1.Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?
2.Кого можете назвать своими литературными учителями?
Я с детства писал стихи. И яростно мечтал о Литературном институте. Но испугался. В решающий момент мне показалось, что стихи — это удел лишь очень немногих избранных, мне до них далеко, и я выбрал профессию строителя.
В 80-х годах я все же рискнул и отправил десяток стихотворений в журнал «Литературная учеба», откуда получил совет заниматься своим делом — строительством. Но стихи продолжались, я их никому не показывал, даже близким. К своему 50-летию сделал себе подарок — издал самодельную книжечку. Она случайно попала в руки Льва Константиновича Котюкова, который поддержал меня и стал моим наставником. Если бы не он, наверное, всё так бы и осталось тайной.
3.В каких жанрах Вы пробовали себя?
4.Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Кроме стихов, у меня есть такое увлечение или даже игра — я пытаюсь написать всё, что помню о себе до семи лет. Вспоминаешь эпизод — и ниточка тянется, тянется, и проваливаешься в детство до мельчайших подробностей. Надеюсь, что писать эти миниатюры я буду ещё долго-долго.
5.Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого — включить в нее?
Я не имею права судить о составе школьной программы. Но была в нашем классе великая учительница русского языка и литературы Поликарпова Ольга Кирилловна, которая говорила, что мы не доросли до книг школьной программы, что для понимания классики нужно прожить жизнь, и увлекала нас литературой попроще. Все мы много читали и всегда имели право писать сочинение на свободную тему. С благодарностью вспоминаю её и с наслаждением читаю сегодня построчно Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Достоевского, Гоголя, Толстого, мимо которых, едва зацепив, прошёл в школе.
6.Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
Во времена перестройки я с восторгом глотал запрещённые ранее книги. Сейчас понимаю, что большинство из них не было напечатано в СССР не только по политическим мотивам. Из огромного потока во мне остались немногие — Розанов, дневники Пришвина, Платонов, Дурылин.
7.Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
К сожалению, Бог не дал мне счастья понимания серьёзной музыки и живописи. Только на уровне «нравится — не нравится». Театр с возрастом не могу воспринимать всерьёз и почему-то всегда «не верю». Кино для меня осталось в СССР 60-70-х. Сейчас очень люблю смотреть документальные фильмы.
8.Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
9.Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Сложение стихов для меня — случайность. Приходят вдруг и ниоткуда одна-две фразы, которые потом начинают обрастать словами. Я никак не могу назвать себя профессиональным поэтом. И не могу сказать, что стихи для меня — хобби. Любовь — да, блаженство — да, мука — да, надежда — да, другая жизнь, не зависящая от меня — да.
10.Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Забытый сегодня и весьма известный в 70-х Петр Вегин сказал однажды: «Можно всё на белом свете, что не ложь и не война». Думаю, он был прав.
11.Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
Нет у меня здесь великих тайн. Решающим событием для меня была встреча со Львом Константиновичем Котюковым, о чем я уже говорил. Все знают и ценят его как поэта, но нельзя забывать о его огромной редакторской работе, о его умении и терпении выслушать и прочитать всех, кто приходит к нему, отыскать в потоке настоящее и выявить его на свет.
12.Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Идеальный критик — это тот, кто понимает и чувствует автора, тот, кто ищет автора. Сколько великих стихов и поэтов ещё не открыто, не прочитано!
И сколько забыто из совсем-совсем недавних!
13.Каким Вам видится будущее русской литературы?
Истинно русской литературе тяжело пробиться на страницы журналов. Детективы и «порнуха» уводят читателя от настоящих книг. Но слово вечно. Я в это верю и на это надеюсь.
14.Есть ли у Вас рекомендации для молодых студентов-филологов?
Не имею права. Моя профессия — строитель, и вот здесь я могу и посоветовать, и поучить жизни.
15.Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Читать, читать и читать!
