Портреты ключевых лиц, стоявших у руля армии в 1973 году, анализ их способностей
выполнять поставленные задачи и краткий обзор того, как эти задачи выполнялись на практике
Часть первая: "Подготовка"
Перевод с иврита – Ontario14
Враждебное окружение
Каждый объект подвержен угрозам – внутренним и внешним. Изменить это невозможно, хотя многие постоянно пытаются это сделать. В подобной же ситуации находятся государства, подгосударственные системы и межгосударственные системы. Политическая система, в которой мы живем и действуем, создана лишь в настоящей цивилизации. Только тогда появилась “политика” в узком понимании этого слова – управление искусственными системами (см. ниже). Это очень короткий отрезок эволюции.
Государство существует для того, чтобы позволить индивидуумам и группам объединиться для отражения внешних угроз и предотвращения угроз одних групп/индивидуумов другим. Государство, с момента основания, не только нейтрализует опасности, но и угрожает тем, кого должно, вроде бы, защищать, а так же другим государствам и негосударственным образованиям. Угрозы государствам существуют, множатся и совершенствуются постоянно, но не всегда они всем видны и понятны. Понимание угроз государству присуще политической интеллигенции, и качество этого понимания есть главный параметр при разграничении между политиками и дельцами от политики. Например, между Черчиллем и Чемберленом. Или между Бен-Гурионом и Голдой Меир. Бен-Гурион, обладавший пониманием того - что есть угроза государству, высоко ценил личность Черчилля, которому писал: “Ты спас не только свободу, но и честь твоих соплеменников”[1].
Во всех государствах всегда существовали системы безопасности, в центре которых стояла армия, но не все понимают ее важную роль. Эту роль понимают не все главы государств, не все высшие офицеры и, конечно же, не все политические дельцы, стремящиеся к собственной выгоде. Многие из т.н. “гуманистов” видят в армии внутреннюю угрозу, типа раковой опухоли. Гуманисты опасаются, что армия, вместо защиты государства занимается вовлечением его в ненужные внешние конфликты. Пророк Йешаяhу описал эту ситуацию следующим отрицанием: по его словам, только в Конце времен, когда Всевышний станет непосредственно управлять международными отношениями, перекуют государства мечи на орала и т.д. [2]. И как бы подчеркивая абсурдность идеи “Шалом ахшав”, означающей “Конец времен - сейчас”, добавил пророк: “И волк будет жить (рядом) с агнцем, и леопард будет лежать с козленком; и телец, и молодой лев, и вол (будут) вместе; и маленький мальчик (будет) водить их”[3]. Он имел смелость предполагать, что даже самые прекраснодушные фанатики не допустят мысли, что так и будет.
Постоянное присутствие войны ощущалось в работах многих мыслителей. Макиавелли писал: “Войну нельзя предотвратить; ее можно лишь оттянуть к выгоде противника...”[4]. Утописты смешивали Макиавелли с грязью – за реалистическое видение мира. Клаузевиц считал, что “война – это продолжение политики другими средствами”[5]. Управление государством (“полис”) есть “политика” – поэтому война, по Клаузевицу, ведется постоянно. Большинство сторонников идеи “Конец войнам - сейчас” не удосужились прочитать Клаузевица. Брехт вложил в уста своего героя, монаха из “Мамаши Кураж”, такие слова: “ Нет, война всегда найдет себе выход, да еще какой. Почему же ей прекращаться?”. Брехт может и смеется над монахом, но в данном случае – "пришедший проклинать вышел благословителем".
Голда Меир и Моше Даян
Парад глупости
Ответственность за нейтрализацию угроз государству – в основном внешних, но и внутренних тоже – лежит на Высшем военно-политическом руководстве (ВВПР) (Supreme Command). Это “Командование” существует под разными именами, официальными или неофициальными, во всех демократических странах. Оно существовало в прошлом в большинстве стран, т.к. невозможна абсолютная и эффективная власть одного человека над системой государственной безопасности – ни в мирное, ни, тем более, в военное время. В большинстве случаев существовало разделение между правителем (политическое руководство) и начальником генштаба (военное руководство) – особенно, если правитель – человек невоенный, но считает, что “Война – слишком серьёзное дело, чтобы поручать его генералам” [6]
Примеры: Давид и Йоав, Ф.Д.Рузвельт и генерал Маршал, Нетанияhу и Бени Ганц. Даже у глав государств, командовавших армией, был штаб или группа советников – Ричард Львиное Сердце, Чингис-хан, Наполеон. Отказ советоваться с помощниками приводил к тяжелым последствиям – например, так поступил Наполеон перед и во время войны 1812 года. Даже гений Наполеона не справился с единоличным управлением “Великой армией”, включавшей в себя более полумиллиона человек.
Задача “верховного командования” – сформулировать доктрину безопасности страны и по ней строить систему безопасности, укреплять, совершенствовать и использовать ее для нейтрализации угроз – реальных или потенциальных. Командование должно также следить за развитием этих угроз и вносить соответствующие изменения в доктрину. Базил Лидл-Харт, британский военный теоретик, пришел к выводу, что “более 2000-летний опыт учит - единственное, что труднее, чем привить новую идею в армейский мозг, это – выкинуть из него идею старую”[7], т.е. - внести изменения в доктрину. Поэтому, из-за того, что реальность - динамична, большинство доктрин теряют релевантность с началом войны. Это на своей шкуре испытали высшие военачальники Франции, Англии и СССР в первой фазе Второй мировой войны.
Военную доктрину Израиля создало после Войны за Независимость ВВПР, во главе которого стоял Бен-Гурион. Ее основные пункты:
1) Перенос боевых действий на территорию врага;
2) Армия-милиция, основная сила которой базируется на запасных (милуим);
3) Армия захватывает инициативу в начале войны;
4) “Наши проблемы война не решит”[8].
Всеми этими 4-мя пунктами руководствовалось израильское Высшее командование в войне 1973 года. Все эти пункты были уже нерелевантными и даже частично вредными.
Согласно Барбаре Тухман, американской еврейке и историку, большая часть военной истории – “парад глупости” ВВПР, ставший результатом сверх амбиций, тирании, отсутствия способностей, косности и собственно самой глупости[9]. Норман Диксон, английский военный психолог, обвиняет ВВПР в легкомысленности[10]. И действительно, изучая войны ХХ века, о которых источников у нас предостаточно, трудно найти войну, которую бы не вели глупо: Гитлер и Сталин во время 2-й мировой войны, американское ВВПР во время войн в Корее, Вьетнаме, Ираке и Афганистане, - все совершали всевозможные глупости. Израильское ВВПР вело себя также не лучшим образом во всех войнах Страны – с 1947 и до 2006 гг.
Достаточно будет, если я укажу на то, что ВВПР Ишува превратил территориальные милиции “Хаганы” в боевые бригады только за три недели до ожидавшегося начала войны. Бригада “Гивъати”, ответственная за юг Страны, получила своего командира через 2 недели ПОСЛЕ начала боевых действий – из-за капризов Бен-Гуриона, главы ВВПР[11].
Все это стоило евреям многого: в первую очередь - человеческих жизней. Кроме того – дало врагу повод для оптимизма, что повернуло войну в сторону более жестокого сценария.
Хотя, в конечно итоге, евреи и победили в этой войне, длившейся 14 месяцев, однако легкомысленный способ управления войсками нанес Израилю необратимый ущерб, который мы ощущаем до сих пор. Одним из его аспектов является всеобщая практика сокрытия недостатков, чтобы не платить за них личной карьерой. В результате: выводы из неудач и ошибок не делаются, ошибки повторяются в следующих войнах, настоящего обсуждения в военной среде нет, развитие идей замедляется.
Уровень глупости различается от страны к стране, от войны к войне, от операции к операции, от боя к бою… Различия видны в разных аспектах. Например, ВВПР нацистской Германии совершило глупость, начав войну 1 сентября 1939 года, однако, боевые действия против Франции весной-летом 1940 года велись весьма и весьма успешно. Но достичь идеала не удается никому: англичанам удалось уйти из Дюнкерка, что помогло им продержаться до вступления СССР и США в войну с нацизмом, решившее судьбу Германии.
В каждой операции есть недостатки. Еще Платон говорил, что достичь идеала невозможно. Недостатки и глупость естественны. Глупо вести себя так, будто в наших действиях нет глупости. Так писал Ибсен в пьесе “Враг народа”: “Не пользуйся этим чужим словом ‘идеалы’. У нас есть свое отличное слово – ‘выдумки’”[12].
Чтобы понять причины глупости, рассмотрим два главных вида поведения:
1) Тип поведения, заложенный в наш генетический код еще в древности. Он включал действия, обусловленные естественным выбором – устранение угроз относительно известных и постоянных. Сюрпризов в той жизни было мало. Изучение основывалось на практике и зависело от базисных интеллектуальных способностей, которые, как известно, у каждого разные. Изменения в угрозах были постепенные и медленные. Приспособление ко всем угрозам (за исключением природных катастроф, конечно) было всеобщим. Назовем этот тип поведения “примитивным”.
2) Реакция на то, что появилось в результате развития современной цивилизации. Современный мир постоянно меняется и изменения происходят со все большей скоростью. Сюрпризы и неуверенность - неотъемлемая часть нашей жизни. Сегодня опыт и здравый смысл не только не помогают правильно реагировать на угрозы, но сами становятся угрозой: как в случае с Войной Судного дня, когда концепция, основанная, вроде бы, на здравом смысле, утверждавшая, что египтяне и сирийцы не посмеют напасть на Израиль до достижения паритета в воздухе и получения ракет "земля-земля" необходимого радиуса действия, полностью провалилась на практике. Назовем второй тип поведения "комплексным", т.е. основанным на комплексном мышлении и солидной информационной базе во всех областях человеческого знания.
От ВВПР требуется проведение сложнейших операций, т.к. система безопасности состоит из подсистем, порождений нашей цивилизации, а война – событие очень сложное, комплексное.
В диалоге “О государстве” Платон сказал, что во главе ВВПР должен стоять “царь-философ”. За все время только несколько человек сумели относительно успешно справиться с этими задачами и приблизились к цели, определенной Платоном. IMHO, самым ярким из этих людей был Фридрих Великий. Он сочинял музыку, писал книги по политической философии, собирал при своем дворе интеллектуалов, в т.ч. Вольтера. В “Семилетнюю войну” ему пришлось противостоять коалиции стран: Австрии, России, Франции, Швеции и Саксонии. При небольшом содействии Англии, он успешно выбрался из этого переплета. Наполеон считал его “гением тактики всех времен и народов”.
Подготовка к войне
Клаузевиц перечислял способности, которыми должны обладать люди, входящие в ВВПР. “Способность реагировать – самая важная. Война состоит из неопределенности. Три четверти того, о чем надо думать заранее, покрыто, в той или иной степени, туманом неопределенности. Поэтому, прежде всего требуется острый ум с высокими аналитическими способностями… Война не может успешно вестись людьми с интеллектом ниже среднего уровня”[13].
Но острого ума недостаточно. Для подготовки и ведения войны необходимо интегрировать знание с другими умственными способностями, открытостью, незашоренностью и быстрой реакцией. Этим обладают немногие. Чуть больше людей имеют соответствующий потенциал – его надо развивать, если в планы страны входит остаться в живых.
Ниже я привожу дополнительные способности, которые в 1973 году требовались от ВВПР:
1) Способность консолидировать общество. Для победы в войне необходимо сконцентрировать все “внутренние” силы на общей задаче. А для этого надо нейтрализовать внутренние угрозы. Стопроцентное выполнение этой задачи невозможно. ВВПР обязан устранить, насколько это возможно, внутренние конфликты в обществе. Когда нет общей веры, идеологии, цели – а именно в этом состоянии находилось израильское общество в 1973 году – некоторая ограниченная консолидация общества возможна при отлично зарекомендовавшем себя руководстве. Причем, зарекомендовавшем делами, а не намерениями.
2) Способность консолидировать армию. Необходимое условия для успешных действий армии в войне – отсутствие “генеральских войн” между высшими офицерами, чтобы они действовали против врага дружно и согласованно. “Войны генералов” есть в каждой армии, т.к. высшие офицеры амбициозны, а мест у руля на всех нет. В гетерогенном обществе есть дополнительная причина для “генеральских войн”: политико-идеологическое противостояние - как, например, между Дадо и Бар-Левом с одной стороны и Шароном с другой, во время войны Судного дня. Задача ВВПР – построить единое, сплоченное командование армией, чтобы генералы не пытались подставить друг друга.
3) Способность к гармоничным действиям. Члены ВВПР должны действовать слаженно и не пытаться свалить друг друга. Полностью это условие невыполнимо, т.к. обычно это амбициозные люди, стремящиеся забраться на вершину пирамиды. Например: “Дело hАрпаза”, начавшееся в 2010 году и вскрывшее острейший конфликт между министром обороны Бараком и начальником генштаба Ашкенази. Премьер-министр Нетанияhу, глава ВВПР, не предотвратил конфликт и не справился с ним после его начала. Ясно, что такое ВВПР, состоящее из премьера, министра обороны и начальника генштаба, будет функционировать не очень эффективно. Оно будет совершать глупости, аналогичные эпизоду с турецкой флотилией… Эллиот Коэн предостерегал против этого: “Конфликт между министром обороны и начальником генштаба намного более разрушителен, если это конфликт между генералами, один из которых – отставной, чем конфликт между генералом и его гражданским начальником”[14]
4) Образование. Для принятия наилучших решений, особенно во время таких экстремальных ситуаций, как в октябре 73-го, члены ВВПР должны знать и понимать военную историю, военную теорию, способы управления кризисом, политологию и международные отношения, методы военного строительства и организации, военную социологию, психологию, военную связь, вооружения и военную экономику. Короче говоря – знать возможности управляемой ими армии и возможности армии врага. Без всего этого – ВВПР не сможет эффективно функционировать.
5) Личность. Члены ВВПР должны обладать твердым характером, уметь правильно вести себя в экстремальных ситуациях и стойко переносить неудачи. Истерики ведут к ошибкам и неуверенности армии в своих силах. Душевный коллапс Рабина, например, последовавший во время т.н. “Периода ожидания” перед “Шестидневной войной”, стал одной из причин самого настоящего переворота в Израиле – устранения Эшколя из министерства обороны и назначения туда представителя оппозиции, Моше Даяна. Это имело далеко идущие последствия – в т.ч. на израильскую политическую систему, на подготовку к войне Судного дня и на то, как она велась.
Шанс, что талантливый политик или отличный военный будет соответствовать всем этим параметрам – почти нулевой.
В древнеримской республике было найдено следующее решение: по закону, при возникновении серьезной опасности для безопасности государства, Сенат назначает диктатора на время чрезвычайной ситуации…
Во время второй пунической войны Ганнибал вторгся в Италию и в серии сражений разгромил римскую армию. Создалась реальная острая угроза самому городу Риму. В 217 году до начала христианского летоисчисления, Сенат назначил Фабиуса Максимуса диктатором. Фабиус предположил, что римская армия не в состоянии фронтально противостоять армии Карфагена. Тем самым Фабиус оставил без внимания мнение многих римлян, национальная гордость которых была ущемлена. Он навязал врагу войну на истощение, затягивал переход к решительным действиям. Это спасло Рим.
Специальный статус (“диктатор”) позволил Фабиусу игнорировать общественное мнение и вести войну непривычными и непопулярными методами. Это было рискованно, но в конечном итоге – оправданно.
Часть вторая: "Триумвират"
Перевод с иврита – Алекс Тарн
Краткая предыстория
Когда государство Израиль, едва родившись, вступило в первую войну своей современной истории – Войну за независимость, верховное командование его вооруженных сил было сосредоточено в руках одного человека: главы Сохнута и временного правительства Давида Бен-Гуриона. По сути, ДБГ был тогда диктатором, хотя официально и не считался таковым. В последующий период «акций возмездия» и «операции Кадеш» военная верхушка включала уже двух человек: к главе правительства и министру обороны Давиду Бен-Гуриону добавился начальник Генштаба Моше Даян. Эта же структура сохранилась и позже (ДБГ и Моше Даяна сменили Леви Эшколь и Ицхак Рабин). К несчастью, она оказалась парализованной страхом накануне Шестидневной войны, в ситуации, которая была воспринята Эшколем и Рабином как неотвратимая угроза уничтожения государства Израиль. Внезапный психический коллапс Рабина и последующий уход Эшколя с поста министра обороны знаменовали полное крушение вышеупомянутого дуумвирата. Интересно, что именно в условиях этого недееспособного верховного командования Израиль добился самого впечатляющего военного успеха.
Во время «Войны на истощение» верховное командование состояло уже из трех человек: главы правительства Леви Эшколя (а после его смерти – Голды Меир), министра обороны Моше Даяна и начальника Генштаба генерал-лейтенанта Хаима Бар-Лева, которого за 20 месяцев до начала Войны Судного дня сменил генерал-лейтенант Давид (Дадо) Эльазар.
В дополнение к Голде, Даяну и Дадо к составу верховного командования в сентябре 1973 года следует отнести и нескольких других второстепенных, хотя и весьма влиятельных участников:
– Исраэль Галили, министр без портфеля и персональный оракул Голды;
– глава Мосада Цви Замир, находившийся в прямом подчинении Голды Меир и считавшийся особо приближенным к ней;
– глава военной разведки АМАН генерал Эли Зеира, который имел репутацию лучшего стратегического аналитика и был ставленником Даяна;
– командующий ВВС генерал Бени Пелед, как представитель главной ударной силы ЦАХАЛа;
– заместитель начальника Генштаба генерал Исраэль Таль, считавшийся превосходным профессиональным военным с репутацией интеллектуала;
– и, наконец, военный секретарь Голды Меир бригадный генерал Исраэль Лиор, который нередко играл определяющую роль в ее решениях (в силу обстоятельств, о которых будет сказано ниже).
В этом сильно расширенном виде внутренние трения между составляющими элементами верховного командования не только не шли на пользу, но скорее затрудняли работу.
Голда Меир
Номинально во главе израильского верховного командования перед Войной Судного дня и во время нее стояла Голда Меир. Она менее всего подходила к этой роли, причем, по множеству причин: по характеру, способностям, жизненному опыту, недостатку профессиональных знаний, отсутствию военной интуиции и даже по состоянию здоровья.
Голда Мабович родилась в России в 1898 году; когда ей исполнилось восемь, семья переехала в США. Последующие 15 лет американской жизни наградили девушку превосходным знанием английского. Вступив в партию сионистов-социалистов «Поалей Цион», она встретила Бен-Гуриона, который как раз приехал в Штаты во время Первой мировой войны. Эта случайная встреча оказалась судьбоносной и для Голды, и для Израиля. Можно с большой степенью вероятности предположить, что если бы Голда приехала в Эрец-Исраэль не из Америки, а из России – пусть даже будучи функционером той же самой партии, которая господствовала тогда в ишуве, - ее восхождение по ступеням партийной иерархии было бы куда менее успешным.
Голда Меир и Дадо
Давид Бен-Гурион, который знал ее лучше других, говорил автору этих строк, что когнитивные способности Голды Меир были весьма ограниченными. Отчего же по прошествии многих лет он назначил ее руководить политическим отделом Сохнута, а затем и министерством иностранных дел? По двум причинам: великолепное знание английского и личная преданность ему самому. При этом ДБГ был уверен, что ни Голда, ни другие партийные функционеры из ее поколения не подходят для того, чтобы самостоятельно встать к рулю государства. И Война Судного дня полностью подтвердила эту точку зрения.
В Соединенных Штатах Голда встретила своего будущего мужа Мориса Меерсона; в 1921 году они репатриировались в Эрец-Исраэль. Едва сойдя с борта корабля, она стала функционером партии Ахдут ха-Авода. В семье родились двое детей, однако семейной жизни в обычном понимании не было. Супруги не развелись, но по большей части проживали врозь. Все свои помыслы Голда направляла на политическую карьеру. Этому же была подчинена и личная жизнь.
Голда Меир состояла в интимной связи со многими деятелями партии, включая Давида Бен-Гуриона, Берла Кацнельсона, Давида Ремеза, Залмана Шазара, Залмана Арана и других. Ремез, один из высших боссов МАПАЙ и Гистадрута, был ей особенно близок. Сойдясь с Меир в Дгании в 1924 году, он с тех пор неустанно заботился о ее карьере. Для начала Ремез устроил Голду на работу в строительную компанию «Солель Боне», которой тогда руководил, а затем, опять же его стараниями, Голда получила должность секретаря совета работниц в Гистадруте. В 1940 году, став секретарем Гистадрута, Ремез активно способствовал продвижению своей подруги на руководство политотделом этой организации.
На всех этих постах Голда зарекомендовала себя типичной аппаратчицей, упрямой, консервативной и догматичной, без выраженных способностей к творческой и созидательной работе. В тридцатые годы она работала главой профсоюзного отдела Гистадрута и председателем контрольного совета больничной кассы. Поэтому казалось естественным, что Бен-Гурион, который не переставал следить за карьерой Голды и даже, как уже говорилось, поддерживал с ней интимную связь, не возражал против ее назначения министром труда в своем правительстве. Эту должность она и занимала в составе пяти первых кабинетов государства Израиль. Ирония судьбы: в правительстве, которое Голда сформировала после Войны Судного дня, министром труда стал не кто иной, как Ицхак Рабин, которому тоже суждено было запрыгнуть с этого места прямиком в кресло премьера.
Пожалуй, самым значительным решением из всех, принятых Голдой когда-либо, стало решение соблюдать безоговорочную верность Давиду Бен-Гуриону (речь тут, понятно, идет о верности политической). Когда ДБГ отдал приказ о преследовании подпольщиков Эцеля и Лехи во время «операций Сезон», Голда Меир заняла крайне жесткую позицию, настаивая на самых кровавых акциях, включая пытки и физическое уничтожение политических соперников. Во время внутренних кризисов МАПАЙ, которые завершились расколом партии в 1944 году, Голда неизменно принимала сторону своего патрона.
В благодарность за это он назначил ее в 1945 году своей представительницей в составе «Комитета Х», который руководил военными и диверсионными операциями против британских властей (период «Движения еврейского сопротивления» в 1945-46 гг.). Военное руководство в комитете осуществляли тогда Исраэль Галили и Моше Снэ (от имени Хаганы), наряду с Менахемом Бегином (Эцель) и Натаном Елин-Мором (Лехи). Видимо, тогда-то Голда Меир и уверилась в выдающихся военных качествах Галили. Благодаря этому он стал впоследствии главным военно-стратегическим советником Голды и играл эту роль как перед Войной Судного дня, так и во время нее.
Несколько раз карьерному продвижению Голды Меир просто сопутствовала удача. Во время «черной субботы» 29 июня 1946 года англичане арестовали почти все руководство Сохнута в Эрец-Исраэль. Бен-Гурион, который находился тогда в Париже, согласился временно назначить Голду, исполняющей обязанности арестованного Моше Шарета в политотделе организации. Выйдя на свободу, Шарет почти сразу же уехал за границу; так временное назначение Голды Меир превратилось в постоянное.
Перед Войной за независимость Давид Бен-Гурион поручил Голде важную задачу ведения тайных переговоров с королем Трансиордании Абдаллой. Так, собственно, и был приобретен ее первый дипломатический опыт. А в 1956 году, готовясь к «операции Кадеш», Бен-Гурион столкнулся с сопротивлением тогдашнего министра иностранных дел Моше Шарета, убежденного противника этой войны. Дабы нейтрализовать Шарета, ДБГ заменил его своей верной соратницей Голдой Меир. Его расчеты полностью оправдались: Меир стала беспрекословным проводником политики своего покровителя, не отвлекаясь на какие-либо личные инициативы. Увы, к ее жестокому разочарованию, главными сподвижниками Бен-Гуриона во время «операции Кадеш» и в последующие годы стали начальник Генштаба Моше Даян и гендиректор министерства обороны Шимон Перес. В то время Меир ничем не выказала своего недовольства, но хорошо запомнила обиду. Пройдет еще несколько лет, и Голда сполна отомстит всем троим.
В начале шестидесятых чаши весов качнулись в другую сторону. В связи с «Позорным делом» («эсек биш», дело Пинхаса Лавона) внутри МАПАЙ вспыхнула яростная междоусобица. Голда Меир и ее соратники не без основания опасались, что Бен-Гурион намерен пожертвовать ими и передать бразды правления представителям более молодого поколения – Даяну и Пересу. Совместными усилиями они выдавили ДБГ из партии, и прежние отношения беспредельной верности уступили место открытой вражде. Некогда всесильный премьер был вынужден уйти в отставку. Главой правительства стал Леви Эшколь, союзник Голды, а ее позиции значительно усилились: впервые в своей жизни она выглядела самостоятельной фигурой, а не чьей-то креатурой.
И тут, на взлете, в 1965 году у Голды Меир обнаружили рак. Она вынуждена была начать лечение и уйти из правительства, но при этом позаботилась о том, чтобы остаться в политике, закрепив за собой удобный пост генсека МАПАЙ. На этой лишенной реальных полномочий, но почетной должности она оставалась на виду, при этом не угрожая соперничеством ни кому из прежних своих союзников. Именно поэтому 26 марта 1969 года, после скоропостижной кончины главы правительства Леви Эшколя, партийные боссы МАПАЙ призвали Голду Меир занять его место. Она была не более чем временным решением, ширмой, за которой решался вопрос о реальном наследнике. Болезнь между тем прогрессировала; к 1972 году Меир втайне от широкой публики перешла на постоянную химиотерапию. Ее ментальные способности деградировали, все оставшиеся силы уходили на то, чтобы скрывать существующее положение дел. Что касается личного вклада главы правительства Голды Меир в вопросы обороны и безопасности, то практически все решения, которые оглашались от ее имени, принимала не сама Голда, а ее военный секретарь бригадный генерал Исраэль Лиор.
Из вышесказанного ясно, что личность Голды Меир, ее качества, способности, профессиональный и жизненный опыт и состояние здоровья никоим образом не соответствовали тем задачам, которые стояли перед главой правительства Израиля в опаснейшее время военного конфликта. Она во всех смыслах уступала своему главному противнику, президенту Египта Анвару Садату. Почему же на столь важном посту в столь важный момент оказалась столь некомпетентная фигура?
Избрание Меир на важнейший пост в самый канун войны было произведено исключительно в угоду внутренним партийным соображениям. Высшие функционеры МАПАЙ думали не о благе Страны, а о собственной карьере. Они не обращали внимания на серьезные проблемы ЦАХАЛа, проявившиеся во время «Войны на истощение», игнорировали растущую мощь арабских армий, не понимали общей стратегии Египта. Они, а вместе с ними и Голда Меир, придерживались «концепции циклов», согласно которой арабы согласятся на мир с Израилем только в результате ряда сокрушительных поражений. В соответствии с этой концепцией, каждая война парадоксальным образом работала на приближение желанного мира. В основе данного подхода лежала незыблемая уверенность в том, что любой конфликт с арабами не может закончиться иначе, чем полным поражением противника. Голда и ее советники были убеждены, что победа в каждой следующей войне заранее находится у них в кармане. Эта слепая уверенность и стала причиной выбора столь неподходящей личности на ответственный пост главы правительства воюющей страны. Этому преступному легкомыслию нет, и не может быть прощения.
Блестящая победа в Шестидневной войне была для Израиля чудом. Но не зря наши мудрецы предупреждали: «Тот, кто во всем полагается на чудо, не дождется его никогда». Война Судного дня выявила полнейшее ничтожество Голды Меир в военной и стратегической сфере. Впоследствии она уклонилась от личной ответственности, ссылаясь на то, что главную роль в катастрофическом провале официальной израильской стратегии сыграли «военные специалисты» – два генерала, Моше Даян и Давид Эльазар, якобы, введшие в заблуждение ее, а заодно и всю Страну. Она же, Голда, всего лишь следовала их советам. В любом случае, сам факт наличия оправданий такого рода неопровержимо свидетельствует о том, что во время войны глава правительства Голда Меир не осуществляла военно-стратегическое руководство, а представляла собой безгласную и беспомощную марионетку. У руля же стоял некто другой. Кто именно? Согласно свидетельству бригадного генерала Исраэля Лиора перед комиссией Аграната, этим «другим» был тогдашний министр обороны, бывший начальник Генштаба, генерал-лейтенант Моше Даян. Именно к его мнению Голда Меир и прислушивалась больше всего.
Моше Даян
Министр обороны, генерал-лейтенант, бывший начальник Генштаба, солдат, проверенный в бою… К 1973 году послужной список Моше Даяна и впрямь пестрел довольно громкими титулами и лавровыми венками триумфатора. Но значит ли это, что он действительно обладал необходимыми способностями для участия в верховном командовании во время войны?
Даян родился в 1915 году в одном из первых кибуцев, Дгании, на берегу Кинерета. Шесть лет спустя семья переехала в Изреельскую долину, где вместе с группой единомышленников основала сельскохозяйственный мошав Наалаль, ставший впоследствии не столько производителем сельхозпродукции, сколько теплицей для выращивания элитных функционеров МАПАЙ и прочих деятелей высшего израильского истеблишмента. Этим же – партийной аппаратной возней – занимался в основном и Шмуэль Даян, отец Моше. Но необходимым условием попадания в элиту считалась тогда принадлежность к труду на земле. Вот и Моше Даян начал с получения сельскохозяйственного образования, окончив среднюю школу с соответствующим уклоном. В юном возрасте он, как и положено, вступил в Хагану, а в 20 лет женился и вместе с женой присоединился к сельхозкоммуне элитного молодняка из Наалаля, выполнив, таким образом, все начальные условия для грядущего карьерного взлета.
Среда, в которой воспитывался Моше Даян, была еще менее интеллектуальной, чем в случае Голды Меир. Правильней будет назвать ее антиинтеллектуальной. Речь тут идет об идеологии «религии труда», которая стремилась приучить детей к грубой физической работе и максимально оградить их от всевозможных интеллектуальных ухищрений, свойственных ненавистному миру галута и йешив. Точно так же, кстати говоря, был воспитан и другой сверстник Моше Даяна, Ицхак Рабин.
Всё это поколение росло в демонстративном презрении к учебе, к упорядоченному образованию, к любым формам интеллектуальной деятельности. Они были не просто невеждами, но невеждами агрессивными, которые в принципе не желали тратить время на «теорию», на обдумывание и обсуждение, предпочитая полагаться исключительно на реальный опыт, практическую смекалку, обыденный рассудок и интуицию. Всего этого у Моше Даяна было в избытке. И все бы ничего, но, к несчастью, этого набора качеств явно не хватило, чтобы осуществлять военное руководство Страной в период Войны Судного дня.
В одном из своих выступлений в качестве начальника Генштаба Даян заявил, что в ЦАХАЛе чересчур увлекаются «согласованием», вместо того чтобы заниматься «делом». Возможно, в этом его подходе и кроется причина того катастрофического разрыва, который имел место между верховным командованием и воинскими корпусами на поле боя во время сражений Судного дня.
Моше Даян
Решающее влияние на военное мышление Моше Даяна оказали два человека, с которыми его свела судьба в период «Большого арабского восстания» (1936-1939): британский офицер Чарльз Вингейт, обучавший отряды Хаганы приемам ночного боя, и Ицхак Саде, непосредственный полевой командир Даяна. Оба были весьма впечатлены тактическими талантами молодого бойца, и в 1941 году Саде назначил его командиром взвода в ПАЛМАХе. Даян и его солдаты в качестве проводников сопровождали британские части во время захвата Ливана; для самого Даяна эта операция завершилась ранением и потерей глаза.
Моше Даян упустил большую часть Войны за независимость: Бен-Гурион послал его в Соединенные Штаты сопровождать гроб с телом американского полковника Дэвида Маркуса. Там Даян познакомился с другим полковником-евреем, Дэвидом Баумом, который обладал немалым опытом диверсионных операций во Франции в период Второй мировой войны. Общение с Баумом тоже внесло немалый вклад в формирование Моше Даяна как боевого командира. В итоге, его военная концепция представляла собой причудливую смесь сельскохозяйственного образования (мошав Наалаль), практических навыков партизанской войны (Саде), теории ночного боя (Вингейт) и словесного разбора операций диверсионных армейских групп (Баум). Все это способствовало формированию превосходного взводного командира, мастера тактического боя, который делал особый упор на схватку лицом к лицу с застигнутым врасплох противником, причем, по возможности, небольшими силами. Всех этих качеств, несомненно, хватило бы Моше Даяну, но лишь при том условии, если бы он так и остался командиром взвода. Однако всего четыре года спустя Даян уже был генерал-лейтенантом и пребывал на высшей ступени израильской армейской иерархии!
В 1954-1956 гг. начальник Генштаба Моше Даян при участии молодого комбата Ариэля Шарона и при поддержке главы правительства и министра обороны Давида Бен-Гуриона производит в ЦАХАЛе настоящую революцию – революцию «подразделения 101» и десантников. Девизом «подразделения 101» стало проведение операций любой ценой, но малыми силами. Впоследствии, уже став министром обороны, Даян продолжал всемерно поддерживать операции того же характера. Иными словами, в продолжение всей своей военной карьеры – от комбата и комбрига Войны за независимость, до начальника Генштаба в период «акций возмездия» и министра обороны во время Войны Судного дня – Моше Даян намеренно игнорировал роль упорядоченных крупномасштабных армейских операций, требующих координации сил, оперативной подготовки, теоретических знаний и соответствующих навыков планирования и взаимодействия разнородных воинских частей.
Зато премудрости партийной политики Моше освоил еще в родительском доме. Во время братоубийственных «Сезонов» и в 1944-1945 гг. он успешно охотился на бойцов Эцеля и выдавал их британцам, был активным функционером МАПАЙ и считался одним из лидеров фракции «молодых», которая требовала для себя большего представительства в органах власти. Он участвовал в Базельском сионистском конгрессе 1946 года – том самом, на котором Бен-Гуриону удалось отстранить Хайма Вейцмана от руководства сионистским движением. Он также помогал создателю Мосада Реувену Шилоаху в его тайной политической деятельности. Эта параллельная воинской партийная активность весьма способствовала карьере Даяна в дальнейшем, когда Бен-Гурион стал возлагать на него поручения политического характера.
Потерпев военную неудачу во время боев за Иерусалим, Даян смог достичь дипломатического взаимопонимания с командующим иорданскими силами в городе Абдаллой аль-Талем, что и привело в итоге к желанному соглашению о прекращении огня. Вскоре после окончания войны Бен-Гурион снял Игаля Алона с поста командующего Южным округом и назначил на его место Даяна, а позднее, в декабре 1953 года, сделал его начальником Генштаба.
Формальное военное образование Моше Даяна включало:
– шестинедельный курс командиров боевых групп Хаганы в 1938 году;
– полугодовой курс комбатов в рамках ЦАХАЛа в 1950 году (сам же Даян охарактеризовал его как «ущербный»; командиром курса был Ицхак Рабин, а инструкторами – командиры ПАЛМАХа);
– трехмесячный курс старших офицеров в Англии в 1952 году.
Подведем итог: в общей сложности военному делу Моше Даян обучался менее года. С общим образованием дело обстояло не лучше. Дважды он пытался заполучить университетский диплом бакалавра – оба раза безуспешно. Свидетельство об окончании средней сельскохозяйственной школы так и осталось единственным документом, заверяющим получение Моше Даяном каких бы то ни было, худо-бедно упорядоченных знаний. Его тактический опыт был ограничен партизанско-диверсионными операциями, а опыта боевого управления силами большими, чем взвод, не имелось вовсе.
На посту начальника Генштаба Моше Даян вел себя как типичный политический назначенец, то есть был замешан в политических интригах намного больше, чем все его предшественники и все те, кто занимал этот пост позже. Вместе с генеральным директором министерства обороны Шимоном Пересом он активно подталкивал Бен-Гуриона к войне с Египтом (операция Кадеш), а также во многом способствовал устранению Пинхаса Лавона (который был министром обороны во время перерыва, взятого Давидом Бен-Гурионом на кратковременную отставку с декабря 1953 по февраль 1955 года).
Военные действия «операции Кадеш» были крайне незначительны, но при этом полны несогласованностей и логистических неудач. С политической точки зрения эта война и вовсе оказалась провалом. Тем не менее, Моше Даян вышел из нее в ореоле нетленной славы героя и полководца, что неудивительно, учитывая всеобщую промапайную мобилизованность израильской прессы и израильской историографии.
Это безудержное и бесстыдное мифотворчество привело удачливого комвзвода на пост министра обороны Израиля буквально за несколько дней до начала Шестидневной войны. Последовавшая блестящая победа ЦАХАЛа и вовсе обеспечила Даяну статус полубога, одного из величайших полководцев всех времен и народов – как среди израильтян, так и в глазах всего пораженного человечества. Политики не были исключением – даже те, кто, подобно Голде Меир, причисляли Даяна к своим политическим соперникам. Все это тем более странно, что личный вклад Моше Даяна в победу был практически нулевым!
Тем не менее, с момента окончания Шестидневной войны и до самого Судного дня 1973 года Даян считался крупнейшим в мире военным специалистом, чьи оценки не подлежат никакому сомнению. Его рекомендации по вопросам безопасности автоматически воспринимались как истина в последней инстанции. По сути, он получил неограниченную свободу перестроить армию так, как ему казалось необходимым, осуществить любые угодные ему реформы и перемены. Однако «великий полководец» мало интересовался проблемами ЦАХАЛа и военного строительства. Вместо этого он всецело сосредоточился на политике, преимущественно внутрипартийной, а также на отношениях с арабами Иудеи, Самарии и Газы.
Нечего было и говорить о серьезном анализе уроков Шестидневной войны; с легкой руки Моше Даяна в ЦАХАЛе утвердилась уверенность в имманентной закономерности безоговорочных израильских военных побед – как в прошлом, так и в будущем. В результате, никто не обращал серьезного внимания ни на реальные проблемы ЦАХАЛа, ни на угрожающие перемены, происходящие в армиях арабских противников, жаждущих реванша. Блестящий результат Шестидневной войны обеспечил Израилю несколько лет стратегического преимущества, которые необходимо было использовать для создания эффективной военно-стратегической доктрины, для построения оборонной силы, которая была бы адекватна будущей войне, для защиты Синая и Голанских высот. Вместо этого «великий стратег» Моше Даян, а с ним и вся военная верхушка, пребывали в плену удобной концепции, согласно которой арабы не отважатся на новую войну в условиях подавляющего превосходства израильских ВВС, а если все же решатся на такую авантюру, то будут наголову разбиты в течение нескольких часов.
Давид Эльазар
Младшим партнером в триумвирате военного руководства Израиля был генерал-лейтенант Давид (Дадо) Эльазар, начальник Генштаба ЦАХАЛа. Младшим по возрасту, но не по значимости. Поскольку Голда Меир ничего не понимала в вопросах безопасности, а Моше Даян не проявлял к ним никакого интереса, Дадо в течение 20 месяцев с момента своего назначения и до начала войны имел возможность принимать решения практически единолично. Проблема заключалась в том, что он абсолютно не был готов к такой роли.
Дадо репатриировался в Израиль в 1940 году, в возрасте 15 лет. В итоге, он не имел возможности получить аттестат зрелости, не говоря уже об учебе в университете. Его военное образование было тоже весьма убогим: курс младших командиров ПАЛМАХа в 1947 году, первый курс офицеров ЦАХАЛа в 1948-м (продолжался всего полтора месяца) и курс комбатов в 1950-м. Всё вместе – меньше года. Во время Войны за независимость Дадо воевал в составе 4-го батальона ПАЛМАХа в иерусалимском секторе и в течение года продвинулся из командиров отделения в комбаты. Причины этого стремительного взлета не совсем понятны.
Давид Эльазар ("Дадо")
Ханох Бартов, биограф Эльазара, пишет, что сражением, которое определило судьбу Дадо, был бой у иерусалимского монастыря Сен-Симон в апреле 1948 года. Если этот бой чем-то и знаменит, так это крайне неудовлетворительным командованием на всех уровнях. Неудовлетворительно функционировали все: и командир бригады Ицхак Рабин, и командир 4-го батальона Йосеф Табенкин, и непосредственный командир Эльазара, батальонный офицер-оперативник Элиягу Сэла (Раанана). Они отметились множеством ошибок, которые впоследствии были заметены под ковер, как это всегда делалось в ПАЛМАХе, и придворные летописцы опубликовали очередной грубо сфабрикованный миф. Если именно это сражение стало определяющим для будущего начальника Генштаба, то вряд ли стоит удивляться провалам в высшем командовании ЦАХАЛа перед Войной Судного дня и во время нее.
После «операции Кадеш» Дадо прошел переподготовку и был назначен командиром бронетанковой бригады, затем командовал танковым корпусом, а в 1964-м получил генеральство и Северный военный округ в придачу. В этот период на сирийской границе происходили разве что мелкие инциденты, известные как «Война за воду». Во время Шестидневной войны Эльазар руководил захватом Голанских высот, который произошел практически без боя. Во время последующей «Войны на истощение» занимал пост начальника оперативного отдела ЦАХАЛа. Иными словами, как теоретическая подготовка, так и практический опыт генерал-лейтенанта Давида Эльазара оставляли желать много лучшего.
В дополнение к этому, его компетентность как начальника Генштаба во время Войны Судного дня представляется сомнительной, по крайней мере, по трем следующим причинам:
– отношения между Дадо и Даяном характеризовались крайним взаимным недоверием, поскольку кандидатура Эльазара была навязана Даяну Голдой и ее советниками;
– Дадо был мало знаком с Южным военным округом и плохо знал обстановку на Синае, где, собственно, и намечалось главное противостояние будущей войны;
– Дадо был мало знаком с методами и принципами задействования ВВС – главной ударной силы ЦАХАЛа.
В течение 20 месяцев своей каденции Дадо занимался преимущественно операциями диверсионного масштаба, типа «Весны молодости» (нападение израильского спецназа на объекты террористов в Бейруте 10 апреля 1973 года). А если рассматривать его деятельность в плане подготовке ЦАХАЛа к войне, то следует признать, что в этом направлении не было сделано почти ничего. Или вообще ничего. Чтобы лучше понять степень непонимания ситуации Эльазаром, достаточно посмотреть, чем он занимался в часы, которые непосредственно предшествовали нападению арабов. Сначала Дадо просматривал документы об армейских закупках в США, а затем знакомился с планом форсирования Суэцкого канала – форсирования израильтянами, а не Египтом! В представлении Эльазара форсирование канала арабами не представлялось возможным. Как и всё военное руководство, он ни секунды не сомневался в способности ЦАХАЛа без труда остановить любое наступление противника. Реальность оказалась иной...
Часть третья: "Практика"
Перевод с иврита – Ontario14
Триумвират перед войной
Коллективные, скоординированные действия часто приводят к положительным результатам, даже если члены коллектива в отдельности – не “звезды”. В треугольнике “Голда - Даян - Дадо” коллективные действия были невозможны:
1) Голда и Даян не могли работать в группе – это были лидеры, которые группами руководили, но частью их не были. Дадо умел работать в группе, но в ВВПР у него не осталось сотрудников. Только два лидера.
2) Голда не доверяла Даяну с тех самых пор, когда Бен-Гурион попытался изгнать ее, Эшколя, Сапира и др. из руководства МАПАЙ и заменить их на своих выдвиженцев - в т.ч. Даяна и Переса. Голда, Галили и Алон заставили Даяна согласиться с кандидатурой Дадо на пост начальника генштаба, хотя Даян ему и не доверял. Собственно, поэтому Дадо и назначили. Даян хотел сохранять хорошие отношения со всеми фракциями в МАПАЙ, поэтому воздерживался от конфронтации с Голдой даже в важнейших вопросах. Тактикой Даяна стала “моя хата с краю”. Дадо, надеявшийся получить пост в правительства после ухода из армии, также избегал спорить с Голдой.
В результате:
Голда, которая не была специалисткой в военных вопросах, принимала решения без настоящей дискуссии с Даяном и Дадо.
В самые критические дни октября 1973 года ЦАХАЛ был вынужден нести на себе весь груз просчетов “Войны на истощение”, которые не были должным образом расследованы.
Генеральская междоусобица вышла на совершенно нетерпимый и непропорциональный уровень.
Идейный и организационный застой
ВВПР смирилось с тем, что ЦАХАЛ не является профессиональной армией, чьи командиры не получают должной подготовки, а учения не готовят войска к войне. Ни тогда, ни сейчас, ЦАХАЛ не проводит настоящие расследования обстоятельств и причин провалов и поэтому, естественно, не делает никаких выводов. Ответственность за эту ситуацию несут все, кто входил в ВВПР между 1947 и 1973 гг…
Об этом с сарказмом писал, например, генерал Бени Пелед, который во время войны командовал ВВС (т.е. войсками, которые предназначались для стратегического перелома в войне - от ВВС, согласно израильской военной доктрине, зависел исход войны). В первые три дня войны ВВПР требовало от Пеледа "спасти ситуацию". Тем более важно для нас его свидетельство:
“Дедушка – министр обороны; Его сын – начальник генштаба; Начальник генштаба вообще не командует – он возглавляет штаб. Где вы видели, чтобы начальник штаба командовал армией? Но жизнь берет свое. Генштаб никогда не разбирался в авиации и флоте. Дедушка видел, что генштаб с трудом справляется с сухопутными войсками, поэтому авиации и флоту была предоставлена бюджетная автономия. Генштаб занимался выбиванием бюджета и всегда соглашался с министром. Хотя у ЦАХАЛа формально был Генеральный Штаб, он никогда не был в состоянии заниматься проблемами авиации и флота. Поэтому я смоделировал структуру ЦАХАЛа, существующую до сих пор. Это - семья. Дедушка - министр обороны. Отец - начальник генштаба. У него есть три дочери - сухопутные войска, авиация и флот. Флот он выдал замуж за командующего флотом и сказал ему: 'Это теперь твое владение. Дедушка тебе будет давать деньги, и ты будешь заботиться о флоте.' С авиацией он сделал то же самое. На сухопутных силах он женился сам. От этого брака родилось множество дебилов...”[15].
Бени Пелед
Военная доктрина
После Войны за Независимость Израиль построил армию, состоящую в основном из резервных частей. Это очень осложняло ведение продолжительных боевых действий – израильское общество и экономика могли оказаться на грани краха. Поэтому, в 50-е гг. Бен-Гурион определил израильскую военную стратегию так: превентивный удар и ведение боевых действий на территории врага. Цель – тактическая победа и заключение соглашения о прекращении огня, что даст Израилю еще несколько лет мира. ЦАХАЛ формировал себя для этой цели, уделяя внимание, в основном, разведке, авиации и танкам. Так были проведены операция “Кадеш” и Шестидневная война. В июне 1967 года стратегическая ситуация изменилась: у Израиля появилась оперативная глубина, позволяющая допустить отступление на Синайском фронте, позволяющая не полагаться на железную оборону и не планировать превентивные удары или фланговые контрудары. Кроме того, отношения с США также почти что не позволяли Израилю начать превентивную войну. И, несмотря на все это, доктрина Бен-Гуриона не была изменена. ЦАХАЛ продолжал делать ставку на превентивный удар и железную оборону малыми силами вдоль границ. ЦАХАЛ не выработал оборонительную “идею”, а ее так не хватало в Войне Судного Дня.
Консерватизм
Большинство израильтян, включая естественно членов ВВПР, безосновательно верили, что в Шестидневную войну танки и авиация принесли победу. Они ошибочно полагали, что нашли “философский камень” и все, что было – то и будет… Несмотря на информацию, предоставленную АМАНом, о большом количестве новейших противотанковых и противосамолетных ракет у египтян и сирийцев, триумвират, а за ними и генштаб верили, что ВВС и танки решат исход войны. Но, по выражению Эзера Вейцмана: “Во время войны Судного дня ракета обломала крыло самолета и нейтрализовала танки”. Хотя ВВС и приготовил подробные планы как сломить “ракетную стену” и уничтожить ее, однако не было никакой связи между этой операцией, требовавшей 3 дня воздушных боев, и происходившими событиями на суше. Жестокая реальность застала врасплох как штабы сухопутных войск, так и штаб ВВС.
Невнимание к пехоте и артиллерии
После Шестидневной войны ЦАХАЛ существенно ослабил пехоту и артиллерию. На самолеты смотрели как на летающую артиллерию, а на танки - как на атакующую артиллерию. На пехоту смотрели как на охрану пленных и танковых парковок. Здесь - большая ошибка генштаба между войнами. ВВПР должен был ее предотвратить.
Концепция
ВВПР попало в ловушку, приготовленную Насером и Садатом с помощью д-ра Маруана Ашрафа(…)[16]: Египет, якобы, не пойдет на военное столкновение с Израилем до достижения полного паритета в воздухе и до получения ракет, способных достигать израильских городов и аэродромов. К этому ВВПР добавило собственное предположение, что Сирия не пойдет на войну без Египта. Предполагалось, что война начнется не раньше 1975 года и очень низкий шанс, что начнется до 1985 года – ибо арабы не начнут войны, если знают, что будут разбиты.
Предположим, что Цви Замир (глава “Моссад”), проф. Ури Бар-Йосеф и др. правы, считая, что Маруан Ашраф не был двойным агентом, “троянским конем”, а работал только на Израиль и вся информация о стратегических разработках египтян была верная. Но эти стратегические разработки касались только крупномасштабной войны с целью захвата ВСЕГО Синайского полуострова.
ВВПР не подумали о возможности “ограниченной войны» (как и случилось на практике), задача которой – сдвинуть “политический процесс с мертвой точки”. О возможности такой войны также приходили разведданные, но никакого эффекта среди принимающих решения в Израиле они не произвели. В любом случае, триумвират не приказал ЦАХАЛу готовиться к такой войне, а в генштабе об этом тоже не думали. Ко всему этому добавился еще и политический расчет: Садат не пойдет на войну, т.к. ему уже были обещаны переговоры и отход ЦАХАЛа к востоку от Канала – как только в Израиле пройдут выборы в Кнессет. И, как уже сказано, если египтяне не начнут войну, то сирийцы и подавно…
Гонор
Т.к. не исследовали и не поняли причин победы в Шестидневной войне и т.к. обманули сами себя в том, что победили в Войне на истощение - члены триумвирата верили, что в любой будущей войне ЦАХАЛ победит и победит малой кровью. Поэтому, триумвират забросил чисто военные вопросы в пользу политических, партийных и личных интересов.
Просчет с АМАНом
Триумвират не уделял большую часть своего времени проблемам безопасности, поэтому глава АМАН генерал Эли Зеира стал их оракулом в вопросе анализа намерений Садата и Асада. Из советника его превратили в безусловного и бесконтрольного сверх авторитетного специалиста, выносящего решения по данному вопросу.
Просчет в сфере международной политики
Триумвират не понял “игр” между сверхдержавами, их желаний и границ их свободы действий. Поэтому, позиции СССР, Европы и даже США оказались нерелевантными при анализе ситуации триумвиратом.
Назначения
Как любой начальник генштаба, Дадо просил назначить “своих” людей на высшие командные посты в ЦАХАЛ. По причине того, что его понимание армии и войны было ограниченным, его кандидатуры тоже были соответствующими. В мае 1972 года Дадо ввел в генштаб Шмуэля Гонэна (“Городиша”), назначив его на должность начальника Отдела инструктажа. Через 14 месяцев Дадо назначил его командующим южным округом, вместо ушедшего в отставку, а потом и в политику, ненавидимого им Арика Шарона. Затем Гонэн, в свою очередь, начал свою серию назначений. Эта серия, которую никто не удосужился прекратить, говорит об отсутствии мудрости как у Дадо, так и у Даяна. Гонэн, командующий южным округом и синайским фронтом во время войны, оказался самым неподходящим человеком для этих должностей – и этому были признаки еще до войны.
За день до войны полковник Цви Бар сменил полковника Цури Саги на должности командира ХАТМАР (“хатива мерхавит” – территориальная бригада) на Голанах. Эта замена в тот конкретный день – имеет все признаки преступной халатности начальника генштаба и министра обороны. Есть основания полагать, что эта замена косвенно способствовала падению Хермонской цитадели в руки сирийцев в самом начале войны – Бар в первый день после назначения совершенно не владел ситуацией на Голанах.
За 4 месяца до начала войны Бени Пелед стал командующим ВВС. Его послужной список свидетельствовал о том, что Пелед был хорошим организатором, но с оперативной т.з. он был слабее, в отличие от своего предшественника Моти Хода (тот был слабым администратором, но сильным в плане планирования операций). Сразу же после назначения, Пелед стал реорганизовывать ВВС. Начавшаяся война застала авиацию на стадии перестройки[17]. Пелед также убрал из ВВС одного из приближенных Хода – полковника Йосефа Наора – создателя систем электронной войны для ВВС, ставшей важнейшим фактором успеха действий ВВС в войне 1967 года. Это привело к очень тяжелым последствиям во всем, что касалось действий ВВС в октябре 73-го[18].
Триумвират во время войны
Ниже я перечисляю ошибки и провалы Верховного Командования, допущенные во время войны и в двухнедельный период, ей предшествовавший:
Провал разведки:
Король Хуссейн за две недели до войны предупредил Голду о том, что Египет и Сирия готовятся напасть на Израиль. После встречи на базе “Моссада” на перекрестке Глилот, Голда позвонила Даяну и обо всем рассказала. Даян ей сказал: “Дай мне несколько минут, я проверю это…”. Он позвонил Дадо, потом вернулся к Голде и сказал: “Дадо просил передать тебе, что информация иорданского короля для него не новость. Он про все знает и все под контролем”[19].
За неделю до начала войны пришло сообщение от агента “Моссада”, что Египет в этот день начинает учения, которые через неделю завершатся реальной атакой на Израиль. Сообщение не было передано и.о. премьера Игалю Алону и не было передано Голде, находившейся в Страсбуре на съезде Социнтерна, - оно было включено в сводку АМАНа и не вызвало никакой реакции[20]. Наблюдательные пункты на границах сообщали о том, что египетская и сирийская армии готовятся к войне. Средства электронной разведки показали, что семьи русских военных советников эвакуируются из Сирии. Невзирая на все эти ясные признаки надвигающейся войны, ВВПР пошел на поводу у АМАНа и продолжал верить, что “вероятность войны низка”.
Конспирация
ПРЕДПОЛОЖИМ, что Голда, Даян и Киссинджер вместе, или кто-то один из них, намеревались предоставить египтянам “маленькую победу”, чтобы вернуть уважение египетской армии после разгрома 67-го года и запустить таким образом процесс, приведший к мирному договору с Египтом. Версия эта поддерживается некоторыми специалистами.
Однако, в таком случае, первые два дня войны показали, что конспираторы крупно ошиблись: вместо “маленькой победы” египтяне получили крупный успех, подорвавший уверенность израильтян в своих силах, в правильности выбранного пути… Даже если такой конспирации не было, то несомненно было нечто похожее – ведь Голда обещала Киссинджеру переговоры после “существенных уступок” (как они ей и Киссинджеру казались), но все это было отложено до периода после выборов в Израиле, чтобы выглядеть достаточно “правыми” и “полеветь” только после выборов. Т.е. это тоже конспирация – только против демократии в Израиле.
Мобилизация резервистов
Сила ЦАХАЛа не просто зависит от резервистов – регулярные части просто не могли функционировать тогда без резервистов, например - медсанбаты и батальоны тяжелых минометов. И, невзирая на это, до самого Йом Кипура мобилизации резервистов почти что не было. Даже в рамках дополнения личного состава регулярных сухопутных частей. Когда пришло сообщение о 100%-й вероятности войны, ВВПР должны были сразу же начать мобилизацию. Но только через 8 часов было принято решение и еще через 2 часа была объявлена мобилизация. Если бы она началась вовремя, можно было перебросить дополнительную танковую дивизию на Голаны, которая бы помогла уже находившимся там силам остановить сирийцев. Война бы выглядела совсем по-другому. В споре Даяна и Дадо – сколько немедленно мобилизовать дивизий: 2 или 4 – прав был Даян, хоть и не по тем причинам, высказанным для Дадо. Решение Голды принять т.з. Дадо было ошибкой – ЦАХАЛ не имел инструментов для переброски на фронт 4-х дивизий, поэтому переброска танков “своим ходом” привела к сплошной цепи пробок из-за многочисленных поломок. Мобилизация двух дивизий сразу же по получении известия о неминуемом начале войны и мобилизация еще двух – после начала боевых действий, существенно повысило бы шансы того, что подкрепления подошли на фронт вовремя.
Использование ВВС
Использование ВВС во время войны, особенно в ее начале, оказалось непродуманным. Потенциал оказался невостребованным. Методы задействования ВВС были основаны не на профессиональных соображениях, а на интуиции Моше Даяна, оказавшейся ошибочной. Пользы в этой тактики было мало, а цена была заплачена высокая.
Седьмая бригада
Перевод “Седьмой бригады” накануне начала боев с Синая на Голаны подорвал мощь ЦАХАЛа на юге и не позволил претворить в жизнь заранее разработанные планы по отражению египетского нападения. В пятницу во второй половине дня и вечером на Синай была переброшена бригада 460 – танкового училища – в качестве замены “Седьмой бригаде”. На момент начала войны, бригада 460 еще не завершила передислокацию. На практике, египетской атаке в Йом-Кипур противостояли только две танковые бригады, а не три, как докладывали Голде в пятницу.
Отказ от эвакуации цитаделей
Отказ от эвакуации цитаделей в момент начала войны, в надежде, что они задержат египетское форсирование Канала, стало самым настоящим преступлением ВВПР, причиной которого была оторванность от реальности. Цитадели были ослаблены, существенная часть солдат в них не получили должной подготовки. Этот просчет позволил египетскому ВВПР уже в начальной стадии войны предположить, что цель кампании достигнута.
8 октября
На второй день войны, не понимая, ЧТО происходит на обоих фронтах, ВВПР принял решение о “решающем наступлении на Синае” на следующий же день, причем ожидалось, что это наступление полностью разгромит египтян. Наступление 8 октября полностью провалилось и стало по сути стратегической победой Египта. Это выразилось в словах Даяна, сказанных им в штабе южного округа: "Целью ЦАХАЛа больше не является разгром египтян на поле боя. Наша цель - прекращение огня".
Выводы
ВВПР Израиля допустил ошибки во всех своих действия до войны и после ее начала. Действия Голды, Даяна и Дадо - всех вместе и каждого в отдельности - являлись легкомысленными и непродуманными. Это не должно было стать сюрпризом для честного исследователя проблем безопасности Израиля в период 1948 -1973 гг. Но такого исследователя не было - ни тогда, ни после, т.к. у стоявших у руля армии и государства был личный интерес скрывать факты. Профессор биофизики Эфраим Кацир, президент Израиля в те годы, сказал: "Мы все виновны" - и он, IMHO - был прав. Тогда это заявление вызвало критику - военная и политическая системы хотели все повесить на "козла отпущения", генерала Эли Зеиру, главу АМАН. Для этого всецело поддерживался тезис о "провале разведки". Но оторванность ВВПР от реальности не было следствием “несостоятельности разведки”, это было следствием низкой военной культуры, преследующей Израиль до сего дня. И ответственны за это все мы.
Примечания:
[1] - מדינאים – מי ינהיג במלחמה, מטר, 2013, עמ' 19 אליוט א' כהן, הפיקוד העליון – אנשי צבא או (прим. автора)
[2] - Йешаяhу 2:4 (прим. автора)
[3] - Йешаяhу 11:6 (прим. автора)
[4] - Макиавелли, “Князь” ч. 3 (прим. автора)
[5] – Клаузевиц, “О войне” т. 7 ч. 1(прим. автора)
[6] – фраза принадлежит Клемансо (прим. автора)
[7] - בזיל לידל-הארט, מחשבות על מלחמה, מערכות, 1989, פרק 5 (прим. автора)
[8] – Йехошафат Гаркави “Война и стратегия”, 1990; יהושפט הרכבי, מלחמה ואסטרטגיה, מערכות 1990, עמ 534 (прим. автора)
[9] - ברברה טוכמן, מצעד האיוולת, ספריית מעריב, 1986 (прим. автора)
[10] - נורמן דיקסון, הפסיכולוגיה של השלומיאליות בצבא, מערכות (прим. автора)
[11] - ראו אורי מילשטיין, הופקרו למוות, שרידות והמדרשה הלאומית, 2013 (прим. автора)
[12] - מערכה 5. מאבי הריאליזם החברתי, שהתקבל רע על-ידי הביקורת, שביקשה לשמר את האידיאליזם (прим. автора)
[13] - קלאוזביץ, על המלחמה, ספר שני, סעיף 1, מתוך מדריך קצר לקלאוזביץ, מערכות, 1967, עמ’ 79, 85 (прим. автора)
[14] - 6 אליוט כהן, עמ (прим. автора)
[15] - http://youtu.be/85cxm1UxtGU (прим. автора)
[16] - http://www.7kanal.com/news.php3?id=230052 (прим. автора)
[17] - ראיון מוקלט עם אל"ם (מיל) עזרא הראל ועם אל"ם (מיל) יוסף עבודי, ב-2013 נמצא בארכיון המחבר (прим. автора)
[18] - סדרת ראיונות מוקלטים ב-2013-2012 עם יוסף נאור נמצאת בארכיון המחבר (прим. автора)
[19] - ראיון מוקלט ב-2013 עם אל"ם (מיל) זוסיה קניאזר, נמצא בארכיון המחבר (прим. автора)
[20] - ארכיון צה"ל, עדות תא"ל ישראל ליאור לוועדת אגרנט (прим. автора)
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #7(176)июль 2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=176
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer7/Ontario1.php
