В июле нынешнего года будет 100 лет с начала Первой мировой войны. В советское время ее изучению уделялось недостаточно внимания. Поэтому многие касающиеся ее архивные документы еще не введены в научный оборот. Цель статьи ‑ познакомить специалистов с хранящимся в Российском государственном историческом архиве (РГИА) в фонде 1284 «Департамент общих дел МВД», опись 224, корпусом из 31 дела под одинаковым названием «О разрешении евреям-беженцам жительства в Петрограде» (Табл. 1).
Таблица 1
Общая характеристика описываемых дел
(РГИА Ф. 1284. Оп. 224)
Крайние даты 1915 г. в деле
№ дела
Число листов
Число прошений в деле
Среднее число документов на 1 прошение
5.01—9.02
Д. 853
253
48
5,2
10.02—6.03
Д. 854
395
56
7,1
7.03—4.04
Д. 855
238
42
5,6
6.04—26.04
Д. 856
225
37
6,1
29.04—20.05
Д. 857
282
48
5,8
21.05—15.06
Д. 858
237
36
6,6
17.06—10.07
Д. 859
268
40
6,7
11.07—25.07
Д. 861
185
31
6,0
25.07—1.08
Д. 860
196
35
5,6
29.07—8.08
Д. 862
196
46
4,3
11.08—18.08
Д. 863
220
54
4,1
18.08—22.08
Д. 864
196
45
4,4
22.08—27.08
Д. 865
224
68
3,3
27.08—2.09
Д. 866
160
55
3,0
2.09—10.09
Д. 867
180
55
3,3
10.09—16.09
Д. 868
224
77
3,0
16.09—18.09
Д. 869
125
45
2,8
18.09—29.09
Д. 870
263
104
2,5
29.09—6.10
Д. 871
168
73
2,3
3.10—8.10
Д. 872
169
74
2,3
9.10—13.1
Д. 873
163
71
2,3
13.10—2.11
Д. 874
179
69
2,6
14.10—20.10
Д. 846
210
102
2,0
24.10—2.11
Д. 847
159
87
1,8
31.10—9.11
Д. 848
218
133
1,6
2.11—20.11
Д. 875
166
65
1,7
9.11—20.11
Д. 850
235
152
1,5
12.11—1.12
Д. 849
231
138
1,7
20.11‑19.12
Д. 876
259
100
2,6
27.11—9.12
Д. 852
172
103
1,7
20.11—27.12
Д. 851
188
112
1,7
Итого
6584
2201
Специалисты по иудаике, найдут в этих делах много конкретных сведений, относящихся к тому времени.
Известно, что в 1915 г. сотни тысяч евреев были выселены военными властями из прифронтовой черты или бежали оттуда самостоятельно[2]. Хотя евреи, за немногими исключениями, не имели законного права жить в столице, некоторые из беженцев прибывали в Петроград в надежде получить здесь приют и материальную поддержку у проживавших в городе родственников, знакомых или предпринимателей. Разрешение жить в столице беженцам мог дать министр внутренних дел. Ему подавали об этом прошение. Возникала переписка, которая и отложилась в описываемых делах. Судя по их листам регистрации, ни одно из дел, кроме Д. 876, ранее не выдавалось исследователям.
Фактически в делах встречается некоторое количество документов, касающихся права жительства евреев, не являющихся, строго говоря, беженцами: воинов, получивших после ранения отпуск или вовсе уволенных от службы и оказавшихся в Петрограде; учащихся заграничных вузов, желающих держать государственный экзамен в Петрограде; больных, нуждающихся в помощи столичных врачей; ремесленников, не способных по состоянию здоровья продолжать свою деятельность.
Дадим сначала формальное описание дел. В общей сложности они содержат 6584 листа документов. Каждое из дел состоит из прошений на имя министра, непосредственно за прошением ‑ документов, прилагаемых к нему, и материалов его рассмотрения. Всего в делах около 2200 прошений. Они расположены в порядке дат поступления в департамент. Нарушения хронологии внутри дел редки, но они есть в нумерации самих дел. Материалы, относящиеся к каждому прошению, следуют непосредственно за ним, что удобно. Здесь же позднейшие повторные прошения, чаще безрезультатные, встречающиеся изредка после первоначального отказа просителю.
В связи с захватом германскими войсками все новых территорий Северо-Западного края количество прошений, поступавших в департамент во втором полугодии 1915 года, быстро возрастало. В первом полугодии их за месяц было около 50, в июле стало 85, августе, сентябре по 280, октябре 476, ноябре 622. Декабрьских прошений около 200. Ясно, что они еще далеко не все рассмотрены. Материалов 1916 года в описи 224, отражающей работу, так называемого «еврейского стола», нет вообще.
Тщательность рассмотрения прошений, определяемая условно количеством следующих за каждым из них документов, во втором полугодии быстро падала из-за лавинообразного роста обращений. На тщательную работу у ограниченного штата департамента уже не было сил. Соответственно информативность дел первого полугодия заметно выше второго.
Подавляющее большинство евреев направлялось в Петроград из Северо-Западного края России. Большинство из них – горожане: о жителях Риги – 233 прошения, Вильны ‑ 202, Двинска 170, Варшавы ‑ 93, Белостока ‑ 37, Либавы – 35, Ковны ‑ 33, Лодзи 25, Режицы – 24, Полоцка – 20, из остальных городов менее, чем по 20 (Приложение 1). Прошений о евреях из местечек меньше: их менее состоятельные семейства реже могли до войны пустить корни в столице.
Информативность описываемых документов – историческая, краеведческая и генеалогическая, последняя в них представлена шире и конкретнее.
О патриотичном отношении российских евреев к начавшейся войне нам уже приходилось писать[3]. После серьезных ранений или заболеваний фронтовики получали длительный отпуск для поправления здоровья или вовсе увольнялись от службы. При этом евреи, оказавшиеся в Петрограде, после выхода из лазарета, вынуждены были ходатайствовать в МВД о разрешении им жить в столице. В прошениях они обычно указывали свою воинскую часть, писали о своем участии в войне и наградах за храбрость, называли время и место боя, в котором получили ранение, его последствия и места лечения. В делах около сотни прошений евреев-фронтовиков, ходатайствующих о разрешении жить в Петрограде. К этим прошениям нами составлен именной указатель, содержащий фамилию, имя, отчество (если оно было указано) еврея и имеющиеся сведения о его месте рождения или предвоенного проживания. Указатель позволяет сразу найти в архиве нужные документы (Приложение 2).
В приводимых далее примерах прошений их содержание излагается максимально близко к тексту, но не дословно. Каждому примеру предпослано именование просителя и дата поступления прошения в Департамент общих дел. Положительное решение по прошению обозначено для краткости, как «Разрешено», отрицательное, как «Отказ», после чего даны архивные реквизиты источника.
Мазель Янкель Лейбович, доброволец 7-го Финляндского стрелкового полка, виленский мещанин (вх. 6.07.1915):
В 20-х числах июля 1914 г., движимый патриотическими чувствами, я отправился на войну добровольцем, будучи ратником Государственного ополчения 2-го разряда. Был зачислен в 105-й Оренбургский пехотный полк, 12-ю роту. 4 августа 1914 г. в крупном бою под Сталупененом[4] я был ранен шрапнелью в бедро правой ноги. С 8 августа по 4 сентября находился на излечении в Вильне в Железнодорожной больнице, с 9 сентября по 16 октября ‑ в Москве в лазарете Московского почтамта и с 18 октября по 16 ноября ‑ в Петрограде в лазарете Института Гражданских инженеров. По излечении от ран, отказавшись от комиссии, я был определен в 1-й пехотный запасной батальон во 2-ю роту. 12 декабря 1914 г. был назначен в дружину для охраны финляндских казенных железных дорог, но согласно моему ходатайству был зачислен в маршевую роту, так как я пожелал вторично послужить Царю и Отечеству. На разбивочном пункте зачислен был в 7-й Финляндский стрелковый полк в 1-ю роту. 1 февраля 1915 года был ранен в Карпатах. По эвакуации на родину находился на излечении в Северо-Американском госпитале в здании Политехнического института г. Киева и в госпитале имени Наследника Цесаревича Киевского полка г. Москвы. По выздоровлении отправлен был в команду выздоравливающих г. Луганска, а оттуда переведен в г. Харьков. 4 июня 1915 г. по болезни помещен был в Харьковский военный госпиталь, коим выдано было свидетельство об увольнении по болезни (слабость зрения) вовсе от службы.
Ныне, нуждаясь в частном заработке и не имея возможности получить его в Вильне вследствие наплыва беженцев Ковенской губ., имею честь ходатайствовать перед Вашим Сиятельством о разрешении мне жительства в Петрограде, где при содействии дяди моего Киевского 1-й гил. купца К.В. Барона (Таврическая, 45, кв. 32) и сестры моей, жены горного инженера М.Л. Левит (Лесное, Лесная ул., 19, кв. 1) надеюсь получить частный заработок.
Разрешено (Д. 859 л. 177‑184).
Рейнгевирц Бениямин Яковлевич, вольноопределяющийся 30-го пехотного Полтавского полка (вх. 4.04.1915):
В 1911 г. я был на действительной службе вольноопределяющимся. В 1912 г. по истечении моего срока службы я был уволен в запас армии. За неимением должности, я занимался преподаванием уроков, из чего жил с моей семьей. 23 июля 1914 г. по мобилизации я как запасной вольноопределяющийся был назначен в 30-й пехотный Полтавский полк. 10 августа я участвовал в бою под Нейденбургом, в котором меня ранили, после чего я был отправлен в Варшаву в городскую больницу «Младенца Иисуса». 11 Октября рана зажила, и военно-врачебной комиссией я был уволен по болезни вовсе от службы. В настоящее время я нахожусь в Варшаве и по поводу теперешних обстоятельств уроков не имею и должности какой-либо тоже нельзя здесь получить. Следовательно, я остался в тяжелых условиях существования.
<Просит разрешить проживать в Петрограде где он может> заниматься торговыми делами и тем спасти себя и свою семью от голода и нужды.
Отказ (Д. 855 л. 231‑235).
Кан Михаил Давидович, нижний чин Лейб-Гвардии Волынского полка, уволенный по болезни в отпуск (вх. 20.05.1915):
С самого начала войны я участвовал в военных действиях и за участие в бою 29 сентября 1914 г. удостоен награждения Георгиевской медалью 4-й степени. До последнего времени я проживал в Варшаве, где пользовался поддержкой своих родственников. Теперь же эти родственники мои выехали из Варшавы. В Петрограде проживает мой единственный брат, присяжный поверенный Илья Давидович Кан. У него я здесь поселился.
<Просит разрешить жить в Петрограде на срок отпуска>.
Разрешено (Д. 857 л. 268‑273).
Клинов Маркус Моисеевич, младший унтер-офицер из вольноопределяющихся 99-го Ивангородского полка, ныне вследствие ранения вовсе уволенный от военной службы (вх. 3.11.1915):
1.07.1913 я поступил на военную службу в качестве вольноопределяющегося. 18 января 1915 г. я был ранен в правую руку в сражении при Воле Шидловской. Я награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, произведен в младшие унтер-офицеры и представлен к награждению орденом Св. Георгия 3-й степени и медалью за храбрость 4-й степени. Я работаю в качестве техника в мастерских училища Императорского Русского технического общества, изготавливающих части артиллерийского снаряжения.
<Просит разрешить жительство в Петрограде до окончания войны>.
Разрешено (Д. 848 л. 101).
Вейцман Израиль Гейнахович, ефрейтор 18-го пехотного Вологодского полка (вх. 13.11.1915):
Участвуя с самого начала войны в боях с неприятелем и будучи награжден орденами Св. Георгия 4-й и 3-й степени за боевые отличия, я был ранен разрывной пулей в левый глаз 19 мая 1915 г. и как неспособный к военной службе был освобожден от таковой навсегда. Я уроженец Ковенской губернии Шавельского уезда ‑ местности занятой неприятелем. Здесь в Петрограде я состою конторщиком на службе в правлении Богословского горнозаводского общества и на получаемое жалованье существую безбедно.
<Просит разрешить ему жительство в Петрограде>
Разрешено (Д. 850 л.1, 12).
Начало войны застало многих евреев за границей, в том числе в Германии. Вот сведения о судьбах некоторых из них.
Фридштейн Виктор Сигизмундович, присяжный поверенный (вх. 5.01.1915):
До объявления войны мать моя Хана Фридштейн отправилась для лечения на немецкий курорт. По объявлении войны она успела добраться до Берлина, где и была задержана. В декабре она получила разрешение на выезд из Берлина и приехала через Финляндию в Петроград, где градоначальник разрешил ей жительство на два месяца. Моя мать вдова 63 лет постоянно проживала на мои средства в г. Лодзи Петроковской губ. В настоящее время для старой больной женщины представляется невозможным приехать и жить в г. Лодзи, находящейся в районе военных действий
<Просит разрешить матери жительство в Петрограде до заключения мира>.
Разрешено (Д. 853 л.1‑8).
Гольдберг Иосель Абрамович Ушерович, волковысский Сувалкской губ. 2 гил. купец (вх. 21.01.1915):
Постоянное мое место жительства ‑ г. Лодзь, где я имел торговлю, но туда не могу возвратиться вследствие обстоятельств военного времени. В Петрограде я проживаю, прибыв сюда из Германии, где с женой находился на курорте «Бад-Альт-Гейде» для поправления здоровья, но по причине перенесенных в Германии притеснений не только не пришлось воспользоваться лечением, а едва удалось добраться до родины с совершенно больной женой.
<Просит разрешить жительство в Петрограде до окончания военных действий в районе Лодзи>.
Разрешено (Д. 853 л.116‑124).
Хорол Нехама Лейбовна, вдова дантиста (вх. 29.01.1915):
3-го декабря 1914 г. я возвратилась через Швецию в Россию из Германии, где мы, мой покойный муж, я и две дочери были задержаны ввиду войны. На пути в Россию в Стокгольме мой муж умер. В Петрограде в течение трех лет проживает мой сын Симха Хорол, ученик Консерватории.
<Просит разрешить жительство в Петрограде до окончания военных действий>
Разрешено (Д. 853 л. 210‑214).
Розенталь Шлема Менделевич, провизор (вх. 19.02.1915):
Мои родители, Мендель Мовшович и Гитля Шимелевна Розенталь, каждый около 70 лет, жители г. Сувалок, где имеют дом. Вследствие разрушения неприятелем части этого дома, они переехали на временное жительство в г. Вильну; имеют сыновей: Михаила, обучавшегося до войны в Германии и там задержанного, и Элиаша, проживающего в г. Баку, где он служит конторщиком в нефтяной конторе.
<Просит разрешить родителям жительство в Петрограде на время войны>.
Отказ (Д. 854 л. 121‑126).
Материалы дел показывают, что при приближении линии фронта некоторые заводские предприятия, коммерческие учреждения и учебные заведения заблаговременно эвакуировались в Петроград или закрывались, что создавало серьезные проблемы для евреев, их сотрудников и учащихся.
Гаухман Рася Пейсаховна, лепельская мещанка (вх. 31.07.1915):
Последние десять лет я с некоторыми перерывами проживала в Петрограде. Но с января 1915 г. после окончания педагогических курсов при Фребелевском обществе я получила место преподавательницы в частной женской еврейской гимназии С. М. Гуревич в г. Вильне и, вследствие выбытия туда, потеряла право проживать в Петрограде. Теперь же, ввиду эвакуации из г. Вильны учебного округа и закрытия названной гимназии С. М. Гуревич, я вынуждена была вернуться в Петроград, где проживают все мои родственники, в том числе братья.
<Просит разрешить жительство в Петрограде>
Разрешено (Д. 862 л. 5‑10).
Присяжный поверенный Л.М. Айзенберг (вх. 19.08.1915):
Мой доверитель Рижский 2-й гил. купец Моисей Браун содержал в г. Риге фабрику электромеханических принадлежностей под фирмой «М. Ю. Браун и Ко». Фабрика была эвакуирована в Петроград и выполняет заказы на винты для оптических приборов артиллерийского снабжения.
<Просит разрешить жительство доверителю в Петрограде на время войны>
Разрешено (Д. 864 л. 18‑27).
Правление Северного общества взаимного кредита в Риге (вх. 1.08.1915):
По обстоятельствам военного времени наше Общество вывезло из Риги все ценности и книги в Петроград ‑ местонахождение Центрального банка Общества взаимного кредита и других акционерных банков, с которыми наше Общество состоит в непосредственной корреспондентской связи.
Для ведения и урегулирования сложных текущих дел нашего Общества с частной клиентурой, так равно и с Рижской конторой Государственного банка, у которой пользуемся миллионным кредитом, также и для сохранения всего нашего многомиллионного имущества необходимо нашему Обществу присутствие в Петрограде из постоянного нашего персонала служащих в 35 человек, хотя бы пяти опытных и знакомых с нашим делом лиц:
Рапопорт Хаим Залманов, чашникский мещанин, исправляющий должность умершего правителя дел,
Боркун Шолом-Лейб Гилелев, дантист-бухгалтер,
Гуревич Ерухим Залманов, лепельский мещанин,
Гилерсон Янкель-Мендель Залманов, лепельский мещанин, счетовод,
Розенфельд Авраам Мовшевич, лепельский мещанин, счетовод,
которым почтительно просим разрешить жительство в Петрограде до возможности возвращения в Ригу.
Разрешено (Д. 860 л. 136‑146).
Якобсон Мозес Аронович, студент Рижского Политехнического института (вх. 7.08.1915):
Рижский военно-промышленный комитет, войдя в соглашение с начальством Рижского Политехнического института, эвакуировал группу студентов в Петроград, чтобы они позаботились о переводе в местные высшие учебные заведения. Принужденный покинуть город моего рождения (Либаву) и место пребывания в течение последних трех лет (Ригу), и, как еврей, не пользующийся правом жительства в столице, я покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство разрешить мне пребывание в Петрограде до выяснения вопроса о переводе моем в одно из местных высших учебных заведений.
<Аналогичные прошения подали уроженцы Риги студенты:>
Левенсон Моисей Давидович,
Мейерович Давид Абрамович,
Мейерович Израиль Абрамович,
Прихожан Нахман Вульфович,
Райкин Израиль Беркович,
Рейнберг Людвиг Аронович,
Рейнберг Моисей Аронович,
Фукс Израиль Зальман и
Фридлендер Мендель Симонович, уроженец Либавы.
Разрешено (Д. 846 л. 1‑16).
Фридман Наталия Яковлевна, шавельская мещанка (вх. 31.08.1915)
До последнего времени я служила в Шавельском отделении Рижского коммерческого банка и вместе с ним переехала в г. Ригу, откуда эвакуировалась сначала в Дриссу, а затем в Петроград, где я могу воспользоваться материальной поддержкой моего родственника, члена Государственной Думы Нафталя Марковича Фридмана, при помощи которого мне представляется возможность получить здесь и заработок.
<Просит разрешить жительство в Петрограде до конца войны.
На документе приписка:>
Родственница моя Наталия Фридман будет жить при мне.
Член Госуд. Думы Н. Фридман
Захарьевская, 23
Разрешено (Д. 866 л. 60‑61).
Ревид Ицик-Герц Янкелевич, либавский мещанин (вх. 11.09.1915):
По обстоятельствам военного времени мы выехали из Либавы 21 апреля 1915 г. и вот уже несколько месяцев скитаемся, не имея ни вещей, ни своего угла. Семья моя состоит из жены и семи детей, из коих четверо учатся в либавских казенных гимназиях, а именно, сын Адольф в 5 классе Либавской Николаевской гимназии, дочь Роза в 8 классе Либавской женской гимназии, дочь Софья в 4 классе той же гимназии и дочь Анна в 3 классе той же гимназии. Обе эти гимназии переведены теперь в Петроград и будут помещаться: Либавская Николаевская гимназия на Васильевском Острове по 9 линии, 8, в помещении Петроградской 8-й гимназии, а Либавская женская гимназия – по Кабинетской улице, 20, в помещении гимназии Стоюниной. Мой брат Арон-Вульф Янкелевич Ревид, проживающий постоянно в Петрограде, обещал помочь.
В Либаве я состоял на службе Товарищества под фирмой «М.С. Рабинович и Ко». Ныне эта фирма, контора коей помещается на Невском, 95, кв. 15, согласна предоставить мне занятия в Петрограде.
<Просит разрешить жительство в Петрограде с семейством>
Разрешено (Д. 868 л. 107‑112).
Департамент общих дел 16.10.1915 пересылает градоначальнику на зависящее распоряжение прошение Носена Гершковича Вейнберга о разрешении ему пребывания в Петрограде для работы на механическом заводе Миколицкого из г. Риги (Д. 871 л. 135).
Эвакуация частных лиц также иногда происходила заблаговременно по распоряжению военных властей.
Байер Фейга Иоселевна, мещанка г. Ковны (вх. 11.12.1914[5]):
С начала военных действий, ввиду общего распоряжения властей о выезде из г. Ковно, я с матерью моей отправилась на вокзал, но вследствие большого числа уезжающих я потеряла свою мать на вокзале и уехала из Ковно одна, мать же моя осталась в г. Ковно и там находится в настоящее время.
<Просит разрешить жительство в Пг. при родственниках>
Разрешено (Д.853 л. 24‑28).
Шехтман Евгения, дочь потомственного почетного гражданина (вх. 19.02.1915):
Приказом <приложен к прошению> коменданта г. Гродны от 20 января 1915 г. были выселены все без исключения женщины и дети и въезд им воспрещен впредь до особого распоряжения.
Мне, уроженке г. Гродны, лишенной всяких средств к существованию, негде было приютиться, кроме, как у сестры моей, проживающей в Петрограде.
< Просит разрешить жительство в Петрограде до получения разрешения на въезд в Гродно>
Разрешено (Д.854 л. 129‑134, 212, 231).
Объявление
На основании 309 и 312 ст<атей> кн<иги> III Св<ода> Воен<ных> Пост<ановлений> и §§ 13 и 16 разд<елов> II и III Приложения к ст<атье> 22 Том<а> II Св<ода> Зак<онов> объявляю жителям города Гродны, что все женщины и дети, а также лица мужского пола в возрасте до 18 лет и старше 55 лет немедленно должны выехать из Гродны, а в случае невыезда, таковые будут высланы принудительными мерами.
Лица, входящие в состав всех санитарных учреждений и отрядов, не подлежат принудительному выселению.
Торговцы, ремесленники и мастеровые должны оставаться в городе Гродне.
Возвращение выехавших и выселенных из города Гродны лиц без моего разрешения воспрещено на все время осадного положения крепости.
Комендант Гродненской Крепости
Генерал-от-Инфантерии Кайгородов. 20 января 1915 г.
Гораздо чаще эвакуация частных лиц происходила неорганизованно, при непосредственной близости неприятеля, носила характер панического бегства, сопровождалась оставлением всего имущества и нередко потерей связи между отдельными членами семьи.
Маркус-Миркины Геня-Рохель и Рива-Рейзель Шимелевны, повивальные бабки (вх. 4.09.1915):
Во время поспешного отъезда из Белостока сестра наша Лея-Бейля Шимелевна Маркус-Миркина растеряла свою мать и брата. Сестра, продежурив у вокзала три дня, попала в один поезд, а для матери и брата уже не нашлось места в этом поезде, и они должны были выехать из Белостока следующим поездом. Что сталось с нашей матерью и братом, куда они попали и где они находятся, нам ничего не известно.
<Просят разрешить сестре жительство в Петрограде до конца войны>
Разрешено (Д. 867 л. 102‑104).
Род Давид-Израель Рувелиович, мещанин г. Шавли (вх. 20.10.1915):
Я в течение 27 лет служил в конторе имений, принадлежащих наследникам графини А.П. Зубовой под названием «Шавельская экономия». В апреле сего года я вынужден был покинуть г. Шавли, ввиду приближения неприятеля, бросив на произвол судьбы все мое имущество и взят на содержание моим двоюродным братом вольноопределяющимся врачом Давидом Лейзеровичем Левитаном.
<Просит разрешить жительство в Петрограде>
Разрешено (Д.846 л. 115‑117).
Лейбман Мордух Лейбович, помощник присяжного поверенного (вх. 3.11.1915):
Моя родственница Михля Берковна Аксельрод бежала из г. Вилейки, не успев даже захватить с собою предметов первой необходимости
<Просит разрешить Михле Аксельрод жительство в Петрограде до окончания войны>
Разрешено (Д.848 л. 56, 60).
Псик Або-Айзик Хаимович, ливенгофский мещанин Витебской губ. (вх. 12.11.1915):
Дочь моей родной сестры Рейза Эльяшовна Гершовна Сегаль, 20-ти лет, все время жила с родителями в м. Кветки Новоалександровского уезда Ковенской губ. Вызванная военными действиями паника заставила их бросить насиженное место и бежать, куда глаза глядят. Разорение, которому они подверглись, невозможно описать. Единственный сын и брат, их защитник и помощник в делах, был тяжело ранен на войне и во время отпуска домой для поправки здоровья умер. Больной старик-отец во время застигнувшей паники настолько растерялся, что сразу лишился чувств; остальные члены семьи – мать и дочери пустились бежать в разные стороны, чтобы спасти свою жизнь. По затишьи, придя домой, моя племянница Рейза Сегаль никого не нашла. Судьба родителей и сестер неизвестна и по сию пору.
<Просит разрешить Рейзе Сегаль жительство в Петрограде на время войны>
Разрешено (Д. 850 л. 149, 157).
Действенную помощь беженцам оказали многие сотни петроградских евреев, принявшие беженцев на свое полное иждивение, часто помогавшие им найти работу.
Волк, урожденная Берниц, Генриета Исааковна, жена вилкомирского мещанина Ковенской губ. (вх. 20.06.1915):
Мой единственный брат, приписанный к г. Газенпоту Курляндской губ., Гирш Исаакович Берниц, имеющий от роду 70 лет, почти всю свою жизнь прожил в г. Брезине Петроковской губ., честным трудом добывая себе пропитание. В настоящее время гнусными врагами России, австрийцами и немцами, уничтожено дотла все имущество, труды всей жизни моего престарелого брата. Я единственная оставшаяся у него сестра.
<Просит разрешить брату жительство в Петрограде при ней>
Отказ (Д. 859 л. 21‑24).
Сольская Хая Иосифовна, мещанка м. Янова Ковенской губ. (вх. 17.08.1915):
Мои мать и сестры по обстоятельствам военного времени вынуждены оставить г. Вильну, куда они прибыли после эвакуации из м. Янова. Я имею возможность устроиться в Петрограде в типографию «Универсаль», на Забалканском, 6.
<Просит разрешить жительство в Петрограде.
Из приложенного письма на бланке «Д-р М. Х. Бомаш, Член Государственной Думы»:>
Беженка из м. Янова Ковенской губ. и из г. Вильны девушка Сольская Хая Иоселевна без отца, мать парализованная осталась в г. Вильне, одна без родных приехала в Петроград к замужней двоюродной сестре Бринман Двейре, которая дала ей приют и занятие.
Разрешено (Д. 863 л. 175‑179)
Минц Абрам Шимшелевич, мещанин м. Ляховичи Минской губ. (вх. 12.10.1915):
Я беженец из г. Пинска, прибыл в Петроград к своему родному брату, зубному врачу Ансельму Шимшелевичу Минцу. Вместе со мной прибыла моя родная дочь Люба 18 лет. Брат мой согласен принять меня и мою дочь на полное иждивение на все время войны, в чем им и дана подписка приставу 3-го участка Спасской части.
<Просит разрешить ему и дочери жительство в Петрограде>
Разрешено (Д. 846 л. 17, 18).
Хидекель Лейба Гецелевич, мещанин м. Шарковщизна Виленской губ. (вх. 20.10.1915):
Моя двоюродная сестра Хава-Фейга Овсеевна Супер должна была оставить г. Люцин и, не имея никаких родственников в других городах, остановиться в Петрограде, где я согласен содержать ее.
<Просит разрешить Хаве-Фейге Супер жительство в Петрограде>
Разрешено (Д. 846 л. 17, 20).
На помощь беженцам бросились не только родственники, но и совершенно чужие люди.
Кофьян Меер Бенциянович, аптекарский помощник (вх. 23.11.1915):
Во время массового движения беженцев из г. Вильны я был на Варшавском вокзале, где среди многих несчастных и разоренных оказалась 14-летняя сиротка из двинских мещан девочка Фрида Шлиомовна-Юделевна Плунгьян, мать которой неизвестно застряла ли в г. Вильне или влачит свое жалкое существование в качестве беженки где-нибудь в другом городе. Видя такого бесприютного ребенка, я решил принять его к себе. А потому покорнейше прошу разрешить мне приютить ее в своей семье до конца военных действий, причем обязуюсь дать ей все необходимое на все это время и избавить ее от необходимости обращаться к кому бы то ни было за материальной помощью.
Разрешено (Д. 851 л. 74, 84).
Флит А., по доверенности Дамского комитета, заведывающего Еврейским Сиротским Домом в Петрограде, Васильевский Остров, 10-я линия, 37 (вх. 10.10.1915):
В женском отделении Обуховской больницы 23 сентября текущего года умерла кривичская мещанка Виленской губернии Сара-Лея Кацович, оставив дочь 7 лет, отец которой на войне. При девочке никаких документов не имеется. Дамский комитет, заведывающий вышеозначенным Домом, желая принять эту, оставленную на произвол судьбы девочку на свое полное попечение, просит разрешить Еврейскому Сиротскому Дому принять в число своих воспитанниц девочку Кацович.
Разрешено (Д. 873 л. 90‑92).
Флит А., по доверенности Дамского комитета, заведывающего Еврейским Сиротским Домом в Петрограде, Васильевский Остров, 10-я линия, 37 (вх. 10.10.1915):
Прилагая регистрационное удостоверение Городского комитета по оказанию помощи беженцам, выданное Лейбе Липмановичу Дунскому 10 лет, Дамский Комитет, заведывающий вышеозначенным Домом, просит разрешить Еврейскому Сиротскому Дому принять означенного Лейба Дунского на свое полное попечение, ввиду того что мальчик матери не имеет, а отец его на войне.
Разрешено (Д. 873 л. 93‑95).
В связи с широким наплывом беженцев в Петроград еврейская общественность столицы пыталась предложить правительству более общее решение проблемы, чем рассмотрение министром внутренних дел индивидуальных прошений. Сохранилась следующая записка:
Его Сиятельству
Господину Управляющему
Министерством Внутренних Дел
Докладная Записка
В беседе, которой мы удостоились со стороны Вашего Сиятельства 7-го сего августа, мы позволили себе почтительнейше обратить внимание Вашего Сиятельства на то, что, при сохранении запрета евреям селиться в столицах, в отношении некоторых категорий беженцев было бы справедливо создать возможность временного пребывания. К таким категориям относятся:
1. Сотрудники-евреи тех заведений торговых и промышленных, которые эвакуированы из Вильны, Риги и других мест при содействии Правительства. Сохранение для этих лиц запрета поставило бы в крайне тяжелое положение не только их, но и самые заведения, из которых многие обслуживают военные потребности. Так, например, крупная торговля аптекарскими товарами в г. Вильне Иссерлина, снабжающая армию медикаментами, эвакуируется в Петроград, и едва ли надо доказывать, что, если фирме не дана будет возможность иметь при себе приказчиков-евреев, то дальнейшее функционирование ее на новом месте представится почти невозможным.
2. Опыт Еврейского Комитета Помощи жертвам войны в Петрограде указывает, что значительная часть евреев нижних чинов, вышедших из лазаретов, принадлежит к числу постоянных жителей Привислянских, Ковенской и Гродненской губерний. Для них нет никакой возможности вернуться к своим семьям, попавшим в разряд выселенных или беженцев. Многие из этих раненых до призыва по мобилизации занимались ремеслами и могли бы приложить свой труд, поскольку им это позволяет полученное повреждение в здоровье. Часть их совершенно освобождается от военной службы, а другие остаются на несколько месяцев для поправления здоровья. Комитет, со своей стороны, принимает на себя заботу о приискании для них занятий и оказывает им поддержку. Между тем этой помощи они будут лишены, если им не дана будет возможность остаться в Петрограде.
3. Некоторые из числа беженцев нашли приют у родственников здесь в Петрограде и проживали здесь некоторое время с разрешения власти, которое давалось до 2-х месяцев. Если они будут подлежать выселению, то, несомненно, лягут бременем на общественную благотворительность, между тем как здесь, при содействии своих родственников, они могут найти полезные занятия.
4. Вследствие сосредоточения высших учебных заведений здесь в Петрограде и отчасти в Москве, многие евреи как бывшие слушатели высших учебных заведений за границей, так и ныне окончившие курс средних заведений и еще не успевшие попасть в высшие учебные заведения, могут, однако, продолжать свое образование – при разрешении им проживать в Петрограде – или в качестве вольнослушателей, там, где они допускаются, или выжидать возможности поступления в высшие учебные заведения или, наконец, быть слушателями, впредь до поступления в правительственные учебные заведения, на частных курсах.
5. Среди беженцев, попадающих в столицы, имеются лица, обладающие специальными техническими знаниями, и вообще ремесленники, которые, при условиях, создавшихся в этом отношении в столице, могут легко найти работу, притом даже работу, которая, несомненно, должна быть признана крайне полезною, в заведениях, имеющих отношение к изготовлению для армии снабжения и снаряжения. Их ремесленные знания подтверждаются документами. Однако, вследствие нарушенных нормальных условий жизни в Северо-Западном Крае и в Польше, они лишены возможности представить те документы, которые существовавшими до сего времени правилами требовались для записи в цех, каковою записью обусловлено право проживать вне черты оседлости. Эти чрезвычайные причины, лишающие их возможности, представить требуемые документы, едва ли было бы справедливо признать основанием к лишению их права проживать в Петрограде для занятия ремеслом и приложения технических знаний в промышленных заведениях столицы.
6. Среди беженцев имеется контингент, который может пополнить собою кадры заводских рабочих, хотя эти лица и не обладают специальной технической подготовкой. Получить занятия на заводах и фабриках, даже таких, которые заняты заказами для армии, не представляется для них возможным, если они не будут располагать правом хотя бы временного проживания в столицах.
Об изложенном имеем честь представить на благовоззрение Вашего Сиятельства, причем да будет нам разрешено выразить надежду, что осуществляемое по Вашей инициативе в настоящее время обновление быта евреев на пользу не только им, но и Родине, будет Вашим Сиятельством завершено.
Барон С. Гинцбург
Г. Слиозберг
13 августа 1915 г.
Никаких документов, отражающих реакцию министра на эту записку, найти не удалось[6]. Индивидуальные прошения лицами, перечисленных в ней категорий, подавались по-прежнему и далее.
В историческом плане весьма содержательно сообщение прибывшего в Петроград Герши Козодоя о предложении ему германским консулом в Яффе организовать с помощью тамошних чеченцев и абхазцев антироссийское восстания на Кавказе[7].
Для генеалогов в описываемых делах интересны посемейные списки, приложенные к семи прошениям (Табл. 2).
Таблица 2
Посемейные списки по алфавиту фамилий
(РГИА Ф. 1284. Оп. 224)
Фамилия, имя, отчество, место приписки
Год составления
Дело
Листы
Бичунский Мордух Мееров-Абрамов, свенцянский мещанин
1896
Д. 860 л. 82а‑83
Мейеров Хаим Файвишев, мариинский мещанин Томской губ.
1900
Д. 855 л. 128‑129
Потрух Шимха Лейбов, вилькомирский мещанин
1874
Д. 860 л. 42а‑43
Розеншайн-Розенштейн Мордка Иось-Аронович, новоградволынский мещанин
1896
Д. 853 л. 159, 159 об., 163
Сейгель Сымха Ицков, тульчинский мещанин
1894
Д. 859 л. 184‑185
Тагер Маркус Файвишев, режицкий мещанин Витебской губернии
1912
Д. 846 л. 142, 142 об., 143
Юдельсон Фейве Вульфович, виндавский мещанин
1874
Д. 857 л. 100‑101
Из остальных официальных документов, принимаемых во внимание при рассмотрении прошений: метрических и купеческих свидетельств, паспортных книжек, формулярных списков, выписок из домовых книг и заключений петроградского градоначальника, которому направлялось каждое прошение, удалось извлечь сведения о датах рождения или возрасте (Приложение 3) и о дате или годе смерти (Приложение 4), суммарно более чем 500 названых в этих документах лиц.
Обширные неофициальные генеалогические сведения содержатся в самих прошениях. Ведь беженцы, обосновывая необходимость остановиться именно в Петрограде, называли поименно столичных родственников[8].
Клейн Гирш Беньяминович, виндавский мещанин (вх. 31.10.1915):
Дед мой, отец и я безвыездно жили в г. Виндаве, занимались ремеслом и мелкой торговлей. Семейство мое состоит из меня, жены моей Дорис Шохоровны и трех сыновей, из них двое: Мордух Клейн – рядовой 120-го пехотного Серпуховского полка, Исаак Клейн – канонир 2-й батареи 35-го Мортирного Артиллерийского дивизиона – оба на действительной военной службе. Ныне по обстоятельствам военного времени я вынужден был вместе с женой моей оставить г. Виндаву и бежать к 3-му моему сыну – Лейбе Гиршевичу Клейну, проживающему в Петрограде. Имея от роду 62 года и лишившись ввиду военных обстоятельств всего своего маленького хозяйства, я вынужден был искать поддержку сына, не желая пользоваться общественной помощью.
<Просит разрешить жительство в Петрограде при сыне до окончания войны>
Разрешено (Д. 858 л. 51‑57).
Очень информативны документы о нескольких просителях, характеризуемых Департаментом полиции как политически неблагонадежные. Например, текст справки, подготовленной для доклада министру по прошению Ан-ского.
Справка
<Резолюция:> Согласен с заключением Д-та (подпись неразборчива)
Еврей Шлиома Аронов Раппопорт возбудил ходатайство о разрешении ему жительства в Петрограде, впредь до общего пересмотра законодательства о евреях.
Проситель указывает, что занимается более тридцати лет литературным трудом под псевдонимом «С. Ан-ский». Последние 10 лет он специально работает по этнографии и в качестве сотрудника Русского Императорского Географического Общества, в течение трех лет до начала войны, собирал для Музея Антропологии и Этнографии при Императорской Академии Наук материалы по этнографии евреев в Северо- и Юго-Западном Крае, к обработке которых он ныне намерен приступить. Для работы ему необходимо пользоваться научными трудами, доступными лишь в Петрограде.
Из представленных при прошении документов видно, что проситель в 1914 г. был командирован Музеем Антропологии и Этнографии в Киевскую, Волынскую и Подольскую губернии для собирания этнографических сведений и коллекций. В 1915 г. проситель работал во Всероссийском Союзе Городов по помощи больным и раненым воинам, а также в Московском Отделении Комитета Членов Государственной Думы и был командирован по делам Союза и Московского Комитета в разные города Галиции.
Департамент Полиции сообщил, что чашниковский Лепельского уезда Витебской губернии мещанин Шлема Аронов Рапопорт (литературный псевдоним «Ан-ский») родился 15 Октября 1863 г., женат, впервые привлек внимание Департамента Полиции своей политической неблагонадежностью в 1890 г. во время проживания в м. Почепе, Черниговской губ. Переехав несколько лет спустя в Париж, Рапопорт примкнул там к русским революционным организациям и стал сотрудничать как в легальной радикальной, так и в подпольной партийной прессе, и завязал непрерывные деловые сношения со всеми выдающимися русскими эмигрантами. По возвращении затем в Россию, Рапопорт в 1907 г. был привлечен в Витебской губ., в порядке 1035 ст<атьи> Уст<ава>. Уг<оловного>. Суд<опроизводства>, но приговором Петроградской Судебной Палаты был оправдан.
С Января 1909 г. Рапопорт стал принимать ближайшее участие в издающемся в Петрограде ежемесячном журнале «Еврейский Мир», поставившем своею задачею борьбу за гражданское национальное равноправие еврейского народа. При выборах в Государственную Думу 2-го созыва был намечен в качестве депутата от г. Витебска, а затем опять переехал на жительство за границу, где продолжал вращаться в эмигрантских кругах, от времени до времени приезжая в Россию. В последнее время Рапопорт водворился в г. Вильне и замечен в сношениях с членами еврейской революционной партии «Бунд».
В виду политической неблагонадежности Раппопорта Департамент не считает возможным удовлетворить его ходатайство.
Директор Шадурский
15 декабря 1915 г.
Отказ (Д. 869 л. 6‑12).
В обилии конкретных сведений о судьбах евреев во время Первой мировой войны, в описании помощи, оказываемой им петроградскими еврейскими организациями, родственниками и знакомыми, ценность описываемых документов, вполне достойных внимания исследователей.
Приложение 1.
Краеведам это приложение укажет архивные реквизиты дел, касающихся исследуемого ими города, сколько прошений о его жителях в каждом из дел. С привлечением таблицы 1 можно определить, какого эти дела месяца 1915 г.
Города, о евреях или от евреев которых поступило 2 и более прошения.
(РГИА Ф. 1284. Оп. 224)
Приложение 2.
Именной указатель евреев-фронтовиков, ходатайствующих о разрешении жить в Петрограде
(РГИА Ф. 1284. Оп. 224)
Приложение 3.
Сведения о датах рождения
(РГИА Ф. 1284. Оп. 224)
Приложение 4.
Сведения о датах смерти
(РГИА Ф. 1284. Оп. 224)
Примечания
[1] Статья представляет собой значительно расширенный и снабженный приложениями текст докладов, прочитанных 3 февраля 2014 г. в Москве на XXI Международной ежегодной конференции по иудаике и 27 апреля 2014 г. на II Международной ежегодной конференции в Петербургском институте иудаики.
[2] Хаеш Анатолий. Выселение евреев из Литвы весной 1915 года (на примере местечка Жеймели). «Еврейская старина» №12 от 9 декабря 2004 год.
http://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer12/Chaesh1.htm
Дата обращения 7.12.2013.
Хаеш Анатолий. В прифронтовой Литве 1915: Рассказы евреев очевидцев. «Еврейская старина», №10 за от 10 сентября 2003 года.
http://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer10/Haesh1.htm
Дата обращения 7.12.2013.
Хаеш Анатолий. В прифронтовой Литве 1915 года. Публикация вторая. «Еврейская старина», №22 за 10 октября 2004 года
http://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer22/Haesh1.htm
Дата обращения 7.12.2013.
[3] Там же.
[4] В написании просителями на русском языке немецких географических названий могут быть неточности.
[5] Документ приложен к прошению Байер, вх. 8.01.1915, о продлении разрешения на жительство в Петрограде.
[6] 15 августа 1915 года был издан циркуляр министра внутренних дел Н. Щербатова, разрешивший «евреям жить в городских поселениях за исключением столиц и местностей, находившихся в ведении Министерства Императорского Двора и Военного».
[7] Хаеш Анатолий. Из Тель-Авива в Петроград: Патриот России Герша Козодой в объятиях столичной полиции. Февраль 1915 г. // Интернет - журнал «Заметки по еврейской истории», издаваемый Евгением Берковичем, № 12(159) Декабрь 2012.
http://berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer12/Haesh1.php
Дата обращения 7.12.2013.
[8] Дополнительные примеры – в нашей статье «Родственные связи евреев-беженцев Первой мировой войны с петроградцами» для сборника «Материалы XXI Международной ежегодной конференции по иудаике» (готовится к печати).
Напечатано в альманахе «Еврейская старина» #2(81) 2014 berkovich-zametki.com/Starina0.php?srce=81
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Starina/Nomer2/Haesh1.php
