***
Даёт отмашку мне природа:
Снега легли — садись пиши
О жизни своего народа,
О прозябании в глуши.
А мне сжимает горло комом,
И падает перо из рук:
Ведь это людям так знакомо,
Что лучше промолчать, мой друг.
Растают белые заносы,
Вернётся вешнее тепло.
И сами отпадут вопросы,
Поскольку время истекло.
***
Спросили, кем же я работаю,
Кому служу в поту души,
Какой почтенною заботою
Согнута я в ночной тиши.
Тем, кто за хлебом выбирается
Лишь изредка, и то с клюкой,
Определённо полагается
Перемещаться на покой.
И кто бы спорил? Я согласная!
Вот только завершу труды,
Добуду гласные-согласные
Из русской золотой руды,
Сложу их в сундучок окованный,
Чтоб отыскали через век
И подивились очарованно,
Что жил такой вот человек:
Корпел без меры над бумагами,
Пустой чурался болтовни,
И блата не имел с завмагами,
И длил без разносолов дни,
Не говорил другим, что мается,
Деля последние гроши,
И знал: никто не догадается,
С кем он беседовал в тиши.
***
В слове «снеги» столько неги,
Что забудешь про снега,
Под которыми побеги,
Перелески, берега,
Под которыми, внимая
Сердцу матери-земли,
Спят зародыши до мая,
Спят дома и корабли.
В белой мантии узорной
Тонет до колен нога,
И, куда ни бросишь взора,
Всё снега, снега, снега,
Неподъёмны, неприступны
И надёжны, как редут,
Возлежат они… А снеги?
Те, конечно же, идут!
***
Долгожданный первоцвет
После нудной зимней стужи.
Ах, как ты для сердца нужен,
Да ещё на склоне лет!
Клювы будущей листвы
Дымкою укрыли дали.
Хоть такое все видали,
Чувства старые новы.
И опять душа дрожит
Возле строчки мать-и-мачех.
И не может быть иначе,
Когда хочется дожить
И до поля васильков
После кипени ромашек,
Словно не было промашек,
Словно не было силков,
А всегда цвели сады,
Облаками став земными,
Поменяв на время имя
И предчувствуя плоды.
Неумолчна жизни трель:
Отцвели в ночи фиалки,
И нисколечко не жалко,
Что забылось про апрель.
А простуженным ветрам
По жаре так сладко спится,
Что похож на небылицу
Вой метели по утрам.
Источает мёд земля
В зыбком трепете живого,
И с природой вместе снова
Обретаю силы я.
Полнюсь соками травы,
Наливаюсь кровью ягод,
Чтобы сил хватило на год
Мне до новой муравы
И на много-много лет…
Вот и промелькнуло лето.
Где ты, бывший первоцвет?
Жизнь промчавшаяся, где ты?
***
Я думаю — и слава Богу,
Что мне в далёкую дорогу
Досталась лёгкая сума,
Что не сходила я с ума,
Боясь лишиться капитала, —
Мне с близкими всегда хватало
Кусочка хлеба на обед…
Зато теперь весь белый свет
К моим ногам приник с любовью,
И стоит только двинуть бровью,
Чтобы творились чудеса
И вся небесная краса
Преображалася в земную.
Теперь травинки не сомну я
И не нарушу речки гладь —
Всё это Божья благодать,
А потому неоценима.
Незрячий пусть проходит мимо,
Влекомый страстию пустой.
Ко мне же ангел на постой
Прибыть сегодня обещался,
А потому не попрощался.
И я от счастья без ума!
И думаю — хваленье Богу,
Что мне в далёкую дорогу
Досталась лёгкая сума.
***
Воспоминанья наши, будто соты,
Что воском запечатаны усердно
До той поры, пока они потребны
Не станут оперившимся родным.
Тогда шутя они откроют склады,
И влага медоносная лениво
Им заструится щедро на потеху,
Поскольку для потомков нет услады
В давно увядшей горечи хмельной.
А нам казалось, что пребудут вечно
На небосводе жизни наши судьбы
И бархатистой юношеской кожи
Вовеки не коснётся смерти тлен.
А вот поди ж ты — облетели листья,
И стало голо в той зелёной роще,
Где мы гуляли, сторонясь народа
И замирая с жаждой на губах,
И не гадали, что настанет время,
Когда взирать мы сами станем скорбно
На отшумевший танец жёлтых листьев,
Детишкам попадающих в гербарий.
Глотай, потомок, горестную влагу
Моих не усмиряемых мучений
В попытке разобраться, что сияло,
Как светоч, над дорогою моей.
Напрасный труд, исполненный печали.
И для меня он тоже непосилен,
Но так заманчив, что нельзя оставить
Попыток этих даже на краю.
Наверное, истошное томленье
По недоступным запредельным сферам
Нас и ведёт тропою каменистой,
Украшенной приметами любви.
А разобраться — станет ясным-ясно,
Что страсти есть досадная приманка,
Зовущая нас прыгать, как в болоте,
На кочку с кочки в поисках припасов,
Которые питают нас зимой.
Вот и решай про юности забавы —
Пустое это умопомраченье
Или крылатость, данная богами
В подмогу на трясинистом пути.
Так хочется опять его пройти…
Прости меня, потомок мой, прости.
***
Много лет у меня не селились скворцы,
Облетали усад стороной.
И осели у старого дома венцы,
И разруха прошла над страной.
Со слезами доходы худые кроя,
Я не стала нежнее; к тому ж
Поразъехались дети по дальним краям,
Перебрался под сосенки муж.
А друзей за богатство сгубила борьба.
И увяла земная краса.
На просторах, где сеяли прежде хлеба,
К небесам потянулись леса.
Ничего, что согрело бы душу мою,
Не осталось на этой земле.
И о чём я во мраке вечернем молю,
Пусть никто не расслышит во мгле.
***
Раньше времени Господь не заберёт,
Не печальтесь, люди, понапрасну,
Радуйтесь, что небо снова ясно,
Что грехи не взяли в оборот,
Что в тиши сопит беспечно кошка,
Что сегодня не пустая плошка,
И когда глядишь в своё окошко,
Видишь, как порхают у ворот
Нет, не мотыльки, а чьи-то души,
Жаждущие мир земной послушать,
Вспоминая прежние деньки,
А вдали, у пенистой реки,
Раздаются визги ребятишек,
Отдающих сил своих излишек
Благодатной ласковой воде,
По которой так легко беде
Ускользать из наших нудных будней,
В коих с каждым годом беспробудней
Спят, небес не слыша, человеки,
И лишь только трепетные веки
Говорят о маете глазниц,
Видящих людей, упавших ниц
Перед распростёртым небосводом,
Уносящим душу, словно воды,
В сказочные лёгкие миры,
Из которых тотчас комары
Возвращают блудную на место,
И она опять покорно, вместо
Радостных вальсирующих па,
Ковыляет по земле, слепа,
Плачущая о летящих днях,
А на небесах её родня,
Обречённо недоумевая,
Молится, чтоб вывезла кривая
Из земной сосущей колеи
И твои колёса, и мои…
***
Ах, что Ты делаешь со мной,
Всевластный Боже?
Свет проливается стеной!
И рябь по коже!
А за Порогом — благодать
Иного мира.
И я готова жизнь отдать
За то, чтоб лира
Звучала, смерти вопреки,
Вздымая шею.
Меня своею нареки!
Смотри: у Времени реки
Твоей касаюсь я руки
И хорошею.
***
А сусло выбродило: вот —
Затычку выбило и хлещет!
Ах, знали б вы, какие вещи
Мне напевает голос вещий,
Какой восторг во мне живёт!
Смогу ли, вверившись дарам,
Я передать небес звучанье
И сердца жар необычайный,
И странное страстей молчанье,
И свет, летящий по горам?
Пронзает ток…Рука в руке!
Дыханье в такт! И поступь в ногу!..
Я знаю, Господи: немного,
И соберусь к Тебе в дорогу
Без всякой ноши, налегке.
***
Отчего, дружочек-клён,
Нынче неприветлив?
Не берёшь меня в полон
И отводишь ветви.
Или ночка не светла
И озябли ноги?
Или юная ветла
Встала на дороге?
Затяну в тугой венок
Свои руки-плети
И покорно буду срок
Доживать на свете.
Падают сухим дождём
Листья без печали.
Мы всегда чего-то ждём
У судьбы в начале.
А когда слетает снег
Первозданный с неба,
Прекращается наш век,
Словно он и не был.
Станешь ты, дружочек-клён,
Никому не нужен.
Заберёт тебя в полон,
Околдует стужа.
И останется ветла
Плакать у дороги,
Что исхожены дотла
У любви дороги.
***
И промчалась гроза стороной.
Наши губы остались сухими.
И твоё сладострастное имя
Не сразило мой горький покой.
За рекой, в стороне благодатной,
Пролилися грибные дожди.
Моё сердце, не плачь, подожди, —
Скоро всё повернётся обратно.
И босыми ногами — дитя —
Я пройду по муравчатым лужам…
Кроме Господа кто ещё нужен,
Если жить не шутя?
