* * *
Все холоднее на ветру,
и время все неумолимей.
– Вы где?
– Мы в Иерусалиме.
– А вы?
– Мы там, где кенгуру.
А убиенные – в раю,
а незабвенные – в Нью-Йорке.
А я одна в глухом краю,
все стерегу свои задворки.
Ушла ночная электричка,
и кажется, что все ушло...
Я – бабочка-шизофреничка,
бьюсь о вагонное стекло.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
«Дни человека – как трава...»
(Пс. 102:15)
«Постой!» –
и холодок по коже.
«Постой!» –
и оборвется бег.
...Трава была нам брачным ложем
и на себя взяла наш грех.
Там, где довольно было взгляда,
ты все подыскивал слова,
а я подумала: «Не надо:
дни человека – как трава».
Травинку горькую кусая,
я знала все твои права
и по траве ушла босая...
Дни человека – как трава.
ПРОВОДЫ В ГЕРМАНИЮ
Пахнет садом Гефсиманским...
Не целуй через порог.
Может, с паспортом германским
будешь счастлив. Дай-то Бог.
Передай привет мой Гейне –
мне ирония сродни.
Что теперь топить в портвейне
наши прожитые дни!
Стул непроданный изломан,
и затоптан половик...
«Herz, mein Herz, sei nicht beklommen
und ertrage dein Geschick»[1].
* * *
Сквозь яркую зелень – то синь, то сирень,
какое цветов и тонов наслоенье!
Но если пейзаж повернуть набекрень,
то станет понятно мое настроенье.
Я жду, я меняюсь в лице каждый миг,
я злюсь, я стараюсь от слез удержаться,
Но вот на аллее ваш образ возник
и стал постепенно ко мне приближаться –
и стал постепенно бледнеть антураж...
А сердце мое наполняется светом
по мере того, как прекрасный пейзаж
становится вашим прекрасным портретом.
ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА
Художник – пилигрим,
а может, шут бесстыжий...
«Да, живопись – свобода», –
мне он говорит.
Но Господом к нему
приставлен ангел рыжий,
который часто сам не знает,
что творит.
И путается в красках
замысел славянский,
а в доме нет еды уже четыре дня,
и кажется: вот-вот
взорвется конь троянский
и вспыхнет на холсте
пурпурная резня.
На площади толпа гудит,
как ипподром.
Нет, избранный сюжет
не кончится добром.
На свежем полотне
подрагивает охра...
Не трогайте рукой:
Эллада не просохла.
* * *
Двух убогих – тебя да меня –
Бог решил обогреть у огня.
– Что, мой ангел, уютно?
– Уютно.
Можно спать до утра беспробудно.
– Что, мой ангел, тепло ли?
– Тепло.
Дай твое поцелую крыло,
и ладони, и шрам у виска.
Жизнь, как видишь, не так уж горька.
Будем счастливы мы до рассвета.
Бог недаром сюда заглянул.
– Что, мой ангел, ты скажешь на это?
Нет ответа...
Мой ангел уснул.
* * *
Воспоминанье в стиле оригами...
Бумажный олененок на окне.
Мне восемь лет. Я прижимаюсь к маме,
а мама прижимается ко мне.
Воспоминанье в стиле оригами...
Я рву стихи. Я пробую свести
все счеты и обиды между нами.
А мама шепчет: «Господи, прости».
Воспоминанье в стиле оригами...
Куда же ты пропал, олений след?
Как холодно. Я свечку ставлю маме.
Мне страшно быть должно. А страха нет.
ДЕБЮТ
Кукла живет и танцует по кругу,
так привязались с актером друг к другу,
что непонятно, кто водит кого:
куклу – актер или кукла – его.
Только запутались тонкие нити,
куклы по воздуху ножками бьют,
встали-упали – уж вы извините,
не забывайте, что это – дебют.
Жизнь моя тоже танцует кругами,
не замечаю земли под ногами –
кто-то за ниточки сверху ведет,
перемешались паденье и взлет.
Что-то хотела, куда-то спешила,
ангелы в небе все ближе поют.
Накуролесила, наворошила...
Боже, прости меня! Это – дебют.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
ГОВОРЯЩЕЙ СОБАКЕ
Памяти Натальи Хаткиной
Набираю «cot.cot@net»...
Странно, что нет тебя на свете,
но собачий след ведет в интернет,
и я ищу тебя в интернете.
Как там? Легко ли по небу ступать,
плыть и струиться в колечках дыма?
Сладкое дело – в раю засыпать,
но колыбельная необходима.
Вздрагивают часы от каждого тик-така.
Лучшие годы вспыхивают, как спички.
Баюшки-бай, Говорящая собака!
Привет от Бабочки-шизофренички.
* * *
«Не зная Бродского, не суйся в воду», –
сказала я себе и поплыла,
и вырвались лопатки на свободу,
и ноги вознеслись, как два крыла.
Раздайся, море! Боком, на спине
ныряю, как могу и как желаю,
гоню одну волну к другой волне,
а третью догоняю и седлаю...
Вот так бы и Пегаса оседлать.
Но где тетрадь? За горизонтом где-то
лежит на берегу моя тетрадь
и томик гениального поэта.
Да, Бродский – гений, целая эпоха.
А что же я? Я плаваю неплохо.
/ Донецк /
[1] (Вернуться) Сердце, сердце, сбрось оковы / и забудь печали гнёт. (Г. Гейне).
