В тени вековых дубов стоял небольшой замок, который можно было бы назвать поместьем, если бы не излишняя архитектурная вычурность строения. Узкие высокие окна и стены из серого камня создавали вид мрачный и неприступный.
Вспоминали, что давным-давно, лет тридцать пять-сорок тому назад здесь жила счастливая семья. Хозяин замка – веселый, добродушный джентльмен обожал жену-красавицу. Они имели двух прекрасных дочек-малышек и жили в добром здравии и радости.
Замок в те времена являл собой отнюдь не мрачный, но строгий и элегантный вид. Стены его были увиты плющом. Чудесные цветы, привезенные из разных уголков света, украшали усадьбу. Многочисленные зеленые лужайки казались просто созданными для игр и развлечений и манили каждого отдохнуть и порадоваться жизни в тени огромных деревьев. В доме часто звучала музыка, в окнах мелькали танцующие пары, слышался громкий или нежный смех.
Время шло, дочери подрастали, и однажды замок огласился свадебными колоколами. Вчерашние малышки выпорхнули из семейного гнезда, едва успев опериться.
После отъезда девочек жизнь еще бурлила здесь, но все реже стали слышны звуки музыки, все реже к парадному крыльцу подъезжали великолепные кареты с гостями.
В один из дней окрестности облетела страшная весть: хозяин замка погиб на охоте. Его разорвал в клочья дикий вепрь.
С тех пор вдова закрыла свой дом для посещений, никуда не выезжала и посвятила свою жизнь молитвам и одиночеству. Изредка приезжали дочери с мужьями, пытались вернуть матушку к жизни, но их усилия были тщетны. Ни на какие уговоры она не шла, повторяя, что только здесь в полном одиночестве она находит упокоение, и может жить воспоминаниями о своем дорогом муже.
Проходили годы и десятилетия. Дом помрачнел, казалось, что в нем нет ни одной живой души. Лишь одно маленькое окно светилось в нём по вечерам.
Однажды погасло и это окно, и дом погрузился в вечный мрак. Умерла хозяйка. Похороны прошли очень скромно. Нотариус огласил завещание. Все ценности и денежные средства доставались дочерям поровну. Замок же оказался завещан некой Эвелин Дортмунд, до сего дня никому неизвестной. Сия неожиданность оказалась в некоторой степени и приятной. Дочери не любили этот мрачный дом, и ни одна из них не хотела жить в нём. Поэтому без пререканий попросили нотариуса разыскать даму по имени Эвелин Дортмунд.
Прошло четыре месяца, прежде чем новая владелица нашлась.
Эвелин – милая молодая девушка напоминала майскую розу в пору цветения. Высокая, с тонкой талией, небольшой грудью и ворохом светлых шелковых волос, она являла миру образ невинности и доброты. Голубые глаза всегда смотрели приветливо, а голос звучал нежней колокольчика. Она оказалась дочерью бедной белошвейки. Мать, сама еще нестарая женщина, выбивалась из сил, чтобы прокормить маленькую семью. Эвелин не знала, кто ее отец – мать глубоко в душе хранила эту тайну и не поощряла никаких расспросов.
Умная девушка уже имела жениха, такого же славного и простого парня. Он много трудился и подавал большие надежды на будущее. Оставалось лишь немного подождать, пока жених сумеет утвердить свое положение и получит возможность обеспечивать молодую семью.
Эвелин и ее мать приняли сообщение об огромном наследстве с удивлением и недоверием. Кто это мог оставить целый замок юной девушке? Никаких богатых родственников вспомнить они не могли.
Нотариус пригласил ее в замок и огласил завещание. Кроме самого строения, умершая хозяйка замка оставила Эвелин и денежные средства на его содержание. Эвелин становилась новой владелицей лишь при одном условии: девушка должна спать в комнате усопшей.
Эвелин неприятно поразили эти слова, однако выбирать не приходилось и она, волнуясь, подписала бумаги.
Собрав нехитрые наряды и уложив их в дорожный баул, Эвелин вместе с матушкой приехали в замок. Они ходили по комнатам, опускались в погреба, осматривали парк и не могли нарадоваться красоте. Они уже представляли, как ранней весной посадят здесь чудесные цветы, как ранним утром они станут впускать в открытые окна пение прекрасных птиц. Они не могли понять, за что им судьба сделала такой подарок.
В один из вечеров матушка проводила дочь в старухину спальню, в которой стояла широкая резная кровать, устланная дорогим, китайского шелка, покрывалом. В углу комнаты притаился маленький туалетный столик из красного дерева с резными ножками. Больше мебели в комнате не оказалось. А на стенах висели огромный портрет молодой женщины в полный рост и напротив него огромное старинное зеркало. Зеркало казалось слегка потускневшим от времени: в его углах залегли тени. Дама с портрета была обречена вечно смотреть на себя в это зеркало.
Эвелин слегка поежилась после ухода матушки. Все мнилось ей непривычным: и строгий портрет хозяйки на стене, и странное условие спать именно здесь, несмотря на обилие комнат в замке. Но ведь за подарки принято благодарить, а не обсуждать и спрашивать, что и почему.
Она прочитала вечернюю молитву, благословенно сложив руки на груди, и улеглась на мягкую перину. Полежав немного, она счастливо улыбнулась, так сладко чувствовала она себя здесь. И через несколько минут Эвелин крепко спала.
В полночь девушка внезапно проснулась от треска, исходившего со стороны зеркала. Еще не успев испугаться и не очень понимая, где она находится, она увидела в центре зеркала отражение женщины, одетой в белые одежды. Девушка испугалась и хотела закричать, но страх сковал ее горло.
Старая леди заговорила тихим голосом.
– Послушай меня, Эвелин. Я глубоко виновата перед моим мужем и твоей матерью. Я прошу простить меня хотя бы теперь. Двадцать лет тому назад мой горячо любимый муж пришел ко мне в спальню, заливаясь слезами. Он бросился на колени и молил о прощении.
«О, моя дорогая, как мне вымолить твое прощение за мой ужасный поступок. Помнишь ли ты, как год тому назад я задержался в дороге, попал в ужасный ливень и, промокнув до нитки, вынужденно остановился на постоялом дворе. В тот вечер я упал с лошади, и мой костюм пришел в негодность. Я попросил хозяина прислать мне женщину, которая сумеет зашить и почистить мой пиджак. Женщина оказалась так молода и хороша собой, что я не смог сладить с собой и позволил себе поухаживать за ней. Я пригласил ее разделить со мной ужин и выпить вина. Оказалось, это был день ее рождения. Мы мило общались, и я не заметил, как она очутилась в моих объятиях.
...Прошел целый год и вот вчера, снова оказавшись в тех краях, я встретил ее на улице. Она гуляла с ребенком – очаровательной девочкой трёх месяцев от роду. Я поклонился, женщина подошла, показала мне малышку и сказала, что ее зовут Эвелин Дортфунд, и что ребёнок – моя дочь.
О, моя дорогая. Какую гамму чувств я испытал при этом. Девочка действительно была похожа на меня в детстве. Но я не знал, как реагировать на эту новость и быстро удалился в смятении. Прости меня, прости мне мою минутную мужскую слабость. Полагаю, мы с тобой поможем этой даме вырастить малютку.
– Нет, – вскричала я тогда, перебивая его. – Никогда я не смогу простить тебя.
Я посылала всевозможные проклятья на голову мужа, он же горько рыдал, вымаливая прощение.
На следующий день муж собирался на охоту. Окончив сборы, он вошел ко мне в комнату попрощаться.
– Ты можешь не возвращаться оттуда, – крикнула я в гневе.
Он ушел, а через несколько часов меня известили о том, что его разорвал вепрь. Я упала без сознания и находилась между жизнью и смертью долгое время.
Потом я стала затворницей и оплакивала своего дорогого мужа до самой смерти. Я знала, что сгубила жестокими словами не только его, но еще и обрекла на бедность его родное дитя. Мне не было прощенья. Наконец Бог прибрал меня. Оставляя этот замок тебе и твоей матери, я хочу исправить то, что еще можно исправить. А теперь я ухожу в иной мир, где надеюсь встретить своего милого мужа. Надеюсь, и он теперь простит меня.
За зеркалом находится тайник, открой его. Все это твое по праву. Мой портрет теперь можешь убрать из комнаты. Прощай.
Зеркало затрещало и рассыпалось на мелкие кусочки. На шум прибежала матушка. Женщины зажгли свет и увидели на стене дверцу, которая оказалась открытой.
Эвелин не могла понять, видела ли она сон или это прежняя хозяйка явилась ей на самом деле. Открыв тайник, мать и дочь достали какие-то бумаги и сели их читать. В документах сообщалось, что Эвелин Дортфунд является законной дочерью Эдварда Ричардсона и наследует замок и ценные бумаги.
Женщины заплакали. Матушка – над прошедшей молодостью, девушка – от радости обретения и от горечи потери отца.
