Вадим Халупович мне известен издревле, как многим и многим – я читал его еще в «настоящих», прежних престижных журналах «Новый мир», «Юность», «Звезда», сталкивался в своих студенческих семидесятых и со сборником «Зимний полдень», запомнился, надо же, несмотря на версты, камни и подорожники будоражащих меня в ту пору текстов. Явно свой голос, особый способ складывать слова – ровно, лирично, без поэтических кунстштюков и пируэтов, кирпич вроде бы на кирпич, но взгляд за строфу цепляется и метафора отрадна, и душу невзначай царапает. Ну и подтексту малость намело – сфинксы под снегом. Северной Пальмиры выделка шкурки стиха.
До исхода в 1992 году в Израиль и заякорения под пальмами Хайфы у Халуповича вышло на других, невских берегах семь поэтических книг – причем тот Ленинград отнюдь не сегодняшний Санктпит!.. Словом, маститый автор, скромный негромкий мэтр среди шумно-заунывных альманахских альтезахенов, по нынешнему разухабистому времени – пиитический мастодонт, смиренно и свободно обитающий у Средиземного водопоя.
В книге «Пылинка на ветру» собраны стихи в основном последнего десятилетия. Золотой возраст человеческой осени заставляет автора все меньше смотреть под ноги, вороша опавшую листву страниц, а больше вглядываться в небеса, разговаривая с Ним, путь тот не с нимбом, а скорее в талесе:
Вещами, не исчезнувшими в небе,
Уже не надо больше дорожить,
И смотрит сверху вниз Всевышний Ребе,
И странно, что еще придется жить.
Эту книгу вообще можно было бы назвать «Разговоры с неназываемым», поскольку: «оставшись один, неотвязно я думаю/ о том, кто все знает – о Нем»; «что Ему и мы важны, которые/ рады, что душа не устает»; «вот я пишу тебе в божью епархию:/ что ты промолвил, явившись к Нему?»
При этом мироздание данной книги вовсе не теологично – просто поэтам и прочим творянам свойственно переписываться напрямую с небом, этакие письма брату Тео.
Там ветерок гуляет по лесам,
Там свет от Бога и слова от Бога...
Кто этот некто, видящий так много?
Не может быть, чтоб это был я сам.
Автору видится, что «Дант в небесах появился», что «тень печальная с небес на нас легла», что «в небе дверь бесшумно отворилась», а также слышится наконец, как «в небесах гуляет гром» – и вот это уже сулит блаженство!
Дело в том, что основными символами сей книги, сражающимися противоположностями, являются жара и дождь, так сказать, грубый «хам» и нежный «гешем». Знойный жгучий ветер из пустыни, хамсин, несущий пыль и боль, заставляющий ежечасно экклезиастно представлять себя пылинкой на ветру (иудаистская юдоль!) – это один полюс. «Хамсин песок с горбатых спин сносил./ Вокруг в тревоге корчилась страна»; «пыль аравийская нам застит белый свет»; «снова мы, знойной природы рабы»; «в соленом поту моя плоть», короче:
Жизнь – пылинка на ветру,
Ветер дунул – улетела.
В общем, жара, особенно, скажем так, аравийская – здесь образ войны и смерти. Поэтому важно этот период пекла переждать, пересилить, перебороть – «и не дать отчаяться надежде». Книга не зря состоит из двух частей – «Промежуток» и «Парение над бездной» – очень нашенские временные состояния.
Мир да любовь у Вадима Халуповича олицетворяет дождь – приводимая с небес влага, щедро льющая плодородие, хлещущая победно по бедам и заботам, молотящая по божьему повелению, по молитвенному хотению!
И пусть наш будет бесконечен срок –
В воде не тонем, в зное не сгораем.
Сквозь тучи – солнце, плавленый сырок.
Идут дожди.
Блаженствует Израиль!
Да-с, нет, мы не пылинки на ветру – навет это, ручаюсь автору, «еврейством удостоенному с детства». Маленькая печальная гипербола, поэтическое заблуждение. Гораздо ближе мне другое его послание:
Земля обетованная везде –
В Израиле, в России, на звезде,
Ты только божьи исполняй заветы,
Ты только будь ей честный, верный сын
Под пальмами или среди осин
Всю жизнь, вплоть до последней речки Леты.
Абсолютно согласен с автором. Кстати, а кто из поэтов не сменял бы эту речку на Черную?!
Напослед же хочу порадоваться глазом обложке книги с фрагментом работы отменного поэта и живописца Аси Векслер «Иерусалим. Улица Исланд», и сполна насладиться посвященными Асе строчками Вадима Халуповича:
Так, как будто стихи – летящая стая
Птиц, воспрявших на волю из пут острожных.
Их читаешь и чувствуешь – ты оттаял,
Жизнь прекрасна и жить возможно.
* Иерусалим: Скопус, 2012.
Напечатано в журнале «Семь искусств» #4(51)апрель-май2014
7iskusstv.com/nomer.php?srce=51
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2014/Nomer4/Judson1.php
