Юрий Моор-Мурадов – писатель, переводчик, автор множества книг в разных жанрах. С недавних пор – председатель Союза русскоязычных писателей Израиля. Этот Союз, нерушимо существовавший не один десяток лет под руководством известного писателя Эфраима Бауха, пришел постепенно, увы, в упадок и разрушение – по разным причинам и обстоятельствам. Понадобилась, как водится, перестройка. Пожалуй, целая эпоха закончилась, возникает на наших глазах иной этап – Союз писателей начинает, естественно, не с чистого листа, но явно с новой строки.
Поговорим с Юрием Моор-Мурадовым.
- Расскажите, пожалуйста, немного о себе: жизнь, так сказать, и судьба, люди и годы...
Родился и вырос в небольшом поселке в узбекистанской глубинке. В тамошней русской школе работали учителя, которые во время войны эвакуировались из Ленинграда и Москвы, да так и остались в гостеприимном солнечной крае. Это были высокие профессионалы, требовательные, опытные. От них у меня русский язык, от них – знания, позволившие закончить школу с медалью. Первый мой диплом был естественно-научным, но довольно скоро я понял, что меня безудержно тянет писать, это сильнее меня. Я поступил на заочное отделение Литературного института. Был учителем в школе, после того, как опубликовал в областной газете несколько рецензий на спектакли, меня пригласили работать в областное управление культуры, там дорос до начальника отдела. Потом меня "бросили на искусство" – года три был директором областного кукольного театра.
Еще довольно молодым - в 1984-м - вступил в Союз писателей СССР. Иногда в "камментах" к моим статьям в Интернете ехидно пишут: "Известно, какие люди могли вступить в Союз писателей". Я только улыбаюсь. Все было не так уж страшно, вступать в сделку с совестью не пришлось. Я жил тогда в Самарканде, на премьеру спектакля по моей пьесе пришел председатель тамошнего отделения СП, поздравил и сказал: "После второй премьеры можете подавать заявление". "Но это уже четвертая премьера", - ответил я. Председатель удивился и потребовал, чтобы я завтра же явился к нему с афишами и заполнил необходимые бланки. Через полгода я уже был обладателем красной книжки, дававшей весомые блага и льготы – творческий отпуск в домах писателей в Пицунде, Коктебеле, Переделкине, Малеевке, поликлиника Литфонда, щедро оплачиваемые лекции, право при наездах в Москву ужинать в ресторане Дома писателей.
Юрий Моор-Мурадов
Диссидентом или отказником не был. В пьесах и повестях немного фрондировал – по тогдашней моде. Например, герой моей написанной в 1980 году пьесы никак не может найти себя в этой жизни, и в споре с матерью – убежденной коммунисткой, говорит, что не хочет строить будущее по морально устаревшему проекту. Цензура то ли не поняла, то ли не сочла это крамолой – пьесу разрешили, ее премьера состоялась в самаркандском ордена Трудового Красного знамени русском драматическом театре имени Чехова в 1982 году.
О репатриации не думал. Творческие дела медленно шли в гору – были публикации в московских изданиях, в том числе в "Литературной газете", один из московских театров принял к постановке мою новую пьесу, вел переговоры с московским изданием о книге… Гонорары "кормили", вел беззаботную жизнь свободного художника. Но тут СССР распался; лопнул, источая зловоние и марая все вокруг, долго зревший в тайне фурункул антисемитизма - я почувствовал себя весьма неуютно и некомфортно – а это важнейшие условия для творчества – и в 1992 году репатриировался в Израиль.
Здесь сразу повезло – меня с двумя дипломами о высшем образовании, члена Союза писателей с опубликованными книгами и театральными премьерами приняли на работу на завод помощником рабочего – 27-летнего парня из Восточного Иерусалима с начальным образованием. Проработал на этой ответственной должности год, грыз иврит, которого до этого не знал, параллельно закончил курсы журналистов.
Потом устроился переводчиком в газету, стал вращаться в кругах, мне более знакомых.
- Теперь о книгах, о писательской вашей стезе.
Как я уже сказал, профессиональные театры Самарканда поставили несколько моих пьес, я опубликовал детективную повесть. Я вообще детективы люблю – и читать, и писать. Две мои тамошние пьесы были детективными. И в Израиле издал сборник детективных повестей "Приглашение к ограблению". Но главной здесь стала серия "Занимательный иврит". По свидетельству книжных сетей, эти книги заняли первые строчки в списке бестселлеров на "русской улице". Первая книга – "Занимательный иврит" – разошлась тиражом около 2 тысяч, и магазины продолжают заказывать ее. И остальные три книги – "Нюансы иврита", "Прогулки с ивритом" и "Сленг, жаргон и прочие краски иврита" тоже пользуются спросом – люди голосуют за них шекелем. В условиях небольшого израильского рынка это не обогащает, но душу греет.
- Кого из пишущих ныне вы цените, кто, может быть, являлся вашим творческим наставником?
С вашего позволения я не буду называть имена современников – чтобы не обидеть тех, кого не упомяну. Я очень доброжелательный читатель, всегда стараюсь увидеть в книге находки, а не огрехи. Есть много хороших писателей – и в Израиле, и в других странах. А вообще в любой стране самый талантливый писатель – это народ, который коллективным образом пишет одну книгу под названием язык. С гением, каждый день творящим язык, не сравнится ни один лауреат Нобелевской премии по литературе. Приехав в Израиль, я с упоением читаю книгу, под названием иврит.
Моими наставниками в литературе считаю несколько писателей. Точнее, лучшие их книги – список может вас удивить. Это "Самая легкая лодка в мире" Юрия Коваля, это "Затоваренная бочка" Василия Аксенова, это два рассказа Михаила Лоскутова – "Рассказ о говорящей собаке" и "Волшебная палочка", это рассказы Ильи Зверева о школьниках, это "Дневник Кости Рябцева" Николая Огнева. Кстати, я эту книгу читал примерно в тоже время, что и "Над пропастью во ржи" Сэлинджера – и сделал для себя однозначный вывод: "Дневник" Огнева на голову выше. Это незаконченный роман Френсиса Скотта Фицджеральда "Последний магнат", "Жак-фаталист и его хозяин" Дени Дидро, рассказы француза Марселя Эме и немца Эриха Кестнера, памфлеты Поля-Луи Курье, публицистика того же Зверева… Книги, которые я читал по многу раз – и сейчас время от времени снимаю их с особой полки. Пушкина, Цветаеву, Зощенко, Высоцкого упоминать не обязательно, мы все их любим, это подразумевается само собой.
Израиль – страна исключительно политизированная и вдобавок крайне поляризованная. Поделитесь, если можно, своими «партийными» пристрастиями.
- Надеюсь, вы не пытаетесь выведать, за какую партию я голосую на выборах? А мои взгляды на главную проблему региона я регулярно излагаю в своих публицистических статьях в газетах, на многих сайтах – израильских и зарубежных. В том числе – в ежедневной газете на иврите "Макор ришон" и на ивритском сайте NEWS-1. Я принадлежу к лагерю мира, когда состоится референдум, охотно проголосую за подписание мира с соседями, и пусть при этом Израилю придется пойти на существенные территориальные уступки.
- Теперь, собственно, о Союзе русскоязычных писателей Израиля. Не секрет, что в последнее время он, увы, влачил нищенствование. Замечательно выразился на последнем собрании писатель Александр Каневский: пора, мол, «старой гвардии» построиться в колонну и дружно маршировать на выход... А кто, по-вашему, Юрий, явится на смену?
Каневский говорил о том, что старой гвардии нужно удалиться из правления. Я сторонник ротации в любой системе – идет ли речь о государстве, о колхозе или творческом союзе. Человек должен послужить общему делу некоторое время, а потом уступить место другому. И дело тут не в возрасте. Иной раз "свежий" старик на должности может сделать больше "засидевшегося" молодого… Я вижу вокруг много энергичных людей, они уже звонят мне, пишут, предлагают идеи. Многое нравится, будем реализовывать.
- Насколько нам известно, наши иерусалимские братья и сестры по перу давно отделились и создали свой писательский союз, да не один! Что будете делать с сепаратистами – ворочать Крым... простите, Иерусалим в единое лоно?
Израиль, к счастью, демократическая страна, здесь нет монополии ни у какого союза. Если группа писателей видит себя единомышленниками и создает какое-то сообщество – прекрасно. Задача Союза писателей Израиля – помогать по мере сил талантливым людям, поощрять, содействовать самому главному – встрече писателя с читателем. Неважно, в каком объединении состоит талантливый писатель – если он обратится в Союз – мы сделаем все, что в наших силах. В Иерусалиме регулярно проводятся презентации издаваемых там альманахов. Я неоднократно был на них. Если авторы этих изданий хотят провести презентации в Тель-Авиве или других городах под эгидой и при содействии Союза – мы охотно им в этом поможем – на пользу им и на пользу поклонникам изящной словесности.
И мы в свою очередь охотно приедем в Иерусалим, чтобы участвовать в праздниках литературы. Нам делить нечего. Перефразирую классика: "Сочтемся славою – ведь мы свои же люди. Пускай нам общим памятником будет построенный с любовью сионизм".
Недавно правление в полном составе отправилось в Иерусалим, где в русской библиотеке мы вручали в торжественной обстановке премию Союза замечательному иерусалимскому поэту Асе Векслер. Мы по-прежнему принимаем в ряды Союза талантливых писателей из столицы. Первые десять лет в Израиле я вообще был жителем Иерусалима, знаю, что там у творческого человека особое приподнятое самоощущение.
- Расскажите, пожалуйста, о своих дальних и ближнесрочных замыслах и проектах по Реформации и Возрождению союза писателей.
Не думаю, что есть какой-то труп, который нужно возрождать. Не претендую на звание реформатора. Союз делал много хорошего, будем продолжать – с новыми силами. Нужно активизировать существующий сайт Союза, подберем несколько увлеченных людей, которые будут вести на нем разные разделы – хроника СП, проза, поэзия, критика, драматургия. Совсем скоро появится наша страница на Фэйсбуке и в Одноклассниках – для пропаганды творчества членов союза, для обратной связи.
Возобновим издание альманаха. Уже присматриваем помещение, в котором будем проводить презентации будущего альманаха и новых книг наших авторов, встречи и вечера.
Союз в прошлом обращался за помощью к властям – безуспешно. Попытаемся еще раз достучаться до министров, депутатов, председателей, в первую очередь – русскоязычных; в любом случае информируем публику, какой получим ответ от них.
- Мы, пишущие (уж как можем, как кому отпущено) на велико-могуче-прекрасном русском языке, естественно, хотели бы продолжать свое любимое дело и в Земле обетованной. Но складывается впечатление, что нашему государству, извините, глубоко плевать на «русскую» культуру. Может, стоит обратиться к языковой метрополии, к российским структурам?
То, как обошелся израильский истеблишмент с таким человеческим капиталом, как писатели этой алии – огромная ошибка, надеюсь, не роковая. Эта политика нанесла урон самих писателям-репатриантам, урон интересам Израиля, его культуре. Власти откупились небольшой подачкой в виде денежной помощи в издании первой книги (зачастую – написанной еще в стране исхода, и ценность которой для Израиля сомнительна) – и отправила их работать на стройке, в охране, на уборке. Вся польза от такой политики – смешные анекдоты на иврите про интеллигентов с метлой и лопатой.
Власти не могли понять, что писатель – это особая статья, поскольку его главный инструмент – язык, ему тяжелее интегрироваться, чем музыканту, спортсмену, компьютерщику, юной красавице, одерживающей победы на подиумах. Специальная программа интеграции писателя, которая включала бы помощь в освоении языка, в издании книг на иврите, в налаживании связей с театрами - не легла бы тяжелым бременем на многомиллиардный бюджет страны.
Многие недолго попытались пробить стену неприятия, потом отчаялись и решили "работать" на российского читателя. Вроде жить в Израиле как на даче, а писать для огромной российской публики. Ведь жили же русские писатели до революции на дачах в Прибалтике, а писали для метрополии.
Но сейчас ситуация иная.
Писатель не может творить, живя вдали от своего читателя. Он, во-первых, оторван от тамошних реалий в наш стремительно меняющийся век. А во-вторых… Вспоминается Анна Ахматова, которая сказала эмигрантскому писателю, упрекнувшую ее в чем-то: "Вас здесь не стояло". Пишущий "на даче" всегда рискует наткнуться на такую отповедь из России. Кроме того, писателю, живущему в Израиле – сколь талантливым бы ни был, могут бросить: "нам твое чуждое творчество не нужно". Как бы ни хорохорился писатель, он пишет для читателя, и такой ответ энтузиазма не прибавляет.
Я знаю, как трепетно относятся к ивриту в Израиле. Носители русского языка могли бы внести огромный вклад в развитие возрожденного языка – если бы их не отправили на улицы с метлами, не оттолкнули равнодушием.
Как быть – если здесь не принимают, а туда нет смысла?
Я для себя решил: буду идти к общеизраильскому читателю – пусть медленно, долго, мучительно.
Для этого изучал язык, стремился понять менталитет, понять, что радует, смешит, печалит, заботит израильтянина. Короче, старался жить их жизнью. Даже если не смогу стать известным ивритским писателем – сам процесс познания, сам путь уже доставляет мне удовлетворение.
- Некоторые небедные российские евреи вкладывают деньги, скажем, в израильское руссковещающее телевидение. Как вы считаете, литература им не интересна?
Об этом нужно спросить их. Есть мнение, что писатели не умеют просить. Видимо, да. Вся энергия уходит на творчество. Может, сама поза просителя не очень нам импонирует.
Тем не менее в правлении Союза уже говорили, что не нужно опускать руки, обращаться не только к властям, но и в фонды, к меценатами. Будем продолжать попытки.
- И напослед – ваши творческие и жизненные планы?
Которые, как вы понимаете, будут немного отодвинуты в сторону из-за новых обязанностей. В русле своей главной задачи – прийти к ивритоязычному читателю, все, что я пишу – с учетом того, что это должно быть интересно и на иврите.
Стиль моей работы - я одновременно работаю над несколькими произведениями, обращаюсь то к одному, то к другому – к чему в данную минуту лежит душа. Сейчас заканчиваю большой сборник рассказов "Дебют частного детектива". И одновременно пишу новую пьесу, книги "Занимательный английский", "Занимательный этикет", книгу "Как закаляется стиль", в которую войдут мои статьи, написанные в жанре занимательного литературоведения. Некоторые из них я уже опубликовал в газетах и в сети – о "Горе от ума" А. Грибоедова, о пьесе А. Островского "Бешенные деньги", о поэзии Марины Цветаевой, об Омаре Хайяме, о Шекспире, о Владимире Высоцком…
Хочу из четырех написанных на русском книг об иврите собрать одну – уже на иврите. Отрывки из нее на иврите я уже читал в передаче "Рега шель иврит", опубликовал на сайте NEWS-1.
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #5-6(175)май-июнь 2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=175
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer5-6/Judson1.php
