Критика и литературоведение
К 70-летию со дня смерти Фаддея Францевича ЗЕЛИНСКОГО
ОЛЕГ ЛУКЬЯНЧЕНКО
ФАДДЕЙ ЗЕЛИНСКИЙ:
СУДЬБА ЛИТЕРАТУРНОГО НАСЛЕДИЯ
Эта личность – одна из тех в выдающемся смысле слова культурных личностей, настоящая биография которых начинается лишь со дня их смерти.
Фаддей Зелинский
Слова, вынесенные в эпиграф, взяты из зачина статьи «Цицерон в истории европейской культуры» – первой большой работы, с которой автор начинает отсчет своих литературных трудов. Семь десятилетий, миновавших после 8 мая 1944 г. – даты завершения земного пути Ф. Ф. Зелинского, дают основание задуматься, насколько эти слова применимы к нему самому, и проследить судьбу его творческого наследия.
Столь масштабная задача, разумеется, неразрешима в рамках одной публикации и требует усилий многих исследователей. Цель моей работы более узкая и конкретная: определить, как истекшие годы сказались на судьбе произведений Ф. Ф. Зелинского, принадлежащих сфере изящной словесности (напомню, в 1916 г. он стал Почетным академиком Императорской Академии наук именно по разряду изящной словесности; позднее – членом Польской Академии литературы; а в 1930 г. его кандидатура рассматривалась в ряду претендентов на Нобелевскую премию в области литературы).
В предисловии к первому изданию сборника «Из жизни идей» (октябрь 1904) Зелинский позиционировал себя «как ученого, учителя и писателя». На последней ипостаси я и попытаюсь сосредоточить внимание читателя. А в том, что и эта часть его наследия простирается далеко за видимый горизонт, нам предстоит убедиться. Равно как и в том, что его неизменное стремление к «синтезу» не всегда позволит отделить писателя от ученого и педагога.
И еще одно ограничение, которое я ставлю себе заранее: речь пойдет главным образом о русскоязычных текстах, хотя и эти рамки, в силу особенностей материала, мне придется порой раздвигать.
Вот общая схема обзора:
I. Из жизни идей.
Т. 1. Из жизни идей. Научно-популярные статьи (1905, 1908, 1916 – здесь и далее в скобках указаны даты прижизненных изданий), 470 с.
Т. 2. Древний мир и мы. Научно-популярные статьи (1903, 1905, 1911), 422 с.
Т. 3. Соперники христианства. Статьи по истории античных религий (1907, 1910), 414 с.
Т. 4. Возрожденцы. Научно-популярные статьи по всеобщей литературе (1922), 314 с.
Общий объем 1620 с. – около 90 печатных листов (далее – п. л.).
II. Статьи в энциклопедических словарях и энциклопедиях.
1. Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона. 10 статей (1892–1904), «главные: Филология, Христианство, Цицерон, Эсхил, Язычество и Феокрит» – оценка автора; объем около 11 п. л.
ЛУКЬЯНЧЕНКО Олег Алексеевич – прозаик, критик, публицист; член Союза российских писателей и Международной Федерации русских писателей. Автор многих книг и публикаций в отечественной и зарубежной периодике. Отмечен премиями журналов «Знамя» и «Ковчег». Живет в Ростове-на-Дону.
© Лукьянченко О. А., 2014
2. Большая энциклопедия Мейера: Статья Греческая литература (Т. 7, 1902); объем около 1,5 п. л.
3. Еврейская энциклопедия: Статьи Аристей и Асинарии (Т. 3, 1909); объем около 1 п. л.
4. Новый энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона: 39 статей (1911–1916); объем около 10,5 п. л.
Общий объем около 24 п. л.
III. Переводы на русский язык.
Тит Ливий. История Рима от основания города. Книга XXI (1890… 1917 – 13-е изд.). 90 с.
Марк Туллий Цицерон. Полное собрание речей в русском переводе. Т. 1 (1901). 786 с.
Овидий. Баллады-послания. Перевод со вступительными статьями и комментарием (1913). 380 с.
Софокл. Драмы. Перевод со введениями и вступительным очерком. Т. 1 (1914). 484 с.; Т. 2 (1915). 504 с.; Т. 3 (1914). 442 с. Общий объем 1430 с.
Театр Еврипида. Перевод со введениями и послесловиями И. Ф. Анненского под редакцией и с комментарием Ф. Ф. Зелинского. Т. 1 (1916). 422 с.; Т. 2 (1917). 541 с.; Т. 3 (1921). 553 с. Общий объем 1516 с. – из них около одной трети текст Зелинского).
Общий объем книг переводов около 177 п. л.
IV. Иресиона. Аттические сказки.
Вып. 1. Тайна Долгих скал (1921). 36 с.
Вып. 2. У матери-Земли (1921). 47 с.
Вып. 3. Соловьиные песни (1921). 38 с.
Вып. 4. Каменная нива (1922). 46 с.
Терем зари. Из аттических сказаний (1922). 32 с.
Царица Вьюг (Эллины и скифы). Из аттических сказаний (1922). 119 с.
Общий объем 318 с. – около 18 п. л.
V. Античный мир.
Т. I. Эллада. Ч. 1. Сказочная древность (1922–1923). 368 с. Ч. 2. Независимая Греция (1933, 1937, на польском языке). 341 c.
Т. 2. Рим. Ч. 1. Римская республика (1935, на польском языке). 443 c. Ч. 2. Римская империя (1938, на польском языке). 488 с.
Общий объем 1640 с. – около 91 п. л.
VI. Религии античного мира.
Т. 1. Древнегреческая религия (1918). 163 с.
Т. 2. Религия эллинизма (1922). 137 с.
Т. 3. Эллинизм и иудаизм (1927, на польском языке). 608 с.
Т. 4. Религия Римской республики (1933, на польском языке). 833 с.
Т. 5. Религия Римской империи (посмертное издание 1999, на польском языке). 512 с.
Т. 6. Античное христианство (посмертное издание 1999, на польском языке). 589 с. Общий объем 2842 с. – около 158 п. л.
VII. Публицистика.
Автор намеревался собрать свои газетные публикации в отдельный том цикла «Из жизни идей» объемом около 20 п. л.
Таким образом, округленно, с весьма приблизительной точностью, полный объем перечисленных в нашей схеме трудов оценивается в 550 п. л., что могло бы составить 20-томное собрание сочинений.
В истекшем 70-летии можно выделить два разных по характеру периода применительно к наследию Зелинского: забвения и возвращения. В Польше этап постепенного возвращения трудов ученого и писателя начался с 1957 г., когда были переизданы 3 тома из цикла «Античный мир», а затем, в 1959 г., вышел номер журнала «Meander», посвященный 100-летию со дня рождения Тадеуша Зелинского. В коммунистической же России полоса забвения растянулась практически на всю советскую эпоху, т. е. до начала 90-х годов ХХ в.
Заметной вехой на пути возвращения трудов Ф. Ф. Зелинского в новую Россию стал 1995 г., когда издательства «Ладомир» в Москве и «Алетейя» (при участии «Логос-СПб») в Санкт-Петербурге ‒ выпустили 4-томный цикл научно-популярных статей «Из жизни идей», а еженедельник «Книжное обозрение» поместил эти книги на первое место в рейтинге интеллектуальных бестселлеров. С них и начнем наш беглый обзор.
I. Из жизни идей
Как «Ладомир», так и «Алетейя» ограничились лишь репринтом, без каких-либо введений и комментариев. Причем использовали последние прижизненные издания двух начальных томов, т. е., соответственно, 1916 и 1911 гг. Между тем Зелинский в каждое их последующее издание вносил существенные изменения, и в итоге в книгах 1995 г. не оказалось весьма важных для понимания всего авторского замысла текстов. Мотивы, вынуждавшие автора вносить те или иные изменения, оговаривались им в предисловиях, поэтому упоминания о пропущенных статьях в новейших изданиях имеются, но искать их любознательному читателю приходится самостоятельно, причем в труднодоступных источниках.
Среди пропущенных статей прежде всего нужно назвать «Античный мир в поэзии А. Н. Майкова», где впервые была провозглашена ключевая для всей деятельности выдающегося исследователя античности идея Славянского Возрождения. Затем – очерк «Ницше и античность» как отправную точку эволюции взглядов Зелинского, которого нередко и неправомерно называли «ницшеанцем», на личность и философские взгляды создателя «Заратустры». Оба очерка, входивших в состав 1 и 2-го изданий, не попали в 3-е, 1916 г. Их автор планировал перенести в том, посвященный «возрожденцам», но этот замысел не удалось осуществить.
Проследим, как складывался цикл «Из жизни идей». Упомянутые его новейшие переиздания по случайному, но знаменательному совпадению явились в свет ровно сто лет спустя после события, которое сам Ф. Ф. Зелинский считал исходным пунктом своей литературной деятельности. Начало 1895 г. ознаменовалось редким юбилеем – 2000-летием со дня рождения Цицерона. По этому поводу состоялось заседание Исторического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете, где был выслушан доклад профессора, члена-корреспондента Российской Академии наук Ф. Ф. Зелинского под названием «Цицерон в истории европейской культуры». Успех доклада позволил предложить его для публикации в «Вестник Европы» – солидный популярный журнал либерального направления, где она появилась в феврале 1896 г.
Впрочем, эта публикация не вполне удовлетворила автора. Как вспоминал он впоследствии, статья о Цицероне была напечатана без начала и конца. И действительно, особенно странно выглядит в журнале ее концовка, обрывающаяся чуть ли не на полуслове. В неискаженном и расширенном виде эту статью удалось опубликовать лишь в 1901 г., в качестве вводной к 1 тому Полного собрания речей Цицерона в русском переводе, и наконец, лишь в 1922 г., включить в 4 том цикла «Возрожденцы».
Тут же стоит сказать, что на основе этой статьи Зелинским была создана книга, ставшая классической и выдержавшая за столетие с лишним массу изданий. Но написана она на немецком языке и издается в основном в Германии (Cicero im Wandel der Jahrhunderte; прижизненные издания: 1897, 1908, 1912, 1929; позднейшие: 1967, 1973, 2010, 2013 – два последних в США). В России же эта книга неизвестна.
Но вернемся к нашему четырехтомнику. Его замысел автор определил в предисловии к 1-му изданию:
«Давая своему сборнику заглавие “Из жизни идей”, я имел в виду определить его отношение к тому, в чем я вижу задачу своей жизни как ученого, учителя и писателя. С тех самых пор, как мои занятия античным миром приняли сознательный и самостоятельный характер, он был для меня не тихим и отвлекающим от современной жизни музеем, а живою частью новейшей культуры; я видел преимущественное значение античности в том, что она была родоначальницей тех идей, которыми мы и ныне живем (курсив Зелинского. – О. Л.). Изучая, таким образом, античность, если можно так выразиться, с наклоном к современности, я наметил план гигантского научного здания, которое бы обнимало и биографию и биологию тех идей, совокупность которых составляет современную умственную культуру. Вошедшие в этот сборник статьи задуманы мною как составные части этого здания».
Таких составных частей, если учитывать все прижизненные издания, насчитывается 60. Почти все они, за небольшим исключением, были прежде опубликованы в периодической печати.
Хотя, как было сказано выше, датой начала своих литературных трудов Ф. Ф. Зелинский считал 1895 г., среди вошедших в четырехтомник статей есть и более ранние. Да и вообще к этому моменту его писательский стаж составлял уже полтора десятилетия. Дебютной книжкой стала написанная по-немецки докторская диссертация, опубликованная в 1880 г. в Лейпциге: «Die letzten Jahre des zweiten punischen Krieges» («Последний год Второй Пунической войны»). Публикации на русском языке стали появляться с 1883 г. в Журнале Министерства народного просвещения, а с 1891-го в только что созданном тогда «Филологическом обозрении». Однако оба эти журнала предназначались главным образом для специалистов в области классической филологии. С публикации же в «Вестнике Европы» начался путь Зелинского к более широкой читательской аудитории. Трибуну ему предоставляли авторитетные журналы «Мир Божий», «Русский вестник», «Вестник всемирной истории», «Русская мысль» и др.; девять из вошедших в первые два тома очерков были опубликованы в ежедневной политической и литературной газете «Северный курьер» за единственный год ее существования (1900). Источниками нескольких статей по всеобщей литературе, вошедших в 4 том, послужили введения к изданиям Шиллера, Байрона и Шекспира в «Библиотеке великих писателей», выпущенной в начале ХХ века знаменитой фирмой Брокгауз-Ефрон.
Вот как отзывался о первом томе цикла товарищ и коллега Ф. Ф. Зелинского, выдающийся русский поэт, переводчик и знаток античности Иннокентий Анненский на страницах журнала «Гермес» (1908):
«Книга, посвященная античности, в промежуток менее 4 лет, выходит в Петербурге вторым изданием... Это обстоятельство, в связи с нашим безвременьем и прихотливостью вкусов нового русского читателя, не могло бы нас не удивить, если бы... на обложке книги не стояло имя проф. Зелинского. С этим именем соединяется у читателей представление не только об огромной и разносторонней эрудиции и большом литературном таланте, но и об исключительной отзывчивости, о редком чувстве современности, которое, в соединении с античными темами, придает книге особое обаяние. Ценная ли археологическая находка, «воскресший» ли поэт, или оригинальная попытка оживить античную драму на сцене, предисловие ли к новому переводу одной из шекспировских пьес, или поездка в Гейдельберг; дерзкая ли попытка отвоевать Ницше от античности, или нелепый слух о близком светопреставлении, ‒ все ‒ вплоть до мимолетного впечатления от елочных огней ‒ будит в восприимчивом и богато одаренном авторе античные образы, все дает ему тему для содержательных и красиво написанных этюдов, лекций, заметок, речей, которые объединяются в настоящей книге любовью к античности, не только глубоко постигаемой автором, но и жизненно ему близкой».
И. Анненский дает очень точные жанровые обозначения составивших рецензируемый том текстов: этюды, лекции, заметки, речи. Причем два из них подчеркивают характерную особенность: Зелинский почти всегда писал с установкой на звучащее слово. Неслучайно многие из вошедших в четырехтомник текстов либо изначально создавались, подобно упомянутой ранее статье о Цицероне, для устного выступления и имели соответствующие подзаголовки: «Публичная лекция в пользу пострадавших от неурожая» («Герод и его бытовые сценки», 1892); «Публичная лекция в пользу недостаточных слушательниц Высших женских курсов» («Идея нравственного оправдания», 1899); «Речь на вечере в честь поэта» («Античный мир в поэзии А. Н. Майкова», 1899) и др. – либо уже после публикации воспроизводились автором в форме докладов.
Также для устного выступления была предназначена и «коренная» (авторское определение) статья 2-го тома цикла ‒ «Древний мир и мы», носящая пространный подзаголовок: «Лекции, читанные ученикам выпускных классов С.-Петербургских гимназий и реальных училищ весной 1903 г. профессором С.-Петербургского университета Ф. Зелинским».
Собственно, это была не статья, а самостоятельная книга, вышедшая еще до подготовки к печати сборника «Из жизни идей». Книга единственная в своем роде и наиболее известная из произведений Зелинского. В предисловии к 3-му ее русскому изданию (1911) он с удовлетворением отмечал: «Истекшее шестилетие принесло ей немало хорошего: помимо продолжающегося сочувствия русской публики, она была переведена на пять иностранных языков: немецкий, французский, английский, чешский и итальянский». Позднее к ним добавились польский, болгарский, румынский, шведский, латышский, украинский… а концу ХХ в. «Лекции…» существовали на 17 европейских языках. Отметим, что первый польский перевод вышел в 1922 г. без участия автора и, вероятно, поэтому содержал в заголовке две фактические ошибки: лекции были отнесены к 1901 г. и предназначались якобы студентам С.-Петербургского университета. Так же выглядело и переиздание 1946 г.
В новейшие времена книга «Древний мир и мы» продолжает регулярно переиздаваться. Уже в ХХI в. известны издания на английском и итальянском языках – последнее итальянское датировано летом 2013 г. Так что «Лекции…» стали самым широко тиражированным произведением писателя, читаемым и в наши дни на множестве европейских языков, поэтому их с полным правом можно назвать визитной карточкой Ф. Зелинского.
Рождение же книги было вызвано событиями начала рубежа XIX–XX вв. В начале 1900 г. российский министр просвещения Н. П. Боголепов (через год убитый террористом-революционером) создал комиссию, целью которой было определить дальнейшие пути развития средней школы. Одним из существенных вопросов был дальнейший школьный статус античности, и в первую очередь изучения древних языков. На одном из заседаний Зелинский выступил с большим докладом, посвященным образовательному значению античности. Этот доклад и стал зерном, из которого произросла будущая знаменитая книга. Пафос ее заключался в доказательстве необходимости всестороннего изучения античности, являющейся, по мнению автора, фундаментом общеевропейской культуры.
Найдя множество почитателей и союзников, Зелинский приобрел и массу недоброжелателей, публично выступивших в той или иной форме. Ответом им стали так называемые «пояснительные экскурсы», помещенные во 2-м томе сборника «Из жизни идей» вслед за «коренной» статьей. Они представляют собой образцы публицистики Зелинского. «Первые три экскурса, – указывал он в предисловии к 2-му изданию, – объединенные своей полемической формой, составляют и по содержанию одно целое; особенно это касается второго и третьего. Только вместе взятые, они, подобно парным стереоскопическим снимкам, дают правильное и выпуклое впечатление о воззрениях автора – о той “серединной” тропе правды и разума, которой он по мере своих сил старается следовать». Остро сатирические, с чертами памфлета, они направлены были против несправедливой критики с двух крайних флангов общественного мнения, что прямо отражено в их названиях: «Левая шикает» и «Правая шикает». И вот эти-то экскурсы, злободневность которых, как ни удивительно, во многом сохраняется и в наши дни, также не стали достоянием читателей новейшего времени, поскольку в 3-м издании автор заменил их Приложениями: объемным исследованием «Вильгельм Вундт и психология языка» и четырьмя статьями, опубликованными ранее в журналах и газетах.
Из «экскурсов» же в этом издании был сохранен только седьмой, «Vince, sol!», о котором следует сказать особо. В частности потому, что эту «особость» подчеркивал и сам автор: «Я хотел представить синтез того, что я, как истолкователь древнего мира, имею передать тем, для кого я работаю». Это символистский этюд с эпиграфом из Ницше, в стилистике «модного» литературного течения начала ХХ в., где идея грядущего Славянского Возрождения представлена в ряде аллегорических образов (семи «скрижалей»: Зевса, Паллады, Геракла, Деметры, Аполлона, Афродиты и Диониса). Другое авторское определение жанра этого произведения – стихотворение в прозе. Славянское Возрождение подразумевает культурное единение на фундаменте античности. Это касается (заветная идея и мечта Зелинского!) и двух его родин: Польши и России: «Наши предки когда-то рубились между собой, но мы, их потомки, этой враждой не связаны. То была честная вражда, ясный булатный звон в чистом поле; мы будем вспоминать о ней и с ясной улыбкой смотреть в глаза друг другу»…
В 3-м том цикла ‒ «Соперники христианства» (в отличие от предшествующих двух томов, книга при переиздании изменений не претерпела) вошли 7 очерков по истории античных религий, опубликованных большей частью в «Вестнике Европы», а также в журналах «Вопросы жизни» и «Вопросы философии и психологии». Отметим, что в новейшие времена эта книга неоднократно переиздавалась, публиковались и отдельные статьи из нее.
Подготовка к печати заключительного, 4-го тома цикла проходила в обстановке суеты, спешки и неопределенности. Только-только закончился семилетний период войн и революций. Окончательный отъезд Зелинского в независимую Польшу оформлен и предрешен, но он все еще в Петрограде и продолжает напряженно работать. Поражает объем сделанного им в это смутное время как в науке, так и на литературном поприще. Книга «Возрожденцы» лишь небольшая часть в этом необозримом массиве, и подготовить ее в полном соответствии с намеченным планом не удается. Выходят лишь 2 выпуска из 4-х, содержащие 8 из намеченных 19 пунктов. В первом выпуске помещен анонс «Последние труды того же автора», где перечислены уже вышедшие и готовящиеся к выходу книги. Там значатся следующие персонажи «Возрожденцев»: 9. Шеридан. 10. Грильпарцер. 11. Иммерман. 12. Дюма (отец). 13. Майков. 14. Раймунд. 15. Сенкевич. 16. Ницше. 17. Гейерманс. 18. Д’Аннунцио. 19. Вяч. Иванов. Кроме них, в авторском предисловии, датированном Новым 1922 годом, назван Гримторнер. До сих пор не обнаружены 7 статей: о Гримторнере, Шеридане, Иммермане, Дюма, Раймунде, Гейермансе и Д’Аннунцио.
Подводя итог обзору цикла «Из жизни идей», добавим, что в Польше он продолжил свое существование. Переводы отдельных статей стали появляться начиная с 1920 г. Известны 2 издания (1 и 2-я «серии») – 1925 и 1939 г. В оглавлении последнего, наряду с работами польского периода, значатся и переводы самых давних статей: «Воскресшие поэты», «Уголовный процесс ХХ веков назад», «Золотой век».
II. Статьи в энциклопедических словарях и энциклопедиях
Сотрудничество Ф. Ф. Зелинского с издателями энциклопедий началось в 1892 г., когда его имя впервые появилось в «Списке гг. сотрудников» Энциклопедического словаря Брокгауза-Ефрона, а в т. 7 была помещена словарная статья «Всадник»; продолжилось в 1893 г. статьей «Герод»; затем прервалось почти на 10 лет и вышло на новый уровень в 1902 г. публикацией капитальной статьи «Филология». Особенностью этой энциклопедии к тому времени стала публикация креативных авторских статей, представляющих собой самостоятельные исследования, а не компиляции чужих трудов, как это было заведено раньше. На то, что именно так понимал значение этих публикаций автор, указывают его слова в предисловии к 1 тому цикла «Из жизни идей»: перечислив главные из них, он подчеркнул: «Так как и они имеют своим предметом “жизнь идей”, то я счел позволительным упомянуть и о них в предисловии к настоящему сборнику».
Еще шире было участие Зелинского в издании Нового энциклопедического словаря Брокгауза-Ефрона, выходившего в 1911–1916 гг. Из запланированных 48 томов попали к читателям 29, и почти в каждом из них появлялись статьи профессора, который был одним из 6 соредакторов отдела исторических наук.
Этот немалый пласт наследия Зелинского почти не востребован в новейшее время, хотя его содержательная ценность неоспорима. Примером новейших публикаций может служить Раздел IV составленного мною сборника «История античных религий» . Этот раздел называется «Римская империя и христианство» и представляет собой контаминацию соответствующих параграфов из двух статей Энциклопедического словаря Брокгауза-Ефрона: Христианство и Язычество.
III. Переводы на русский язык
Самым ранним был перевод Книги XXI «Истории Рима от основания Города» Тита Ливия, ставший одной из составных частей учебного пособия, которым открылось «Иллюстрированное собрание греческих и римских классиков с объяснительными примечаниями» (1890). Книга регулярно переиздавалась вплоть до 1917 г., которым датировано 13-е издание. На этом изучение «греческих и римских классиков» в школах России прекратилось, но в 1970 г. было предпринято издание «Историки Рима», куда составители включили классический перевод Зелинского; в 1991 г. он был воспроизведен в трехтомнике издательства «Наука» и с тех пор переиздается в разных местах, т. е. остается постоянно востребованным.
Иная судьба ожидала другой, несравнимо более объемный переводческий труд: «Марк Туллий Цицерон. Полное собрание речей в русском переводе (отчасти В. А. Алексеева, отчасти Ф. Ф. Зелинского)», первый (и единственный) том которого вышел в 1901 г. В предисловии к нему Зелинский сообщал:
«…Моя работа (а равно и печатание ее) тянулась целых десять лет; теперь, заканчивая перевод последней, 24-й речи и перечитывая первые, я без труда замечаю, что не был достаточно подготовлен к своей задаче, когда приступал к ее выполнению. Затем: мой вполне самостоятельный перевод начинается лишь с 10-й речи: до тех пор я был редактором чужого труда. Правда, эта редакция была по условиям дела довольно основательна: не говоря о мелких поправках чуть не на каждой строке, мне пришлось все ответственные и благодарные в ораторском отношении места целиком переводить заново. Тем не менее, я чувствовал себя связанным чужой работой; к тому же досада, естественно вызываемая неблагодарным редакторским трудом, неблагоприятно отразилась на художественности перевода, который – в этом я убедился на опыте – может удаться только при непосредственной зависимости переводчика от автора. По этим двум причинам перевод речи 10 и следующих не мог не выйти много удовлетворительнее перевода первых речей».
Помимо самостоятельной ценности этот труд имел важное значение для будущих переводов Зелинского: именно здесь выработалась структура, использованная затем и в однотомнике Овидия, и в трехтомнике Софокла, и в «Театре Еврипида». Она включает общий вступительный очерк, введения к каждому отдельному произведению (применительно к рассматриваемому тому Цицерона это речь) и подробные комментарии. Кроме того, в предисловии излагаются переводческие принципы Зелинского, в частности особенно существенный для него принцип передачи звучащей речи:
«Перевод, претендующий на художественность, должен быть (если можно так выразиться) стильным: если переводишь речь, то нужно, чтобы и в переводе выходила речь, понятная и эффектная с первого же раза… (Курсив Зелинского. – О. Л.) Да, но для кого? для читателя? Нет; для слушателя: речь рассчитана на то, чтобы быть воспринимаема не зрением, а слухом».
Такую же направленность имеют последующие переводы Овидия и греческих трагиков.
К сожалению для переводчика и издателей, перевод речей Цицерона широкого читательского успеха не имел, из-за чего подготовленный к печати 2 том так и не вышел в свет. Не переиздавался этот труд и в новейшие времена.
Главным достижением своей переводческой деятельности Зелинский считал трехтомник Софокла («моего Софокла», как любил он подчеркивать), тиражированный в течение 1914–15 гг. в серии «Классики мировой литературы» издания братьев М. и С. Сабашниковых и посвященный «Дорогому другу Михаилу Ивановичу Ростовцеву». Издание и по сей день остается уникальным, хотя в 1990 г. том Софокла в переводах Зелинского и был переиздан в серии «Литературные памятники». Уникальность состояла не только в том, что впервые были переведены на русский язык все драмы великого античного трагика, но и в самой структуре трехтомника. Из общего объема почти в полторы тысячи страниц тексты перевода как такового занимают не более половины, авторство же другой половины принадлежит переводчику.
В нее входят: открывающий 1 и 2 тома историко-критический вступительный очерк «Софокл и героическая трагедия» объемом в 116 с.; 9 введений (к каждой из драм и к заключительному разделу «Отрывки») – «все они построены по одной общей схеме и состоят каждое из четырех глав…» – предупреждает автор в предисловии; а также пространные комментарии. Добавим, что почти каждое из введений печаталось ранее в «Вестнике Европы», «Русской мысли», других периодических изданиях и представляет собой шедевр эссеистики Зелинского. Однако современному широкому читателю ни вступительный очерк, ни введения практически недоступны, ибо в упомянутое издание 1990 г. не вошли. Другими словами, тот Софокл, которого Зелинский по праву называл своим, сохранился лишь в отделах редкой книги крупнейших библиотек. А еще ‒ в книге польского периода «SOFOKLES I JEGO TWÓRCZOŚĆ TRAGICZNA» (1928).
Изданию трехтомника греческого трагика предшествовала пилотная книга серии «Классики мировой литературы» ‒ «Баллады-послания» римского поэта Овидия (1913). В ней была использована та же структура: вступительный очерк, введения к 1 и 2-й частям, а также к отдельным текстам 2-й части («Похищение Елены», «Волны моря и любви», «Родоначальница нашего романа»), комментарии, а кроме того еще и краткие пересказы содержания, предшествующие самим текстам. На долю последних в итоге осталось около половины общего объема книги, так что и Овидия Зелинский имел основания именовать «моим». Переизданий этой книги в новой России, насколько мне известно, пока не было.
Из главных переводческих работ Зелинского осталось сказать о «Театре Еврипида». Это еще один пример того, когда колоссальный исследовательский и переводческий труд не только не был оценен по достоинству, но и принес редактору-переводчику массу неприятностей.
Когда в 1912 г. издатель М. Сабашников задумал свою гигантскую по масштабам серию «Классики мировой литературы», за помощью в организации материалов для раздела «Античные писатели» он обратился именно к Зелинскому. Тот предложил издать трагедии Еврипида в переводе покойного И. Ф. Анненского и в итоге сам вынужден был, как ни пытался уклониться от этой работы, взяться за подготовку к печати 6-томного собрания.
Первый том появился в 1916 г. и стал причиной шумного скандала. Его подробности Зелинский огласил в предисловии редактора ко 2 тому, датированном маем 1917 г. Суть скандала состояла в том, что наследники Анненского сочли редактуру Зелинского чрезмерно придирчивой, поскольку строки, представлявшиеся ему неудачными, он заменял стихами в собственном переводе. Дискуссия вылилась на страницы прессы, и Зелинскому пришлось оправдываться публично. Свои мотивы, адресуясь к активно участвовавшему в полемике В. Розанову, он, в частности, объяснял так:
«Сообщаю вам как человек, тщательно взвесивший каждую строчку изданного мною перевода и сверивший ее с оригиналом: перевод этот довольно-таки слаб. Как филолог, покойный не находился на высоте своей задачи; как поэт, он, без сомнения, на много голов выше меня – но борьба с филологическими трудностями его задачи не дает развиться его вдохновению, Еврипид у него большею частью тлеет, а не горит, и только здесь и там вспыхивает. Читатель это не всегда замечает; зная И. Ф. как талантливого поэта, он склонен поставить слабость перевода в счет автору, а не переводчику, и вот это есть то, чего я никак допустить не мог и не допущу».
А в другом месте горестно замечал:
«Для меня редакция наследия покойного была тяжелым долгом – тем более тяжелым, что она отодвинула на несколько лет составление тех книг, которые должны были занять закат моей жизни – истории античной нравственности, истории античных религий и др.».
Тем не менее редакторская работа над Еврипидом продолжалась, причем Зелинский, как и в предыдущих своих переводческих изданиях, следовал структуре: вступительный очерк, введения к отдельным драмам, комментарии. А так как Анненским были написаны введения не ко всем переведенным им произведениям, то недостающие очерки редактор писал сам. К ним относятся: «Послегомеровская Андромаха»; «Дионис в религии и поэзии»; «Легенда “Кургана Псицы”», «Алтарь милосердия», напечатанные в течение 1915‒17 гг. и в различных периодических изданиях.
В 1921 г., по окончании гражданской войны, вышел 3-й том, подготовленный к печати еще в 1918-м. Но на этом М. Сабашников вынужден был прекратить издание, так и оставшееся незаконченным, хотя как минимум 4-й том также был подготовлен Зелинским до окончательного отъезда в Польшу. Таким образом, 3 тома, в которых он значится редактором, не меньше чем на треть состоят из текста, принадлежащего самому Зелинскому. Так что вся эта работа может считаться неотъемлемой частью его литературного наследия.
В советские и постсоветские времена издатели трагедий Еврипида старались по мере сил уменьшить долю Зелинского и восстановить исходный текст Анненского. Но полностью добиться этого не смогли, так как некоторые оригиналы Анненского были утрачены.
Наибольшего успеха в этом смысле достигли составители двухтомника 2006 г. в серии «Литературные памятники». Но – любопытная деталь: во втором томе, под рубрикой «Дополнения», был помещен самый первый перевод Зелинского из греческих трагиков, напечатанный в 1894 г. в журнале «Филологическое обозрение»: «Вакханки» Еврипида, переведенные прозой.
IV. Иресиона. Аттические сказки
В мае 1922 г., когда Зелинский окончательно обосновался в Варшаве, российский журнал «Печать и революция» известил:
«Книгоиздательство M. В. Сабашниковых (в Петербурге) выпустило изящно изданную книжку Ф. Зелинского “Иресиона”, I. “Тайна Долгих скал” (аттические сказки) и печатает еще одиннадцать выпусков “Иресионы” и большое исследование “Античный мир”»…
Указанную книжку автор называл единственным своим беллетристическим произведением, но при этом уточнял, что ее содержание тесно связано с исследованиями истории религии, и прежде всего с книжкой «Древнегреческая религия», вышедшей в 1918 г.
Согласно упоминавшемуся уже анонсу «Труды того же автора», «Иресиона» должна была включать 13 сказок, которые начали выходить в России отдельными выпусками с 1921 г. Всего в течение 1921–22 гг. их вышло четыре («Тайна Долгих скал», «У матери-Земли», «Соловьиные песни», «Каменная нива»), а также самостоятельными изданиями еще два «сказания»: «Терем Зари» и «Царица Вьюг». Еще семь: «Кубок обиды», «Заклятый двор», «Печать Персефоны», «Юность Дедала», «Дом на юру», «Тирренский пленник», «Дочь Немезиды» ‒ так и не были напечатаны на языке оригинала, а существуют лишь в польском переводе.
В 1993 г. изданные на русском 6 сказок вошли в книгу «Сказочная древность Эллады», составленную Г. Гусейновым и выпущенную в подарочном варианте издательством «Московский рабочий», а в 2000 г. они вышли отдельным сборником в издательстве «Алетейя».
V. Античный мир
Цикл «Античный мир» был задуман Зелинским как занимательное изложение событий античности в сочетании мифологического и исторического аспектов и предназначался, на что указывал сам автор, в первую очередь «для подрастающего поколения». Из 4-х томов цикла в России был издан начальный – «Сказочная древность», который представлял собой свод мифов, воссозданный на основе творений греческих трагиков. Как подчеркивал в предисловии автор, его задачей было «представить греческую мифологию в том виде, какой она получила в греческой трагедии». «Сказочная древность» вышла тремя отдельными выпусками в течение 1922–23 гг. (3-й выпуск – уже после окончательного отъезда Зелинского из России), а 70 лет спустя вошла заглавной частью в уже упомянутое издание «Сказочная древность Эллады». Еще через год, в 1994-м, под своим исконным названием, была переиздана московским издательством «Культура». Обе книги имели массовый тираж в 50 тыс. экземпляров. Кроме того, «Сказочная древность», наряду с «Древнегреческой религией» и «Религией эллинизма», существуют в формате аудиокниг.
Следующие 3 тома были напечатаны в 30-е гг. на польском языке и затем неоднократно переиздавались в Польше. С последних переизданий были сделаны переводы на русский, выпущенные «Алетейей»: «Римская империя» (2000) и «Римская республика» (2002). «Независимая Греция» на русский язык, насколько мне известно, так и не переведена.
VI. Религии античного мира
Этим шеститомным циклом Ф. Ф. Зелинский завершил «научное здание», о начале строительства которого известил в предисловии к сборнику «Из жизни идей». Первыми книжками стали посвященные Элладе «Древнегреческая религия» (1918) и «Религия эллинизма» (1922), вышедшие в Петрограде.
Как отмечал в большой рецензии, помещенной на страницах журнала «Мысль» (1922, № 2), Б. Казанский, «обе книги проф. Зелинского дают в русской литературе впервые самостоятельное изложение религии Эллады, притом принадлежащее перу авторитетнейшего в России корифея классической филологии. Это делает появление их событием, значительным в развитии русской мысли, ‒ в глазах тех, конечно, кому в ней дороги идеи и стремления европейской культуры».
Первой из этих книг, наряду с «Лекциями…» («Древний мир и мы»), суждено было стать самой известной работой автора, переиздающейся на протяжении десятилетий. Существуют ее переводы на польский, английский, французский, чешский и эстонский языки. В новейшее время в России обе эти книги издавались неоднократно, и порознь, и под одной обложкой, а также, как уже упоминалось, в аудиоформате.
А вот все последующие тома, написанные по-польски, российскому читателю неизвестны. В их числе и два заключительных, работа над которыми проходила в трагический период войны и тяжких жизненных потрясений. Машинописный экземпляр рукописи 6-го тома уже почти полвека хранится в С.-Петербургском архиве Российской Академии наук, оставаясь невостребованным.
VII. Публицистика
Публицистика Ф. Ф. Зелинского практически недоступна современному российскому читателю, а это немалый пласт его литературного наследия, во многом не утративший своей актуальности и по сей день. Автор мечтал собрать свои многочисленные газетные и журнальные публикации этого жанра в отдельный том, примыкающий к циклу «Из жизни идей». Первыми его публицистическими работами были статья 1905 г. «Личность и партия» в юридической еженедельной газете «Право» и вышедшая отдельной брошюрой одновременно с публикацией в Журнале Министерства народного просвещения большая статья «Университетский вопрос в 1906 году». Однако основную массу несостоявшегося тома должны были составить газетные публикации в таких массовых и широко читаемых газетах, как «Биржевые ведомости», «Речь», «Русское слово», и др. В Автобиографии Зелинский с гордостью отмечал, что его статьи читались по всей империи и цитировались в провинциальной прессе.
Публицистическая активность ученого-филолога особенно возросла в первые революционные годы (1917–1918), когда его статьи, очерки и рецензии регулярно печатались в газете «Русская воля», а после разгона редакции этого печатного органа большевистской властью – в газете «Наш век», сменившей также запрещенную «Речь». В 90-е гг. ХХ в. газетные и журнальные публикации этого периода были собраны замечательной польской исследовательницей жизненного и творческого пути Ф. Ф. Зелинского проф. Ханной Геремек (1930–2004). Семь из обнаруженных 23-х публикаций были переведены ею на польский язык и изданы в книге «Культура и революция» (Варшава, 1999).
В ежедневной политической, общественной и литературной газете «Русская воля», куда пригласил профессора ее литературный редактор Леонид Андреев, с 22 декабря 1916 по 21 октября 1917 г. вышло 16 статей. Но сразу после октябрьского переворота издание было закрыто, а типография передана газете «Правда».
Известная газета конституционных демократов «Речь» также была закрыта, но продолжала существовать, меняя названия. Одно из них – «Наш век», где с 21 апреля по 28 июля 1918 г. Зелинский поместил 7 публикаций. Но в августе 1918-го все оппозиционные большевикам органы печати были закрыты окончательно.
Кратковременное возрождение свободной прессы, хотя и придерживаемой цепями цензуры, произошло в 1921–1922 гг. К июню 1922 г., когда Ф. Зелинский уже обосновался в Варшаве, относится его последнее публицистическое выступление в российской печати. Это статья «Красная наука», наиболее острая политически вторая половина которой была отсечена бдительными цензорами. В полном виде статья была опубликована уже в XXI веке журналом «Новая Польша» (2003, № 11).
* * *
Наш обзор завершен. Он, конечно же, неполон. За его пределами осталось немало работ Ф. Ф. Зелинского, заслуживающих пристального внимания современных читателей. Это и «История античной культуры», широко известная в переводах на европейские языки; это и «Древнегреческая литература эпохи независимости» в 2-х частях; это статьи по истории античной этики, печатавшиеся в популярных журналах начала прошлого века; это переводы малых форм, включавшиеся даже в советские времена в хрестоматии по античной литературе…
Но и приведенного материала достаточно, чтобы сделать вывод о востребованности литературных произведений ученого-писателя в нынешней России. Однако из смоделированного нами 20-томного собрания сочинений современному российскому читателю доступна примерно половина.
Найдется ли просвещенный издатель для другой половины?..
Ровно сто лет назад в 18-м томе Нового энциклопедического словаря Брокгауза-Ефрона появилась статья о Ф. Ф. Зелинском, подписанная учеником и другом Фаддея Францевича выдающимся ученым-историком Михаилом Ростовцевым. Заканчивалась она словами: «Время для окончательной оценки значения Зелинского в науке, литературе и общественной жизни еще на настало; каждый год расширяет и углубляет наше представление о нем».
Думается, эти слова не утратили своей справедливости и теперь.
