Я сомневался, собираясь к стоматологу. У меня выпала эта штучка… ползунок, ездящий по ширинке на джинсах. Я, можно сказать, оказался вообще без ширинки. Вторые джинсы истрепались до оголения ляжек. Я решил прикрыть расстегнутую ширинку. Хотелось выглядеть красиво, неиспорченно.
Я сосредоточился на свитерах. Пытался подобрать подлиннее, чтобы прикрыть стыдное место. Когда-то у меня была синяя кофта почти до колен, но я не смог ее найти. Оставшиеся свитера доползали до одного и того же места. Я махнул рукой и надел первый попавшийся.
Меня встретила женщина, предназначенная специально для таких случаев. Я сказал, что я Климов и пришел к стоматологу Климовой. Женщина сказала, что знает обо мне, но придется подождать: мой стоматолог Климова сейчас занята другим потерпевшим, точнее, другим пострадавшим. Или, совсем правильно – другим больным.
— Другим клиентом, — поправил я.
— Наденьте бахилы, — сказала женщина.
Я надел бахилы и принялся ждать, украдкой поглядывая на ширинку. Свитер сидел хорошо, скрывая отсутствие ползунка. Стоматолог Климова освободилась и обратила на меня внимание.
— Здравствуйте, Климов.
— Здравствуйте.
Я сел в кресло, еще теплое после предыдущего больного, вернее, клиента. Поправил свитер и решил, как положить руки, чтобы не зависеть от свитера. Однако я все равно нервничал под гнетом красоты. Хотелось привести зубы в должный вид при помощи специалиста.
Перспектива того, что обворожительная Климова будет копаться у меня во рту полтора часа, пугала и привлекала одновременно. Теми же самыми руками она только что копалась во рту другого калеки, совсем даже и не Климова.
Или тоже Климова?
Воспользовавшись тем, что Климова еще не пришла, я спросил у женщины-регистратора, кто был передо мной.
— Это целебная тайна, — сказала она, – точнее, врачебная… Но, раз вы все равно его видели, я скажу: Климов Николай Николаевич.
Здесь собрались все Климовы города. На столе регистраторши я заметил книжку Маруси "Безумная мгла". Климовы проникали в кабинет один за другим, невзирая на абсурдность такой концентрации.
Климовы приятны, но вдруг они заметят мою ширинку? Точнее, ее отсутствие.
Доктор вернулась, надела на меня специальную накидку, что-то вроде увеличенной обеденной салфетки, и похлопала по животу, показав тем самым, что ширинка прикрыта и не о чем больше беспокоиться, давайте сосредоточимся на самом главном – вашем прикусе.
— А что с моим прикусом? – спросил я.
Но Климова уже совала слюноотвод и лезла в меня визжащей микродрелью.
— Помолчите, пока я не раскурочила вам всю пасть!
Мертвая весна 2014. 12-й выпуск "Опустошителя" знакомит читателей с чужеродным понятием красоты. Наркотические галлюцинации Раймона Кено, разнузданные плевки Альфреда Жарри, шелестение костей Сэмюэля Беккета, лаконичное негодование Андрея Тарковского, виртуозная нетактичность Маруси Климовой, очаровательная мизантропия Алины Витухновской, занудство Гийома Фая и все, все, все прочее. Красота – это то, что вас окружает, но не превращается в повседневность.
Луи-Фердинанд Селин писал: "Красота, она как алкоголь или комфорт: привыкая к ним, перестаешь их замечать". Французский коновал был абсолютно прав.
