Сара Азарнова
СМЕХ СКВОЗЬ СЛЕЗЫ
НАЧАЛО
Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. (Карл Маркс)
Я приехала Америку и начала читать по-английски. Не то чтобы я не читала по-английски раньше (в основном, то, что было в наличии – классиков и газеты), но, вырвавшись на стратегический простор, я набросилась на любимых и незаменимых: Фолкнера, Хемингуэя, Апдайка и, конечно, фантастов. Получив по носу практически на первом же предложении, я поняла, что мой английский – это не их английский, и от их великого до моего смешного – буквально один шаг.
А потом появился телевизор с его нетрадиционной, а иногда и ненормативной лексикой. Денег на кабельное телевидение у нас не было, и мы довольствовались публичным, которое оперировало в довольно жестких рамках «законов о нравственности», установленных FCC (Federal Communication Commission), то есть «Большим белым братом». В 1972 году один из гигантов американской комедии Джордж Карлин произнес монолог о том, какие 7 слов нельзя произносить на телевидении (не буду их цитировать, потому что, во-первых, они теряют в переводе, а во-вторых, они стали настолько обыденными, что теперь их можно услышать не только на кабельном, но и на публичном телевидении, и даже от детей), стал программой к действию для многих комедиантов. Тем не менее, поздно вечером можно было услышать довольно рискованные вещи. Конечно, чтобы оценить, насколько они были рискованными, надо было понять, в каком мире мы живем, потому что юмор и сатира прочно привязаны к времени и месту, но это мы оценили потом, когда время стало жизнью, а место – домом.
Если для того, чтобы посмеяться вместе со всеми, понадобилось время, то можно себе представить, что необходимо для того, чтобы рассмешить! Это уже следующая ступень развития человечества, и о ней стоит поговорить.
Чувство юмора далеко не всегда пересекает границы и, тем более, океаны. То, над чем смеются японцы, не всегда веселит европейцев, а уж американцев – и подавно. Для того чтобы понять и, самое главное, среагировать определенным образом на шутки, анекдоты, политический и ситуативный юмор, нужно не только прожить в стране какое-то время, нужно понять, почему это смешно. Начальная стадия этого процесса, разумеется, изучение языка, но, во-первых, этого недостаточно, а во-вторых, надо очень хотеть понять, что происходит вокруг тебя. А происходит столько всего, что, порой, не справляешься даже с потоком новостей, не говоря уже об их интерпретации. И тут приходит на помощь комедия – не только как средство познания мира, но, в первую очередь, как отношение к нему.
Наш брат иммигрант покидал старые, насиженные места не от хорошей жизни, но в Новом Cвете он оказался по своей воле: нас никто не принуждал ехать в Америку - это был выбор, зачастую очень нелегкий выбор, и он требовал серьезного волевого усилия. Усилие, затраченное на то, чтобы сюда приехать, прилететь, приплыть, приползти (поверьте мне, тот, кто живет в пограничных штатах, знает, о чем идет речь), окупалось не сразу, и чувство юмора в этой ситуации оказалось не только полезным - зачастую это было единственное, что помогало выжить. Я не буду подробно рассказывать о том, как евреи оказались в Америке – об этом написано, снято и спето столько, что в течение одной жизни не прочитать, не пересмотреть и не выслушать. Однако стоит заметить, что массовая иммиграция евреев в Америку началась в ХIХ веке и это были, в основном, выходцы из Германии, которые поселились вначале в Чарльстоне (Южная Каролина) и в Нью-Йорке. К 1940 году евреи составляли 3,7% населения страны. В 70-е годы ХХ века началась массовая иммиграция евреев из бывшего Советского Союза, и в настоящее время в стране проживает около 5 миллионов евреев. И у каждого из них есть мнению по любому поводу, которое он не стесняется высказывать.
ЗНАЙ НАШИХ!
Смех и слезы – это наша реакция на крушение надежд и истощение сил. Я предпочитаю смеяться, потому что потом меньше забот с уборкой. (Курт Воннегут)
Среди сатириков и юмористов евреев было всегда. И много. Опять-таки, причины ясны: надо было выживать, сражаться с антисемитизмом, глупостью, невежеством и, зачастую, открытой враждой окружающих и власть предержащих. История комедии в любой стране, даже в свободном мире, настолько неразрывно связана с евреями, что ее история – это наша история.
История еврейских комедиантов в Америке – это, безусловно, история триумфа и успеха, но смех на сцене и в зале часто был смехом сквозь слезы. Он, как и все в истории евреев, был полон противоречий: его питали трагедии прошлого и надежды на лучшее будущее; американские евреи одновременно стремились вписаться в общество и боялись в нем раствориться. Адаптация и ассимиляция, происходящие параллельно и последовательно, породили уникального героя, которого можно узнать во многих фильмах, романах и анекдотах, и герой этот – self-hating Jew. Попробуйте найдите такого красавца среди других групп иммигрантов или, как мы их называем, американцев первого поколения! Их нет – или, по крайней мере, они не определяют характер той или иной этнической группы, потому что центробежная и центростремительная сила, которые постоянно присутствуют в семьях и в общинах всех новых американцев, достигают своего апогея среди евреев. Ему присущи многие качества, воспитанные и взлелеянные поколениями семитов, и одно относительно новое - умение и желание посмеяться над собой. Никому оно так не присуще, как евреям. Я могу, конечно, назвать многих комедиантов, выросших в семьях, где родители не говорят по-английски - они есть среди китайцев, корейцев, поляков, индусов, мексиканцев и даже иранцев, но нигде это так не заметно, как среди евреев. На протяжении веков евреи существовали в атмосфере ненависти, и смех в аудитории зачастую был защитной реакцией на страх. История еврейской комедии в Америке включает не только описания столкновений с антисемитизмом, но также и желание мимикрировать и стать частью массовой культуры. Их славу и успех надо поставить в один ряд с достижениями ученых, инженеров, экономистов и политиков, потому что они преодолевали те же препятствия, только на глазах у публики.
Но, несмотря на то, что их шутки и анекдоты часто имели горьковатый привкус, со временем они завоевали сердца американцев. Еврейские комедианты добились невиданного успеха и сыграли невероятно важную роль в восприятии и становлении евреев в целом. Джордж Бернс, Милтон Берл, Фэнни Брайс и их наследники Вуди Аллен, Джоан Риверс, Билли Кристал, Джерри Сайнфелд, Люис Блэк, Марк Мэрон, Джон Стюарт занимают особое место в истории американской культуры. Все они - экстраординарные личности, привлекающие и развлекающие публику и предлагающие ей уникальный взгляд на происходящее в обществе. Они также предлагали зрителям отдушину от повседневной жизни, семьи и работы, да и просто нетривиальный подход к тому, что составляет реальность. Комедианты предлагали излечение и отвлечение смехом во времена тяжелых испытаний. Они играли словами, позволяя аудитории смеяться над языком, над необычными поворотами логики, над невероятной ситуацией. Они превращали пеструю американскую публику в единую, многоликую толпу, потому что люди, которые вместе смеются, не склонны враждовать друг с другом. И, наконец, они дарили публике сатиру - оружие, с которым можно было воевать с несправедливостью.
Будучи невероятно одаренными артистами, еврейские комедианты, помимо всего прочего, выполняли особую миссию в американской жизни, служа наиболее эффективными посредниками между евреями и американской культурой. Они представляли две самые главные тенденции американской действительности: ассимиляцию и поиски американской еврейской самобытности. Комедианты предлагали евреям стратегию для выживания путем вживания в американскую культуру; они также сглаживали неизбежные трения и конфликты в этом процессе. Они добились для евреев признания в чуждой им христианской культуре и сделали это так, что средний американец не чувствовал себя задетым. У них была власть и контроль над аудиторией в то время, когда евреи не имели никакой власти и контроля в обществе и, добившись этого, продемонстрировали, что каждый еврей сможет со временем достичь этих высот. Они также создали определенный имидж для многих нерелигиозных евреев и дали им повод гордиться тем, кто они есть.
Но еврейские комедианты достигли намного большего, чем просто сближение Америки и евреев. Они в корне изменили американскую культуру и, прежде всего, характер американской комедии. Блеск и острота еврейской комедии гораздо более очевидны для евреев, чем для широкой американской аудитории, и, тем не менее, даже когда комедианты использовали юмор, чтобы выделить евреев из общей толпы, даже когда «неббиш», «шлемиль», «киббиц» и «гониф» – неотъемлемые атрибуты еврейского жаргона – нашли дорогу в обиходный словарь и повседневную жизнь американской семьи, публика, прежде всего, хотела посмеяться. Отходя от привычных и уютных комических типажей Марка Твена и Уилла Роджерса, американский юмор приобрел еврейский оттенок и изменился навсегда. Главной причиной такой перемены стали перемены в американском обществе. В поиске путей и способов адаптации к современной жизни, Америка обратилась к евреям – мастерам выживания в бурные исторические эпохи. Еврейский юмор, который так помогал вечным странникам, в аналогичной ситуации был принят на вооружение американским обществом. Поколения иммигрантов из разных стран нашли в еврейском юморе инструмент, который помогал начать новую жизнь на новом месте и справляться со страхом перед неизвестностью и унижением. Во время Великой депрессии американцы увидели в евреях качества, которые помогли им преодолеть бедность и лишения и выжить, сохранив при этом гордость, достоинство и семью.
РЕБЯТА, ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ВМЕСТЕ!
Смех – самый главный экспорт Америки. (Уолт Дисней)
После Второй мировой войны США противостояли весьма серьезной советской угрозе, в том числе и угрозе ядерного нападения. В эту эпоху Америка была страной, раздираемой социальными и расовыми противоречиями, не говоря уже о конфликте поколений. Общество разделилось, и довольно резко, на сторонников и противников войны во Вьетнаме. Феминизм набирал обороты, и это отражалось в отношениях между начальниками и подчиненными, родителями и детьми, мужьями и женами, мальчиками и девочками. Американцы с трудом привыкали к количеству разводов, физической и эмоциональной разобщенности семей (известное дело: где работа – там и дом), все более коррумпированной политической структуре, новой роли женщин в обществе, распространению наркотиков, новообретенной сексуальной свободе и многому, многому другому.
Общество, естественно, испытывало постоянный стресс, но эта трансформация была совершенно необходима и, самое главное, неизбежна. Что касается комедии, то наконец-то можно было высказывать крамольные мысли, облекая их в некогда непечатные слова.
Американское общество обратилось за помощью к еврейскому юмору не только для того, чтобы справиться со своими проблемами, но и чтобы утолить свои печали, и до сих пор оно не пренебрегает этим испытанным средством. Еврейские комедианты использовали огромный опыт борьбы со злом и с глупостью всеми доступными средствами, попутно превратившись не только в провозвестников, но и в законодателей сатирической моды. Кроме того, они обладали некоторыми совершенно неоценимыми качествами, помогающими достичь цели: ироничным, а чаще циничным подходом к жизни, немедленной, взрывной реакцией на происходящее (задумался – погиб!) и богатейшей лингвистической традицией, которая ценила и вознаграждала острый ум и острый язык. Культурная традиция идиша, которую они унаследовали от своих отцов и достойно развивали на сцене, прежде всего предполагала смех над собой и над сильными мира сего. Будучи самыми знаменитыми изгоями истории, евреи выработали инстинкт самосохранения, постоянную готовность к действиям, которая была вызвана, как правило, абсолютно обоснованными страхами за существование, и мгновенную реакцию на внешние раздражители, которых всегда хватало. Этот инстинкт зачастую позволял им увидеть, куда движется общество, задолго до того, как оно само это замечало. Еврейский юмор пригодился Америке не столько для предугадывания и подготовки к изменениям в обществе, сколько для реакции на эти перемены.
Еврейские комедианты почувствовали подземные толчки и подвижки почвы в обществе задолго до всех остальных, и это позволило им обозначить их и помочь с ними справиться, добившись по пути невероятного успеха у публики. Это, естественно могло произойти только в Америке. Как заметил обозреватель New York Times Фрэнк Рич, американская история началась тогда, когда иммигранты, полные надежд, тревог и сомнений, прибыли в страну и начали ее обживать. Евреи в этом смысле могли служить символом Америки как «земли обетованной». Если бы они, как, предположим, пилигримы, приехали раньше и в массовом количестве, они бы, возможно, полностью ассимилировались, но они приезжали порциями и гораздо позже. Они появились в Америке, когда начали развиваться средства массовой информации, когда водевиль, радио, кинематограф и телевидение только зарождались. По счастливой случайности – а может быть, и закономерности - и в сочетании с невероятным талантом, многие из них стояли у истоков американской массовой культуры, а впоследствии сыграли значительную роль в ее развитии и трансформации.
Невредно также заметить, что некоторые из них черпали вдохновение в своем еврейском «я», а другие находились с ним в постоянном конфликте. Некоторые говорили и писали только на еврейские темы, другие избегали их, как могли. Некоторые «купались» в еврейском юморе и внедряли его в американскую культуру, другие тщательно избегали любой ассоциации со своей этнической группой и полагались на традиционные формы американского юмора. Тем не менее, если мы хотим понять, что происходило – и до сих пор происходит - в американской культуре, мы не можем это сделать без углубления в еврейские истоки американской комедии. Так например, один из самых узнаваемых типажей еврейского юмора шлемиль – неловкий, неприспособленный к жизни неудачник, что блестяще проиллюстрировал в своих выступлениях на сцене, и особенно в своих фильмах Вуди Аллен. Худенький, невзрачный коротышка в очках, с печальным лицом и неловкими движениями, Аллен был ходячим стереотипом. Его явный нью-йоркский акцент только добавлял масла в огонь. Хочу напомнить, что Нью-Йорк имел и имеет среди тех, кого мы называем средними американцами, определенный имидж, и этот имидж города-гиганта как яркого, вызывающего, космополитичного, всепоглощающего и всерастворяющего метрополиса с его мега-состояниями, финансовыми махинациями, индустрией развлечений и политическими скандалами (о’кей, со скандалами всегда было и будет все в порядке) накладывает определенный отпечаток на всех, кто там родился, живет и делает его предметом своего творчества. Неврастеник Вуди Аллен, который существует в пугающем, враждебном мире, находит утешение в комедии. Его творческие предшественники братья Маркс коллективно сформировали определенный типаж, который не подвергал критике социальные явления, а высмеивал их или вообще игнорировал, постоянно попадая в комические ситуации. Они создали героев, которые шли вразнос и не соблюдали ни законов поведения в обществе, ни законов языка.
ОНИ И МЫ
Пессимизм – это роскошь, которую евреи не могут себе позволить. (Голда Меир)
Некоторые еврейские комедианты – прямые наследники братьев Маркс, и они, сознательно или нет, позаимствовали их типажи, которые в свое время провоцировали антисемитов на определенную реакцию, и с помощью этих типажей стали бороться со стереотипами и с антисемитизмом и побеждать его направо и налево (и я имею в виду не только политический спектр в стране). Безусловно, евреи произвели множество других типажей: дурачок, который существуют на потеху окружающим (Джерри Льюис и Родни Дэнджерфильд), яростный критик общества (Ленни Брюс и Морт Сал), и беспощадный обозреватель (Джон Стюарт и Джерри Сайнфелд). Все эти типажи были центральными фигурами еврейского юмора, и они играли такую же роль в обществе. Меткие замечания Сайнфелда, невроз Аллена и хаос братьев Маркс отражали времена, в которые они жили, и вкус их аудитории, но происходили они из одного источника: культуры идиша и тех эмоций, которые испытывали иммигранты в чуждом им мире.
Идиш вошел в американскую комедию посредством нескольких ходячих фраз. Выражения, которые использовали комедианты, зачастую были вульгарными или просто забавными на слух, поэтому у публики они вызывали смех. Конечно, идиш был для комедиантов чем-то гораздо большим, чем просто поводом для смеха. Слова и фразы в нем произносились в так называемом «еврейским ритме, который был характерен тем, что на вопрос часто отвечали вопросом и сам вопрос был чисто риторическим, и вполне привольного обращения с порядком слов в предложении («уже закрой дверь, уже!»). Использовалась также определенная интонация, которая напоминала взлеты и падения голоса при чтении Талмуда. Джеки Мэйсон был одним из самых характерных популяризаторов «еврейского ритма», и его эстафету подхватили многие современные комедианты, имя которым легион. Еврейский юмор, безусловно, уходят корнями не только в идиш. Вся еврейская культура, по сути своей, невероятно вербальна. Слова стоят в центре обучения, молитвы и развлечения. Акцент на язык и на способность формулировать аргументы, происходящие из изучения и обсуждения Талмуда, привили евреям определенный образ мышления.
Еврейская теология также внесла вклад в этот процесс. Евреям позволялось, и даже поощрялось, все подвергать сомнению. Не существовало какого-то определенного набора аксиом, в который им предлагалось верить. Сомнение в действиях Б-га помогало не только в борьбе со злом, но и в поисках истины. Истина всегда была и остается высшей ценностью в еврейской традиции. Если Б-г позволял сомневаться, то становилось понятным и даже естественным, что менее серьезные авторитеты, например, родители, начальники и президенты также были не без греха. Ниспровержение авторитетов – отличительная черта еврейского юмора. Еврейские комедианты отличались тем, что они постоянно провоцировали аудиторию и проверяли на ней, где проходит граница дозволенного, которую они нередко пересекали. Конечно, многие приписывают эти свойства еврейского юмора тому образу жизни, который евреи вели в разных странах. Всем известно, что юмор служил как физио- и психотерапия и как примочка в борьбы с болячками повседневной жизни, бедностью, изоляцией и, зачастую, трагедией и даже смертью. Такая жизнь порождала определенное отношение к действительности, и в юморе люди находили отдушину, способ снять напряжение и хотя бы ненадолго расправить плечи. Кроме того, комедия приносила евреям признание, одобрение и аплодисменты той самой аудитории, которая редко дарила их благосклонностью за пределами зрительного зала. Таким образом, комедия стала важным психологическим и политическим фактором в установлении отношений с культурой большинства.
Стресс, связанный с иммиграцией, также сыграл огромную роль в формировании стиля американских еврейских комедиантов в начале ХХ века. Дети иммигрантов, они не были ни инсайдерами, в полной мере оценившими все привилегии американского общества, ни аутсайдерами, живущими в чужой стране и мечтающими попасть в Голдена Медина (вот уж, поистине, ни Б-гу свечка, ни черту кочерга!). Это странное положение прививало им особый, скептический взгляд на вещи, недоверие к окружающим и постоянную неудовлетворенность собой. Все это – и многое другое - находило выражение в юморе. Им также приходилось прямо по ходу дела решать, насколько евреи могут, должны и хотят отдалиться от своего еврейства. Комедианты стали авангардом еврейской ассимиляции в Америке, добившись признания широкой публики задолго до того, как его добилась еврейская община. Многие из них с огромным энтузиазмом приобщились к «гойской» культуре и «гойским» женщинам; другие стремились сохранить свои отношения с более консервативной и традиционной частью общины. Таким образом, они одни из первых столкнулись, возможно, в утрированном виде, со сложным отношением американских евреев к своей культуре и религии.
Очень часто они противостояли влиянию традиционной еврейской общины и высказывали более резкие суждения о «своих», чем чужаки. Так, Ленни Брюс, один из самых «взрывных» и скандальных еврейских комедиантов, сравнивал христианскую и еврейскую идею Б-га: «Христианам повезло, потому что их Б-г – всегда под рукой; он их спас, искупил их грехи и наставил на путь истинный. Кроме того, он снялся во многих фильмах. А где еврейский Б-г? Он – в мезузе, маленькой коробочке, прикрепленной у входной двери. Я сказал своему суперу: «Ты только смотри, не покрась моего Б-га!» Многие комедианты находились где-то посередине. Джеки Мэйсон, например, одновременно посмеивался над евреями и сочувствовал им: «Каждый еврей любит поесть. За завтраком он говорит о том, что будет есть на ланч, за ланчем – что будет есть на обед, после обеда – где будет пить кофе. Вы никогда не увидите еврея в баре, за исключением тех, кто заблудится в поисках куска пирога». Но не всё и не всегда было так смешно и забавно. Психолог Сэмюэл Янус, пытаясь найти истоки того, над чем смеются американцы, 10 лет интервьюировал 76 еврейских комедиантов. В 1979 году он сделал сообщение на конференции Американской ассоциации психологов, в котором пришел к выводу, что еврейский юмор происходит из депрессии и резкого отчуждения от общей культуры. Комедия, по его мнению, это защитный механизм для отражения агрессии других. Те комедианты, с которыми он разговаривал, в большинстве своем были весьма несчастливыми людьми. И кто бы мог подумать до 60-х годов прошлого века, что американская публика не только с удовольствием и наслаждением будет воспринимать их байки о «еврейских делах», но что еврейский юмор, сочный язык и нетривиальный взгляд на вещи станет эталоном комедии и определит ее развитие на многие десятилетия!
А теперь поговорим о том, что называлось Borscht Belt - несколько городков и деревушек в Catskills. Катскильские горы, которые находятся в графствах Салливан, Орандж и Ольстер штата Нью-Йорк, стали популярным летним местом отдыха еврейских семей в 20-е–60-е годы. Примерный перевод, по аналогии со Стальным, Хлопковым и Библейским поясами Америки – «Борщевый пояс», и речь идет, разумеется, о тех, кто постоянно готовил и ел борщ, то есть иммигрантах и, в основном, евреях. Дело, конечно, не только в образе жизни, но и в целом пласте культуры, которая зародилась и развивалась в это время и в этом месте. Во время летних отпусков там часто выступали еврейские комедианты: Джордж Бернс, Сид Сизар, Дон Риклз, Хенни Янгман, Филлис Диллер и Мел Брукс начинали там, и даже следующее поколение – Вуди Аллен, Роберт Кляйн и Ленни Брюс - получили боевое крещение в Catskills. Именно там зародился жанр американского stand-up, ни с чем не сравнимого, неповторимого способа общения с аудиторией, когда комедиант пишет или импровизирует на ходу свое выступление и представляет его на суд публики – одним словом, и швец, и жнец, и в дуду игрец. Это, с моей точки зрения, высший пилотаж комедии, прыжок в неизвестное без парашюта: ты один на один с публикой, у тебя нет ни режиссера, ни партнеров, ни антуража, и реакция зала – твоя награда или твое наказание. Stand-up – это проверка боем, и до сих пор выступления лучших его представителей проходят при забитых залах. Непревзойденные короли stand-up – Джордж Карлин, Ричард Прайор, Билл Косби, Энди Кауфман, Стив Мартин, Альберт Брукс, Люис Блэк, Стивен Райт, Джерри Сайнфелд и многие другие (евреи и присоединившиеся) – были и остаются «законодателями мод» американской комедии, и многие поколения американцев благодарны им за то, что они, обращаясь непосредственно к аудитории, разрушили «четвертую стену» и сделали нас не только зрителями, но и участниками представления.
Stand-up как жанр уходит корнями в далекое прошлое, в представления менестрелей начала XVIII века и, попав на благодатную – и благодарную - американскую почву, он достиг невиданных высот, став зеркалом, в котором отражалась действительность и в которое далеко не каждый хотел глядеться, боясь увидеть нечто неприглядное. Представления менестрелей были, в основном музыкальными, но они непременно включали в себя комика, который выходил на середину сцены и издевался над публикой, открыто высмеивая худшие ее качества: расизм и сегрегацию времен Джима Кроу, глупость и необразованность зрителей американской глубинки, непонятных и ничего не понимающих иммигрантов, жадных и безнаказанных богатеев и т.д. Если вначале комедианты высмеивали тех, кто отличался «лица необщим выраженьем», то постепенно они стали издеваться над тем, над чем американцы могли посмеяться все вместе. Между прочим, stand-up по-английски означает не только «вставать», не только жанр, где комедиант выступает на сцене перед публикой, но и «стоять на своем, выступать за что-то». Так что без собственной позиции на сцене делать нечего. Джордж Карлин, один из великих мастеров stand-up, как-то сказал: «Я думаю, что долг комедианта – найти, где проходит граница дозволенного, и постоянно ее пересекать». Это в полной мере относится к тому, что он и многие его коллеги делали всю жизнь.
С изобретением микрофона, звукозаписи и радио слово, ритм и интонация в представлениях комедиантов стали еще более важными. Многие из них перешли и переходят в другой статус: из stand-up они становятся sit-down, то есть создают, готовят материал и ведут свои собственные шоу. В 50-е годы телевизионные шоу Эда Салливана, Стива Аллена и Джонни Карсона еще больше изменили лицо комедии, перенося ее прямо в гостиные и спальни зрителей. Леттерман, Лено и О’Брайен достойно продолжают их дело (все – «гои», но это – детали). А вот Saturday Night Live, которую задумал, претворил в жизнь и до сих пор раскручивает каждую субботу Лорн Майклс, отлично ложится в строку нашего повествования. Не только Майклс (в девичестве - Липовиц), но и многие его актеры – евреи, и они, ко всеобщему удовольствию (и в живом эфире!), продолжают щекотать наши нервы, исправно при этом поставляя кино и телевидению самых ярких звезд. Джон Ловитц, Гильда Раднер, Ал Франкен, Адам Сандлер. Майя Рудольф, Энди Сэмберг – и это только те, кого я помню, не заглядывая в компьютер.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
Ничто не может противостоять смеху. (Марк Твен)
Говоря о комедии, нельзя не остановиться на политической сатире. Что может быть более актуальным и более продуктивным, чем высмеивание сильных мира сего? В любом обществе, в любую эпоху политическая сатира была инструментом борьбы за справедливость, оставаясь при этом самым популярным в народе жанром. Политическая сатира уходит корнями в глубокую древность, и если по форме она постоянно меняется, то суть ее остается прежней: пока существует власть, существует и процветает сатира. Об этом написаны книги и трактаты, ученые диссертации и задиристые памфлеты, и тот, кто хочет их прочитать – может. Я не ставлю перед собой задачи покрыть все, как бык овцу, я только пытаюсь привлечь внимание к тому факту, что политическая сатира не возникла и не существовала бы без евреев.
Та страна, из которой мы все родом, дарила культуру щедрой рукой, но этой рукой всегда водили в лучшем случае идиоты, а в худшем – негодяи. Вкус к сатире и юмору нам привили рано и навсегда – этого не отберешь ни у нее, ни у нас. Воспитанные на Гоголе, Зощенко, Ильфе и Петрове, Булгакове, Жванецком и т.д., мы чувствовали горький привкус дегтя в любой бочке меда. Мы все помним времена, когда за не вовремя рассказанный политический анекдот можно было сесть и никогда не выйти. Это придавало политической сатире и юмору особую цену, и мы с удовольствием эту цену платили. У нас были свои герои, и мы им до сих пор благодарны. Один Райкин чего стоит! У него были и, я уверена, есть достойные наследники, но мне, снявши руку с пульса, трудно судить о том, над чем сейчас там смеются. Поэтому отвлечемся от наших Советов и вернемся к нашим баранам.
В 60-е годы, благодаря телевидению, сатира в Америке стала намного более популярной и заметной, а в 70-е, с появлением Saturday Night Life (и, в частности, моего любимого сегмента Weеkend Update), эта популярность достигла своего апогея. В 1989 году был создан комедийный канал, Comedy Central, который стал парником, рассадником, полигоном и буфетом для всех, кто хотел и умел посмеяться.
И тут пришло время поговорить о The Daily Show и его младшем брате, The Colbert Report. Автор и ведущий The Daily Show Джон Стюарт – это явление в американской культуре, которое трудно переоценить. Очень многие «двуногие, безрогие», привыкшие быть в курсе дела, особенно те, кто помоложе, получают очередную пайку новостей не от CNN, Fox, MSNBC и прочих зануд, а на Интернете и, конечно, из The Daily Show и Colbert Report. Джон Стюарт (в девичестве – Лейбовиц, с корнями, уходящими в Польшу, Украину и Беларусь) – представитель, по его собственным словам, первой волны еврейской иммиграции из Нью-Йорка в Нью-Джерси. Родился в Нью-Йорке, закончил Корнель (между прочим, вместе с бывшим конгрессменом от штата Нью-Йорк Энтони Уинером – но об этом позже), весьма успешно попробовал себя в stand-up, вел несколько шоу на радио и телевидении и, наконец, создал The Daily Show, которое напоминает мне первый, обжигающий глоток газированной воды из только что открытой бутылки: надо отдышаться, чтобы не закашляться. Конечно, я не призываю всех немедленно надевать (или снимать) штаны и бежать смотреть Джона Стюарта, но тех, кто способен – и не возражает – выслушать нетривиальную точку зрения на текущие события в стране и в мире от умного, образованного, языкатого а, самое главное, молодого душой ведущего и его корреспондентов, найдут в The Daily Show если не ответы, то грамотно поставленные вопросы, который беспокоят нас всех. Это шоу заставляет думать, и не только о себе, а также позволяет посмеяться, и не только над другими.
Комедианты не ставят перед собой задачи разрушить фундамент общества. Они всего-навсего пробивают головой стены, которые на нем возведены. У них не всегда есть ответы, зато они никогда не стесняются задавать вопросы. В обществе всегда существовали три «священные коровы»: религия, секс и политика (уверена, что можно найти и другие - например, в Индии), но эти всегда были «вне подозрений», как жена Цезаря, и потому чаще всего становились мишенью для комедиантов. Что изменилось? Все! Неприкосновенных и запретных тем больше нет, и за это мы должны благодарить комедию.
ЛЮБИМЫЕ И НЕЗАМЕНИМЫЕ
«Комедия – это дело вкуса, и у большинства людей вкуса нет. Поэтому любой комедиант заслуживает своей аудитории». (Марк Мэрон)
Уверена, что у каждого, читающего эти строки, есть свои любимцы в жанре комедии, и я не пытаюсь никого склонить на свою сторону, но, как говорил мой папа, лучше знать, чем не знать. Порядок не имеет большого значения, потому что они все уникальны. Я не буду рассказывать биографии – родился, учился, женился, хотя, что характерно, многие из них закончили университеты и колледжи Плющевой Лиги (все-таки образование никогда еще никому не мешало!) Но маленькие образцы их творчества не помешают. Итак, к барьеру.
Льюис Блэк. «Становится совершенно ясно, что у религии нет чувства юмора, когда вы слышите, как кто-то встает и говорит: если ты взорвешь себя и других во имя Аллаха, то после смерти попадешь в рай и получишь в награду 70 девственниц.
И никто не смеется!»
Джон Стюарт. «На свете множество занятий, которые важнее работы комедианта - например, работа хирурга, который стоит в операционной, с руками по локоть в чьей-то грудной клетке, и пытается запустить остановившееся сердце.
И чувство юмора здесь не поможет».
Билл Маэр (еврей наполовину, но на правильную половину). «Мир меняется гораздо быстрее, чем комедия. Мы не успеваем реагировать на то запредельное кретинство, которое им управляет».
Ленни Брюс. «Сатира – это трагедия плюс время. Пройдет достаточно времени, и ты можешь издеваться над чем угодно – что, на самом деле, совсем не смешно!»
Лэрри Дэйвид. «Во всех нас есть и хорошее, и плохое. Плохое – смешно.
Подавляйте в себе хорошее, и вы добьетесь успеха».
Ал Фрэнкен (между прочим, в настоящее время – сенатор от штата Миннесота). «Возможности комедии – безграничны. Она позволяет сводить счеты с людьми, которых ты не можешь ни убедить, ни победить».
Джерри Сайнфелд. «Поразительно, как каждый день в мире происходит ровно столько, сколько может поместиться в газете!»
Гэри Шендлинг. «Комедия – это защитный механизм. Без него я бы не выжил. Не уверен насчет публики».
Луи С.К. «Из комедиантов получаются хорошие актеры, потому что они постоянно испытывают стресс. Однако, в кино и на телевидении им за это лучше платят».
Сэра Сильверман. «Некоторые утверждают, что комедия питается стереотипами. Это не так: она питается фактами».
…и многие, многие другие... Все – евреи! Всем - спасибо! Всем – браво! А также Чарли Чаплин, Ричард Прайор, Билл Косби, Джордж Карлин, Стив Мартин, Стивен Райт, Энтони Джесельник и другие, не принадлежащие по крови к «избранному народу», но вполне соответствующие образу того, кого вырастили еврейские мамы...
ЭТО ХОРОШО ДЛЯ ЕВРЕЯ?
«Америка – это еврейская семья. Мы все постоянно кричим друг на друга. И это работает». (Луи С.К)
Вопрос вечный, и мы задаем его всегда, что бы ни происходило в мире и в стране, где мы живем. Что касается комедии, ответ однозначный: не только евреи хороши для комедии, но комедия хороша для евреев. Прежде всего, когда евреи смеются, это уже хорошо. Возникает вопрос: а хорошо ли, когда смеются над евреями? Ответ непростой: смотря кто и смотря над чем, и искать его надо в контексте более чем 120-летней истории отношения Америки к евреям и роли юмора в этом романе.
До создания Израиля ни одна страна в мире не была так благожелательна к евреям, как Америка. После 2000 лет скитаний по миру и неуверенности в завтрашнем дне мы, в конце концов, обрели здесь дом, в котором нас защищают и предоставляют все возможности добиться успеха. И какого успеха!
Евреи произвели поколения благополучных и преуспевающих людей, которые оставили неизгладимый след в американской истории и заняли достойное положение в обществе: знаменитые врачи, адвокаты, бизнесмены, профессора, ученые, артисты, политики, титаны средств массовой информации и, конечно, голливудские махеры. Этот успех принес евреям несомненное уважение. Уважение, однако, не означает любовь. Чтобы тебя любили, надо заслужить не только уважение, но и восхищение. А кто достоин нашего восхищения? Те, кто заставляет нас смеяться - комедианты.
Можете ли вы назвать еще одну этническую группу в Америке, которая смешила бы нас больше, чем евреи? С самых первых дней водевиля до наших дней, еврейский юмор был синонимом американского юмора, и еврейская комедия стала символом еврейского успеха: мы чувствуем себя настолько свободными и успешными, что мы можем себе позволить смеяться над миром и над собой. Братья Маркс, Джордж Бернс, Джек Бенни, Милтон Берл, Сид Сизар, Вуди Аллен, Мел Брукс, Джеки Мэйсон, Дон Риклз, Родни Дэйнджерфилд, Ленни Брюс, Гильда Раднер, Джерри Сайнфелд, Лэрри Дэйвид, Адам Сэндлер, Ховард Стерн, Бен Стиллер, Сара Сильверман – солдаты и генералы в бескровном сражении за умы и души многих поколений американцев.
Способность рассмешить предполагает наличие определенной власти над людьми, то есть способности заставить человека полностью отдаться своим эмоциям. Эта власть дана далеко не всем, а только избранным, и евреи оказались этим избранным народом (как будто мы когда-то в этом сомневались...) Как говорил мой папа: «Б-г не дал, так институт не даст». Если заставить кого-то смеяться – это дар, то евреи оказались самой щедрой группой иммигрантов в этой стране. Исходя из этого, можно сделать вывод, что самого большого успеха в борьбе с антисемитизмом добилась не Антидефамационная лига, а комедианты. Комедия обезоруживает и высмеивает антисемитов гораздо эффективнее, чем печатные и устные манифесты, и она гораздо успешнее разрушает еврейские стереотипы, чем любая организованная кампания.
Наличие чувства юмора предполагает не только способность насмехаться, но и сносить насмешку. И это не означает, что только евреи имеют право смеяться над евреями. Это – признак слабости. То, что над нами смеются все, говорит миру о том, что мы достаточны сильны и уверены в себе, чтобы посмеяться вместе с ними. Недавние исследования социологов показали, что американцы испытывают гораздо более теплые чувства к евреям, чем ко всем остальным этническим и религиозным группам. И чувства эти взаимны. Вы думаете, нас любят из-за Блумберга, Сороса, Зукерберга и прочих Рабиновичей? Ничего подобного! Нисколько не умаляя их достижений, должна заметить, что Сайнфелд, Сандлер, Стюарт и иже с ними, которые способны посмеяться над собой, рассмешив при этом других, сделали для Америки и для евреев не меньше, чем их более серьезные собратья по крови. И за это им спасибо.
ОКОНЧАНИЕ
«Все смеются одинаково, потому что смех – это универсальный язык». (Яков Смирнофф)
Как отблагодарить эту страну за все, что она нам дала? Способов много: работать (и, конечно, платить налоги); учить и любить детей и внуков (и учиться у них); смотреть, слушать и, в идеале, понимать, что происходит; голосовать (не смейтесь, это серьезно: кто не голосует, тот не имеет права выражать недовольство (а что за еврей, который всем доволен?); а также смеяться – как можно чаще, и, по возможности, над собой. И пусть все смеются с нами, слушая Джона Стюарта, а не над нами, наблюдая за телефонным эксгибиционизмом его бывшего однокашника Энтони Уинера.
Смеялись евреи всегда. Представляете, как смеялись Сара с Абрамом, когда они, будучи в весьма преклонном возрасте, родили Исаака («Исаак» означает «тот, кто смеется»)? Не смеялся только Исмаил, и до сих пор у его потомков проблемы с чувством юмора. В 2011 году американский комедиант Ахмед Ахмед (настоящее имя!) собрал команду веселых ребят разного происхождения (итальянцы, евреи, греки и т.д.) и отправился на Ближний Восток с концертами. По ходу дела он снимал документальный фильм Just Like Us (посмотрите, не пожалеете!). Они выступали в Дубаи, Ливане, Саудовской Аравии, Египте и закончили тур в Нью-Йорке (на мой взгляд, могли бы и не уезжать...), и всюду их встречали аплодисментами и провожали овацией. В разговорах с организаторами тура и с публикой Ахмед Ахмед пришел к одному-единственному выводу: мир – и в особенности эту часть мира – спасет только чувство юмора. Подписываюсь под этим заявлением – Сара Азарнова.
Сара Азарнова. Эссеист, литературный критик, переводчик. Родилась в Минске в 1954 г. Окончила Белорусский университет по специальности сравнительное языкознание. Работала в театре, в библиотеке, в колледже. В 1989-м эмигрировала в Америку. Жила в Сан-Франциско, в 2002-м переехала в штат Массачусетс.
