На свадьбах внучек в «русских» эмигрантских ресторанах этот танец обычно звучит между «Подмосковными вечерами» и «Хава Нагилой». На праздничном кураже энергичные движения танца поначалу не кажутся авантюрой. Но чуть погодя на старательных лицах танцоров улыбки-воспоминания переходят в улыбки-вопросы: «Темп не тот?.. Колени не те?.. Партнёрша не та?.. Я не тот?!». Танец называется чарльстон. Родился он в 1920-ых в американском городе Чарльстон, наречённом в честь английского короля Карла II (Charles Town (Город Чарльза) – Charleston).
Карл II стал королём Англии, Шотландии и Ирландии после недолгого правления Ричарда Кромвеля и принялся лично увеличивать число подданных. Только признанных им внебрачных детей было четырнадцать. Своим бастардам король даровал герцогские и графские титулы, приумножив сословие британских пэров. Заботился Карл II и о приращении земель своего королевства, основывая заокеанские колонии. Одной из них была провинция Каролина на атлантическом берегу американского континента, названная им в память о своём отце, короле Карле I, казнённом Оливером Кромвелем, отцом Ричарда Кромвеля.
Землями Каролины Карл II отблагодарил восьмерых своих сторонников за поддержку в возвращении ему трона. Один из восьмёрки, Энтони Эшли-Купер (1-й граф Шефтсбери) с помощью своего секретаря, философа Джона Локка, составил «Fundamental Constitutions of Carolina». По плану графа Энтони в районе рек Эшли и Купер (Вы правильно уловили, в чью честь назвали эти реки) был заложен Чарльстон. Вскоре он стал местом пребывания правительства провинции. Однако из-за большого размера её северная и южная части управлялись фактически порознь. В 1729 году провинция была разделена на две колонии: Северная и Южная Каролина.
В круг научных интересов Джона Локка входили отношение государства к церкви, проблема веротерпимости и свобода совести, поэтому в «Fundamental Constitutions...», которую часто называют Хартией, специально и определённо указано, что свобода совести гарантируется всем жителям Каролины, включая «Jews, heathens, and dissenters (евреев, язычников и инакомыслящих)». Первое упоминание о евреях в Каролине относится к 1695 году, там речь идёт о переводчике, служившем при губернаторе Джоне Арчдейле. В 1749 году португальскими сефардами была создана существующая и поныне конгрегация Kahal Kadosh Beth Elohim (Святая конгрегация Дом Б-га), заложившая самое старое на Юге еврейское кладбище. К 1773 году в Чарльстоне проживало 500 евреев, это была крупнейшая еврейская община в колониальный период истории США.
В годы Войны за Независимость большинство членов общины сражались в рядах колонистов. Одним из них был молодой успешный банкир Фрэнсис Салвадоре. В 1776 году, через три года после его прибытия из Лондона в Каролину, Салвадор был избран в Провинциальную Ассамблею. Знаковое событие: впервые за 1900 лет еврей был избран в законодательное собрание! 1 августа того же года, сражаясь в составе отряда ополченцев Фрэнсис был ранен и упал в кусты, где его нашли союзные англичанам индейцы чероки и скальпировали. Майор Эндрю Вильямсон, командир отряда, рассказал: «Когда я подошел к нему после того, как неприятель был отбит, и заговорил с ним, он спросил меня, победили ли мы. Я ответил: «Да». Он сказал, что рад этому, пожал мне руку, простился и сказал, что умрет через несколько минут». Фрэнсису Салвадору было 29 лет.
В 1794 году на Hasell St была освящена синагога конгрегации Beth Elohim. Судьбе было угодно, чтобы она сыграла выдающуюся роль в появлении реформистского иудаизма на территории США. Михаил Штереншис («Многоликий Иудаизм», Герцелия-Исрадон, 2002) рассказывает: «Американский еврей был готов к реформам больше еврея европейского и много больше еврея польско-русского, вокруг которого вообще ничего пока не менялось. И уж совсем был далёк от реформ житель старого ишува, коренной еврейской общины оттоманской провинции Палестины, прилежно изучающий Талмуд и не менее прилежно платящий налоги турецкому султану. Двести лет назад Америка всё ещё была глухоманью и краем света. В отличие от Европы, в Америке не было организованной еврейской общины. Каждый еврей был вправе поступать так, как хочет, и именно так он и поступал. Дух первопроходцев был силён, а с ним и тяга к новому во всём, включая и религию...
Так как синагоги не были объединены в одну структуру, каждая община считала себя вправе вводить такие порядки, какие она считает целесообразными... Так рассуждали реформистские евреи и так синагоги меняли свой облик.
Синагога Beth Elohim
Так случилось, например, с синагогой Бейт Элохим в Чарльстоне, Северная Каролина. Она была построена в 1795 году (на сайте синагоги указан 1794 год – В.Ч.) и была образцовой ортодоксальной синагогой. Но вот в 1824 году группа из сорока семи прихожан обратилась к лидерам общины с предложением перевести службы с иврита, который не понимает никто, на английский язык, который понимают все, и сделать их короче. Получив отказ, приверженцы перемен перестали посещать синагогу. Постепенно количество евреев реформистского направления в Чарльстоне стало так велико, что в 1836 году Бейт Элохим официально стала реформисткой синагогой и прихожане-бунтари триумфально в неё вернулись. Что же изменилось? В синагоге появился орган, проповедь и служба стали идти на английском языке, дополнительные службы на второй день еврейских праздников были отменены, а постоянные службы стали короче. Девизом синагоги стали слова, сказанные её новым раввином, Густавом Познанским: «Эта синагога – наш Храм, этот город – наш Иерусалим, эта счастливая земля – наша Палестина»».
Насчёт города – симпатичная риторика, а вот верхнюю часть King Street горожане называли Little Jerusalem. Там было 40 магазинов, которые открыли евреи, делавшие свои первые шаги в американской жизни уличными торговцами. По субботам они были закрыты. «Шабес гоями» были темнокожие рабы, которых блюдущие кашрут хозяйки обучили готовить «картоплес кугел» и «гефилте фиш».
В 1838 году пожар разрушил синагогу, но уже через два года (и для нынешнего времени ударный срок) прихожанин Давид Лопез, известный строительный подрядчик, возвёл новое здание синагоги (её новый адрес 90 Hasell St). Оно стало первой синагогой в США, построенной евреем. Нью-йоркский архитектор Сирус Лассел Уорнер, создал здание в модном тогда стиле Греческого возрождения. Зодчий был преданным поклонником этого стиля, запроектировав в нём в предыдущие два года церковь и банк. При очень развитом воображении можно усмотреть связь между словами раввина о синагоге-храме и зданием, имеющим облик греческого храма.
Просторные окна заполнены витражами с еврейской религиозной символикой, установленными вместо разрушенных землетрясением 1886 года. Изящная кованая ограда, окружающая участок, сохранилась ещё со времён сгоревшей синагоги.
Чарльстон первенствовал не только в создании лихого танца и продвижении реформистского иудаизма. Здесь началась война. Гражданская война...
...20 декабря 1860 года Южная Каролина, недовольная избранием одного из основателей республиканской партии Авраама Линкольна шестнадцатым президентом страны, официально заявила о своём выходе из состава Соединённых Штатов. Действующий президент страны (дело было до инаугурации Линкольна) демократ Джеймс Бьюкенен оценил решение Южной Каролины очень деликатно: «Избрание любого гражданина в президенты не является достаточной причиной для расторжения Союза (США – В.Ч.)» (Карл Сэндберг «Линкольн»).
А вот атлантская газета «Confederacy», рупор наиболее агрессивных южан, была куда радикальней: «Пусть будет, что будет — может быть, река Потомак станет красной от крови, а Пенсильвания-авеню покроется изувеченными телами на десять саженей в высоту, пусть с лица американской земли будут сметены последние остатки свободы, но Юг никогда не согласится на такое унижение и такой позор, как торжественный ввод Авраама Линкольна в должность президента».
Конечно, дело было не в личности президента (кстати, имеющего высокий рейтинг в нынешних опросах и оценках экспертов). «Экономика» и «власть» – вот правильные слова. Три четверти века после создания Соединённых Штатов сельскохозяйственный Юг с его сверхприбыльными плантациями хлопка и табака играл ведущую роль в экономике страны. Жизнь Юга была свободной, богатой и весёлой (для всех, кроме рабов). Это определяло и политическое влияние Юга: из 12 первых президентов страны 9 были южане (причём они избирались и на один и на два срока, а тройка северян только по разу). Но начавшаяся в Великобритании в конце XVIII века промышленная революция в первой половине XIX века достигла Америки. Роль локомотива экономики начала переходить к индустриальному Северу. Оттуда на Юг шли уголь и машины. Даже торговля «кормильцами Юга», хлопком и табаком, уже не могла обходится без транспортных сетей Севера. Среди влиятельных политиков Юга начали бродить идеи выхода из состава Соединённых Штатов.
Ликвидация рабства, как причины войны, о чём твердили учителя истории в советской школе, на самом деле была «сопутствующим эффектом»: «Прокламация об освобождении рабов» на территории Конфедерации была подписана Линкольном только через полтора года после начала войны, а на всей территории США рабство было отменено в декабре 1865 года уже после окончания Гражданской войны принятием Тринадцатой поправки к Конституции США. Не обошлось без курьёза: в конце 2012 года почти случайно выяснилось, что штат Миссисипи ещё не передал ратификационные документы поправки в Федеральный реестр США. Это было сделано совсем недавно – 7 февраля 2013 года. Вопрос рабовладения был не гуманитарной проблемой, а экономической: труд рабов был необходим для функционирования плантаций.
...27 декабря 1860 года, через неделю после демарша Южной Каролины, майор Роберт Андерсон, командовавший гарнизонами федеральных фортов Чарльстона, ночью тайно перевёл всех своих солдат в форт Самтер – крошечный островок, поднятый каменными стенами над морем у входа в Чарльстонский залив. Всех – это 10 офицеров и 73 солдата. Утром следующего дня южнокаролинские волонтёры захватили оставленные форты. Форт Самтер оказался отрезанным от снабжения боеприпасами и продовольствием.
Форт Самтер
В начале февраля 1861 года в алабамском городе Монтгомери представители Южной Каролины и последовавших за ней по пути сепаратизма Миссисипи, Алабамы, Флориды, Джорджии и Луизианы учредили Конфедерацию Южных штатов, приняли конституцию нового государства и избрали президента – Джефферсона Дэвиса. Все южные форты, кроме Самтера, оказались в руках конфедератов. Губернатор Южной Каролины Фрэнсис У. Пикенс предупредил президента Линкольна: «...в случае попытки прислать подкрепление в форт Самтер колокола войны зазвучат на всех холмах и всех долинах Юга...». Фактически шла речь о начале Гражданской войны. Обсудить самую важную для страны проблему в Конгрессе было невозможно: на всех заседаниях присутствовали законно избранные американским народом конгрессмены и сенаторы штатов Северная Каролина, Виргиния, Техас, Теннеси и Арканзас, которые намеревались присоединиться к Конфедерации, но ещё не заявили об этом официально. Разброд царил и в среде военных: некоторые офицеры, занимавшие высокие посты в американской армии, присягнули на верность Конфедерации. В конце марта один из них прибыл с инспекцией в форт Самтер, и майор Андерсон вынужден был докладывать высшему чину фактического противника о том, что в полдень 15 апреля он выскребет последнюю горсть муки и выдаст солдатам последний ломоть бэкона. Линкольн направил в форт корабль с грузом продовольствия, заверив губернатора Пикенса в том, что на борту нет ни солдат, ни оружия.
Джефферсон Дэвис предложил бригадному генералу Борегару самому выбрать время и способ атаки на форт Самтер. В полночь 11 апреля адъютанты Борегара привезли майору Андерсону письмо с предложением эвакуировать гарнизон форта. Майор ещё раньше решил, что будет выполнять свой долг до конца и выполнять приказы только президента. Его ответ гласил: «К сожалению, это требование, которое я по моим понятиям чести и в силу ответственности перед моим правительством, не могу выполнить». На словах майор добавил: «Джентльмены, не торопитесь разнести нас на куски, через несколько дней мы умрём с голоду».
12 апреля в 3 часа 20 минут утра офицеры-конфедераты вручили Андерсону письмо: «...Мы имеем честь сообщить Вам, что огонь по форту Самтер будет открыт ровно через час. Имеем честь остаться со всем уважением Вашими покорными слугами...»
Бригадный генерал Пьер Борегар умел держать слово: ровно через час заработали батареи конфедератов. Он был талантливым артиллеристом, этот Борегар. В военной Академии Вест-Пойнт, которую он закончил, артиллерия была его любимым предметом, а любимым преподавателем – преподаватель артиллерии майор Роберт Андерсон. Драматические встречи – одна из особенностей гражданских войн.
На территории форта начался ад. Всё, что могло гореть, горело. Из пятнадцати орудий форта десять были выведены из строя. В семь часов вечера смолкли уцелевшие пять орудий – кончились боеприпасы. После полудня 13 апреля замолчали орудия конфедератов. За 34 часа на клочок земли в полгектара обрушилось более трёх тысяч снарядов и ядер: по одному на два квадратных метра; по 36 на каждого защитника форта; каждые полторы минуты падал боеприпас. Невероятно, но факт – ни один защитник форта не погиб. Все 83 человека покинули форт под барабанный бой и салют пятидесяти орудий уважающих воинскую доблесть южан. Обожжённое и простреленное знамя форта вынес майор Андерсон. Его герои погрузились на корабль, что спешил к ним с продовольствием.
17 февраля 1865 года войска северян отбили форт Самтер. То самое обожжённое и простреленное знамя поднял над фортом генерал Роберт Андерсон.
9 апреля 1865 года южане под городком Аппомотакс проиграли последнее сражение Гражданской войны, и их главнокомандующий, генерал Роберт Эдвард Ли подписал акт капитуляции. Через месяц, 9 мая президент Конфедерации Джефферсон Дэвис объявил о «фактическом окончании восстания».
При всей симпатии к героям «Унесённых ветром» Маргарет Митчелл и романов Уильяма Фолкнера давайте рассмотрим, как выглядит проблема сепаратизма (или, с точки зрения другой стороны, права на самоопределение) с точки зрения Конституции США.
В Разделе 10 Статьи I Американская Конституция провозглашает: «Ни один штат не может вступать в договоры, союзы или конфедерации (курсив мой – В.Ч.)… Ни один штат не может без согласия Конгресса …входить в соглашения или заключать договоры с другим штатом или государством, а также вступать в войну…».
Здесь я позволю себе небольшой экскурс к основам государственного устройства США.
Соединённые Штаты Америки – республика по форме правления и федерация по форме государственного устройства. Субъекты федерации добровольно отказываются от части своих прав, делегируя их федеральному правительству. Считаясь суверенными государственными образованиями, штаты, тем не менее, не обладают всеми атрибутами суверенитета – они лишены внешнеполитических полномочий; ни один штат не вправе изменить у себя форму правления, закреплённую конституцией США; не могут самостоятельно входить в союзы и конфедерации и т. д.
А на случай разногласий центра с субъектами федерации в Конституции США есть Статья VI, гласящая: «Настоящая Конституция и принимаемые в ее исполнение законы Соединенных Штатов, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены от имени Соединенных Штатов, являются верховным правом страны; и судьи в каждом штате обязаны следовать такому праву, чтобы ему ни противоречило в конституции или законах любого штата».
Вот, что решал Верховный суд страны о верховенстве законов Федерации и о праве штатов на самоопределение:
В 1810 г. в решении по делу Fletcher v. Peck Верховный суд США постулировал верховенство федеральных законов над штатными, впервые признав решения штатной легислатуры неконституционными.
В 1821 в решении по делу Cohens v. Virginia (19 U.S. 264) записано: «Штатные законы и конституции, противоречащие Конституции (страны) и федеральным законам – пустышка («absolutely void»)».
Как видим, эти решения были приняты до Гражданской войны, и идти против федеральных законов (воли законодателей своей страны) южные штаты были не в праве. А как обстояло дело после окончания войны?
В 1869 г. в решении по делу Texas v. White (74 U.S. 700) Верховный суд вынес вердикт: «... отдельный штат не может в одностороннем порядке выйти из Союза и документы мятежной легислатуры Техаса (о нём шла речь в деле) – даже ратифицированные большинством техасцев – полностью недействительны («absolutely null»)».
В Speeches and Documents of American History (т. III стр. 86) Верховный суд отметил, что одной из основных забот Конституции США, как конституции федерации, является сохранение Союза: «Конституция во всех своих положениях следит за неразрушаемым Союзом из неразрушаемых штатов».
Северяне сражались за сохранение единства страны; южане – за независимость от северных штатов. Победили северяне.
Цена «нерушимости Союза» оказалась невероятно высока: с обеих сторон 620 тысяч погибших, 476 тысяч раненых, 400 тысяч пленных и пропавших без вести. Для сравнения: во Второй мировой войне погибло 405 тысяч американцев.
Из ста пятидесяти тысяч живших в Соединённых Штатах евреев около десяти тысяч сражались в составе двух противоборствующих армий – около 7 тысяч у северян и около 3 тысяч у южан.
«Южные евреи сражались на стороне южан не потому, что отстаивали рабовладение, а потому, что любили Юг. Еврейская элита Юга симпатизировала южной аристократии. Эта аристократия была, как правило, более либеральна и более образованна, нежели чистокровные северяне. Когда вспыхнула Гражданская война, южные раввины призывали евреев вступать в армию конфедератов, а северные – в армию Гранта. К концу войны в армии Гранта насчитывалось девять генералов евреев и сотни евреев-офицеров. Немало было их и в армии конфедератов» (Макс Даймонт «Евреи, Б-г, история»).
Чарльстонский раввин Корн: «Нигде в Америке, тем более, нигде на довоенном Севере, евреи не имели таких возможностей достичь равноправия, как на старом Юге».
Генерал Роберт Ли разрешал своим солдатам-евреям отмечать все иудейские религиозные праздники, а в то же время федеральный военачальник Улисс Грант 17 декабря 1862 года издал приказ №11. Первый параграф приказа: «Всех евреев, проживающих на территории округа, изгнать, выслать за пределы округа как класс, нарушающий правила торговли». Речь шла о контрабандной торговле с Югом.
(Позднее историки установили, что в общем числе контрабандистов, занимавшихся контрабандой хлопка и других товаров, евреев было 5%. Попутно выяснилось, что в незаконной торговле был замешан как раз отец генерала Гранта. Не предполагали же Вы, что генерал «сдаст» своего папу, как советский пионер Павлик Морозов)
Раввин из Цинциннати Исаак Мейер Вайс воззвал: «Израэлиты, граждане Соединенных Штатов, над вами совершено надругательство, ваши права как мужей и граждан растоптаны в пыли, ваша честь опозорена, вы как класс официально унижены. Это ваш долг, долг самозащиты, долг первейший – недвусмысленно поднять этот вопрос перед президентом Соединенных Штатов и потребовать наведения порядка, удовлетворения, положенного гражданам, которые претерпели обиду и оскорбление». Были и другие выступления. Уже через неделю сведения о приказе дошли до Линкольна. Его реакция была немедленной – 4 января Гранту полетела телеграмма: «Если такой приказ был выпущен, его следует немедленно отменить» (Лев Рожанский «Евреи генерала Гранта»).
Вернёмся к евреям, сражавшимся в рядах конфедератов, сузив рамки рассказа до некоторых уроженцев Южной Каролины, коль о ней идёт речь в нашем рассказе.
Самым высокопоставленным офицером-евреем среди южан был генерал-квартирмейстер Конфедерации Авраам Майерс, внук первого чарльстонского раввина. В его честь назван город Форт-Майерс во Флориде. Его сын Джек Твигс Майерс (прозвище «Искусный Джек») стал генерал-лейтенантом корпуса морской пехоты, героем полутора десятков военных компаний.
Майор Рафаэль Мозес принадлежал к старинной еврейской семье, участвовавшей в Войне за Независимость. В Гражданской войне на стороне конфедератов сражались более тридцати членов этой семьи. Занимая пост Комиссара Конфедерации штата Джорджия, он 5 мая 1865 года присутствовал на последнем заседании правительства Конфедерации, где получил последний приказ президента Дэвиса – доставить в Атланту остаток казны Конфедерации. С десятком солдат Мозес, отбиваясь от банд, пытавшихся овладеть золотом, доставил груз по назначению. Он предназначался для помощи раненным солдатам южан. Во многих источниках можно встретить имя Рафаэля Мозеса с «титулом» «Последний солдат Конфедерации».
В 1878 он, будучи членом Законодательного собрания штата Джорджия, выдвинул свою кандидатуру в Палату представителей США. Его малопочтенный оппонент опубликовал «компромат»: «Мистер Мозес – еврей». Ответ Мозеса был полон достоинства: «Я горжусь принадлежностью к народу, столкнувшись с которым его враги систематически терпят сокрушительные поражения; народу, в отношении которого клевета и наветы бессильны и вынуждены отступать; народу, который вопреки неприязни мировых правительств, уповающих на поддержку самого Господа Бога, разорвал могучие обручи, которыми предрассудки опоясали их, и после 19 веков преследования сохранился как единое целое, утвердил свою зрелость и интеллектуальную мощь, представил весомое доказательство «божественного промысла, который бродит в нем»... в результате чего стал могучим фактором развития человечества.
...Вычеркните народ Израиля из мировой истории и напрасны будут поиски Христа и его апостолов... Нет лучшего способа оказать мне честь – как назвать меня евреем!» (цитируется по публикации Марка Авербуха «Разговор о светотени»
***
Словари ведут этимологию слова «утопия» от греческого u – нет и topos – место, т. е. место, которого нет. Я бы сказал: «Место, которое существует только в воображении». Если мы перенесёмся в первую треть XVIII века и пересечём южную границу Южной Каролины, то попадём в утопию. В колонию, рождённую воображением.
...Всё начиналось со случая. В 1728 году некто Роберт Кастл, попал по решению суда в английскую долговую тюрьму. Там он заразился оспой и умер. Эта смерть глубоко взволновала близкого друга покойного 33-летнего члена Палаты Общин Джеймса Эдварда Оглторпа. В качестве председателя парламентского комитета он возглавил национальную компанию по реформированию тюрем. В начале 1732 года Оглтроп внёс в Палату Общин на рассмотрение коллег предложение об использовании незанятых территорий на юг от Южной Каролины для расселения «достойных» неимущих (имелись в виду «невезунчики» – должники, которым в Англии просто не повезло), как альтернативу переполненным британским долговым тюрьмам. Они должны были превратиться в фермеров, торговцев, ремесленников. Предполагалось, что поселенцы своим самоотверженным трудом заработают деньги, рассчитаются с кредиторами и станут «жить-поживать да добра наживать». Помимо того, что немаловажно, новые поселения создали бы зону, защищающую южные границы английских владений в Северной Америке и препятствующую продвижению испанцев на север.
Джеймс Эдвард Оглторп
Доводы Оглторпа были сочтены разумными. 9 июня 1732 года король Георг II издал Хартию об основании колонии Джорджия, названой, понятное дело, в его честь. Оглтроп был назначен представителем Совета попечителей в новой колонии.
И, хотя Хартия не допускала занятия Оглторпом властного поста, получения им зарплаты и владения собственностью в колонии, в конце того же года он на первом корабле со 114 спутниками отправился в плавание через Атлантику и в середине февраля 1733 года основал у места впадения реки Саванна в океан по составленному им же плану первое поселение новой колонии, назвав его Саванна. Этимология названия связана с именем индейского племени Shawnee, которое появилось на этих землях за полвека до английских колонистов, ликвидировав проживавших там индейцев племени Westo. (Попробуй разберись, кто здесь был оккупантом).
...В марте 1738 года капитан английского брига «Ребекка» Роберт Дженкинс появился в Палате общин Английского парламента с большой бутылкой спирта. Морской волк не опасался внезапной вспышки жажды. Не собирался он и угощать законодателей. В бутылке плавало человеческое ухо. Капитан рассказал парламентариям, что это его собственное ухо, которое отрезал капитан испанского судна, высадившийся на английский корабль для инспекции в поисках контрабанды. Дотошные исследователи утверждают, что нет веских доказательств того, что ухо было отсечено при сообщённых обстоятельствах, равно, как и того, что в лучшие времена оно украшало голову именно Дженкинса. Тем не менее, впечатлившиеся парламентарии расценили инцидент как оскорбление Англии и немедленно отправили письмо королю Георгу II. В 1739 году между Англией и Испанией началась война, которая в английской исторической литературе получила название Война за ухо Дженкинса The War of Jenkins' Ear. У испанских историков она называется не столь экстравагантно: «Война за асьенто» (Guerra del Asiento), что более точно указывает на причины столкновения двух морских держав – борьбу за торговое господство в Новом Свете. «Асьенто (исп. asiento – соглашение) – договоры, по которым Испания в XVI–XVIII вв. предоставляла монопольное право на ввоз негров-рабов в ее американские владения (с 1701 г. это право принадлежало Франции, в 1713-1750 гг. – Великобритании)» («Большой юридический словарь». 2003).
(Комплекс вины за присутствие рабов в Северной Америке испытывают американцы, не принимавшие на том этапе участие в работорговле, хотя бы даже просто ввиду отсутствия США на карте).
Работорговля была высокоприбыльным бизнесом и война шла за возможность вести его бесконтрольно и не считаясь с границами.
Поначалу верх одерживали англичане. Их войско под командованием Джеймса Эдварда Оглторпа, носившего экзотическое звание «Генерала и Главнокомандующего в Его Величества Провинциях Каролина и Джорджия» вышибло с территории Джорджии вторгнувшихся испанцев. Соотечественники объявили Оглторпа национальным героем, а король присвоил ему армейское звание «бригадный генерал».
Но после провальной попытки англичан захватить во Флориде испанский город Сан-Августин воюющие стороны фактически остались «при своих». После трёх лет войны Джорджия осталась за Великобританией; Флорида – за Испанией. Южная граница Джорджии стала границей между этими странами. Что позволяет говорить о дальновидности английской короны, основавшей за десять лет до описываемых событий колонию Джорджия в качестве буфера между английскими и испанскими владениями в Северной Америке. Джорджия стала последней из тринадцати колоний, образовавших позднее Соединенные Штаты Америки.
По сведениям Ekirch, A. Roger «Bound for America: The Transportation of British Convicts to the Colonies, 1718-1775» в указанные в её заглавии годы британские суды направили в Американские колонии 50 тысяч человек. Много это или мало? Население крупнейших городов североамериканских колоний в 1740 году (по данным «Historical Metropolitan Populations of the United States»): Бостон – 16 тысяч жителей, Филадельфия – 13 тысяч, Нью-Йорк – 11 тысяч.
Очень скоро выяснилось, что основная масса осуждённых, пересекших океан для начала новой жизни не страдает избытком трудового энтузиазма. Как жестковато отмечено в George, M. Dorothy. «London Life in the Eighteenth Century»: «...as many of the poor who had been useless in England were inclined to be useless likewise in Georgia» («...неимущие, бесполезные в Англии, проявили склонность к бесполезности и в Джорджии»).
В описании государственной печати Джорджии указано: «На обратной стороне государственной печати штата изображено морское побережье Джорджии и причаливающий корабль под американским флагом, символизирующий экспортную торговлю штата табаком и хлопком». А ведь это, если не самые, то уж наверняка одни из самых трудоёмких сельскохозяйственных культур. Вкалывать в поле поселенцы не желали, хоть режь. Рабовладение в колонии было запрещено. Работать было просто некому. Для поддержания экономики на плаву требовались деньги. Найти кредиторов не удалось. Тогда Джеймс Оглторп без всяких видов на личную прибыль (по хартии он не имел права вести бизнес в колонии) заложил своё английское имение. Там, где не работают люди, не работают и кредиты. Отчаявшись, Оглторп ввёл «сухой закон». Обхохочешься. Не было лучшего способа вызвать ненависть «трудящихся» к этому утописту, чьим девизом было Non sibi sed aliis («Не для себя, а для других»). К тому же после окончания Войны за ухо Дженкинса военное министерство начало искать виновных в неудаче под Сан-Августином. Хотя вины Оглторпа комиссия не усмотрела, основатель колонии покинул её пределы и отбыл в метрополию, где был вновь избран в Палату Общин. Через 250 лет Булат Окуджава по другому поводу писал: «Ты строй его – как стих пиши, как по холсту – рисуя. По чертежам своей души, от всей души, рискуя». Такое впечатление, что это об идеалисте Оглтропе, строившем Джорджию своей мечты.
С отплытием Оглтропа еврейская община Джорджии потеряла своего покровителя (единственного в совете попечителей).
...Сразу же после издания Хартии об основании колонии Джорджия евреи Лондона решили отправить с глаз долой на американский континент своих иждивенцев-бедняков. Ещё за месяц до того, как Оглторп ступил на землю Америки, группа состоятельных лондонских евреев снарядила корабль William and Sarah, доставивший 11 июля 1733 года 42 еврея в только что заложенную Саванну, которая в тот же момент стала городом с самым большим еврейским населением на территории североамериканских английских колоний. Это событие не охватило радостью души членов Попечительского совета Джорджии. Они настаивали на том, что для появления в колонии нужно специальное разрешение, которого у пассажиров William and Sarah не было. Пойдя наперекор мнению коллег, Оглторп разрешил вновь прибывшим стать колонистами на том основании, что Королевская хартия разрешала исповедание на территории колонии всех религий.
Новички (старожилов там не было вообще) привезли с собой свиток Торы, набор инструментов для обрезания. Уже через пару месяцев после прибытия евреев в Саванну фактически была создана община. В июле 1735 года была официально учреждена конгрегация Kahal Kadosh Mickva Israel (позже наименование было сокращено до Mickve Israel) – третья конгрегация в США после Нью-Йорка и Ньюпорта.
Синагога Mickva Israel
С ранних лет присутствия в Саванне евреи чувствовали себя достаточно комфортно в городской социальной жизни, «но и на солнце есть пятна». В 1832 году в одном из городских баров адвокат и член штатного Законодательного собрания Джеймс Старк сообщил доктору Филиппу Минису, что тот «мерзкий еврей, не стоящий даже свинца на пулю для него». Доктор потребовал извинений. Старк отказался их принести. Дуэль состоялась в баре гостиницы. Минис застрелил Старка. Судебное разбирательство тянулось долго и стало едва ли не главным городским событием. Минис был оправдан, так как действовал в пределах самообороны.
С началом Войны за Независимость (в американской терминологии – Американской революции) подавляющее большинство евреев Саванны выступило на стороне повстанцев. Поскольку колониальные власти потеряли контроль над ситуацией, органами местного правления стали приходские советы безопасности. Среди них была и Mickve Israel.
С окончанием Войны за Независимость значительная часть активного населения покинула разорённую Саванну. Люди переселялись, в основном, в Чарльстон, ставший в конце XVIII века важным портом. В Саванне осталась дюжина еврейских семей. Ситуация начала меняться в начале XIX века. В 1820 году община, увеличившаяся до 100 человек, освятила свою новую синагогу Mickve Israel. Ей, впрочем, была суждена очень короткая жизнь: через 9 лет здание было уничтожено во время городского пожара. Свиток Торы и предметы ритуального обихода удалось спасти.
В июле 1870 года Джорджия вновь была принята в Союз, став последним из штатов Конфедерации, вернувшимся в состав США. В конце XIX века Джорджия оправилась от последствий войны и вошла в период экономического роста.
Росла и еврейская община города, пополнявшаяся начиная с 1840 годов эмигрантами из Германии. В конце концов, стало понятно, что нужна бóльшая синагога. Mickve Israel заказала проект нового здания английскому архитектору Генри Гаррисону. Зодчий был большим поклонником модного в викторианскую эпоху нео-готического стиля, который и выбрал для синагоги. Случай даже в мировой практике, если не исключительный, то крайне редкий: это единственная готическая синагога на территории Соединённых Штатов. Угловой камень был заложен в 1874 году, и уже через два года храм был освящён. Архитектура здания имеет все атрибуты готики XIV века: акцентированные стрельчатые арки дверных и оконных проёмов, сложные ажурные переплёты окон и витражей. На фотографии интерьера хорошо видны нервюры – выступающие рёбра крестового свода. Они играют в конструкции кровли примерно ту же роль, что прожилки в листе дерева, принимая на себя нагрузку от покрытия и позволяя уменьшить его толщину и вес. Вместо привычного для готики шпиля башню синагоги венчает невысокий купол с некоторым «ближневосточным акцентом». Будем считать это данью историческим корням прихожан. Молельный зал синагоги был оснащён 150 плевательницами. Сие – типично американская реалия, появившаяся в начале XIX века и связанная с широко распространенной привычкой американцев сплевывать, жуя табак. В XX веке эта привычка уступила место курению. Всё что можно было сказать плохого в адрес табакожевания уже сказал Чарльз Диккенс в «Американских заметках», поэтому попытаемся найти в этом элементе интерьера что-нибудь положительное. Плевательницы свидетельствуют о заботе о гигиене: в других местах жёлтые струи табачной жвачки шлёпались на пол.
В возведенной в 2003 году пристройке находятся мирового уровня еврейский музей (среди экспонатов благодарственно-приветственные письма президентов Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона и Джеймса Медисона в адрес конгрегации); офисы; магазин еврейской атрибутики; религиозная школа; библиотека и «впечатляющий банкетный зал с полной профессиональной кухней».
***
В первой главке мы расстались с генералом Грантом в момент отмены его позорного приказа. Между тем, по справедливости, тема «Грант и евреи» заслуживает дальнейшего разговора.
Президент Уллис Симпсон Грант
После окончания Гражданской войны в глазах общественного мнения генерал Грант был главным её героем и логичным кандидатом республиканцев на пост президента страны. Но... приказ №11. Рабби Вайс (мы уже о нём говорили) воззвал к евреям-избирателям: «Никто в XIX веке во всём цивилизованном мире не оскорблял евреев хуже, чем генерал Грант». И это было не самое резкое выступление. Штабу Гранта предстояла борьба за голоса еврейской общины. Для начала было передано для публикации письмо генерала, в котором он разъяснял свою позицию: «У меня нет предубеждения ни к каким сектам или расам, и я хочу, чтобы каждого оценивали по его собственным заслугам». В газетах появились многочисленные статьи, в которых сообщалось, со слов беседовавших с Грантом конфидентов, о том, что он «раскаивается» в содеянном. Было предпринято много шагов, демонстрирующих благосклонное отношение генерала к евреям. Выборы он выиграл.
Jeff Jacoby в статье «When General Grant Expelled the Jews» сравнил историю Улисса Гранта с историей прорицателя Валаама, который, согласно Библии, ослушался Бога и отправился к моавитскому царю, чтобы по его повелению проклясть израильский народ, но Бог не допустил этого. По словам Джонатана Сарны, далее наступил «золотой век американского еврейства».
Президент Грант, имеющий право заполнить десять вакансий курсантов Военно-морской академии, лично вписал одиннадцатого кандидата – 16-летнего еврейского мальчика из Невады Альберта Майкельсона (через 40 лет он стал первым американским нобелевским лауреатом по физике). Затем последовала беспрецедентная череда назначений евреев на важные административные и дипломатические посты – более 50 за восемь лет. (Будем помнить, что количество евреев во всей стране было соизмеримо с численностью общины нынешнего Брайтона). «Он произвёл таких назначений больше, чем любой его предшественник, он опротестовал внесение в Конституцию страны поправки со словами «христианское правительство»» («General Grant Expels Jews From His War Zone, 150 Years Ago» by Jesse Greenspan). Президент Грант выступил на международной арене с осуждением притеснений евреев в Румынии и назначил туда генеральным консулом еврея Бенджамина Франклина Пейксотто. Грант добивался отмены указа царя-освободителя Александра II о депортации евреев из пограничной зоны на юго-западе России (игра судьбы – вспомните Приказ №11). Первым из американских президентов Грант вместе с сыном и высшими должностными лицами отстоял трёх-с-половиной часовый молебен при освящении вашингтонской синагоги Adas Israel.
«Смерть Улисса Гранта 23 июля 1885 года почти совпала с уходом из жизни крупнейшего еврейского филантропа и благотворителя Мозеса Монтефиоре, который умер на пять дней позже американского президента. Скорбь евреев по обоим была неподдельной. В некоторых синагогах их портреты были вывешены вместе. Как выразился Исаак Мейер Вайс, евреи Америки «находили отраду в мысли, что Мозес Монтефиоре был евреем, а генерал Грант – одним из их сограждан» («Евреи генерала Гранта» Лев Рожанский).
Так то оно так, но на интернете статей, посвящённых приказу №11 гораздо больше, чем на тему «Евреи генерала Гранта». Берегите честь смолоду.
Нью-Йорк
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #7(176)июль 2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=176
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer7/Chizhik1.php
