двумя странами, которые облегчили обмен информацией и путешествия из одной страны в другую.
Резкое ухудшение положения евреев в России в 1880-90-е годы способствовало невиданному размаху еврейской эмиграции. Её основной поток устремился в США, но часть российских евреев избрала своей новой родиной Аргентину. В немалой степени этому способствовала деятельность барона Мориса де Гирша и созданного им в 1891 г. Еврейского колонизационного общества (ЕКО)[1]. Однако первая попытка сельскохозяйственной колонизации была предпринята еще раньше, в 1889 г., когда в Буэнос-Айрес прибыла большая группа иммигрантов из Каменец-Подольска, составившая ядро будущей колонии Мозесвил.
Первой колонией, созданной в 1892 г. целиком на средства ЕКО, была Маурисио[2], названная, по всей видимости, в честь барона Мориса де Гирша. Её созданию предшествовала покупка в 1891 г. 62 000 акров (251 км2) земли в провинции Буэнос-Айрес и прибытие в этом же году нескольких сот иммигрантов, отобранных из многих тысяч беженцев, скопившихся в портах Гамбурга и Константинополя. Хотя Комитетом ЕКО в России и в местах скопления беженцев за её пределами были даны строгие инструкции отбирать для эмиграции в Аргентину людей с опытом работы в сельском хозяйстве, на практике они не выполнялись. Созданные в спешке местные комитеты были не в состоянии выяснить род занятий людей, их главной заботой была скорейшая отправка терпящих бедствие беженцев за океан. В результате в процессе отбора было сделано много ошибок, и колонизация была затруднена тем, что часть иммигрантов оказалась не в состоянии или не хотела приспособиться к новым условиям жизни. Это, однако, не обескуражило барона де Гирша, который через ЕКО продолжал покупку земель в различных провинциях страны.
Поначалу рост колоний в Аргентине был медленным и сопряжён со значительными трудностями. Из 1333 еврейских семей, занимавшихся фермерством в 1891 г., к концу года осталось только 1023 семьи. Между 1892 и 1894 годами 768 вновь прибывших семей начали заниматься сельским хозяйством, но число покидавших колонии было столь велико, что к концу 1895 г. в них оставалось только 1021 семья, а в 1898 г. - 833[3].
В 1893 г. в Аргентине побывал представитель ЕКО Е.Лапин. В апреле 1894 г. он сделал доклад о своей командировке Петербургскому комитету ЕКО, озаглавленный «Настоящее и будущее еврейской колонизации в Аргентине»[4]. Общий тон доклада был оптимистическим: с точки зрения природных условий, политического устройства и политики правительства, Аргентина представлялась страной, благоприятной для создания новых колоний.
Петербургский комитет ЕКО, возглавляемый бароном Г.Гинзбургом и официальным представителем де Гирша в России Д.Фейнбергом, проделал большую работу по организации групп эмигрантов, в частности, в южных губерниях России, и отправке их в Аргентину.
С конца XIX века колонизационные усилия ЕКО начинают приносить плоды. В 1910 г. в стране было 8 сельскохозяйственных колоний, основанных евреями-выходцами из России: Мозесвиль, Маурисио, Клара (названа в честь жены де Гирша), Сан-Антонио, Сан-Изабель, Люсьенвиль (названа в честь рано умершего сына де Гирша), Барон Гирш и Бернаскони. Они находились в провинциях Санта-Фе, Энтре-Рио, Буэнос-Айрес и Ла-Пампа и охватывали территорию около 500000 га (5 000 км2). Позднее площадь земель, приобретённых ЕКО для целей колонизации, достигла 620 000 (6 200 км2); для сравнения напомним, что современная площадь Государства Израиль - 20 770 км2.
В 1910 г. в колониях проживало 21 115 человек (3 777 семейств)[5]. Система расселения колонистов сочетала индивидуальные фермы, типичные для Америки, и компактные деревни, характерные для России. Например, колония Клара в 1910 г. состояла из 20 деревень с общей площадью обрабатываемых земель 1 875 км2. В колонии Люсьенвил, где наделы фермерских хозяйств достигали 100 и более гектаров, господствовала система поселений из четырех фермерских усадеб. Часть колоний состояла из индивидуальных хозяйств, удаленных на значительные расстояния друг от друга.
Важной отраслью хозяйства колоний являлось молочное животноводство и производство масла. Большая заслуга в этом принадлежала ЕКО, по инициативе которого значительные площади засевались кормовой люцерной. Колонисты выращивали также пшеницу, лен, ячмень, кукурузу, овес, табак и овощи. В 1909 г. валовой доход всех колоний составил 3 686 046 долларов[6].
Урон животноводству нанесла засуха 1909 года, когда поголовье скота в некоторых колониях сократилось на 25%. Несмотря на это, в 1910 г. оно достигло 181 070 голов, включая 98 335 коров, 35 380 овец и 47 355 лошадей. Другим бедствием была саранча, периодически опустошавшая поля и сады поселенцев. Используя улучшенные методы обработки почвы и накопленный опыт хозяйствования, колонисты добивались ощутимых экономических успехов. Так, в 1910 г. они уплатили в счет погашения долга ЕКО 538 429 долларов. «Эти цифры показывают, что колонисты, наконец, хорошо устроились на той земле, которую они обрабатывают. Люди, которые так долго привыкли получать пособие и раньше очень мало заботились об уплате своих долгов, теперь в высшей степени ревностно и аккуратно сами торопятся вносить свои платежи. У них появилось новое чувство самоуважения, и они так же хорошо понимают свои права, как и обязанности»[7].
Школы в колониях находились в отличном состоянии. В 1910 г. их было 50 со 155 учителями и 3538 школьниками[8]. Помимо общеобразовательных предметов, в школьных программах были сельское хозяйство, садоводство и иудаизм. Испаноговорящие и ладиноговорящие учителя для работы в колониях рекрутировались Всемирным еврейским союзом (Alliance Israilite Universelle) в субсидируемых им школах в Северной Африке и Оттоманской империи[9]. Для поддержания школьной системы в надлежащем порядке колонисты платили специальный ежегодный налог в размере 30 песо _ эквивалент недельной зарплаты сельскохозяйственного рабочего в период сбора урожая[10].
Ученики школ, дети и подростки легко привыкали к новым условиям. «Они сильны, плечисты, ... они любят... эту унылую, вечно желтую без конца и края степь, этот дикий, непослушный скот. Грозы их не пугают, к лишениям они привыкли и равнодушно внимают старикам-родителям... жалующимся на отсутствие гешефта и зовущим их в город»[11].
Колонисты были пионерами в деле организации сельскохозяйственной кооперации в Аргентине. Первый сельскохозяйственный кооператив Primera Sociedad Agricola Israelita был основан в колонии Люсьенвиль 12 августа 1900 г. по инициативе её администратора Леона Немировского[12]. Вскоре кооперативное движение распространилось и в других колониях; следуя их примерам, в кооперативные союзы стали объединяться и местные фермеры.
Помимо колонистов, прибывших в стану с помощью ЕКО, существовали ещё группы иммигрантов, приехавших на свой страх и риск. Они работали сезонными рабочими на фермах своих соплеменников, получая не более 5 долларов в день. Зимой многие из них возвращались в Буэнос-Айрес или другие города для того, чтобы заработать что-то на жизнь. ЕКО строило для них в колониях дома и сдавало их в наем по номинальной цене. Наиболее перспективным сезонным рабочим ЕКО помогало стать со временем полноценными членами колоний.
Серьёзным ударом для колонистов явился глубокий кризис в животноводстве в 1920-1923 гг., во время которого резко сократились их доходы, увеличилось число разорившихся хозяйств и отток поселенцев в города. Выход из кризиса начался в 1924-25 гг. и привел, в конце концов, к стабилизации в сельском хозяйстве и улучшению финансового положения колоний.
В межвоенный период число еврейских колонистов в Аргентине не превышало 27 500[13]. Часть из них полностью владели землей, другие продолжали выплачивать свой долг ЕКО. С 1930-х годов начинается упадок еврейских колоний, связанный с рядом причин, в том числе с развитием механизации сельскохозяйственного труда и уменьшением занятого в нем доли населения, возросшей стоимостью земель для организации новых колоний, резким сокращением еврейской эмиграции из Европы[14]. Массовой колонизации препятствовала также система латифундий (крупных поместий), господствовавшая в сельском хозяйстве Аргентины, которая не способствовала развитию современной инфраструктуры (госпиталей, школ, благоустроенных дорог) в обширных сельских районах страны. Это усиливало отток еврейского населения из колоний в городские центры.
В 1920 г. 22% аргентинских евреев жили в сельских местностях. В течение следующих 15 лет еврейское население в стране увеличилось со 120 000 до 225 000-230 000, однако доля занятых в сельском хозяйстве снизилась до 11%. В 1960 г. только 2% евреев были фермерами[15].
Как следует оценивать план барона де Гирша, направленный на массовое переселение евреев Российской империи в Аргентину? Безусловно, это был крупнейший социальный эксперимент своего времени. Оказался ли он успешным, достиг ли своей цели? Барон де Гирш никогда не предполагал создание национального еврейского государства внутри уже существующего государства Аргентины. Громадные средства, вложенные им в ЕКО[16], были использованы на то, чтобы дать евреям России реальные шансы начать новую жизнь в Америке, главным образом, в Аргентине, а также в США и Канаде, при этом предполагалось, что поселенцы интегрируются в новое общество, не теряя своей национальной идентичности.
По планам ЕКО, в 1892 г. предполагалось переселить 25 000 евреев из России в аргентинские колонии, и в следующие 25 лет эта цифра должна была достигнуть 3 250 000. В действительности, в первый год деятельности ЕКО в Аргентину приехало 2 500 русских евреев, и во все последующие годы число колонистов не превышало, по разным оценкам, 27 500 _ 33 000, то есть, с точки зрения арифметики, план барона потерпел неудачу. Однако значение этого эксперимента выходит далеко за пределы приведенных цифр. Благодаря деятельности де Гирша и ЕКО, о неведомой им до этого Аргентине и открывавшихся в ней возможностях для новой жизни узнали десятки тысяч евреев России, которые устремились в эту страну на свой страх и риск, минуя каналы ЕКО[17]. Большая часть этого эмигрантского потока направлялась в столицу Буэнос-Айрес и другие крупные города. Таким образом, план де Гирша и ЕКО косвенно содействовал тому, что в настоящее время еврейская община в стране насчитывает около 200 000 человек[18] и является самой крупной в Южной Америке и одной из крупнейших в мире, а её представители, несмотря на все потрясения, испытанные Аргентиной за последние десятилетия, занимают достойное место в политической, экономической и культурной жизни страны.
Колония Мозесвиль _ первая сельскохозяйственная колония русских евреев в Аргентине
Небольшой городок Мозесвиль в провинции Санта-Фе расположен на северо-востоке Аргентины в 110 км от столицы провинции г. Санта-Фе и примерно в 600 км от столицы страны Буэнос-Айреса. Это _ живая страница истории колонизационного движения евреев из России в Аргентине.
Основателями Мозесвиля были выходцы из Подолии, которые прибыли в Буэнос-Айрес 14 августа 1889 г. на борту немецкого парохода «Вессер».
Немецкий пароход «Вессер», на котором в 1889 г. приплыла в Буэнос-Айрес группа иммигрантов из России, составившая ядро будущей колонии Мозесвиль
Их было 136 семей (824 человека) во главе с духовным наставником, рабби Аароном Гольдманом; все они говорили только на идиш. Из Буэнос-Айреса будущие колонисты проследовали поездом на северо-восток, в провинцию Санта-Фе, в местечко Паласиос, названное в честь крупного местного землевладельца дона Педро Паласиоса. Согласно заключенному с ним контракту, поселенцы получали наделы земли, инвентарь, скот и продукты питания, а также инструкции о том, как хозяйствовать на новой земле. За все это они обязались расплачиваться будущими урожаями. Однако на полустанке вновь прибывших никто не встречал, состав был загнан на запасной путь, и будущие колонисты оказались в отчаянном положении - в голом поле, без языка и средств к существованию. Лишь некоторым удалось устроиться батраками в ближайшие имения. Многие семьи перебрались в небольшие городки южнее Паласиоса, некоторые вернулись в Буэнос-Айрес. Среди оставшихся разразилась жестокая эпидемия тифа, которая унесла более 60 детей. Их зачастую безымянные могилы находятся в старой части местного еврейского кладбища, надгробные плиты наклонены в разные стороны, некоторые упали на землю. По высеченным на них датам можно определить, что все дети умерли между августом и октябрем 1889 г.
Будущее колонии казалось безнадежным, но в это время произошло почти чудо. На полустанке Паласиос случайно проездом оказался доктор Вильгельм Ловенталь из Берлина, который по заданию аргентинского правительства обследовал земли, пригодные для будущей колонизации. Услышав почти забытый им язык и воочию убедившись в отчаянном положении, в котором очутились его соплеменники из России, он начал энергично действовать. Его обращения к правительству Аргентины и губернатору провинции Санта-Фе, а также личные встречи с доном Паласиосом, принесли свои плоды _ колонистам были доставлены палатки, инвентарь, скот, и в десяти милях от полустанка возник палаточный городок, названный Мозесвилем. К этому времени из 136 семей, прибывших сюда несколько месяцев тому назад, осталось только 50. На вопрос, почему поселению дали такое имя, рабби Гольдман ответил: «Моисей вывел евреев из рабства в Египте и направил их в собственную землю. Мы, оставившие царскую Россию и прибывшие в свободную Аргентину, испытываем в этом месте, которое станет нашей родиной, те же чувства, что и наши далекие предки»[19].
Ловенталь вернулся в Европу для сбора денег для колонистов с тем, чтобы они выкупили свои земли у дона Паласиоса. В Париже доктор встретился с бароном де Гиршем. Наделенный полномочиями ЕКО, Ловенталь вернулся в Аргентину и начал скупать обширные земельные участки в разных провинциях страны для будущих колонистов. В провинции Санта-Фе были выкуплены земли, на которых трудились поселенцы Мозесвиля, что облегчило их материальное положение, но жизнь колонистов в первые годы оставалась тяжелой: им приходилось бороться с засухами и набегами саранчи, у многих не было опыта работы в сельском хозяйстве. Однако постепенно жизнь в колонии налаживалась. В 1910 г. в Мозесвиле проживало 785 семей (4565 человек). Они выращивали пшеницу, кукурузу, люцерну, которая не только обеспечивала корм скоту, но и шла на продажу. Так, в 1910 г. колонисты продали 20 000 тонн люцерны по цене 15 долларов за тонну и, кроме этого, значительное количество её семян по 60 центов за фунт. Они впервые в стране начали выращивать рис и подсолнухи (для производства масла). Широко было развито животноводство. Мозесвиль был родиной новых аргентинских ковбоев _ еврейских гаучо. Еврейские иммигранты из черты оседлости и их дети стали отличными наездниками, пасшими стада полудиких животных, защитниками от непрошенных гостей (индейцев и местных ковбоев). В числе первых поселенцев Мозесвиля был Альберто Гершунов, впоследствии крупнейший аргентинский писатель-певец еврейских гаучо[20]. С Мозесвилем связаны также юные годы известного идишистского поэта Х.И.Фарбера[21].
В колонии развивалась общинная жизнь. Первая синагога, названная в честь барона де Гирша, была возведена в 1920-е годы. Позднее были построены еще три синагоги - свидетельство насыщенной религиозной жизни в колонии.
Синагога им. барона де Гирша в Мозесвиле
В городе издавались две газеты: одна на испанском и вторая _ на испанском и идиш. Кроме них, существовала «устная» газета: новости передавались через громкоговоритель на центральной площади города.
В городской библиотеке было много книг на иврите и идиш. В 1948 г. была открыта семинария для подготовки учителей иврита, которую за последующие годы окончили сотни студентов. В городе существовал еврейский театр на идиш. В нем выступали не только местные труппы, но и гастролировавшие коллективы из США и Европы. Суббота была в городе нерабочим днем.
В местном музее, носящем имя рабби А.Гольдмана, можно увидеть много экспонатов, напоминающих о первых колонистах: старые фотографии, медный самовар, российские банкноты, газеты на идиш с описаниями погромов в России.
Сквер на центральной площади в Мозесвиле
Рядом с городом находится старейшее в Аргентине еврейское кладбище с более чем 5 000 захоронений. Здесь покоятся рабби Гольдман и отец писателя Альберто Гершунова, Григорий Гершунов, убитый в стычке с местным гаучо 12 февраля 1891 г. Здесь же - могила Хулио Сандиера (1889-1978), первого ребенка, родившегося в колонии и прожившего в ней долгую жизнь.
Еврейское кладбище в Мозесвиле
В 1918-19 гг. в Мозесвиль прибыли новые иммигранты с Украины, в 1930-е годы - из европейских стран, оккупированных немцами. В 1948 г. его население было около 5 000 человек, большинство из которых составляли евреи. Вокруг Мозесвиля располагались многочисленные еврейские фермерские хозяйства, для обитателей которых городок был своего рода столицей. Две главные улицы до сих пор носят имена М. де Гирша и Т.Герцля; есть здесь и улицы Государства Израиль и Голды Меир.
На многих городских зданиях красуется Звезда Давида и другая еврейская символика, сохранились остатки вывесок на идиш, который знало большинство жителей города.
После Второй мировой войны началось постепенное исчезновение еврейского Мозесвиля и еврейских ферм вокруг него. В результате механизации сельского хозяйства потребность в рабочей силе значительно сократилась, и молодые люди в поисках образования и работы стали все в большем количестве покидать колонию и уезжать в крупные города, где они становились врачами, адвокатами, бизнесменами, служащими, людьми свободных профессий. На нескольких фермах в округе еще продолжают трудиться евреи, однако большинство хозяйств принадлежит сейчас неевреям. К концу 1990-х годов в Мозесвиле было 2 700 жителей, из них только около 400 _ евреев. Почти никто из них уже не знает идиш, и хотя старейшая синагога имени де Гирша остаётся открытой, служба в ней происходит нерегулярно из-за отсутствия миньяна[22]. По-прежнему работает театр на площади Кадима, но все представления в нем идут на испанском языке. Значительно сократилось число студентов еврейской семинарии. По словам одной старой горожанки, «это был город, полностью свободный от антисемитизма, это был город, где все были евреями _ доктора, адвокаты, мэр, и никто не смотрел на нас свысока. Это - наиболее важное место для евреев Аргентины, и мы обязаны его сохранить»[23].
В последнее время среди аргентинских евреев возрос интерес к Мозесвилю - они приезжают сюда, как в город-музей, чтобы прикоснуться к своим корням, к своему далекому прошлому в этой стране.
На праздновании 75-летия Мозесвиля в октябре 1964 г. прибыли губернатор провинции Санта-Фе и министр сельского хозяйства Аргентины, в присутствии которых состоялось открытие памятника де Гиршу. На кладбище был прочитан кадиш (еврейская поминальная молитва) по детям, умершим от тифа в первые месяцы существования колонии. Большинство аргентинских газет посвятили этой дате статьи, в которых отметили вклад евреев в развитие страны. В 1999 г. аргентинское правительство провозгласило Мозесвиль национальным историческим памятником.
Торонто
Примечания
[1] О бароне М.де Гирше и ЕКО см. также: Путятова Э. Эмиграция евреев из России в Южную Америку в конце XIX _ начале XX вв. Русские евреи в Америке. (РЕВА). Кн.3. Ред.-сост. Э.Зальцберг. Иерусалим; Торонто; Санкт-Петербург, 2009. С.9_23; Базаров В. Воспоминания старого колониста. Описание жизни и деятельности Йозефа Эйдмана за годы 1904 _ 1951, прожитые им в Аргентине. РЕВА. Кн. 4. Ред.-сост. Э.Зальцберг. Иерусалим; Торонто; Санкт-Петербург, 2010. С.17 _ 25. Заблоцки Э. История колонии «Маурисио»:два свидетельства. РЕВА 7. Торонто; Санкт-Петербург, 2013. С.22-37.
[2] О колонии «Маурисио» см также цитированную выше статью Э.Заблоцки.
[3] Robinson Leonard. Agricultural Activities of the Jews in America. Jewish Year book, vol.14 (1912-1913). P.46.
[4] Лапин Е.А. Настоящее и будущее еврейской колонизации в Аргентине: Доклад, читанный в петербургском Центральном комитете ЕКО в марте 1894 г.//Восход. СПб., 1894. Кн. 4 (апрель). С.3-24; кн.5 (май).С.3-48.
[5] Robinson Leonard. P.47.
[6] Robinson Leonard. P.48.
[7] Вестник еврейской эмиграции и колонизации, №3, 1911.
[8] Robinson Leonard. P.48.
[9] Avni Haim. «Insular Jewish Communal Life»: Russian Jews in Argentina and German Jews in Bolivia. Jüdische Gemeinden Kontinuitäten und Brüche. The Hebrew University of Jerusalem, 2002. P. 254.
[10] Ibid. P.255.
[11] Крюков Н.А. Аргентина. Сельское хозяйство в Аргентине в связи с общим развитием страны. СПб., 1911. С. 264.
[12] Avni Haim. P.255.
[13] Zablotsky Edgardo. The Project of Barón de Hirsch. Sucсess or Failure? Working Paper 289, Universidad del CEMA, May 2005. Согласно другим источникам, число колонистов достигало 33 000.
[14] О причинах упадка колонии Маурисио см.: Zablotsky Edgardo. История колонии «Маурисио» : два свидетельства. РЕВА. Кн.7. Ред.-сост. Э.Зальцберг. Торонто; Санкт-Петербург, 2013. С. 22-37.
[15] Elkin Judith. The Jews of Latin America. Holmes and Meier, New York; London, 1988. P.118.
[16] При создании ЕКО де Гирш вложил в него 10 млн. долларов (примерно 260 млн в современном исчислении) . После смерти барона 21 апреля 1896 г. ЕКО унаследовало его капитал в 36,5 млн. долларов (примерно 1 млд в современном исчислении) (Zablotsky Edgardo, May 2005).
[17] Zablotsky Edgardo.May 2005.
[18] По некоторым данным, еврейское население Аргентины в начале XXI в. составляло 400 000 _ 450 000 человек (см. интернет-ресурс britishargentina.com _ Jews)
[19] O’Mara Richard. Palestine on the Pumpas// The Virginia Quaterly Review, Winter 2001, vol.77, №1.
[20] Гершунов Альберто (Gerchunoff Alberto, 1883, Проскуров, Украина _ 1950, Буэнос-Айрес), крупнейший аргентинский писатель. Его семья эмигрировала в Аргентину в 1889 г. и поселилась сначала в Мозесвиле, затем в колонии Клара. В 1910 г. опубликовал книгу «Las gauchos judios» («Еврейские гаучо»), принесшую ему широкую известность в испаноговорящих странах. Книга неоднокретно переводилась на англ. и была экранизирована в Аргентине в 1975 г. В теч. многих лет работал журналистом в вед. аргент. газете La Nación Автор многих очерков, рассказав и книг о жизни евреев в Лат. Америке, в том числе автобиографии «Entre Rios, Mi Pais» («Энтре Риос, моя родина»,1950).
[21] Фарбер Хаим Ицхок (1889, Браниште, Бессарабия _ 1968, Буэнос-Айрес), поэт, прозаик, переводчик, писал на идиш. Вместе с родителями приехал в Аргентину и поселился в Мозесвиле в 1904 г. Был постоянным сотудником буэнос-айресской газеты Ди Идише Цайтунг (Еврейская жизнь), в которой публиковал новеллы из жизни евр. колонистов и гаучо, публицистику и произв. для детей. Автор более 600 детских стихотворений и около 800 басен. В Буэнос-Айресе вышли его книги «Фар Бридерлэх Ун Швестерлэх» («Для братишек и сестренок», 1925), «Ин А Идишер Колоните» («В еврейской колонии», стихи для детей, 1936) и др. Переводил на идиш стихи ивритских поэтов.
[22] Миньян-присутствие 10 мужчин для проведения службы в синагоге
[23] O’Mara Richard. Palestine in the Pumpas.
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #3(173) январь 2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=173
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer3/Zalcberg1.php
