Ода писателю, стоящему во дворе Литинститута

 

Возможно, слишком старый желтый двор

Здесь на Тверском изъезженном бульваре,

Где что ни слово - гениальный вздор,

И только Герцен усомнится в даре.

 

Но что ему - хозяин он, не гость.

Он правит балом, он руками водит.

Неведомы ему ни сплин, ни злость,

Ни что-нибудь иное в этом роде.

 

Он к своре не боится встать спиной

(Пускай моей хвалы он не услышит).

Не выдумать ему судьбы иной,

Как быть растоптанным, но эта доля свыше.

 

Что тут главней: творение ли, кров?

И как бы не хотелось обмануться,

Ни меди не возьмешь с собой, ни слов,

Случись тебе однажды не проснуться.

 

Я вновь пою бездарный свой удел,

То в пасынках хожу, то в фаворитах,

Но что до смысла, до реальных дел -

Лишь мной одним всё это позабыто.

 

Всё здесь как долг бесчисленной родне,

Всё в маете крестового похода -

И всё напрасно - как всегда одне:

Одно пальто, всего одна свобода.

 

Свобода ожиданья перемен,

Иллюзия, что следом за зимою

Отставка, суд, разжалованье, плен -

Всё, всё случится наконец со мною.

 

Так отпусти, писатель, отпусти.

Нет сил переплетать твои указы,

Былое, думы - мне их не снести

И не принять, как аксиомы, сразу.

 

Куда акцент твой лондонский занес

Тебя. Когда пути лишь за границу,

Какая разница письмо или донос -

Я все равно к тебе приеду в Ниццу.

 

Растрачусь в дым и растранжирю стать,

Куплю твою тетрадь у букиниста

Расходную и соберусь считать

С лицом заправского экономиста.

 

Не я твой слог заумный сохраню,

Не я один в предательстве признаюсь,

И, как Фома, сомненье зароню,

И, словно Петр, я трижды оправдаюсь.

 

И наплевать, что мы одних кровей.

Родня, как скарб, - ненужная обуза.

На чужаков лишь от входных дверей

Кидается с надсадным лаем Муза.

 

Так отпусти меня ты, отпусти.

Какой там бес прямит мои дороги,

Какой там ангел вызвался вести

Черèз литературные пороги.

 

 

Марбург. Ноябрь ’98

 

Барбаре Кархофф

 

Ну где же замок? Бесконечный путь.

Так далеко зашел, что даже будь

 

Здесь Барбара, «Peugeot» пришлось бы бросить,

И дальше по ступеням. Сырость. Муть.

Ни слова по-немецки. Кто же спросит?

Кто даст меня, беднягу, обмануть?

 

Ну где же замок? Авиабилет -

Исходная бумага. В этом нет

 

Ни капли бюрократии. Я знаю,

Сам землемер уже как тридцать лет.

Но в наших землях Гессен ближе к краю,

И нет о нем достаточных замет.

 

Ну где же замок? Ноги поломать

И не добраться. Буду вспоминать

 

Лишь путь до замка. Убивая скуку,

Мне все равно, какая выйдет знать,

Кто из великих не подаст мне руку,

И как об этом будут вспоминать.

 

Ну где же замок? Голосит в набат

На рыбьей крыше птица-фолиант,

 

Что не могу расстаться с этой ношей -

Чужому городу писака и инфант,

Выходит - я единственный прохожий

И иностранец, но не эмигрант.

 

Ну где же замок...

 

***

Игорю К.

 

Нет ничего, что было бы с тобой –

Все только с нами: пыль, жара и камни,

Пустые обещания местами,

Местами болтовня наперебой.

 

Так мало смысла вижу я кругом,

Что не могу вдову твою утешить.

А на поминках – сядь и слушай, ешь и

Кажись всем беспробудным дураком.

 

А потому я не пойду туда.

Ни зуб неймет, не слышит звука ухо –

Кругом лишь колготня и показуха,

И никуда не деться, никуда.

 

Так смерть близка, что застит мне глаза.

Все изменилось, и отнюдь не важно:

Так равнодушно и одноэтажно,

И ничего не спрятано уж за.

 

Запомню я и этот твой урок:

Как шаг за шагом выходя из дома,

Подумаю: мне все здесь так знакомо,

А значит не петля, а лишь виток.

 

Сонет тебе

 

Москва пуста.. Разъехались друзья.

Ты в Дублине - мы, словно, не знакомы.

Как что-то важное определить нельзя

Те редкие звонки из таксофона.

 

Весь мир вдруг пуст: пляж у Москвы-реки,

Его на лето кинули бандиты,

Вслед вывезены дети, старики -

И Господом ничто не позабыто.

 

Мой кошелек, мой холодильник пуст,

Мой мозг, моя кровать, мои желанья.

Но форм пустых невыносимый хруст

Не даст упасть за грань существованья

 

Покуда мерой этой пустоты

Всё продолжаешь оставаться ты.

 

На Католическое Рождество

 

Чай с молоком, индейка, ветчина -

Всё тут по вкусу, Рождеству в угоду,

Но незаметно проступить должна

Чужая жизнь сквозь дождевую воду.

 

Мне ночь поют беззубые дожди

На безупречно-правильном английском:

«I’m just a girl... постой, не уходи,

И никакая я не феминистка».

 

Что мне с того, пойму ли я тебя,

Республика, Ирландия, чужбина,

Твой сытый сын, мой паспорт теребя,

В толк не возьмет туманную причину:

 

Зачем я прилетал на острова,

Теперь бегу поспешно с Альбиона -

Не всё ему зеленая трава

Знакомого британского закона

 

Ни Адам Смит, ни Дарвин, ни Ньютон

Никто, увы, не выведет причины

Чем я на самом деле обделен

И чем разнятся наши величины.

 

Но я возьму как талисман со мной,

Ирландия, Республика, чужбина,

Чужую женщину, что будет мне женой

И через год в Москве родит мне сына.

 

(Ирландия)