По пути адмирала
Он пока в самом начале – проложенный на электронной карте Андреем Голенищевым путь адмирала Невельского.
Впрочем, это не совсем точно.
Мы выходим из Владивостока, в котором Невельской не бывал. Наш путь, где-то пересекаясь, где-то совпадая, не может повторить всё, что в своё время преодолел легендарный первопроходец. И всё же мы говорим – идём по пути Невельского. Он ещё не стал нашим, но мы пройдём его, и он откроется нам.
Впереди – Сахалин, Татарский пролив, Амурский лиман и низовье самого Амура-батюшки. Это Невельской показал миру, что Сахалин – остров, а пролив между ним и материком судоходен, и устье Амура судоходно тоже. Впереди – города и порты, обязанные своим рождением ему же – Невельскому. И то, что сегодня нам открыт широкий выход к Тихому океану, и само наше право жить на приморской, приамурской и сахалинской земле, – заслуга великого гражданина и патриота России военного моряка Геннадия Ивановича Невельского.
О нём нужно рассказывать долго, а можно, кажется, не говорить ничего. Многое способно поведать уже только одно его имя. Этим именем названы залив, пролив, мыс в Амурском лимане, город и район в Сахалинской области, улицы в Южно-Сахалинске, Холмске и в других городах Сахалина, а также в Новосибирске, в Солигаличе и пр. Это имя носил пассажирский теплоход Амурского речного пароходства, сегодня оно написано на фюзеляже авиалайнера «Аэрофлота» и на борту большого десантного корабля ВМФ России. Владивосток – Морской государственный университет имени Невельского. Иваново – Иваново-Вознесенский морской кадетский корпус имени адмирала Г.И. Невельского… Музей на родине… Памятники – во Владивостоке, Хабаровске, Невельске, Николаевске-на-Амуре… Иркутск, Крестовоздвиженский храм (место венчания Геннадия Ивановича) – мемориальная доска…
Книги, статьи – сугубо научные и познавательно-популярные. Что-то осталось от архива его экспедиции… Есть художественный фильм – «Залив Счастья». Этот залив там, у Петровской косы, так его поименовал сам Невельской, так он зовётся поныне. Залив Счастья… На его берегу упокоилась первая дочь Невельского – первопроходцы обретались в условиях, которые выдерживали не все взрослые, закалённые мужчины, а что взять с малютки, родившейся здесь, вдали от самых простейших благ цивилизации… В книге «Голубой час» Николай Павлович Задорнов пишет: «…пора Петровскую косу, с рощами редкого по красоте стланика, с массой цветов, дичи, с нерпами, с остатками нифхских древностей, эту чистейшую отмель, омытую морем, эту полоску земли в океане объявить заповедником и украсить величавым памятником, который виден был бы всем подходящим флагам… Тут похоронена не только дочь Невельского, умершая от голода, когда голодали в экспедиции все, и у её матери не было молока. Здесь же и могилы матросов, умерших в экспедиции, и знаменитых проводников Бошняка, которые открыли вместе с ним теперешнюю Совгавань, – казаков Парфентьева и Беломестного. Они утонули в прибой при выгрузке корабля, когда возвратились на косу. Здесь, конечно, были высокие, видные на подходе к кораблям кресты на могилах моряков в пустынных гаванях и на островах… тут нужен памятник, который был бы виден с моря, как когда-то кресты на могилах наших первых героев и, по сути, мучеников ради будущего. Но Петровская коса ещё пока пустынна. Могут возразить: зачем же памятник в пустыне? И кому? Ребёнку? Памятник нужен тем, кто начал возвращать Дальний Восток нашей стране и доказал наше право на этот край… Памятник героизму людей, которые пожертвовали собой, чтобы утвердить в огромном крае новую жизнь. С Петровского зимовья на косе начинается история нашего Дальнего Востока, его преображения, заселения, обороны, исследования». Николая Задорнова следует назвать первым из писателей, обратившихся своим творчеством к жизни Невельского, равной подвигу, к славным делам его. Первым, но не последним.
Наконец, нам доступна работа самого адмирала «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849-1855 гг.»
5 декабря исполняется 200 лет со дня его рождения. Этой дате посвящён эскадренный поход крейсерских яхт «Командор Беринг» и «Отрада». До Николаевска-на-Амуре они идут вместе через Невельск и Холмск. Потом «Командор Беринг» вернётся во Владивосток, зайдя в Де-Кастри и Совгавань. «Отрада», огибая Сахалин с востока, побывает в Ногликах и Корсакове. Но прежде экипажи выполнят общую задачу, которую, словно откликаясь на призыв Николая Задорнова, флагман похода, начальник Морской академии МГУ им. Невельского, профессор Владимир Гаманов называет главной. Это десант на Петровскую косу и установка памятного знака с мемориальной доской на месте первого русского поселения, в котором Невельской с семьей и подвижниками пережил четыре зимовки, в равной мере героические и трагические.
Справедливо утверждение современного учёного А.И. Костанова, автора очень достойной историко-архивоведческой монографии «Документальная история Сибири»: «Морское офицерство, в основной своей массе, относилось к наиболее образованной и просвещённой части общества». Сегодня о таких людях говорят: «Элита». Адмирал Невельской – не просто блестящий, но один из лучших её представителей, чьи заслуги перед Отечеством переоценить нельзя. Находим у того же А.И. Костанова: «В первой половине XIX в. престиж военного флота России был необычайно высок. Славу, добытую в морских сражениях времён Екатерины, русские моряки преумножили географическими открытиями на просторах Мирового океана. С кругосветного плавания И.Ф. Крузенштерна и до Амурской экспедиции Г.И. Невельского морские офицеры вписали немало ярких страниц в историю отечественной науки…»
Нелишне вспомнить А.П.Чехова, вот эти его слова о Г.И. Невельском: «Это был энергичный, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно».
Адмирала Невельского мы просто обязаны знать и помнить. Для этого необязательно ходить в яхтенный поход – достаточно, присев к компьютеру, погулять по Интернету. Прочтёшь общеизвестное да ещё прибавишь к нему кое-что из материалов, знакомых лишь незначительному кругу особо любопытных, – легко является мысль, что Невельской уже открылся во всей полноте. Но мысль эта обманчива.
Поход наш подарил открытия, сделать которые, сидя дома, невозможно.
«Командор Беринг»
Яхте 31 год, в нынешнем году у неё юбилей – 30 лет работы в Советском Союзе, в России, на Дальнем Востоке. «Нарисовал» яхту американец Хофман, а построили поляки. В 1983-84 годах капитаном был легендарный яхтсмен, профессор Евгений Иванович Жуков, воспитавший свою плеяду выдающихся спортсменов-парусников. У Евгения Ивановича капитанскую эстафету принял Леонид Константинович Лысенко. С 1987-го яхтой командует Владимир Фёдорович Гаманов, бывший членом экипажа в 1985-м и старпомом – в 1986-м.
«Командору Берингу» повезло. В отличие от многих крейсерских яхт, на которых, по преимуществу, прогуливаются и «оттягиваются» отдыхающие, «Командор…» живёт подлинно спортивной жизнью. 15 ходовых и 9 стояночных суток этой жизни пришлись на поход, посвящённый 200-летию адмирала Невельского.
В судовой роли «Командора…» – 5 человек. Трое – многоопытные мореходы-парусники.
Яхтенный стаж капитана – более полувека. Мастер спорта по яхтингу Владимир Гаманов, если не ошибаюсь, участвовал в 23 международных парусных регатах. Почти в половине из них был призёром или получал специальные награды (например, приз «яхте, прошедшей наибольшую дистанцию без руля»). Пять раз побеждал: Находка – Муроран (Япония); Чеджудо – Пусан – Улындо (Корея); Наха – Инчхон и Мокпо – Пусан (Южная Корея): общее первое место; Аомори – Хакодате (дважды). На грани реального гонка Мельбурн – Осака, когда: расстояние по генеральному курсу 5500 миль, двое на одной яхте в течение 34 суток, одиночная вахта – четыре часа через четыре в терпимую погоду, а про непогоду лучше не вспоминать. Гаманов выходил на старт этой регаты дважды. На финише был четвёртым и вторым призёром.
В перечне дальних плаваний (протяжённостью более 500 миль) – 29 маршрутов. Вместе с «недальними», по самыми скромным подсчётам, Владимир Фёдорович накрутил на лаг 55 тысяч морских миль. Из них 2034 – в нашем походе, об участии в котором я бы не мог даже мечтать, не будь у нас общих дел, крепко нас сдруживших. Владимир Фёдорович много лет сотрудничает с «Литературным меридианом», являясь его автором и подписчиком, входит в литературную студию «Паруса», вносит большой вклад в проведение ежегодных Дней славянской письменности и культуры, неоценимую поддержку оказывает издательской программе «Народная книга». В этой программе «Литературным меридианом» выпущены записки яхтенного капитана «Жизнь под парусом» – живая, увлекательная, рассказанная с добрым сердцем и тёплым юмором история «Командора Беринга».
Старший помощник капитана – Андрей Голенищев. По представлению Владимира Фёдоровича, «…яхтенный капитан, мастер спорта России по парусу. Деловые качества Андрея, не смотря на сравнительно молодой возраст (в этом году ему исполнится только сорок лет), выше всяких похвал. Он по уши влюблён в электронную картографию, спутниковые системы навигации и другие электронные «примочки» к судовождению, в совершенстве владеет штурманским делом. Кроме того, судовой механик по образованию и по призванию, он прекрасно знает дизель и всё, что к нему относится: систему смазки, систему охлаждения, электропитания и другие системы, навешанные на двигатель уже по нашей инициативе. В дополнение могу сказать: Андрей Владимирович Голенищев – старший научный сотрудник Морского научно-исследовательского института МГУ имени адмирала Г.И. Невельского».
Механик – Валерий Янченко. О нём Гаманов говорит так: «Янченко Валерий Андреевич, заведующий лабораторией кафедры теории и устройства судна МГУ. У Валеры не столь богатое прошлое как у спортсмена-парусника, он мастер спорта международного класса по…судомоделизму. Валера делал в своё время скоростные кордовые модели и в этом виде судомодельного спорта был неоднократным чемпионом России, СССР, Европы и мира. Как мастер-самоделкин он умеет делать руками всё, прекрасно разбирается в двигателях, радиоэлектронных приборах и во всём другом, что связано с электричеством, ремонтом корпуса и покраской. Всегда спокоен и уравновешен. Эти замечательные качества сделали его неизменным и желанным членом экипажа яхты, участником многих дальних яхтенных походов и гонок».
Трое в экипаже яхты – новички-матросы.
Сергей Владимирович Заика, главный специалист по связям с общественностью Центра информационного обеспечения МГУ им. Невельского.
Андрей Николаевич Лоскутов, курсант 4 курса судоводительского факультета Морского университета.
В моей флотской анкете «Командор Беринг» заполнил пустую строку. Звание матроса я получил в 1968 году на Тихоокеанском флоте, но по штату матросом до сих пор не был, начав службу с мичманской должности военфельдшера.
О яхте в судовой роли значится: «Корпус серый, парус белый». Длина «Командора Беринга» – 13,5 м, ширина – 4м, осадка – 2,25 м. Очень хотелось бы подробно поведать о жизни и работе во время похода. Но здесь скажу одно: сравнение двадцати с лишним лет службы на больших и малых надводных кораблях, на подводных лодках Балтийского и Тихоокеанского флотов и двадцати четырёх дней и ночей на «Командоре…» заставило подумать о разнице между авиа-перелётом Москва-Владивосток и космическим полётом с выходом в космос.
Дальневосточники
Сколько в нынешней России проблем! Почти каждую из них можно считать бедой. Свихнувшееся время с особой безжалостностью бьёт по Дальнему Востоку.
Это видно по морю. Оно кажется пустыней: на курсах и фарватерах, где раньше было тесно от встречных и попутных бортов, теперь можно идти день и ночь, идти два дня и две ночи, не обнаруживая ни одного судна.
Это видно по земле. От многих, да что там – почти от всех производств, промышленных комбинатов, судостроительных и судоремонтных заводов повсеместно остались только воспоминания, экспозиции ещё сохранившихся музеев и, где их не умыкнул, не приспособил под рыночные нужды дикий бизнес, остовы зданий. В Сахалинском и Амурском пароходствах лучше всего сохранились вывески – пропали неведомо куда десятки судов, потерялись моряки: даже в портах их почти не видно. Многие сёла, рабочие посёлки, военные гарнизоны, вполне благополучные и даже процветающие пару-тройку десятилетий назад, перестали существовать. Города обезлюдели, некоторые – наполовину, а народ продолжает бросать то, что создал и нажил, продолжает покидать родину…
И сколько клевет обрушиваются на эту землю, на людей, оставшихся здесь, сколько угроз; сколько нечистых загребущих рук тянется к ним!
Это уже было. «…после короткого расцвета русской жизни в конце XVII в. на амурских берегах вновь воцарилось безмолвие и безлюдье. По условиям Нерчинского договора, заключенного с цинским Китаем в 1689 г., русские должны были уйти с берегов Амура», – читаем в одной из многочисленных статей, посвящённых Амурской экспедиции под водительством Невельского.
Но вот что удивительно – как живут дальневосточники, чем они живут. Живут и верят. Верят и надеются. Бережно храня память о былом – во имя грядущего. Оберегая от забвения дела и образы давно ушедших соотечественников – в пример себе и в назидание потомкам. Везде, где побывал «Командор Беринг», нас встречали такие люди. Они щедро одаривали гостей книгами – историческими и поэтическими, посвящёнными родимому краю, только что написанными и каким-то чудом изданными. С великой любовью и знанием рассказывали о первопроходцах Г.И. Невельском, П.В. Казакевиче, Д.И. Орлове, Н.К. Бошняке; с заслуженной гордостью – о земляках, чьими трудами и ратными подвигами славна и жива дальняя окраина отечества.
Впрочем, они не считают свою землю окраиной. Для них она – восточный форпост страны, жемчужина России, земля у восхода...
Это было первой неожиданностью и одним из главных открытий. Это была правда, необходимая сегодня. Она поверяла нам то, чего мы ещё не знали, и подтверждала, что мы правильно думали о своей земле и о людях, которые верны ей. «Исследования, проведенные Амурской экспедицией, показали, что по обоим берегам Амура, от его устья до Хинганского хребта, никакой китайской администрации, никаких китайских крепостей либо военных постов, а тем более военной флотилии нет и что народы, обитающие по рекам Амуру и Уссури, не подвластны китайскому правительству и не имеют с ним никаких экономических или каких-либо других связей…
Вопрос о Приамурье стал особенно важным для России в связи с усилившейся в середине XIX в. экспансией Англии, США и Франции на Востоке. Возникла реальная угроза захвата ими устья Амура и Сахалина».
С экспедицией Невельского совпала Крымская война. Отбив вооружённое нападение англо-французской эскадры, русские укрепились на тихоокеанском берегу без выстрела. Участники Амурской экспедиции Г.Д. Разградский и Д.И. Орлов писали Невельскому: «Вообще, гиляки, видя наше постоянно доброе к ним отношение, соблюдение полной справедливости, уважения к их обычаям и, наконец, полное отсутствие желания навязывать им наши обычаи, не соответствующие ни образу жизни, на положению народа, видимо, встали на нашу сторону. Маньчжуры же, видя, что мы вовсе не вредим их торговле и всеми средствами охраняем край от внешних на него покушений, точно так же почувствовали к нам расположение».
Много, много увидели мы такого, что связывает времена и земли, путь державы и пути отдельных людей, судьбы каждого из нас, судьбы отцов-дедов и внуков-правнуков. Дорогой нам Владивосток и далёкий вроде бы Николаевск-на-Амуре, в котором «Командор Беринг» прежде не бывал, роднит не только память об адмирале Невельском.
Гордость Приморского края и Тихоокеанского флота – командир дивизиона торпедных катеров во время разгрома Квантунской армии Японии, Герой Советского Союза капитан первого ранга Михаил Малик родом из Николаевска. Малоизвестный факт – боевой офицер уже в мирное время отмечен медалью «За спасение утопающих»: двое мальчишек, тонувших в Золотом Роге, были спасены им и, окончив ТОВВМУ им. С.О. Макарова, стали офицерами флота.
Николаевец Виталий Бубенин – генерал-майор, Герой Советского Союза, в 1989 году – начальник пограничной заставы Сопки Кулебякины (ныне – застава имени Героя Советского Союза Демократа Леонова). Будущий создатель и первый командир знаменитой «Альфы», в последние годы службы – начальник высшего пограничного училища в Хабаровске, старший лейтенант Бубенин отмечен высшей наградой Родины за героизм, проявленный на приморской земле в бою у острова Даманский.
Народная артистка СССР, Герой Социалистического Труда, кавалер ордена Ленина, лауреат Сталинской и Государственной премий СССР Ангелина Степанова тоже родилась в Николаевске. Нам она по-особому близка тем, что была супругой и матерью детей Александра Фадеева. Писатель и общественный деятель с мировым именем, Александр Александрович Фадеев детские и юношеские годы прожил в Чугуевке, на приморской земле начиналась его боевая партизанская биография, этой земле посвящены лучшие его произведения – романы «Разгром» и «Последний из удэге», повесть «Разлив», рассказы «Рождение Амгуньского полка», «Один в чаще»…
Все это – дорого, бесценно дорого. И горько осознавалось, как много среди нас таких, кто мало знает свою землю и историю, и как скромно молчат знающие. Но, слава Богу, молчат не все. В каждом порту мы обретали не просто новых друзей, но – единомышленников, чьи сердца болят о том, о чём болят и наши сердца, чьи души согреты одной любовью – любовью к своей земле…
Встреча с руководством администрации Николаевска-на-Амуре вышла не стандартной. Работники мэрии пригласили на неё всех желающих, и официальное «мероприятие» вылилось в задушевную беседу людей, вчера не знакомых, но сразу почувствовавших себя родными. Совсем неожиданная радость – у кого-то из гостей мы увидели… номера арсеньевского (дальневосточного, российского – всё будет верно!) ежемесячника «Литературный меридиан». На память о мгновенно пролетевшей встрече остались страницы «ЛМ» с автографами литераторов из Николаевска-на-Амуре. Этот мне было поручено передать редактору: «Владимиру Костылеву – литературному подвижнику. С уважением от автора «Литературного меридиана»… Николаевск-на-Амуре. Ал. Перегудов (Пчёлкин) 30.07.2013 г.»
Слово объединяет. Земля роднит. Из этого единения, из чувства родства вырастает чувство Родины.
Чем шире разливались по горизонту мерцающие огни города и, приближаясь, ярче, отчётливей светился разноцветьем мост над Босфором Восточным, полночная тьма вокруг «Командора Беринга» густела всё сильнее, обступая так плотно, что казалось – её можно погладить руками. В Уссурийском заливе вольно гуляла волна, яхту покачивало и за островом Скреплёва, и дальше, пока Токаревский маяк медленно не проплыл по правому борту яхты. За гребнем полуострова Шкота море успокоилась, к волнолому яхтклуба мы подошли в тишине, нарушаемой только мерным рокотом двигателя.
На ночном причале не было ни строя курсантов в парадной форме, провожавших нас в путь немногим более трёх недель тому, ни духового оркестра, ни телевизионных камер. К пирсу пришли-приехали несколько близких родственников и самых верных друзей. Мы обнялись с ними и попрощались друг с другом без особых проволочек – все устали и торопились домой. И мысли наши были самыми простыми, далёкими от высокого пафоса и важных, что называется, судьбоносных философских обобщений. Но в нас уже было, уже навсегда оставалось с нами главное – то, что мы сделали.
Путь. Пройденный путь. Индивидуальный опыт его обретения. Через сердце и сознание. Собственное сердце, собственное сознание. Через сердца и умы товарищей с «Командора Беринга». В нас оставалась память, не подвластная забвению.
Мы ещё не прочли книги В.И. Юзефова «Годы и друзья старого Николаевска», подаренной каждому члену команды «Командора…» в администрации города, заложенного Геннадием Ивановичем Невельским. Но уже были солидарны с автором, с его убеждением, наверняка глубоко выстраданным, – такие убеждения не даются вызубренным уроком, а рождаются подлинной школой жизни: «…не зная своего прошлого, человек заболевает страшной болезнью – забвением… забвение – это ржавчина памяти. Она разъедает самое дорогое. Мы мертвы без памяти, ибо она соединяет нас незримыми нитями с нашим прошлым, с нашими традициями, со всем тем, что делает нас людьми. А если освободить душу любого человека от того, что связывает её с прошлой культурой, с прошлым наследием, то в такой облегчённой душе быстро может прорасти бескультурье, цинизм, жестокость к старикам и собственным детям, социальная инфантильность и бездуховность»…
Помнить – значит продолжать.
Путь адмирала Невельского стал нашим – мы прошли его, и он открылся нам. Открылся не только широтами и долготами, ветрами и течениями, волнами и туманами, далёким, едва различимым со всех сторон горизонтом и недоступным близким берегом, почти незаметно проплывающим то с правого, то с левого борта. Открылся сутью, первозданным и непреходящим смыслом своим.
Путь одоления. Путь познания подлинных ценностей. Единственное настоящее наследие, подаренное нам предтечами, отцами и дедами, народом нашим. Самое дорогое, что есть у каждого из нас в земной жизни. Если не проглядели, не прошли мимо, не отказались, не продали, не промотали, не сдали без боя, не предали...
Путь к истокам.
По пути адмирала
Он пока в самом начале – проложенный на электронной карте Андреем Голенищевым путь адмирала Невельского.
Впрочем, это не совсем точно.
Мы выходим из Владивостока, в котором Невельской не бывал. Наш путь, где-то пересекаясь, где-то совпадая, не может повторить всё, что в своё время преодолел легендарный первопроходец. И всё же мы говорим – идём по пути Невельского. Он ещё не стал нашим, но мы пройдём его, и он откроется нам.
Впереди – Сахалин, Татарский пролив, Амурский лиман и низовье самого Амура-батюшки. Это Невельской показал миру, что Сахалин – остров, а пролив между ним и материком судоходен, и устье Амура судоходно тоже. Впереди – города и порты, обязанные своим рождением ему же – Невельскому. И то, что сегодня нам открыт широкий выход к Тихому океану, и само наше право жить на приморской, приамурской и сахалинской земле, – заслуга великого гражданина и патриота России военного моряка Геннадия Ивановича Невельского.
О нём нужно рассказывать долго, а можно, кажется, не говорить ничего. Многое способно поведать уже только одно его имя. Этим именем названы залив, пролив, мыс в Амурском лимане, город и район в Сахалинской области, улицы в Южно-Сахалинске, Холмске и в других городах Сахалина, а также в Новосибирске, в Солигаличе и пр. Это имя носил пассажирский теплоход Амурского речного пароходства, сегодня оно написано на фюзеляже авиалайнера «Аэрофлота» и на борту большого десантного корабля ВМФ России. Владивосток – Морской государственный университет имени Невельского. Иваново – Иваново-Вознесенский морской кадетский корпус имени адмирала Г.И. Невельского… Музей на родине… Памятники – во Владивостоке, Хабаровске, Невельске, Николаевске-на-Амуре… Иркутск, Крестовоздвиженский храм (место венчания Геннадия Ивановича) – мемориальная доска…
Книги, статьи – сугубо научные и познавательно-популярные. Что-то осталось от архива его экспедиции… Есть художественный фильм – «Залив Счастья». Этот залив там, у Петровской косы, так его поименовал сам Невельской, так он зовётся поныне. Залив Счастья… На его берегу упокоилась первая дочь Невельского – первопроходцы обретались в условиях, которые выдерживали не все взрослые, закалённые мужчины, а что взять с малютки, родившейся здесь, вдали от самых простейших благ цивилизации… В книге «Голубой час» Николай Павлович Задорнов пишет: «…пора Петровскую косу, с рощами редкого по красоте стланика, с массой цветов, дичи, с нерпами, с остатками нифхских древностей, эту чистейшую отмель, омытую морем, эту полоску земли в океане объявить заповедником и украсить величавым памятником, который виден был бы всем подходящим флагам… Тут похоронена не только дочь Невельского, умершая от голода, когда голодали в экспедиции все, и у её матери не было молока. Здесь же и могилы матросов, умерших в экспедиции, и знаменитых проводников Бошняка, которые открыли вместе с ним теперешнюю Совгавань, – казаков Парфентьева и Беломестного. Они утонули в прибой при выгрузке корабля, когда возвратились на косу. Здесь, конечно, были высокие, видные на подходе к кораблям кресты на могилах моряков в пустынных гаванях и на островах… тут нужен памятник, который был бы виден с моря, как когда-то кресты на могилах наших первых героев и, по сути, мучеников ради будущего. Но Петровская коса ещё пока пустынна. Могут возразить: зачем же памятник в пустыне? И кому? Ребёнку? Памятник нужен тем, кто начал возвращать Дальний Восток нашей стране и доказал наше право на этот край… Памятник героизму людей, которые пожертвовали собой, чтобы утвердить в огромном крае новую жизнь. С Петровского зимовья на косе начинается история нашего Дальнего Востока, его преображения, заселения, обороны, исследования». Николая Задорнова следует назвать первым из писателей, обратившихся своим творчеством к жизни Невельского, равной подвигу, к славным делам его. Первым, но не последним.
Наконец, нам доступна работа самого адмирала «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849-1855 гг.»
5 декабря исполняется 200 лет со дня его рождения. Этой дате посвящён эскадренный поход крейсерских яхт «Командор Беринг» и «Отрада». До Николаевска-на-Амуре они идут вместе через Невельск и Холмск. Потом «Командор Беринг» вернётся во Владивосток, зайдя в Де-Кастри и Совгавань. «Отрада», огибая Сахалин с востока, побывает в Ногликах и Корсакове. Но прежде экипажи выполнят общую задачу, которую, словно откликаясь на призыв Николая Задорнова, флагман похода, начальник Морской академии МГУ им. Невельского, профессор Владимир Гаманов называет главной. Это десант на Петровскую косу и установка памятного знака с мемориальной доской на месте первого русского поселения, в котором Невельской с семьей и подвижниками пережил четыре зимовки, в равной мере героические и трагические.
Справедливо утверждение современного учёного А.И. Костанова, автора очень достойной историко-архивоведческой монографии «Документальная история Сибири»: «Морское офицерство, в основной своей массе, относилось к наиболее образованной и просвещённой части общества». Сегодня о таких людях говорят: «Элита». Адмирал Невельской – не просто блестящий, но один из лучших её представителей, чьи заслуги перед Отечеством переоценить нельзя. Находим у того же А.И. Костанова: «В первой половине XIX в. престиж военного флота России был необычайно высок. Славу, добытую в морских сражениях времён Екатерины, русские моряки преумножили географическими открытиями на просторах Мирового океана. С кругосветного плавания И.Ф. Крузенштерна и до Амурской экспедиции Г.И. Невельского морские офицеры вписали немало ярких страниц в историю отечественной науки…»
Нелишне вспомнить А.П.Чехова, вот эти его слова о Г.И. Невельском: «Это был энергичный, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно».
Адмирала Невельского мы просто обязаны знать и помнить. Для этого необязательно ходить в яхтенный поход – достаточно, присев к компьютеру, погулять по Интернету. Прочтёшь общеизвестное да ещё прибавишь к нему кое-что из материалов, знакомых лишь незначительному кругу особо любопытных, – легко является мысль, что Невельской уже открылся во всей полноте. Но мысль эта обманчива.
Поход наш подарил открытия, сделать которые, сидя дома, невозможно.Яхте 31 год, в нынешнем году у неё юбилей – 30 лет работы в Советском Союзе, в России, на Дальнем Востоке. «Нарисовал» яхту американец Хофман, а построили поляки. В 1983-84 годах капитаном был легендарный яхтсмен, профессор Евгений Иванович Жуков, воспитавший свою плеяду выдающихся спортсменов-парусников. У Евгения Ивановича капитанскую эстафету принял Леонид Константинович Лысенко. С 1987-го яхтой командует Владимир Фёдорович Гаманов, бывший членом экипажа в 1985-м и старпомом – в 1986-м.
«Командору Берингу» повезло. В отличие от многих крейсерских яхт, на которых, по преимуществу, прогуливаются и «оттягиваются» отдыхающие, «Командор…» живёт подлинно спортивной жизнью. 15 ходовых и 9 стояночных суток этой жизни пришлись на поход, посвящённый 200-летию адмирала Невельского.
В судовой роли «Командора…» – 5 человек. Трое – многоопытные мореходы-парусники.
Яхтенный стаж капитана – более полувека. Мастер спорта по яхтингу Владимир Гаманов, если не ошибаюсь, участвовал в 23 международных парусных регатах. Почти в половине из них был призёром или получал специальные награды (например, приз «яхте, прошедшей наибольшую дистанцию без руля»). Пять раз побеждал: Находка – Муроран (Япония); Чеджудо – Пусан – Улындо (Корея); Наха – Инчхон и Мокпо – Пусан (Южная Корея): общее первое место; Аомори – Хакодате (дважды). На грани реального гонка Мельбурн – Осака, когда: расстояние по генеральному курсу 5500 миль, двое на одной яхте в течение 34 суток, одиночная вахта – четыре часа через четыре в терпимую погоду, а про непогоду лучше не вспоминать. Гаманов выходил на старт этой регаты дважды. На финише был четвёртым и вторым призёром.
В перечне дальних плаваний (протяжённостью более 500 миль) – 29 маршрутов. Вместе с «недальними», по самыми скромным подсчётам, Владимир Фёдорович накрутил на лаг 55 тысяч морских миль. Из них 2034 – в нашем походе, об участии в котором я бы не мог даже мечтать, не будь у нас общих дел, крепко нас сдруживших. Владимир Фёдорович много лет сотрудничает с «Литературным меридианом», являясь его автором и подписчиком, входит в литературную студию «Паруса», вносит большой вклад в проведение ежегодных Дней славянской письменности и культуры, неоценимую поддержку оказывает издательской программе «Народная книга». В этой программе «Литературным меридианом» выпущены записки яхтенного капитана «Жизнь под парусом» – живая, увлекательная, рассказанная с добрым сердцем и тёплым юмором история «Командора Беринга».
Старший помощник капитана – Андрей Голенищев. По представлению Владимира Фёдоровича, «…яхтенный капитан, мастер спорта России по парусу. Деловые качества Андрея, не смотря на сравнительно молодой возраст (в этом году ему исполнится только сорок лет), выше всяких похвал. Он по уши влюблён в электронную картографию, спутниковые системы навигации и другие электронные «примочки» к судовождению, в совершенстве владеет штурманским делом. Кроме того, судовой механик по образованию и по призванию, он прекрасно знает дизель и всё, что к нему относится: систему смазки, систему охлаждения, электропитания и другие системы, навешанные на двигатель уже по нашей инициативе. В дополнение могу сказать: Андрей Владимирович Голенищев – старший научный сотрудник Морского научно-исследовательского института МГУ имени адмирала Г.И. Невельского».
Механик – Валерий Янченко. О нём Гаманов говорит так: «Янченко Валерий Андреевич, заведующий лабораторией кафедры теории и устройства судна МГУ. У Валеры не столь богатое прошлое как у спортсмена-парусника, он мастер спорта международного класса по…судомоделизму. Валера делал в своё время скоростные кордовые модели и в этом виде судомодельного спорта был неоднократным чемпионом России, СССР, Европы и мира. Как мастер-самоделкин он умеет делать руками всё, прекрасно разбирается в двигателях, радиоэлектронных приборах и во всём другом, что связано с электричеством, ремонтом корпуса и покраской. Всегда спокоен и уравновешен. Эти замечательные качества сделали его неизменным и желанным членом экипажа яхты, участником многих дальних яхтенных походов и гонок».
Трое в экипаже яхты – новички-матросы.
Сергей Владимирович Заика, главный специалист по связям с общественностью Центра информационного обеспечения МГУ им. Невельского.
Андрей Николаевич Лоскутов, курсант 4 курса судоводительского факультета Морского университета.
В моей флотской анкете «Командор Беринг» заполнил пустую строку. Звание матроса я получил в 1968 году на Тихоокеанском флоте, но по штату матросом до сих пор не был, начав службу с мичманской должности военфельдшера.
О яхте в судовой роли значится: «Корпус серый, парус белый». Длина «Командора Беринга» – 13,5 м, ширина – 4м, осадка – 2,25 м. Очень хотелось бы подробно поведать о жизни и работе во время похода. Но здесь скажу одно: сравнение двадцати с лишним лет службы на больших и малых надводных кораблях, на подводных лодках Балтийского и Тихоокеанского флотов и двадцати четырёх дней и ночей на «Командоре…» заставило подумать о разнице между авиа-перелётом Москва-Владивосток и космическим полётом с выходом в космос.
Единственное настоящее
Чем шире разливались по горизонту мерцающие огни города и, приближаясь, ярче, отчётливей светился разноцветьем мост над Босфором Восточным, полночная тьма вокруг «Командора Беринга» густела всё сильнее, обступая так плотно, что казалось – её можно погладить руками. В Уссурийском заливе вольно гуляла волна, яхту покачивало и за островом Скреплёва, и дальше, пока Токаревский маяк медленно не проплыл по правому борту яхты. За гребнем полуострова Шкота море успокоилась, к волнолому яхтклуба мы подошли в тишине, нарушаемой только мерным рокотом двигателя.
На ночном причале не было ни строя курсантов в парадной форме, провожавших нас в путь немногим более трёх недель тому, ни духового оркестра, ни телевизионных камер. К пирсу пришли-приехали несколько близких родственников и самых верных друзей. Мы обнялись с ними и попрощались друг с другом без особых проволочек – все устали и торопились домой. И мысли наши были самыми простыми, далёкими от высокого пафоса и важных, что называется, судьбоносных философских обобщений. Но в нас уже было, уже навсегда оставалось с нами главное – то, что мы сделали.
Путь. Пройденный путь. Индивидуальный опыт его обретения. Через сердце и сознание. Собственное сердце, собственное сознание. Через сердца и умы товарищей с «Командора Беринга». В нас оставалась память, не подвластная забвению.
Мы ещё не прочли книги В.И. Юзефова «Годы и друзья старого Николаевска», подаренной каждому члену команды «Командора…» в администрации города, заложенного Геннадием Ивановичем Невельским. Но уже были солидарны с автором, с его убеждением, наверняка глубоко выстраданным, – такие убеждения не даются вызубренным уроком, а рождаются подлинной школой жизни: «…не зная своего прошлого, человек заболевает страшной болезнью – забвением… забвение – это ржавчина памяти. Она разъедает самое дорогое. Мы мертвы без памяти, ибо она соединяет нас незримыми нитями с нашим прошлым, с нашими традициями, со всем тем, что делает нас людьми. А если освободить душу любого человека от того, что связывает её с прошлой культурой, с прошлым наследием, то в такой облегчённой душе быстро может прорасти бескультурье, цинизм, жестокость к старикам и собственным детям, социальная инфантильность и бездуховность»…
Помнить – значит продолжать.
Путь адмирала Невельского стал нашим – мы прошли его, и он открылся нам. Открылся не только широтами и долготами, ветрами и течениями, волнами и туманами, далёким, едва различимым со всех сторон горизонтом и недоступным близким берегом, почти незаметно проплывающим то с правого, то с левого борта. Открылся сутью, первозданным и непреходящим смыслом своим.
Путь одоления. Путь познания подлинных ценностей. Единственное настоящее наследие, подаренное нам предтечами, отцами и дедами, народом нашим. Самое дорогое, что есть у каждого из нас в земной жизни. Если не проглядели, не прошли мимо, не отказались, не продали, не промотали, не сдали без боя, не предали...
Путь к истокам.
