МЫ ТЕПЕРЬ ВСЕ ГОРОЖАНЕ
Герой современной русской прозы? Рассуждать о нем можно, только сразу дважды оговорившись: во-первых, он слишком многоразличен, пестр, чтобы определить его даже в толстой монографии, во-вторых, обзор-то узок: если о семидесятилетних авторах, которые у всех на слуху, можно что-то сказать, то сорокалетних еще надо найти и прочесть. И все-таки некоторые ориентиры видны.
Первое и главное: герой окончательно переехал из избы в каменный дом. Наследников Астафьева, Белова, Шолохова, которые бы свидетельствовали от имени социальных низов, не обнаруживается (или они измельчали). Дна-то много в современной прозе, но это - городское дно: бомжи, наркоманы, преступники. Герои Прилепина, Сенчина с их шустрым зазнайством начисто лишены романтизма, о своем происхождении не вспоминают и стремятся только обладать недвижимостью. Кто какие байки травит, плотничая, - их не интересует. Как-то всё разладилось, если под "ладом" понимать то же, что имел в виду Белов в своей книге. Умные ворчуны Маканина, усталые циники Кувалдина, парадоксалисты Пьецуха выродились в обыкновенных пролаз и прохиндеев, озабоченных недостатком общественного внимания к себе. Житие пошло всё более мирное, всё более скученное, устроенное на умении "дружить", - мужество и коллективные тяготы героев на войне, в лагерях и на стройках века отошли в прошлое. Но авантажности и завоевательной экспансии англо-американских покорителей прерий и космоса все равно что-то нет: живем в баньке с пауками, друг друга жалим, за стены блочного многоэтажного жилого дома хотя бы в сквер не выходим. Поэтому в современной прозе маловато оптимизма, мажорного тона или хотя бы иллюзий, а герой какой-то всё более закупоренный, несмотря на светлые перспективы рыночных отношений.
Вот пример: не так давно вышла книга "Новые писатели: Форум молодых писателей России", второй выпуск. В ней почти 600 страниц, на прозаиков отпущено 400. А мое внимание привлек только Илья Кочергин, представленный Е.Ермолиным, и то не с рассказом, а с путевым очерком "Красная палатка в снегах Килиманджаро". Чувствуется, что человек пишет с вдохновением, отбирая слова и о том, что любит, - и при известной внутренней гармонии всё остальное приложилось: эстетические красоты, единство впечатления, живописность и романтичность. Нет мата, натурализма и невразумительных разглагольствований - и сразу, как говорится, другой колер. Может, все дело в том, что герой путешественник, не заперт в квартире, а созерцает земную красоту? А мы теперь все горожане, куда нам!
В этом смысле призыв Л. Пирогова восстановить "маленького человека" в качестве героя не лишен оснований. Вопрос только в том, кто его пожалеет? Разве только социальная служба и правозащитники. Что до читателя, то он, мультиплицированный, воспитанный на Терминаторах, хоббитах, женских романах с непременным хеппи-эндом или хоть на Фандорине, - читатель, я уверен, не снизойдет до нынешнего Акакия Акакиевича. Ну, разве что он будет преподнесен с большим гуманистическим пафосом.
А между тем, в смысле моральности, в смысле продолжения исконных достоинств русской литературы, в смысле традиций Толстого, Тургенева, Достоевского он-то, этот "маленький человек", и должен был бы возродиться. Вот он переехал из избы в каменный дом, лишил себя природного окружения и горизонта, вот тут-то и начались такие душевные переживания, которые можно бы со всем мастерством психологического анализа явить миру. Вот, мол, Акакий Акакиевич страдает: шинель у него украли, машину из гаража увели, льют ему на голову холодную воду.
Нет, ну, воду-то на темя герою современной прозы льют давно: в романах М.Попова и антисоветских изысканиях Е.Попова льют, у М.Литова и М.Бутова льют, у А.Волоса и А.Слаповского льют, у С.Василенко и даже Е.Черниковой льют. Что? Вот именно: недостаточно художественно льют воду, и мы не верим. Потому что при таком распространении аудио, видео и прочих средств коммуникации воздействие Слова должно быть таково, чтобы мы ему поверили. Ну, не болит у него ничего, у современного героя русской прозы, или эта боль не вызывает отклика у читателя, который живет в мире насилия и стал невосприимчив.
И у нас, и на Западе все давно и отлично поняли, в чем преимущества русской прозы. Задача современного русского прозаика, следовательно, в том, чтобы продлить и развить мажорный импрессионизм Бунина, старообрядческую основательность Шмелева и Зайцева, демократизм Астафьева и Шукшина в новых достойных формах.
Вместе с тем, когда мы говорим о герое современной русской прозы, надо понимать, что широкое развитие потребительской литературы (исторические и футуристические фэнтэзи, детективы, "дамская" проза) оставляет для серьезного прозаика узкий путь. Раз он сидит в каменном мешке, естественно, что он безудержно фантазирует, ловит и выводит на чистую воду преступников, соединяет в счастливом союзе очередную влюбленную пару. Но его-то собственная р е а л ь н а я сущность как современника, как данного субъекта в данных обстоятельствах остается невыраженной. Он же убегает от действительности в мир грез. А его собственное положение не проявлено. Вместе с тем почему вы считаете, что читатель хочет только "вранья"? Отнюдь. Противостояние "маленького человека" разрушительному воздействию "среды" - тоже очень занимательная тема, тоже помогает выживать в серых буднях. И не обязательно при этом "Кафку делать былью"; есть превращения поближе к реальности и повседневности, более конструктивные и мобилизующие.
Чтобы организовать, скомпоновать героев в художественное полотно типа "Братьев Карамазовых", надо обладать прямо-таки сокрушительным жизненным опытом и большим талантом. В условиях городской суеты появление такого автора и таких героев мало вероятно. Но это не значит, что надо сдаваться. Если видеосъемка забирает из художественной прозы ее изобразительную часть, то интеллектуальная составляющая прозы все равно никуда не девается. Если информированность возросла в разы, то человеческие ошибки и заблуждения все равно остаются и требуют исследования. И почему обязательно прустовского, кафкианского, джойсовского? Вон Алексей Иванов, говорят, хорош. Я, правда, не читал.
Алексей ИВИН («Литературная газета», №27 за 2009 г., с сокращениями).
