©, Алексей ИВИН, автор, 2000 г.
ПЕРЛЫ ВОСТОКА
Кодзики. – СПб.: ООО «Издательский дом «Кристалл», 2000. – 608 с. – (Б-ка мировой лит-ры. Восточная серия). 10 000 экз. ISBN 5-306-00017-7.
Нидзё. Непрошеная повесть. – СПб.: ООО «Издательский дом «Кристалл», 2000. – 448 с. – (Б-ка мировой лит-ры. Восточная серия). 10 000 экз. ISBN 5-306-00019-3.
Акинари, Уэда. Луна в тумане/ Пер. с японского З. Рахима и А.Стругацкого. – СПб.: ООО «Издательский дом «Кристалл», 2000. – 256 с, ил. – (Б-ка мировой лит-ры. Восточная серия). 10 000 экз. ISBN 5-306-00030-4.
Цюй Юань, Лисао. – СПб.: ООО «Издательский дом «Кристалл», 2000. – 326 с. – (Б-ка мировой литературы. Восточная серия). 10 000 экз. ISBN 5-306-00031-2.
Мы знаем «Библиотеку всемирной литературы» - сотни увесистых томов, выпущенных издательством «Художественная литература» в Москве в 60-70 годах. А вот петербургский издательский дом «Кристалл», привлекая издательство «Терция» и ряд других, уже в наши дни решился, может быть, не на столь грандиозное, но тоже впечатляющее дело: издать библиотеку мировой литературы. Четыре обозначенных книги вышли в «Восточной серии». Вообще-то их больше: уже опубликован, например, памятник раннего японского средневековья «Исэ-моногатари».
Кто заинтересован познакомиться с праосновой японской жизни и культуры, тому, конечно, не обойтись без «Кодзики». «Кодзики» - это нечто вроде «Старшей Эдды» или нашей «Повести временных лет»: собрание мифов, легенд, преданий, связь которых с реальными событиями просматривается лишь условно, настолько они отдалены от времени записи (У111 век). Причем первая часть «Кодзики» (а о ней и речь) представляет собой космогонические мифы: создание земли и воды, первых богов, поименованных местностей, пищи и т.п. Забавно, что, согласно японской мифологии, творение первых людей и праматери пришлось повторять, потому что, как и в случае с Евой, женщина проявила излишнюю инициативу. Поскольку богиня Идзанами заметила и похвалила своего супруга первой: «Поистине, прекрасный юноша!» - все дело пошло насмарку, и первые дети оказались уродами. Ученые трактуют это как замену матриархата наследованием по отцу.
Для восприятия текст труден, но к нему приложено обширное толкование известной исследовательницы Е.М.Пинус, ее статьи и словарь богов и топонимов.
Следующая затем хронологически «Непрошеная повесть» Нидзё относится уже к началу Х1У века. Нидзё – это женщина, придворная фрейлина императора Го-Фукакусы. «Женская» словесность на Востоке, особенно в древние времена, явление гораздо более распространенное, чем на Западе. Особенность же этой рукописи в том, что она пролежала невостребованной… 700 лет и была опубликована лишь в начале 60-х годов ХХ века. И когда читаешь ее, ловишь себя на мысли, что это тоже нечто вроде кармического наказания сочинительнице. Потому что повесть, вообще говоря, утонченно безнравственна и ломает многие представления о женщине как она есть. Героиня, точнее сама Нидзё (потому что это, собственно, мемуары, писанные на склоне дней) колотит государя-императора палкой, изменяет ему направо и налево (впрочем, как и он ей) и даже откровенно потешается над влюбленным настоятелем храма. Разумеется, все эти «реалии текста» трудно было бы переварить японским императорским домам и японской общественности, даже если бы рукопись обнаружилась раньше. К тому же, написано это хорошо и даже увлекательно, особенно первые «свитки». Вместе с тем повесть можно трактовать и традиционно – как нелегкую судьбу угнетенной талантливой женщины, которая вынуждена при многоженстве терпеть многочисленные обиды (идефикс восточной литературы вообще до наших дней – женская судьба). В последних «свитках» речь идет действительно о страданиях и скитаниях отвергнутой и нищей монахини. Впрочем, на Востоке это было обычным уделом и литераторов-мужчин: недоразумения с властями, замаливание грехов, удаление от мира.
Как, например, в случае с китайским сановником Цюй Юанем (умер в 278 г. до н.э.): он стал жертвой клеветы и был сослан и очень переживал по этому поводу. Исследователи характеризуют его как «первую поэтическую индивидуальность в китайской истории». Быть первым – почетно и трудно, хотя бы и из тьмы веков. Его обрядовые песни отличаются той безыскусностью и прямотой, которые возможны лишь в ребяческом возрасте поэзии, при ее зарождении.
Но и это прекрасное издание не обошлось без конфуза: видимо, подстрочник, выполненный Н.Т.Федоренко, не был выверен и известные растения «сумах» и «чилим» пошли как «суман» и «чилилл». И переводчики, в том числе Ахматова, так их и оставили, приняв за экзотические. Если это так, нехорошо Анне Андреевне, нехорошо Гитовичу и Балину. И уж совсем нехорошо нынешним комментаторам, что рецензент «КО» ловит их на таких пустяках. И даже сослаться на электронный набор и корректоров не позволяет.
Уэда Акинари, человек конца ХУ111 века, уже не был правоверным самураем. Но и его немногочисленные безупречные новеллы часто об одном: о верности в любви и дружбе, о самоотверженности разлученных, которые встречаются, даже если один из них умер («Встреча в праздник хризантем»). Ужасное – везде ужасное; но японские вурдалаки, привидения, оборотни особенно разрушительны и жестоки: на них даже заклятия праведных монахов не действуют. Случается, что и сами-то монахи становятся для местности опустошительны, как моровая язва» (новелла «Голубой колпак»). Вообще, если, например, сравнивать Мериме и Акинари, живших примерно в одно время и сходных по тематике, то Акинари даст сто очков вперед по тому, к а к это написано: точно, просто, трогательно, со слезой; хотя, конечно, интригу лучше строит француз. И разъяснения мотивов у Мериме вполне реалистические, а у Акинари, соответственно, кармические.
Формат «Восточной серии» невелик, и она чудесно оформлена: обложки, титулы, заставки, иллюстрации, каллиграфия – всё в восточном вкусе.
Алексей ИВИН
(в сокращенном виде опубликована в газете «Книжное обозрение», №49, 4 декабря 2000 г.)
