Юридическое право на владение книгой удостоверяет специальный владельческий знак - экслибрис (книжный знак). Экслибрис слово латинское, в переводе на русский язык дословно означает «из книг». Это небольшой бумажный листок, на котором отпечатаны сведения, кому принадлежит книга и помещен рисунок. Рисунок книжного знака чаще всего отражает характер библиотеки или какого-либо ее раздела, а также интересы и духовный мир владельца. Благодаря книжному знаку книга приобретает документ, удостоверяющий ее принадлежность к определенной библиотеке. История экслибриса, как отличительного знака частных и общественных библиотек, неразрывно связана с историей книги. На протяжении веков менялась форма книги, существовали клинописные таблички, папирусные свитки, пергаменты, но всегда книга имела своего владельца, который аккуратно отмечал свою собственность соответствующей надписью.
Книжный знак египетского фараона Аменофиса около 1400 года до н.э.
В 1887 году в Тель-эль-Амарнском архивохранилище древнеегипетского царя Аменофиса IV, жившего в XIV веке до нашей эры, был обнаружен вместе с табличками небольшой фаянсовый экслибрис Аменофиса III и его жены. На нем были написаны название книги и имена ее владельцев. Сейчас этот древнейший книжный знак из царской библиотеки хранится в Британском музее[1]. В истории ассирийского искусства указывается, что царь Ассирии Ашшурбанипал (669 - ок. 633 до н.э.) обладал печатью, которая ставилась на царские иератические письмена. Царь вошел в историю как собиратель древних письменных памятников, его библиотека (свыше 30 тысяч клинописных табличек) была найдена в 1849-1854 годах на месте древнего города Ассирии Ниневии (современный холм Куюнджик, Ирак)[2].
С эволюцией книги изменялся и ее ровесник и постоянный спутник - экслибрис. Искусство экслибриса прошло многовековой путь от возникновения книгопечатания до наших дней. Начав свою историю в качестве наклейки на книгу, указывающей на ее владельца, экслибрис - вид графического искусства стал произведением графики, органически соединившимся с книгой. Родиной экслибриса считают Германию, где он появился вскоре после изобретения книгопечатания. В Германии с древних времен существовал обычай помечать ценные вещи знаком принадлежности их определенному лицу, этот обычай признавался и судом. Книги представляли в те времена значительную ценность и владелец библиотеки, отмечая ее своим знаком, тем самым оберегал свою собственность. Так возник обычай снабжать книгу своим экслибрисом, который формально защищал книгу от похитителей. Параллельно с книжным знаком возник суперэкслибрис - знак или герб, оттиснутый на наружной крышке переплета. Первыми владельцами книг в Германии были духовные лица или монастыри, поэтому на книжных знаках обозначались соответствующие атрибуты, такие как посох, ключ, или гербы, на которых шлем заменялся митрой, а иногда также изображались и фигуры святых.
В древнем городе Нюрнберге хранится коллекция книжных знаков в более чем 20 тысяч экслибрисов, ее собрал и подарил в 1901 году музею немецкий коллекционер граф Лейнингтон-Вестербург. Первым гравированным экслибрисом в Западной Европе считается гербовый знак рыцаря Бернгардта фон Рорбаха, выполненный в 1460 году немецким гравером Бартелем Шеном[3]. Известен также экслибрис Гильдебрандта фон Бибераха, изображающий ангела, несущего герб владельца, он был гравирован на дереве в 1480 году. Интересен один из первых гравированных экслибрисов Европы - книжный знак, выполненный около 1480 года неизвестным мастером из Германии в технике обрезной гравюры на дереве для Ганса Иглера. Его можно смело отнести к первому юмористическому знаку, на нем изображен ежик среди цветов. Эти книжные знаки открывают целый ряд подобных экслибрисов XVI века - самой блестящей эпохи искусства книжного знака.
В XVI веке над экслибрисом в Германии работали такие выдающиеся мастера как Альбрехт Дюрер, Лука Кранах Старший и Ганс Гольбейн Младший. Дюреру принадлежит 20 экслибрисов (7 проектов и 13 тиражированных знаков). В композиции гербовых экслибрисов Дюрер вводил сложные символы и пространственные аллегории. В 1503 году Дюрер выполнил экслибрис для своего друга Вилибальда Пиркгеймера - богатого нюрнбергского патриция, гуманиста, владельца крупнейшей библиотеки того времени. На нём приведён афоризм «Начало премудрости - страх Божий» на трёх языках - древнееврейском, греческом и латинском. Экслибрис украшает девиз «Sibi et Amicis» («Себе и друзьям»). Дюрер также выполнил экслибрисы для нюрнбергского юриста Кристофа Шейрля (1512-1514), и венского архитектора и военного инженера Иоганна Черте (1521). Но одним из лучших дюреровских экслибрисов является знак для настоятеля церкви святого Лаврентия в Нюрнберге Гектора Помера4. На нем изображен святой с пальмой мученичества в одной руке и жаровней в другой. Над именем владельца помещена надпись на латинском, греческом и древнееврейском языках, гласящая: «Чистому всё чисто». Правда, некоторые специалисты склонны считать, что этот экслибрис выполнил ученик Дюрера Ганс Зебальд Бехам. Многие геральдические композиции Бехама могут быть признаны самыми большими в мире экслибрисами, они достигали размеров 400-500 мм. Лукас Кранах Старший исполнил в гравюре на дереве 11 экслибрисов, лучший из них выполнен в 1511 году для саксонского курфюрста Фридриха Мудрого. Герб герцогов Мекленбургских, выполненный художником в 1552 году в гравюре на дереве применялся как экслибрис герцогом Ульрихом Мекленбургским - генеалогом, геральдистом и библиофилом. На экслибрисе проповедника из Орингина работы Кранаха изображена мощная фигура Святого Петра. Ганс Гольбейн Младший выполнил три книжных знака, один из них украсил книги бельгийского печатника Иоганнеса Фробена. В целом немецкий книжный знак этого времени отличался часто тяжеловесным стилем и крайней сложностью рисунка, затрудняющего понимание замысла художника.
С этого времени начинается шествие экслибриса по Европе. Во Франции первые книжные знаки были датированы 1545 годом. К их числу принадлежит экслибрис Жанна Барту[5] - ученого и ярого противника Мартина Лютера, жившего во времена царствования Франциска I. На книжном знаке изображен апостол Иоанн с орлом, семиглавый апокалипсический зверь, а также помещено двустишие, в котором обещают каждому, кто принесет утерянную книгу или возвратит взятую, стакан хорошего вина. Также одним из старейших французским экслибрисов считают книжный знак епископа Шарля д’Альбуаза, помеченный 1574 годом[6]. Во Франции XVI века гравированный экслибрис встречается достаточно редко, преобладает наружный книжный знак - суперэкслибрис, это можно объяснить тем, что страстные любители книг стремились придать им красивую внешность при помощи роскошных переплетов, на которых золотым тиснением выдавливались гербы, а иногда и имена библиофилов. Самый старинный английский геральдический печатный экслибрис помечен 1574 годом. Он был сделан по заказу хранителя Большой печати в царствование королевы Елизаветы канцлера Николаса Бэкона - отца английского философа-материалиста Фрэнсиса Бэкона. Этот книжный знак можно видеть на книгах подаренных им Кембриджскому университету, основанного в 1209 году. Художественная ценность английского экслибриса, несмотря на то, что он появился почти одновременно с французским книжным знаком ниже, так как вплоть до XIX века им занимались второстепенные художники, находившиеся под влиянием французского и немецкого искусства.
В Италии старейшим экслибрисом считают книжный знак юриста Николо Пили[7], выполненного около 1555 года, но в дальнейшем развитие итальянского экслибриса шло медленно, и качество его было довольно низким. Первый известный шведский книжный знак принадлежал королевскому советнику Туре Бильке[8], этот знак гербовый и датирован 1595 годом. В Швеции XVI века также использовался особый вид экслибриса, на нём фамилии владельцев книг гравировались на металлических пуговицах, которыми скреплялись огромные тома. В XVI веке экслибрис также нашел распространение и в других странах Европы - Польше, Бельгии, Венгрии, Чехословакии, Швейцарии и Голландии. В Америке экслибрис распространился только в конце XVIII века. Он был занесен туда выходцами из Старого света. В манере, технике и сюжетах американских книжных знаков долгое время чувствовалось подражание английским художникам.
На Руси книжный знак появился гораздо позднее, предыстория его особо интересна. В средние века в России единственным способом обозначения рукописной книги были надписи такого рода «Сия книга попа Родиона Сидорова, сына грешного и недостойного», или «Книга Господня, глаголемая Летописец, суздальца Ивана Федорова…», или «Сия книга иерея Дмитрия»[9]. Самые ранние надписи на книгах о принадлежности тому или иному лицу относится к XIV веку. Примером могут служить чеканные надписи на окладах «Евангелических чтений» и «Евангелия недельного», принадлежавших Симеону Гордому (оклад 1343 года) и Федору Кошке (оклад 1392 года).
Одновременно с такими надписями были на Руси и такое специфическое русское национальное явление, как «вкладная запись». Церковь стесняла проявление духовного творчества, именно поэтому почти до конца XVII века существовало лишь церковное чтение. Церковь допускала лишь действия и помыслы, обращенные к Богу. Светские книги появились гораздо позднее. Книги на Руси переписывались от руки - сама занятие это почиталось делом богоугодным, которым занимались не только монахи, но и мирские люди, нередко высшие государственные люди и высокопоставленные духовные лица, на это уходили долгие годы. К книге относились с любовью и уважением. Грамотных было мало, а для спасения души надо было читать духовные книги. Богатые люди чтобы замолить свои грехи и спасти душу, заказывали рукописные книги и подносили их церкви. Так возникла потребность в точном обозначении цели, которую преследовал, дарящий книгу, например «за отпущения грехов». Вкладчик подробно указывал свое имя, церковь или монастырь, куда он делал вклад. «Положил свою книгу, глаголемую «Апостол», в дом Божий к Воскресению Христову».
Но такой драгоценный дар, каким была книга, естественно надо было оградить от похищения и злонамеренной порчи, поэтому наши предки грозили божьим судом и проклятием возможным ворам. Естественно многие вкладные записи заканчивались обыкновенно разными угрозами: «А кто сию книгу возьмет из дома Божия, на том будет тягота церковная». Другой пишет: «А кто бы смел ей взяти от церкви, тот, будет проклят в сей век и в будущий, и не прощен и по смерти не разрешен. Аминь». После подобных угроз следовала обыкновенная подпись владельца. Лишь немногие, прочитав такие предостережения, решались на порчу книг. Несколько веков вкладные записи существовали в России как единственный знак принадлежности книги какому-либо человеку. Вкладная запись, конечно, не может считаться своеобразной ранней формой книжного знака (хотя бы потому, что она не знак), но она, безусловно, осталась его предшественницей, ибо выполнила одну из его основных функций - была «стражем» книги. Впрочем, первые исследователи русского экслибриса В.Я.Адарюков и В.А.Верещагин считали, что русский книжный знак произошел только от вкладных записей на книгах, жертвуемых в церкви и монастыри.
Первым русским древнейшим экслибрисом считают рукописный книжный знак основателя библиотеки Соловецкого монастыря игумена Досифея, открытый ленинградским ученым Н.Н.Розовым[10] в 1962 году.
Книжный знак основателя библиотеки Соловецкого монастыря игумена Досифея
(рисунок на рукописной книге) 1493-1494
Основанный двумя отшельниками Зосимой и Савватием Соловецкий монастырь был одним из известнейших центров русской духовной, религиозной культуры всего русского Севера. Игумен Досифей был одним из настоятелей монастыря, он автор трехтомного труда о жизни монастыря. Досифей первым в России стал помечать книги своей личной и монастырской библиотеки специальным экслибрисом. Этот рисованный от руки знак представляет собой круглую почти замкнутую букву «С», внутри которой славянской вязью вписано продолжение звания священноинок и имени владельца книги. Датирован этот книжный знак может быть 1493-1494 годами. В XVI веке на книгах библиотеки Соловецкого монастыря появляются рисованные экслибрисы других владельцев, таковы книги монаха Макария Забелина (начало XVI века) и игумена Иакова (1680-е годы). Уникальные книги библиотеки Досифея из того, что уцелело после пожара в мае 1923 года Соловецкого Кремля, были переданы в Публичную библиотеку имени М.Е.Салтыкова- Щедрина (ныне РНБ) в Ленинграде.
Рукописный экслибрис в России не получил широкого распространения и бытовал лишь в то время, когда библиотеки были небольшими и принадлежали в основном царской фамилии и духовным лицам. В допетровской Руси не было предпосылок для развития книжного знака, прежде всего, потому что не было библиотек. Да и грамотных на Руси было мало. Ведь не случайно Стоглавый Собор в 1551 году печально констатировал, что «если не просвещать безграмотных, то церкви будут без пения, а христиане будут без покаяния». Во второй половине XVI века возникла необходимость в печатании книг типографским способом. Потребности государства и запросы общества в книгах сильно возрастали. Переписывание книг, как способ размножения был несовершенен. Книг было мало, стоили они дорого. Попытки введения книгопечатания предпринимались еще в конце XV века Иваном III, который поручил послу Триханиоту пригласить известного любекского типографщика Варфоломея Готана. Он прибыл в Москву, получил аудиенцию у Ивана III, и повел переговоры об устройстве типографии. Но ее не удалось создать, так как переписчики книг натравили на Варфоломея толпу, которая утопила «немчину» в Москве-реке. Не было тогда и условий для введения книгопечатания.
В 1547 году Иван IV поручил заехавшему в Москву саксонцу Шлитте найти за границей разных мастеров, в том числе и типографов. Шлитте набрал в Германии партию в 120 человек, среди них были переплетчики, типографщики и специалисты по производству бумаги. Однако власти города Любека, состоявшие из ганзейских купцов и лиц, близких к Ливонскому ордену, не пропустили нанятых мастеров в Москву, а самого Шлитте заключили в тюрьму. В 1548 году Иван IV вел переговоры о найме художников и книгопечатников с германским императором Карлом V, а в 1550 году с датским королем Кристианом III. Переговоры не дали положительных результатов. Налаживать книгопечатание необходимо было своими силами. В 1555-1557 годах в Москве начала работать группа из нескольких печатников. Известны имена Маруши Нефедьева и Васюка Никифорова. В 1550-х годах в Москве появилась своя типография, где были отпечатаны 4 анонимных книги. Возможно, что в этой типографии работал и приобрел технические навыки Иван Федоров. Важно, что в Москве появились печатники, и накопился некоторый опыт. По царскому повелению начали строить типографию на Никольской улице, тогда одной из главных улиц Москвы, расположенной поблизости от Кремля, где жили покровители Ивана Федорова - царь и митрополит. В 1563 году типография была пущена в ход, а в марте 1564 года вышла первая книга «Апостол». Эта дата считается началом книгопечатания в России. Главная роль в создании первой печатной книги русского производства принадлежит Ивану Федорову, он и вошел в историю России как первопечатник.
С возникновением книгопечатания в России начали появляться тисненные на переплете или корешке книги художественные изображения родовых гербов и надписей. Их называли «суперэкслибрисами» (по латыни «super» - сверху). Таким первым суперэкслибрисом считают оттиснутый на переплете первопечатного «Апостола» Ивана Федорова государственный герб и надпись о принадлежности книги царю Ивану IV - «Иоанн божиею милостию господарь царь и великий князь всея Руси»[11]. Но суперэкслибрисы не получили у нас распространения, так как исполнение их на переплетах стоило крайне дорого. Они были вытеснены с появлением бумажного книжного знака. Бытовавшие в Западной Европе печатные экслибрисы были охотно приняты в России, так как почва была подготовлена вкладными записями, рисованными экслибрисами и суперэкслибрисами.
Только при Петре I появляются российские собиратели книг, создаются первые частные библиотеки. Время правления Петра I - это эпоха коренных изменений уклада жизни страны, практически не было такой области государственной или общественной жизни, которой не коснулись бы преобразования. Перемены в области культуры носили ярко выраженный характер. Учреждаются светские школы, расширяются культурные связи с Западной Европой, в том числе книжная торговля, возрастает издание книг, расширяется тематика издаваемой литературы, появляется первая печатная газета «Ведомости», резко растет число библиотек, принадлежащих светским лицам. При этом поставленное Петром I целиком на службу преобразования страны русское книгопечатание приобретает ярко выраженный светский характер[12]. Многие представители высших кругов дворянства становятся владельцами книжных собраний. Страсть к собирательству, свойственная Петру I, положила начало многим российским музеям, в том числе и Кунсткамере. Он имел библиотеку, в которой насчитывалось около двух тысяч книг. После его кончины она проступила в библиотеку Петербургской Академии наук. Некоторые книги из своего собрания царь отмечал суперэкслибрисом, оттиснутым на кожаном переплете по латыни «Петр Первый. Царь Московский» и герб в овале, а на нижней крышке переплета «1718 год» и снова герб. Одними из первых собирателей из светских лиц были современники Петра I: сын Петра - царевич Алексей, светлейший князь и генералиссимус А.Д.Меншиков, дипломат граф А.А.Матвеев, вице-канцлер П.П.Шафиров, князь Д.М.Голицын, фельдмаршал Я.В.Брюс, лейб-медик Петра I Роберт Арескин и организатор горнометаллургического производства в России А.А.Виниус.
Книжный знак Я.В.Брюса первая четверть XVIII века
К этому времени относят появление и распространение первых русских печатных книжных знаков. Они появились одновременно в двух видах - гербовом и шрифтовом, в их композициях чувствовалось заметное влияние западноевропейской культуры, что было свойственно эпохе Петра I. Среди русских печатных экслибрисов самыми ранними считаются экслибрисы, принадлежавшие первым русским библиофилам - сподвижникам Петра I - Д.М.Голицыну, Я.В.Брюсу и Р.Арескину[13].
Книжный знак Роберта Арескина 1700-е годы
Библиотека действительного члена Верховного тайного совета, князя Д.М.Голицына принадлежала к числу крупнейших книжных собраний своего времени. 6000 томов этой энциклопедической библиотеки на русском, голландском, испанском, английском, шведском, немецком, польском, французском и латинском языках хранились в его подмосковной усадьбе, селе Архангельском.
Ex bibliotheca Arcangelina (князя Д.М.Голицына) 1700-е годы
На книгах этой библиотеки наклеен, выполненный в 1702 году, шрифтовой экслибрис Д.М.Голицына - «Ex Bibliotheca Arcangelina» («Из библиотеки Архангельского») Граф Я.В.Брюс - государственный деятель и ученый, сподвижник Петра I, был одним из образованнейших людей своего времени. Библиотека Брюса носила научный характер, он собирал книги по математике, истории, философии, медицине, естественным наукам на латинском, немецком, английском и русском языках. Я.В.Брюс был обладателем первого русского геральдического книжного знака. На его экслибрисе изображен фамильный графский герб с единорогом - символом чистоты и непорочности и львом - символом силы, мужества и великодушия. Под щитом дан девиз «Fuimus», что значит «Были». Библиотека Брюса насчитывала 1432 тома и была завещана владельцем Академии наук в Петербурге, куда и поступила в 1735 году после его смерти[14]. Третий книжный знак принадлежал лейб-медику Петра I Р.Арескину. При нем началось коренное преобразование медицинского дела в России. Личная библиотека Р.Арескина насчитывала 2527 томов[15] и состояла из сочинений по медицине, истории, философии, филологии и богословию на разных европейских языках. После смерти владельца в 1718 году по указу Петра I библиотека была приобретена Академией наук. Книжный знак Арескина, как и Брюса, был гербовым, это был родовой герб с девизом «Je pense plus» («Я больше думаю»).
Библиотека сподвижника Петра I, светлейшего князя А.Д.Меншикова насчитывала 13 тысяч томов, Судьба этой библиотеки неизвестна, её экслибрис представлял собой герб, середина которого окружена цепью ордена Андрея Первозванного и его девизом «За веру и верность». Подлинной инкунабулой русского книжного знака является гербовый экслибрис А.Д.Кантемира, который был одной из ярчайших фигур XVIII века - поэт, сатирик и баснописец, переводчик Лафонтена, Буало и Горация, он, кроме того, был и дипломатом. Кантемир умер в 1744 году в Париже на 35 году жизни при загадочных обстоятельствах. Вся его библиотека осталась за границей, её наследники распродали в Париже в 1745 году, и только 300 томов попали в московский архив Министерства иностранных дел. Кантемир имел свой гербовый экслибрис, единственный экземпляр которого в 1911 году был привезен в Россию из-за границы. Книжный знак Кантемира красив и пышен. Под широкой великокняжеской короной (Кантемиры - потомки молдавских господарей) гербовый щит, его лапами поддерживает раскрывшие пасти львы. Интересен постамент герба, он выполнен в стиле барокко и состоит из затейливых завитков и элементов растительного орнамента.
Так сложилось в российском печатном книжном знаке, начиная с петровского времени, что наибольшее развитие получил геральдический экслибрис. Большинство частных библиотек XVIII века принадлежало дворянам, которые обычно украшали книгу, как и прочие личные вещи, фамильными гербами[16], это был универсальный знак дворянской собственности. Геральдическое искусство стояло очень высоко, герб обычно представлял собой сложную богато украшенную символическую композицию, близкую по изобразительному стилю книжному искусству эпохи. Гербовый экслибрис уже в XVIII веке был не только «стражем» книг, но и ее украшением. В царствование Елизаветы Петровны стало сказываться влияние французского просвещения, отразившееся на количестве и самом характере частных библиотек. Геральдические книжные знаки в XVIII веке имели посол в Берлине Лондоне и Париже граф П.Г.Чернышев; министр департамента уделов, директор императорских театров и Эрмитажа, владелец и строитель усадьбы Архангельское, известный меценат князь Н.Б.Юсупов; драматург и театральный деятель, князь А.А.Шаховской; меценат, подаривший Московскому университету целый музей - минералы, монеты, мозаики, книги, медали, князь А.А.Урусов; дипломат Ф.Г.Головнин. Во второй половине XVIII века геральдический книжный знак получает большое распространение, ибо это время расцвета книжного собирательства. Всей Европе были хорошо известны великолепные библиотеки министра просвещения, графа А.К.Разумовского и канцлера, графа Н.П.Румянцева, который завещал свою богатейшую библиотеку по истории России, в ней было 28 тысяч томов и 710 рукописей «на пользу Отечеству и благое просвещение». На экслибрисе Румянцева изображены два льва, поддерживающие щит с гербом владельца. Предполагают, что гравировал этот экслибрис русский гравер А.Г.Ухтомский. К редким русским геральдическим экслибрисам второй половины XVIII века можно отнести гербовый экслибрис, который украшал книги генерал-адъютанта, фаворита Екатерины II А.Д. Ланского. Искусствоведы предполагают, что автором офортного знака, является сам знаковладелец. Уникальной библиотекой обладал граф, инженер, дипломат, коллекционер гравюр и нумизмат П.К.Сухтелен[17]. В его библиотеке, насчитывающей 27 тысяч томов по философии, педагогике, правоведению, медицине, естествознанию, искусству, экономике, геральдике, истории торговли, входило около тысячи инкунабул, множество изданий Альдов, Эльзевиров, рукописей и автографов. Экслибрис Сухтелена гербовый, его украшает девиз «Aegua mente».
Библиотека артиста императорских театров Давида Христофоровича Южина начало XIX века
В XVIII веке видные русские граверы экслибрисами практически не занимались, здесь со времен Петра I творили в основном иностранцы, Имена создателей русских гербовых экслибрисов XVIII века до нас не дошли, в этом есть своя закономерность - это были скромные по таланту имена.
Императорское театральное училище СПБ первая половина XIX века
Опытных геральдистов в России было мало и тем более среди исполнителей книжных знаков. В геральдических экслибрисах российских аристократов наблюдались вольности в передаче гербов, умелые граверы подчас переделывали книжные знаки, исправляя геральдические оплошности. В России не было присущего Англии педантизма в изображении фамильных гербов, да и откуда она могла взяться, если книжные знаки в России делали «по случаю». Тем более интересен один из первых по времени книжных знаков гравированный первой русской художницей экслибриса баронессы Н.М.Строгановой для себя. От знака веет очарованием женственности, на нем изображен амур, держащий два соединенных герба и лежащая лань, вся композиция заключена в кольцо из змеи. К концу XVIII века геральдические композиции в экслибрисе значительно упрощаются. В них заметно меньше торжественности и пышности, композиции становятся свободнее, легче.
Из гербовых книжных знаков начала XIX века привлекают внимание работы крупнейшего мастера русской классической гравюры того времени Н.И.Уткина[18], они отличаются строгостью и лаконичностью. Таковы три его гравированных на меди экслибриса для российской императрицы Александры Федоровны, жены Николая I, дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III. На двух из них изображен вензель «А.Ф.» по бокам, которого расположены 2 щита с гербами России и Пруссии, все это заключено в изящно оформленную раму с орнаментом на первом знаке и овальную раму на втором экслибрисе. На третьем книжном знаке, специально предназначенном для библиотеки царской дачи «Александрия», показан венок из роз, надетый на шпагу[19]. Собрание книг императрицы в количестве 9046 томов находилось в «Коттедже» в Петергофе. Красив экслибрис Уткина, выполненный для книжного собрания мецената и первого председателя основанного им Общества поощрения художников П.А.Кикина. На нём изображен лежащий олень, дворянская корона и геральдический щит, расположенные на вершине колонны с инициалами «П.К.» на латинском языке в орнаментированном круге. Еще один гербовый экслибрис выполнил Уткин для московского губернатора, знакомого А.С.Пушкина по Царскому Селу и Петербургу, Василия Дмитриевича Олсуфьева, на нем изображен фамильный герб Олсуфьевых под шлемом, увенчанным дворянской короной с наметом и щитодержателями - львами, стоящими на ленте с девизом. Красивый геральдический экслибрис выполнил Уткин для дипломата и писателя, князя Г.И.Гагарина, на нем изображен фамильный герб Гагариных на мальтийском кресте под княжеской короной, герб окружен четками и лентой с двумя орденскими крестами.
Первая половина XIX века была порой довольно высокого искусства гравюры, поэтому искусство гербового экслибриса этого времени находилось на подъеме. Гербовые книжные знаки имели многие государственные деятели той поры, в том числе министр внутренних дел, московский и финляндский губернатор граф А.А.Закревский; министр Двора и уделов, фельдмаршал, князь П.М.Волконский; министр иностранных дел, граф К.В.Нессельроде; министр народного просвещения, президент Академии наук, председатель Главного управления цензуры, граф С.С.Уваров; военный министр, председатель Государственного совета, граф А.И.Чернышев. Геральдические экслибрисы украшали книги домашних библиотек композитора, автора музыки на стихотворения А.С.Пушкина «Старый муж, грозный муж», «Ворон к ворону летит» «Черная шаль», графа М.Ю.Виельгорского; поэта, которого очень любил А.С.Пушкин, И.П.Мятлева, автора произведения «Сенсации г-жи Курдюковой», поставленного на сцене Александринского театра в Петербурге, а также сенатора, директора Эрмитажа, графа Д.П.Бутурлина, собравшего библиотеку в 40 тысяч томов и ставшей жертвой пожара в 1812 году. Его экслибрис венчает девиз «Любящим - справедливость, благочестие, веру». К началу XIX века, относятся офортный книжный знак путешественника, историка, драматического писателя и типографа, тверского губернатора Н.С.Всеволожского, чьи книги с дарственной надписью были в библиотеке А.С.Пушкина. Экслибрис Всеволожского был весьма пышным, его украшал смоленский герб Всеволожских с архангелом и пушкой и вздыбленным конем в качестве щитодержателя. На экслибрисе был девиз «Non sibi sed Pattriae et Gloriae» («Не себе, но Отечеству и славе»), а французская надпись торжественно гласила, что этот Всеволожский был кавалером ордена св. Георгия. Экслибрис с изображением орла, герба русских царей, имел друг А.С.Пушкина писатель и музыкальный критик В.Ф.Одоевский[20]. Библиотека Одоевского в 5890 томов поступила в Румянцевский музей. Имел гербовый экслибрис библиограф, библиофил, поэт-сатирик, близкий друг А.С.Пушкина С.А.Соболевский[21]. На его экслибрисе изображен маленький, готовый взлететь орлик с собственноручной надписью владельца.
В XIX веке появилось множество геральдических знаков[22], в композицию которых были включены девизы. Так на гербовом экслибрисе всесильного временщика при Александре I графа А.А.Аракчеева было начертано «Без лести предан», на книжном знаке генерал-губернатора Великого княжества Финляндского графа Н.В.Адлерберга - «Вера и верность», а на экслибрисе генерала, директора Измайловской военной богадельни, графа А.В.Олсуфьева - «Никто, как бог»[23]. На книжном знаке графа К.П.Клейнмихеля девиз был «Усердие все превозмогает», у графа М.А.Баранцова девиз гласил «Царю и Родине», а у литературного критика графа Г.А.Кушелева-Безбородко - «Единому предан». На книжном знаке прославленного адмирала и знаменитого мореплавателя И.Ф.Крузенштерна изображен его фамильный герб с девизом «Надейся на море». Министр народного просвещения А.Н.Головнин имел прекрасно подобранную библиотеку в пять тысяч томов, которую украшал гербовый литографский экслибрис с девизом «За правых провидение». На книжном знаке путешественника А.Н.Демидова (князя Сан-Донато) имелся девиз «Не словами, а делами», графическую миниатюру генеалога графа А.А.Бобринского украшал девиз «Богу слава, жизнь тебе». Девиз «Богу - вера, правда - царю» был на экслибрисе графа Н.Э. Баранова, а на книжном знаке А.В.Кочубея, соавтора оперы «Душенька», начертано «Когда, возвышаясь, поглощаюсь».
С середины XIX века в искусстве гербового экслибриса все более ощущается спад. Наплыв разночинцев в область культуры, литературы, искусства не мог не сказаться на экслибрисе. Книжный знак перестал быть заповедно-аристократической зоной. Гербовый экслибрис мельчал, терял свою образную силу[24]. Красивы геральдические книжные знаки для крупных государственных деятелей того времени - министра двора графа А.В.Адлерберга и министра внутренних дел, в последствии председателя Комитета министров, графа П.А.Валуева; члена императорской фамилии принца П.Г.Олденбургского, на его книжном знаке показан российский императорский орел, на груди которого щит с гербом Олденбургских, увенчанный великокняжеской короной и окруженный цепью ордена Андрея Первозванного. Интересен гербовый экслибрис географа и мореплавателя, адмирала, президента Академии наук, председателя Географического общества графа Ф.П.Литке, а также знак князя Италийского, графа Рымникского полковника Фанагорийского гренадерского генералиссимуса князя Суворова полка, кавалера всех российских орденов, внука А.В.Суворова - А.А.Суворова. На его книжном знаке изображен фамильный герб Суворовых на княжеской мантии под графской короной с щитодержателями - львами. Над короной показаны три коронованных шлема, а под гербом на ленте медаль.
Фрейман Р.В. Из библиотеки канцелярии по принятию прошений Его Императорского Величества 1910
Скромный гербовый литографский экслибрис имел археолог, граф А.С.Уваров Он один из основателей Русского археологического общества, Исторического музея в Москве, основатель и пожизненный председатель Московского археологического общества собрал ценнейшую библиотеку, в которой было около 100 тысяч томов. В неё входили книги по археологии, истории, старопечатные книги, издания Альдов и Эльзевиров, книги по философии, масонству, филологии, богословию и русской литературе, хранилась эта уникальная библиотека в усадьбе Уварова в Поречье Можайского уезда Московской губернии. Литографский экслибрис генерал-адъютанта, археолога, светлейшего князя С.М.Воронцова венчает девиз «Semper immota fides» («Всегда непоколебимая верность»).
Библиотека князя Воронцова. Алупка вторая половина XIX века
Библиотека С.М.Воронцова находилась в Одессе и состояла из 40 тысяч томов, впоследствии это собрание было пожертвовано Новороссийскому университету. Кроме того, Воронцов унаследовал четыре книжных собрания, которые находились в Москве, Мошнах и Алупке. Петербургская библиотека состояла из 12 тысяч томов, большинство книг было собрано послом в Венеции и Лондоне С.Р.Воронцовым, затем она перешла к его сыну князю М.С.Воронцову, а затем к внуку - С.М.Воронцову. На экслибрисе помимо фамильного герба и девиза написано «С.Петербургский дом». Примечателен гербовый экслибрис горнопромышленника, банкира, востоковеда, главного редактора 16 томной «Еврейской энциклопедии» барона Д.Г.Гинцбурга. Он собрал уникальную библиотеку в 35000 томов в основном еврейские и арабские рукописи, литературу по истории, философии, языкознанию и искусству на европейских и восточных языках. На его геральдическом экслибрисе приведены слова из библейской книги любовной лирики» «Песнь Песней» (гл. IV, стих 71) на иврите «Вся ты прекрасна, подруга моя, и нет недостатка в тебе»[25].
В период интенсивной капитализации страны, когда основной характеристикой книжного знака становится узкий практицизм деловой сметки библиотеки, универсальный символ родовой собственности - экслибрис уступает свои позиции шрифтовому знаку, потому что он стал больше отвечать духу времени, как сугубо книжная метка принадлежности. Теперь в центре внимания многих «благородных» библиофилов стали появляться книжные знаки обоих родов. Но гербовый экслибрис в России не умер, так как вплоть до 1917 года оставались, живы многочисленные привилегии и предрассудки дворянства. Начиная с середины XIX века гербовый экслибрис также характерен для дворян, как наборный текстовой для разночинцев, купцов и интеллигенции. Правда, гербовый экслибрис получил новую окраску в новых условиях, впитывая в себя черты, противоречащие самому символическому духу, гордому назначению герба. Появляются такие новшества, как срисованные с журнальных иллюстраций щитодержатели - натурные, почти жанровые персонажи. Геральдические фигуры, символы из чопорных свидетелей знатности превращаются в заурядные, вызывающие порой лишь любознательность предметы. Знаки, когда-то впечатлявшие пафосом геральдических композиций, теперь наперебой спешат выложить весь ассортимент суетно «обсказанных» предметов символичных только по названиям, тонут в случайных подробностях[26]. Примером этому может служить книжный знак автора ряда пьес и многих романсов графа А.А.Голенищева-Кутузова, на котором помимо куцего герба дана оторванная от композиции знака надпись «графа Голенищева-Кутузова» и огромный знак номера «№» с выделенным прямоугольником для простановки порядкового номера книги в книжном собрании знаковладельца.
Из геральдических книжных знаков, выполненных во второй половине XIX века, интересен гербовый экслибрис члена Государственного совета, председателя Археографической комиссии, председателя Общества древней письменности, товарища председателя Русского генеалогического общества, графа С.Д.Шереметева. В экслибрисе, выполненном в технике офорта русским гравером В.А.Бобровым, приведен девиз родового герба знаковладельца «Deus conserval omnia» («Бог сохраняет все»). Тот же фамильный герб приведен на книжном знаке младшего брата С.Д.Шереметева организатора пожарного дела в России, издателя журнала «Пожарник» и основателя Российского пожарного общества графа А.Д.Шереметева.
Книжный знак В.Н.Г. (князя В.Н.Гагарина) вторая половина XIX века
Интересен экслибрис князя В.Н.Гагарина, на нем изображена княжеская корона и монограмма владельца. Гербовый экслибрис в виде императорской короны с вензелем «С.А.» в декоративном овале имел пятый сын Александра II, московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович, убитый в 1905 году в Московском Кремле эсером-боевиком И.П.Каляевым[27]. На рубеже XIX-XX веков в России проходила активная интервенция в гербовый знак негербовых элементов - пейзажа, деталей натюрморта, портрета, интерьера, посторонних для геральдического знака элементов. Происходило мельчание формы геральдического книжного знака, а точнее его деградация, это было в первую очередь связано с изменениями в классовом составе общества, его сословных отношений. На смену мастерам классического стиля пришли художники шестидесятники с их рассказом и демонстрацией подробностей быта. В искусстве книжного знака наступил период эклектики, разноголосицы. Одним из поздних российских гербовых экслибрисов был знак генерал-майора, прокурора Московского окружного суда барона И.С.Нолькена, нарисованный У.Г.Иваском и гравированный в 1914 году Стерном в Париже.
Ряд геральдических книжных знаков было выполнено для общественных организаций, один из них был награвирован в 1750-е годы голландским художником Иоганном Ван дер Спайком и предназначался для библиотеки Медицинской канцелярии. Часть из шести выполненных художником гравюр по этой теме, относятся к гербовым декоративным экслибрисам, так как на них показаны лекарственные растения вокруг герба Российского государства. Другой экслибрис был выполнен в 1830-е годы в технике литографии для библиотеки Генерального штаба (Петербург), основанной в 1811 году, знак отличается изяществом рисунка и содержит перечень библиотечных сведений о данной книге. Во второй половине XIX века был выполнен гербовый экслибрис для библиотеки императорской Главной обсерватории в Пулково. Эта крупнейшая астрономическая обсерватория близ Петербурга была открыта в августе 1839 года. Ее организатором был академик В.Я.Струве, который и являлся первым директором обсерватории.
Заметное место в геральдическом экслибрисе России занимали геральдические суперэкслибрисы, которые начали свою историю в XVI веке, начиная с суперэкслибриса Ивана Грозного, появившегося на 50 лет позже, чем в Европе. Здесь суперэкслибрисы встречаются на пергаментных и кожаных переплетах французских и итальянских книг XVI-XVII веков. Самые известные из этих переплетов исполнены французским издателем, литератором, переплетчиком и гравером Жоффруа Тори (книги, принадлежащие французскому королю Франциску I, известному собирателю Гролье, итальянскому коллекционеру Майоли). В России гербы и вензели оттиснутые золотом на сафьяновых переплетах книг встречаются в XVII веке в основном на книгах царских библиотек, позже они появились в библиотеках вельмож XVIII века и отчасти в начале XIX века. Известны гербовые суперэкслибрисы на книгах принадлежащих царским особам и представителям их семейств (суперэкслибрисы Павла I и Александра I). Часто суперэкслибрисы помещались на книгах, предназначенных для подношений. Появление книг в издательских переплетах, относительная дороговизна тиснения суперэкслибрисов, определили незначительный круг их распространения, а по мере развития бумажных книжных знаков, последние стали их успешно вытеснять. Великолепный суперэкслибрис был выполнен во второй половине XVIII века для фаворита императрицы Елизаветы, обладателя крупнейшей библиотеки, первого куратора Московского университета, одного из наиболее просвещенных деятелей своего времени И.И.Шувалова[28]. Суперэкслибрис Шувалова с единорогом и девизом «Providentia duce» («Предусмотрительность предводителя») был, оттиснут золотом на коже.
Красив суперэкслибрис семьи Шереметевых - древнего боярского рода, с начала XVIII века графский род, его представители первыми в России получили графские титулы. Шереметьевский экслибрис тиснен золотом на коже, имеет девиз «Deus conserval omnia» («Бог сохраняет все»), его размер 120х110 мм. Красив тисненый золотом на коже суперэкслибрис братьев Паниных. Старший из братьев граф Н.И.Панин был дипломатом, посланником в Дании в Швеции, возглавлял Иностранную коллегию, был воспитателем цесаревича Павла Петровича. Его младший брат граф П.И.Панин, генерал-аншеф, участвовал в войне со Швецией (1743-1743), в Семилетней войне (1756-1763) и русско-турецкой войне (1768-1774), где командовал 2-ой армией. На суперэкслибрисе братьев Паниных изображен фамильный герб с дельфинами, окруженный орденской цепью. Велик по размерам и великолепно исполнен тисненный золотом на коже суперэкслибрис дипломата, посла во Франции и Англии, вице-канцлера, сенатора, князя А.М.Голицына. Изящен суперэкслибрис внука горнозаводчика Никиты Демидова П.Г.Демидова - основателя Ярославского юридического лицея, коллекционера, мецената, собравшего ценнейшую библиотеку, естественнонаучную и нумизматическую коллекции, погибших почти целиком при пожаре Москвы в 1812 году. Чудом, уцелевшие книги Демидова, представляют чрезвычайную редкость. Суперэкслибрис Демидова включает в себя фамильный герб, пожалованный Петром I в 1720 году, который представляет собой увенчанный дворянской короной щит, разделенный полосой: в верхней части изображены три рудоискательные лозы, в нижней - молот[29].
Интересны гербовые декоративные суперэкслибрисы, выполненные для старейшего высшего учебного заведения России Московского университета. Они выполнены тиснением золотом на коже в типографии Московского университета в конце XVIII - 1-й четверти XIX века. Эти суперэкслибрисы представляет собой герб Российского государства, окруженный орнаментальной рамкой из цветов. Часто суперэкслибрис Московского университета сочетался с золотым тиснением на задней крышке переплета, где было написано: «За прилежание». Таким экземпляром награждались студенты университета за отличные успехи[30]. Во второй половине XVIII века стали появляться русские шрифтовые суперэкслибрисы, в которых герб был заменен текстом с указанием принадлежности книги определенному владельцу. Известен шрифтовой декоративный суперэкслибрис библиотеки Московского университета - первой публичной библиотеки Москвы, открытой 3 июля 1756 года, на нем в овальной декоративной рамке выполнена надпись «Ex biblioth. univers. mosq.». Во второй половине XVIII века был выполнен шрифтовой суперэкслибрис для университетского Благородного пансиона, основанного в 1779 году куратором Московского университета М.М.Херасковым. В это же время был выполнен суперэкслибрис для одного из старейших в мире Вольного экономического общества, первого русского научного общества, основанного в 1765 году в Петербурге. На этом суперэкслибрисе изображен пчелиный улей, как символ трудолюбия, окруженный ветвями, снопом колосьев, сельскохозяйственной утварью: бороной, серпом, лопатой граблями, косами и вилами, венчает его девиз общества «Полезное».
Шрифтовые вензелевые суперэкслибрисы тисненные золотом на коже, наряду с гербовыми суперэкслибрисами, имел генерал-адъютант И.И.Шувалов, оказавший помощь М.В.Ломоносову в основании Московского университета, на нем дана монограмма владельца «I.I.S.». Скромный шрифтовой суперэкслибрис «Le comte Moussin - Pouschkin» отмечал книги из знаменитой библиотеки историка, археографа, члена Российской академии наук, президента Академии художеств, графа А.И.Мусина-Пушкина. В его уникальной библиотеке был памятник древнерусской литературы конца XII века «Слово о полку Игореве», свод древнерусского феодального права «Русская правда», включающий в себя Правду Ярослава Мудрого, Правду Ярославичей, Устав Владимира Мономаха, списки XIII-XVIII веков, а также собрание ценнейших рукописей. До 1799 года библиотека находилась в Петербурге, а по выходе Мусина-Пушкина в отставку она была перевезена в Москву, где была открыта для всех занимающихся изучением русской историей. По словам Н.М.Карамзина, это был неисчерпаемый материал, который не только прочесть, но и пересмотреть в короткое время невозможно[31]. Библиотека погибла в московском пожаре 1812 года, то немногое, что сохранилось, было роздано Мусиным - Пушкиным по рукам или находилось в его подмосковном имении.
В первые годы XIX века появились экслибрисы, исполненные рельефным тиснением - конгревом. Таков гербовый экслибрис одного из руководителей военного воздухоплавания, инициатора производства аэростатов и дирижаблей в России, генерал-лейтенанта А.М.Кованько. На плотной глянцевой бумаге, имеющие по краям бумажные кружева, конгревом оттиснут его герб. В технике конгрева также выполнен экслибрис ученого-востоковеда, профессора Петербургского университета В.В.Григорьева и книжный знак сенатора, дипломата, члена Государственного совета князя Н.Б.Юсупова, к нему обращался А.С.Пушкин в послании «К вельможе». Интересен геральдический конгревный экслибрис для поэта, критика и драматурга, близкого знакомого А.С.Пушкина П.А.Катенина. Рельефные экслибрисы не получили распространения, как дорогие и непрочные - с течением времени выпуклые части рисунка сглаживались и он делался трудно различимым. Применялись специальные конгревные машинки при помощи, которых на титульных листах книги оттискивались гербы или инициалы.
В XIX века на смену пышным, часто замысловатым, но обычно красивым геральдическим знакам приходят вензелевые, сюжетные и шрифтовые экслибрисы, композиция знаков упростилась, они стали менее торжественными и пышными, более свободными и легкими. Вензелевые (польское слово «Wezel» значит «узел») книжные знаки представляют собой переплетенные первоначальные буквы имени и фамилии владельца. Изящно выгравированные инициалы обычно окружались пышными рамками, перекликающимися с книжными и архитектурными украшениями середины XVIII века. Таков в частности первый российский вензелевый экслибрис, появившийся в 50-х годах XVIII века на книгах библиотеки Медицинской Канцелярии (позднее Медицинской Коллегии), исполненный в офорте гравером из Лейдена Иоганном Ван дер Спайком[32]. Эта библиотека была основана по инициативе военного врача, почетного члена Петербургской Академии наук, главного директора Медицинской канцелярии П.З.Кондоиди. На книжном знаке библиотеки Медицинской Канцелярии показаны лекарственные растения вокруг вензеля «С.М.» («Colleqiae Medicinae»). К вензелевым книжным знакам относится экслибрис князя В.Н.Гагарина, сделанный в технике литографии во второй половине XIX века. Интересен офортный книжный знак для писателя И.С.Тургенева, это очень красивый, небольшой и скромный книжный знак с вензелем в центре и надписью вокруг «Ex libris Iwan Tourqeneff». В гравюре на меди были выполнены вензелевые книжные знаки для библиотек императора Александра II и его родного брата, великого князя, генерал-адмирала, председателя Государственного совета, второго сына Николая I, Константина Николаевича. На книжных знаках изображена императорская корона с сиянием и вензелем «А.Н.» в императорском знаке и вензелем «К.Н.» в великокняжеском экслибрисе[33].
Самая обширная группа русских книжных знаков - сюжетная. В XVIII веке она встречалась редко, в первой половине XIX века появляется чаще, успешно конкурируя с гербовыми экслибрисами, со второй половины XIX века постепенно вытесняет гербовые знаки, а в начале XX века начинается их стремительное развитие. Для работы над сюжетными книжными знаками привлекаются лучшие художники и граверы, широко применяется гравюра на меди и дереве, а с демократизацией библиотек все больше и больше экслибрисов выполняется типографским способом. На книжных знаках стали изображаться пейзажи, архитектурные сооружения, внутренний вид библиотек и отдельные книги. Весьма характерны для этого периода взаимоотношения владельца знака и его автора. Титул, деньги положение вкусы хозяина безраздельно довлели над творческими замыслами художника. Первый сюжетный книжный знак второй половины XVIII века принадлежал канцлеру, светлейшему князю А.А.Безбородко.
Скородумов Г.И. граф А.Безбородко последняя четверть XVIII века
На нём изображено дерево, перевитое гирляндами цветов, и указано имя владельца. Этот редчайший офортный книжный знак, которого нет ни в одном современном собрании, известный только по литературе. Интересен экслибрис, выполненный гравером Шенбергом для императрицы Екатерины II, в композицию знака включены книжные полки, заключенные в круглую рамку. К числу наиболее удачных сюжетных экслибрисов конца XVIII века можно отнести книжный знак князя А.М.Белосельского-Белозерского – сенатора, посланника в Дрездене и Турине, писателя, автора оперы «Оленька». Его экслибрис выполнен в гравюре на меди и представляет собой строгую декоративную композицию, оттиснутую в оригинале цветом сепии, венчает знак девиз «Одно сердце - одна жизнь».
В первой половине XIX века появляются более сложные книжные знаки, включающие в композицию человеческие фигуры и целые сцены. Таков, например строгий и изящный экслибрис архитектора Жана Тома де Томона, автора здания Биржи и Ростральных колонн в Петербурге и «Мавзолея» в Павловске. На его экслибрисе изображена женщина в античном костюме, рисующая голову Афины. Привлекает сюжетный экслибрис с монограммой владельца, выполненного рисунком тушью для героя войны 1812 года соратника А.В.Суворова и М.И.Кутузова генерала А.П.Ермолова. Его обширная библиотека в 7798 томов была приобретена в 1855 году Московским университетом, в ней есть ряд автографов, в том числе дарственные надписи Дениса Давыдова, М.Ф.Орлова и В.А.Жуковского. В это же время был выполнен экслибрис для писателя, издателя журнала «Русский вестник» С.Н.Глинки, на нём изображена раскрытая книга и палитра с кистями, а на книге сделана надпись «Изящные искусства, музыка». Образцом сюжетно орнаментальных книжных знаков могут служить три почти одинаковых экслибриса книгопродавцев А.С.Ширяева, А.Ф.Смирдина и П.И.Крашенинникова с изображением лиры и глобуса, украшенных узором из цветов и листьев. Этим подчеркивалась преемственность «Библиотеки для чтения книгопродавцев А.С.Ширяева, которому наследовал А.Ф.Смирдин, а ему последнему в свою очередь П.И.Крашенинников. Отличие этих книжных знаков только в имени владельца.
Фаворский В.А. Ex libris Вильгельма Юльевича Вольф
Скромным сюжетным экслибрисом располагал издатель, книгопродавец и типограф М.О.Вольф, который первым в России издал собрания сочинений В.И.Даля, А.Ф.Писемского, П.И.Мельникова-Печерского, И.И.Лажечникова, М.Н.Загоскина, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, Жюля Верна и др. Интересен сюжетный офортный книжный знак для библиотеки Севастопольской офицерской библиотеки, на нём изображен якорь в овале, венок из дубовых и лавровых листьев и двух Андреевских флагов, корма фрегата и надпись «Севастопольская офицерская библиотека». К сюжетному относится книжный знак, выполненный в технике литографии, для библиотеки Петровского Полтавского корпуса в 1840-х годах, а также экслибрис для библиотеки Мальцевского Владимирского училища. Оригинален книжный знак для библиотеки Липецкого Петровского общества распространения научных и практических знаний, выполненный в 1910 году художником В.Жуковым, на нем нарисован корабль, входящий в гавань, и два щита с гербом Липецка и вензелем Петра I. На книжном знаке для библиотеки Белогорского мужского монастыря в Пермской губернии изображена раскрытая книга, крест, череп, две свечи, венчает знак надпись славянским шрифтом «Свет Христов просвещает всех. Словеса книжные суть реки напояющие Вселенную».
Книга когда-то предмет редкий и дорогой, к середине XIX века вследствие технизации ее производства и замены дорогостоящих материалов, стала доступной практически большинству. Библиофильство сделалось любимым увлечением образованного человека. С ростом частных книжных собраний резко возросло количество книжных знаков. Во второй половине XIX века изменился социальный состав владельцев библиотек. Экслибрисами стали украшать книги ученые и писатели, библиофилы и богатое купечество. Все больше появляется сюжетных книжных знаков, которые к началу XX века почти совсем вытеснили гербовые экслибрисы. Несомненно, этому способствовало развитие отечественного графического искусства. Работы художников Н.И.Уткина, А.А.Агина, Г.Г.Гагарина, появление художественных журналов, все это воспитывало вкус и культуру владельцев библиотек. Заказчики становятся более требовательными, а исполнители более искусными. Книжные знаки получают распространение среди русской интеллигенции. Изображение библиотеки показано в центре композиции книжного знака библиографа, собравшего уникальную библиотеку и коллекцию гравированных и литографированных портретов русских деятелей книги Д.В.Ульянинского. В кабинетной обстановке изображен историк, археограф, основатель русской сфрагистики, создатель уникального музея палеографии, автор трудов по истории русского иконописания, академик АН СССР Н.П.Лихачев. Этот сюжетный экслибрис выполнил искусствовед Н.Е.Макаренко. Искусствовед и художественный критик П.Д.Эттингер изображен на экслибрисе, выполненным Л.О.Пастернаком, внимательно рассматривающим графические листы удобно расположившись на диване[34]. Потрет журналиста, театрального критика и «короля фельетонистов» В.М.Дорошевича приведен в цинкографском экслибрисе с фототипией художником А.Н.Лео.
Макаренко Н.Е. Из книг Н.П.Лихачёва 1908
К началу XX века экслибрис все больше становится достоянием буржуазного потребителя. Бурно развивается живопись, которая оттеснила графику на вторые роли, ксилография используется не как оригинальная, а как репродукционная техника. Все это отразилось и на книжном знаке, он становится вял, бесстилен, эклектичен. Некоторые русские библиофилы особенно не утруждали себя композиционными идеями личных книжных знаков, они просто копировали рисунки иностранных экслибрисов с их аллегорическими фигурами и другими «роскошными» мотивами. Таков книжный знак члена Московской судебной палаты Н.Н.Бирукова. Обладатель уникального книжного собрания, приобретенного Румянцевским музеем, в которое входили инкунабулы, палеотипы, эльзевиры, славянские старопечатные книги, издания петровского времени, россика, книги по истории, археологии, юридическим наукам имел сюжетный экслибрис, заимствованный с книжного знака «Miss Ethel Selina Clulow» работы Eduard Slocombe[35]. На нём изображено фруктовое дерево, лампа и книги, на корешке одной из них показан дворянский герб Бируковых. На экслибрисе судебного следователя Московского уезда П.П.Семеновского, подарившего в 1916 году свою библиотеку Историческому музею в Москве, изображен мужчина, разрубающий мечом канат с узлами. Рисунок представляет собой издательскую марку фирмы Е.Б.Фохта в Берлине, дополняет композицию знака акростих Сергея Городецкого: «Книга - ярь людского века, нищих солнце. Все что есть - и в простор - земная весть! Гордость Богу человека, а предвечной Теми - месть». Экслибрис искусствоведа и библиофила В.Я.Адарюкова является также воспроизведением уменьшенной в четыре раза литографии русского живописца рисовальщика, гравера и литографа А.С.Орловского для титульного листа альбома «Fantaisties dessinees lithoqraphiquement par Alexandre Orlowsky», с заменой этой надписи словами «Из книг В.Я.Адарюкова».
Шехтель Ф.О. Библиотека Московского художественного театра 1910-е годы
Известный архитектор, представитель стиля «модерн», автор проекта здания Московского художественного театра Ф.О.Шехтель в собственном экслибрисе изобразил часть главного здания Русского отдела на международной выставке в Глазго, построенного по его проекту. Два других своих знака Шехтель нарисовал для библиотеки Московского художественного театра и одного из основателей театра «Летучая мышь» Н.Л.Тарасова, в сюжете которых использовал эмблему театра. Художник и коллекционер Н.В.Зарецкий выполнил на свое имя утонченный экслибрис в виде виньетки с грустящим Пьеро. Художник Ф.Даневич выполнил сюжетный экслибрис для прозаика, драматурга, переводчика и историка искусства П.П.Гнедича, на нём дан вид финляндского имения владельца - озеро, вдали два острова, покрытых лесом, а на переднем плане пять сосен. Удачен экслибрис для академика АН СССР И.Ю.Крачковского, сделанный в 1910 году его женой В.А.Крачковской. Древняя мечеть и фигуры двух мусульман в чалмах, читающих рукописную книгу, как нельзя лучше отражают в экслибрисе профессию владельца - крупного ученого арабиста. Три сюжетных книжных знака было выполнено для издателя В.И.Клочкова. Первый знак в древнерусском стиле выполнил художник С.С.Соломко, на нём изображены две женские и мужские фигуры, деревья и павлин. На втором знаке, работы художницы церковной живописи О.М.Макаровой, изображены книги на полке, затянутые паутиной, а на знаке художника Я.Я.Бельзена изображен подьячий за столом на фоне книжных полок, пишущего в толстой книге. На всех трех книжных знаках сделана надпись «Антикварная книжная торговля В.И.Клочкова. СПб., Литейный пр. 55».
Московский коллекционер и библиофил А.П.Бахрушин собрал уникальную библиотеку в 25000 томов, включавшую в себя книги по истории, археологии, искусству, нумизматике, генеалогии, географии, этнографии и культуре России. Он имел несколько книжных знаков, один из них выполнил живописец Ф.К.Бурхардт, на нём художник нарисовал книги, свиток, складень, старинную бутылку с гербом и братину, не забыв изобразить вид Московского Кремля[36]. Художник Ф.И.Захаров в 1913 году впервые в отечественном экслибрисе изобразил портрет А.С.Пушкина, воспроизведя знаменитый портрет кисти О.А.Кипренского, заключив его в стилизованную рамку из лавровых и дубовых листьев. Экслибрис предназначался для крупнейшего пушкинского собрания профессора - биолога Г.В.Эпштейна. В качестве изобразительной основы выбрана книга и в экслибрисе активного участника Московского общества естествоиспытателей природы, биолога, профессора Московского университета Г.Г.Щеголева, выполненным художником П.В.Сивковым. Сотрудник популярного журнала «Зритель» художник Николаевский после революции 1905 года выполнил проект знака, который остался незамеченным, о нем вспомнили уже в советское время. На рисунке изображен уродливый черт, который олицетворял положение печати при царской цензуре[37].
Русские сюжетные экслибрисы на рубеже XIX-XX веков по облику напоминали репродукции случайных рисунков, уменьшенных до размеров книжного знака. Таков литографский книжный знак основателя общества любителей живописи, редактора журнала «Старина и новизна» графа С.Д.Шереметева, выполненный художницей, иллюстратором детских журналов Е.М.Бем. На знаке изображен читающий мальчик со свитком в руках, в старинной боярской одежде на фоне книжных полок. Рядом развернутый свиток с элементами герба рода Шереметевых. В том же духе выполнен экслибрис для востоковеда, генеалога, нумизмата и библиофила В.К.Трутовского, оттиснутый с цинкографского клише по рисунку акварелью художника Б.М.Боголюбова. Соответствует требованиям времени и экслибрис коллекционера старинных китайских монет, японской бронзы и изделий из слоновой кости, московского купца Я.Г.Долбышева с изображением Фауста. Сюжетный экслибрис имел старообрядческий епископ Рязанский и Егорьевский Александр (А.П.Богатенко), на нем изображены руки покоящиеся на книге с инициалами «Е.А» (епископ Александр) и надписью «Се мое»[38], а также автор статей о сектантах Е.В.Молоствова. На ее знаке работы художника А.Н.Тришевского, изображена звезда, змея и вензель «Е.М» с надписью «Знание - единение»[39]
Поражает своими гигантскими размерами (250х140 мм) и своим содержанием книжный знак Г.В.Шварца. Автор этого «шедевра», судя по надписи на знаке некий «Forster». На нём наглядно показано в рисунке, как надо держать книгу в руках, переворачивая страницы, и как не надо, о чем сделаны подписи и даже на двух языках, на русском и немецком. Кроме того, на этом знаке изображена обнаженная женщина с серпом и горящим факелом в руках, а также кавалер мальтийского ордена, бюсты Шекспира и Шиллера, портрет Ибсена, стихи Пушкина и Шиллера, герб и кроме всего этого следующее стихотворение: «Я Вам любовницу охотно одолжу, когда обзаведусь я подходящей, но книгою я больше дорожу, чем женскою любовью преходящей, и потому боюсь Вас рассердить - я книгою Вам не могу служить». Велик по размеру был книжный знак, выполненный живописцем, графиком и театральным художником М.А.Врубелем для коллеги по художественному цеху - живописца и собирателя древнерусской живописи И.С.Остроухова по сюжету, который был заказан владельцем знака. На нем показана символическая сцена с Аполлоном, побеждающим Пифона (победа Света над Мраком). Оригинал был переведен в ксилографию в 1921 году И.Н.Павловым. Этот экслибрис выдержан в стиле откровенного даже грубоватого модерна, что сообщает и изображению, и неудачно вкомпонованному шрифту характер вычурности и громоздкости. В ином ключе выполнил для И.С.Остроухова книжный знак живописец В.М.Васнецов. Его рисованный знак перевел в гравюру по дереву гравер В.В.Матэ. В верхней части знака изображен монах-летописец за старинным кодексом, в который он при свете лампады вписывает «правду нелицеприятную». В графической миниатюре органично объединены шрифт и изображение, он точно характеризует владельца библиотеки его вкусы и характер. Этот книжный знак выглядит счастливым исключением из общего числа экслибрисов благодаря тому, что решен в духе древнерусского инициала, придавшего композиции книжный облик[40].
Значительные изменения претерпят облик и специфика российского сюжетного книжного знака с момента вступления на арену культурной жизни журнала «Мир искусства» и одноименного художественного объединения. Совершенно иным - подвижным, живым, передающим мысли и стиль своих владельцев, графическим по форме станет экслибрис у мастеров «Мира искусства». Культ развитой утонченной формы, создание нового художественного стиля, увлечение историей и культурой прошлого были характерны для художников этого объединения. С их именами, безусловно, связан расцвет искусства книжного знака в России. Лучшие представители этого направления поднимут экслибрис, как особый вид графики, графики малой формы, на уровень высоких достижений искусства того времени. Деятельность «Мира искусства» подтвердит мысль У.Г.Иваска, высказанную в начале XX века, о том, что история художественного книжного знака есть история смены графических стилей.
Во второй половине XIX века широкое распространение получили шрифтовые экслибрисы. Это наиболее простая форма экслибриса. Здесь, естественно, сам шрифт служит единственным эмоциональным и изобразительным средством. Правда шрифтовой экслибрис не всегда способствует глубине характеристики своего владельца, но зато дает возможность автору проявить талант тонкого графического стилизатора. Русский шрифтовой экслибрис появившийся в виде ярлыка библиотеки князя Д.М.Голицына в начале XVIII века не получил сразу распространения. Только через столетие с развитием типографского дела, благодаря дешевизне изготовления, внешней простоте, а иногда художественному оформлению, они начинают использоваться все шире и шире. Шрифтовой экслибрис в России имеет свою историю и эстетику. Шрифт - тоже искусство. Наборный шрифтовой ярлык имел издатель и книгопродавец В.А.Плавильщиков, поэт Г.Р.Державин в виде вензеля «Г.Д.» а также баснописец И.А.Крылов с девизом на знаке «В гостях хорошо, а дома лучше». Имел шрифтовой наборный экслибрис министр внутренних дел граф А.А.Закревский, а литографский шрифтовой книжный знак украшал книги домашней библиотеки министра народного просвещения графа А.В.Головнина.
Шрифтовой штемпель отмечал книги историка, ректора Московского университета, академика С.М.Соловьева. Его библиотека, включающая в себя книги по русской истории, истории славян, всеобщей истории, правоведению, истории литературы и искусства, книги на древнегреческом, латинском, немецком, французском и славянских языках отличалась большим числом автографов. Министр иностранных дел, почетный член Академии наук нумизмат и генеалог князь А.Б.Лобанов-Ростовский имел декоративный шрифтовой экслибрис. Его библиотека, насчитывающая 8429 томов, состояла из книг по истории России, Франции и французской революции, геральдике и генеалогии, археологии и нумизматике, международному праву, политике и дипломатии, философии, медицине и народному хозяйству, богословию и истории церкви. После смерти владельца его библиотека была приобретена Николаем II и являлась двенадцатой из числа его библиотек. На некоторых книгах библиотеки князя Лобанова-Ростовского имелся и экслибрис императора Николая II. Шрифтовой экслибрис имела императрица Елизавета Алексеевна, жена Александра I, на нём выполнена надпись под императорской короной «Из библиотеки императрицы Елизаветы Алексеевны», окруженная венком из лавровых ветвей. Также шрифтовыми экслибрисами украшали книги своих личных библиотек военный министр, генерал-фельдмаршал Д.А.Милютин; министр внутренних дел, председатель Государственного совета и Комитета министров, граф В.П.Кочубей и декабрист, член «Союза спасения», «Союза благоденствия» и Южного общества, осужденный на 20 лет каторги Матвей Иванович Муравьев-Апостол. Шрифтовые книжные знаки наклеивали на книги домашних библиотек художник-гравер Егор (Георг-Иоганн) Гейтман, автор первого опубликованного портрета Пушкина, (приложен к «Кавказскому пленнику», изданного в 1822 году); директор императорских московских театров и Оружейной палаты, писатель, и драматург М.Н.Загоскин.
На шрифтовых ярлыках обычно указывалось лишь имя, отчество и фамилия владельца, нередко даже без упоминания «Из книг». Одним из таких ярлыков пользовался А.П.Чехов, на нем было набрано «Антон Павлович Чехов», впрочем, у писателя было несколько шрифтовых экслибрисов, разнились они лишь шрифтами. Но удивлял экслибрис, принадлежавший Императорской публичной библиотеке, на нем было всего три слова «зал, шкаф, полка» и № (книги), без указания знаковладельца[41]. Некоторые ярлыки были снабжены различными изречениями, типа: «Знание-сила», «Человек умирает, но книга живет», «Книга-друг, который никогда не меняется». Появилось много и таких надписей «Михаил Семенович Рябинин книги свои никому не продает и не дарит, а сия книга у него украдена» или «Кто эту книгу утаит, тот будет назван вором» (экслибрис В.Н.Глухарева)[42]. Безнадежной покорностью неизбежному и неотвратимому, сквозит в признании А.П.Кондырева в своем экслибрисе «Вот судьба одолженной книги: часто ее теряют, всегда портят». Другой владелец книги П.И.Мильковский верит в неотвратимую силу денег, надеясь на то, что в случае потери книги, ее вернут. На своем штемпеле он написал «Собственность П.И.Мильковского. Не продается. Доставивший потерянную книгу получит рубль». Хитрую уловку в борьбе с книжными ворами изобрел священник С.К.Верховский. На книги домашней библиотеки он наклеил ярлык похожий на долговую расписку с текстом: «…Я, нижеподписавшийся, взял для прочтения и научного пользования книгу……, лично принадлежащую священнику Сергею Константиновичу Верховскому и обязуюсь возвратить ее к …… в целостности и сохранности, в противном случае повинен уплатить о. Сергею стоимость её. Подпись…». Грубоватый афоризм украшал ярлык А.Н.Оборина из Рыбинска «Если дружбы истинной ты напрасно ждешь - только в книге верного друга ты найдешь…»[43].
На книжном знаке Н.М.Бакунина написано «Прошу не зачитывать!», а на экслибрисе Д.И.Кабановой начертано «Желающий может эту книгу взять себе, тот, кому она не нужна, пусть ее не рвет, а передаст другому». На некоторых шрифтовых знаках можно найти правила обращения с книгами. «Прошу читающих мои книги, заметок в ней не писать, углов не загибать и книгу не выворачивать» (экслибрис Н.Блохина) или «Прошу любезных читателей держать книги в чистоте и порядке» (экслибрис В.Ф.Прорубникова)[44]. На шрифтовом экслибрисе археолога и нумизмата, хранителя московской Оружейной палаты В.К.Трутовского изящно написано по-латыни: «Я, эта книга, принадлежу библиотеке Владимира Трутовского. Да не тронет меня никто без разрешения моего владельца. Москва». После такого тактичного и спокойного обращения владельца книги, трудно представить человека, который бы мог остаться глухим к гласу книги. Но не только надписи охранительного свойства украшали шрифтовые экслибрисы, так на книжном знаке для историка русского и византийского искусства Н.П.Кондакова была сделана надпись из Хадиса на арабском языке «Взвешивают чернила ученых и кровь мучеников в День воскрешения мертвых, и ни одно из них не превосходит другое»[45].
Изречения афоризмы, девизы на экслибрисах довольно часто применялись в российских книжных знаках. Надпись на книжном знаке излагала, как правило, библиофильское кредо владельца. Их прообразом, с известной оговоркой, можно считать вкладные записи на древнерусских рукописных книгах. Надписи на знаках были пропущены сквозь призму владельческого мировоззрения, за каждым изречением и афоризмом за каждой надписью на экслибрисе встает совершенно четкое обличье книголюба его нравственная позиция. В экслибрисных надписях видно косвенное отражение общественных и этических взглядов знаковладельцев. Но в целом «риторическая болезнь» российского экслибриса являлась наследием геральдики, уделом прошлого и отдельные ее рецидивы давали о себе знать время от времени. Нотариуса А.А.Подпалова, вероятно сильно мучила проблема сохранности книг собственной библиотеки, и он определил свое владельческое мировоззрение в экслибрисе, украсив его собственными назидательными перлами: «Угодно так всегда судьбе: когда дашь для прочтенья книгу, иль изорвут ее тебе, Или взамен получишь фигу». Свой взгляд на книгу отразил в книжном знаке Г.И.Малышев, он явно питал слабость к поэзии, поэтому о книге предпочел говорить стихами: «Мудрец ученый и простак, здоровый и недужный - находит в ней отраду всяк, но для невежд - она пустяк и только хлам ненужный». Шрифтовой ярлык имел писатель Н.А.Некрасов, собравший библиотеку в 1500 томов, а также Л.Н.Толстой, который помечал свои книги скромным штемпелем - кольцо с надписью «Библиотека Ясной Поляны». Наборные шрифтовые знаки были на книгах композитора, пианиста, дирижера и главы «Могучей кучки» М.А.Балакирева, живописца-передвижника В.Д.Поленова, писателя В.К.Короленко, пианиста и дирижера, основателя Московской консерватории Н.Г.Рубинштейна. Шрифтовые экслибрисы украшали книги композитора, пианиста и дирижера С.В.Рахманинова, певца, народного артиста Республики Ф.И.Шаляпина, писателя Ф.К.Сологуба, певца, народного артиста Республики Л.В.Собинова, композитора и пианиста С.И.Танеева.
Привлекает экслибрис И.В.Цветаева, филолога и искусствоведа, директора Румянцевского музея в Москве, основателя и первого директора Московского Музея изящных искусств имени А.С.Пушкина, отца поэтессы М.И.Цветаевой. Сдержан и торжественен шрифтовой книжный знак начальника Придворной певческой капеллы, организатора симфонических концертов графа А.Д.Шереметева. Скромен книжный штемпель, выполненный в Италии по заказу Томазо Сальвини, для директора императорских театров В.А.Теляковского. Штемпели имели историк, положивший начало научному изучению первых театров на Руси, один из организаторов Исторического музея, историограф Москвы И.Е.Забелин и издатель, владелец театра и драматург А.С.Суворин. Экслибрис теоретика литературы и драматурга О.М.Брика украшают слова Данте «И в этот день мы больше не читали», автор знака художник К.А.Липскеров, а на графической миниатюре для музыковеда и историка театра Н.Ф.Финдейзена начертаны слова «Вечный свет, да светит им». Образцом художественного шрифта служит экслибрис московского купца и коллекционера Н.П.Сырейщикова, работы М.А.Врубеля.
Врубель М.А. Библиотека Николая Петровича Сырейщикова 1904
Графическая миниатюра оригинальна по стилю, лаконична по форме и компактна в размещении шрифта, в ней сам шрифт служит изобразительно-декоративным средством и несет на себе эмоциональную нагрузку. Скромная надпись «Библиотека князя Г.Г.Гагарина» на шрифтовом ярлыке, набранном в типографии, украшал книги художника, вице-президента Академии художеств, основавшего при ней Древнехристианский музей, князя Г.Г.Гагарина, знак прост до наивности, без украшений, в простой рамке. Часть книг из библиотеки князя поступили в Эрмитаж.
Шрифтовые ярлыки часто выполнялись для общественных организаций и государственных учреждений. Один из таких ярлыков имела библиотека Эрмитажа, он был выполнен в гравюре на меди в середине XIX века. Шрифтовой ярлык в виде типографского набора украшал книги библиотеки Московского купеческого собрания, а также Общества русских драматических писателей, созданного в 1870 году по инициативе А.Н.Островского. Старейшие наборные книжные знаки принадлежали библиотеке Московского дворянского клуба, основанного в 1783 году и библиотеке Санкт-Петербургского театрального училища, открытого в 1779 году.
М.Д.К. - (Московский дворянский клуб) первая половина XIX века
Имело шрифтовой книжный знак Общество истории и древностей российских - первое научное историческое общество в России, открытое в 1804 году при Московском университете. Оно издавало «Записки и труды», «Русский исторический сборник», «Чтения», в которых было опубликовано огромное количество разнообразных источников, а также исследований по русской истории. Наборный ярлык имела библиотека Благородного собрания (Дворянского), существовавшего в Петербурге с 1820-х годов; Русское театральное общество, созданное в 1882 году; Московский Немецкий клуб, открытый во второй половине XIX века; Невское общество устройства народных развлечений, основанное в Петербурге в 1885 году; библиотека Русского охотничьего клуба, на сцене которого с 1890 года шли спектакли любительского кружка К.С.Алексеева (Станиславского), ставшего основой МХАТ, а также театральная библиотека Санкт-петербургского городского попечительства о народной трезвости, возникшего в конце XIX века.
В конце XVIII века в России появились оттиснутые штемпелем на книге знаки. Первоначально это были оттиски гербовых печатей, закопченных сажей на титульных листах книги. Позже с середины XIX века стали применяться каучуковые штемпели, которые не украшали, а портили книгу. Такими штемпелями пользовались ряд писателей и поэтов, в том числе А.К.Толстой и В.Я.Брюсов, историки С.М.Соловьев и М.П.Погодин.
Николай Семёнович Лесков вторая половина XIX века
Голубой штемпель-печатка писателя Н.С.Лескова свидетельствует, что проживал он одно время в Петербурге на Сергиевской улице, дом 56, квартира 14.
А.Островский первая половина XIX века
По этому адресу писатель с 1880 по 1885 годы устраивал известные литературные субботники. Лесков был завзятый библиофил, некоторые его книги снабжались надписью «Величайшая редкость» и штемпелем «Редкость».
Антон Павлович Чехов конец XIX века
Исследователь русского книжного знака В.А.Верещагин справедливо возмущался варварским использованием штемпелей и говорил часто об отсутствии должного уважения к книге. В.Я.Адарюков[46] с возмущением писал о том, что «омерзительными» штемпелями пользовались даже люди богатые, для которых, казалось бы, расход на составление художественного книжного знака не мог быть обременительным, упоминая при этом штемпели «Библиотека графа К.П.Кутайсова», «Библиотека графа И.А.Апраксина», «Князя Анатолия Ивановича Барятинского», «Князя Михаила Дмитриевича Волконского» и весьма многих и многих других. Большинство оттисков с каучуковых штемпелей чернилами прямо на книге были настолько антихудожественны, что зачастую были губительны для внешнего вида книг. Художник в изготовлении таких чрезвычайно дешевых и немудреных знаков участвовал редко. Но основной потребитель этих знаков, как, впрочем, и ярлыков, отпечатанных с типографского набора, вполне довольствовался этой далекой от подлинного искусства экслибрисной продукцией.
Художественный экслибрис делал неловкие первые шаги на пути самостоятельного развития, он был пока еще слишком повествовательным, громоздким, старался в ряде случаев за счет величины и «шикарности» мотива перещеголять геральдический экслибрис. Экслибрис конца XIX века, как правило, декларировал, а не выражал, разглагольствовал, а не информировал, пересказывал, а не обобщал. Медленно и словно нехотя нащупывал он пути и способы передачи внутреннего облика человека без…«мебельного» декорационного хлама[47]. П.И.Нерадовский, говоря об этом времени, отмечал, что российские художники «не могли оказать влияния на развитие у нас художественных книжных знаков уже по одному тому, что область книжного искусства была чужда их дарованию»[48]. Значительное влияние на русский экслибрис оказало творческое объединение художников «Мир искусства». «Мир искусства» возник как романтическая реакция на проявление натурализма и салонно-академических тенденций в живописи. Он привлек к себе многих лучших художников своего времени часто не схожих по творческим принципам призывом к свободе выражения художнической индивидуальности заключающейся в разнообразии формальных поисков и решений. Несомненное единство стремлений лежало в основе творчества группы молодых петербуржцев возглавивших объединение. Художники А.Н.Бенуа, А.П.Остроумова-Лебедева, Л.С.Бакст, К.А.Сомов, Г.И.Нарбут И.Я.Билибин, М.В.Добужинский, Б.М.Кустодиев, Е.Е.Лансере, Д.Д.Бушен, Д.И.Митрохин, С.В.Чехонин, и Е.С.Кругликова создали целую эпоху в русской книжной графике и оказали большое влияние на ее дальнейшее развитие. Они с увлечением работали также в области искусства графики малых форм, в том числе и в создании экслибриса, в котором проявились индивидуальные особенности каждого мастера и общее направление творчества «Мира искусства». Художники творческого объединения «Мир искусства», разрабатывая новые формы книжного знака, композиционно решали экслибрис как виньетку, заставку, иллюстрацию. Каждому из их знаков присущи были качество высокой графической культуры: стройность композиции, гибкость и изящество рисунка, филигранная ажурность деталей, книжность облика. В любом мирискусническом экслибрисе есть аромат индивидуального графического почерка их автора, «кусочек души» их творца[49].
Остроумова-Лебедева А.П. Книжный знак Остроумовой Лили 1902
Романтический пессимизм - основа теории и практики «Мира искусства». Передвижничество было уже истощено, эпигонствовало и сходило на нет, не умея смотреть вперед. Художественные оппозиционеры глядели назад, там было великое искусство русского прошлого. Там было великое искусство европейского прошлого. Оно становилось мерилом, образцом, оно было художниками забыто или оставалось в тени и «Мир искусства» возрождал его[50]. В среде интеллигенции начинает процветать культ книги, всех ее элементов, в том числе и экслибриса.
Сомов К.А. В.Е.Бурцева 1915
Книжный знак уже не может существовать в былом своем качестве, он должен был подняться до общего уровня книжного искусства. Рождается массовый художественный экслибрис - изобразительно-сюжетный. К созданию книжных знаков привлекаются профессиональные мастера графики. Художественная ценность экслибриса приобретает самодовлеющее значение. Мирискусники смело раздвинули прежде условные рамки изобразительных средств и символов, сдерживающих экслибрис в его движении вперед. По месту, которое занимал «Мир искусства», по калибру и по количеству мастеров им объединенных, он доминировал в середине 1910-х годов в русском искусстве. «Мир искусства» был тогда на авансцене. «Миру искусства» принадлежало настоящее. Он был общественным гегемоном в искусстве 1910-х годов[51]. Мирискусники впервые после долгих лет прозябания книжного знака на уровне ремесла, внесли его в область высокого графического искусства. Выдающиеся художники «Мира искусства» украсили книжными знаками не только библиотеки многих библиофилов, писателей и художников, но и государственных книгохранилищ. Экслибрисы мирискусников поставили отчетливую веху в истории развития всего российского книжного знака, отныне была окончательно найдена новая форма экслибриса. В противовес геральдическому и театрально-помпезному сюжетному книжному знаку художников второй половины XIX века, новая форма стала свободной.
На смену российскому геральдическому и сюжетному знаку, избитому подражанием «модному» западному экслибрису 1880-1890-х годов, трудами большинства мирискусников приходит графическое «красноречие», умение метко охарактеризовать личность владельца средствами искусства. Влияние мирискусников на российскую графику и экслибрис в начале XX века трудно переоценить. Это была пора расцвета художественного книжного знака. Тематическое разнообразие мирискуснического книжного знака позволило отразить судьбы и настроения определенных групп общества, отразить быт эпохи, где личное и общественное было тесно переплетено между собой и одно выражало себя через другое. Экслибрисы мастеров «Мира искусства» и многих их последователей находились на уровне лучших достижений графики века. В известной степени их усилия подготовили расцвет этого жанра в новую, советскую эпоху. Кроме мирискусников в 1910-е годы над экслибрисом работали многие художники, в том числе - У.Г.Иваск, А.Е.Фелькерзам, Р.В.Фрейман, Ф.Г.Бернштам, А.М.Бонштедт, Н.С.Самокиш, О.В.Энгельс, В.В.Матэ, Л.А.Бруни, Л.В.Зак, В.В.Воинов, М.А.Добров, И.И.Нивинский, Ю.Ю.Клевер, В.Н.Масютин, Е.А.Зернова, Р.Г.Зарринь, Д.И.Мельников, Г.К.Лукомский, Н.П.Феофилактов, С.Н.Грузенберг и другие художники. Несмотря на явное увлечение многих художников, работавших в предреволюционные годы в книжном знаке, декоративным моментом, в них чувствуется голый рационализм, переходящий в схематизм, из которых «чувство» изгнано, а взамен его царствует холод рассудочности. Глядя на эти экслибрисные опусы, поражаешься тому, как они разняться с книжными знаками «мирискуссников», где был культ декоративности и утонченного аскетизма.
Фелькерзам А.Е. Книжный знак Т.Н. (великой княгини Татьяны Николаевны) 1914
До Октябрьской революции 1917 года начинали свой путь в экслибрисе те художники, которые стояли у истоков советского книжного знака. Это В.А.Фаворский, А.И.Кравченко, И.Н.Павлов, П.Я.Павлинов, Н.И.Пискарев, Н.Н.Купреянов, А.М.Литвиненко, Г.И.Гидони, В.Д.Замирайло, А.И.Усачев и другие художники.
Воинов В.В. Из книг В.Воинова 1910
Новый расцвет русского экслибриса приходится уже на послереволюционную эпоху и связан с иными именами и новыми общественными условиями. Если творчество мирискусников было в целом столичным, типично петербургским явлением, то послереволюционный расцвет русского ксилографического знака в основном будет связан с Москвой, к которой будут тянуться провинциальные экслибрисные центры страны. Советский экслибрис возникнет не на пустом месте, он органично будет связан с книжным знаком Российской империи, всей его историей и практикой.
Лукомский Г.К. EL В.К.Лукомского 1908
Многое из того, что было заложено и развито рядом поколений русских художников, было творчески перенесено в новые условия послереволюционной России. Выход российского книжного знака на европейский уровень в первое послереволюционное десятилетие был обусловлен творчеством тех графиков, которые начинали свой творческий путь в начале XX века. Книжный знак документ человековедческий, за ним всегда стоит конкретный человек, экслибрис всегда был документом эпохи, своеобразным барометром политической «погоды» общества, об этом говорит вся история русского книжного знака. Книга всегда была движущей силой экслибриса, а выраженная в книжном знаке идея о ней всегда, во все времена, вдохновляла художников - экслибрисистов. Книжные знаки, созданные русскими графиками, это целый мир художественных образов, они раскрывают нам удивительные тайны, вводят нас в атмосферу времени. Путь, пройденный русским книжным знаком до 1917 года, это свой особый, сугубо национальный путь, не имеющий аналогов в мировой истории экслибриса.
Литература
1 Гетманский Э.Д. Маяк библиотеки. // Ex libris Охранная грамота книги в двух томах. Тула, 1984. Т. 1. С. 3.
2 Томов Е. Экслибрис. София, 1977. С. 80.
3 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 9; Книжные и библиотечные гербы (Ex libris). СПб., 1903. С. 19
4 Фрейман Р. Ex libris. Краткий исторический очерк книжного знака. Пб., 1922. С. 11; Гетманский Э.Д. Экслибрисы российско-еврейского этноса (1795-1991) в трёх томах. Тула, 2010, Т.1 С. 8.
5 Книжные и библиотечные гербы (Ex libris). СПб., 1903. С. 68.
6 Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г. Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С.14.
7 Фрейман Р. Ex libris. Краткий исторический очерк книжного знака. Пб., 1922. С. 31.
8 Там же С. 32.
9 Там же С. 34.
10 Розов Н.Н. Соловецкая библиотека и основатель ее игумен Досифей. // Труды отделения древнерусской литературы АН СССР. Вып. XVIII. М., 1962 С. 294-304; Розов Н.Н. Когда появился в России книжный знак? //Археографический ежегодник за 1962 год. М., 1963. С. 88-91.
11 Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Л., 1928. Вып. XI-XII. С. 34-35.
12 Луппов С.П. Книга в России в первой четверти XVIII в. Л., 1973. С. 3, 55.
13 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 11-12; Адарюков В.Я. Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923 С. 11; Минаев Е.Н. Экслибрис. М., 1968. С. 11-13; Минаев Е.Н. Экслибрисы художников Российской Федерации. 500 экслибрисов. М., 1971. С. 6-8; Фрейман Р. Ex libris. Краткий исторический очерк книжного знака. Пб., 1922. С. 35; Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т.1. С. 33-36.
14 Забелин И.Е. Библиотека и кабинет графа Я.В.Брюса. // Летопись русской литературы Тихонравова. Т. 1. СПб., 1859. С. 28-62.
15 Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г. Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С. 56
16 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 9; Арсеньев В. Геральдика. М., 1908; Белинский В.Е. Русский геральдический словарь. Вып.1-2. СПб., 1912-1913; Бобринский А. Дворянские роды, внесенные в общий гербовник Всероссийской империи. Ч. II. СПб., 1890. I -XLII; Вилинбахов Б.А. Русский книжный знак XVIII века. Л., 1965 (машинопись); Винклер П.П. Русская геральдика. Вып. 1-3. СПб., 1892-1894; Гербовник Анисима Титовича Князева 1785 г. СПб., 1912; Дворянские роды Российской империи. В 10 т. СПб., 1993-1995; Дворянский календарь Справочная родословная книга Российского дворянства. СПб., 1999; Лакиер А. Русская геральдика. Кн.1-2. СПб., 1885; Лукомский В.К., Тройницкий С.И. Указатели к высочайше утвержденным Общему гербовнику дворянских родов Всероссийской империи и гербовнику дворянских родов Царства Польского. СПб., 1910; Лукомский В.К., Тройницкий С.И. Списки лицам, высочайше пожалованным дипломами и гербами на дворянское достоинство Всероссийской империи и Царства Польского. СПб, 1911; Лукомский В.К., Модзалевский В.Л. Малороссийский гербовник. СПб., 1914; Лукомский В.К., Типольт Н.А. Русская геральдика. Птг., 1915; Любимов С.В. Титулованные роды Российской империи. Опыт перечисления всех титулованных российских дворянских фамилий с указанием происхождения каждой фамилии, а также времени получения титула и утверждения в нем. Т. 1-2. СПб., 1910; Петров П.Н. История родов русского дворянства. Ч.1-2. М., 1991; Розенбладт Е.А. Русский книжный знак. Библиотеки частных лиц. Геральдический книжный знак. Л., 1964 (машинопись); Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. СПб., 1887.
17 Экслибрисы и штемпели частных коллекций в фондах Исторической библиотеки. М., 2001. С. 74.
18 Лукомский В.К. Книжные знаки, гравированные Н.И.Уткиным. // Среди коллекционеров. 1924. № 1-2; Принцева Г.А. Николай Иванович Уткин. Л., 1983; Ровинский Д.А. Николай Иванович Уткин, его жизнь и произведения. СПб., 1884.
19 Гребельский М.Х., Мирвис А.Б. Дом Романовых Биографические сведения о членах царствующего дома, их предках и родственниках. СПб., 1992. С. 126; Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т.1. С. 42.
20 Баскаков В.Н. Библиотека и книжные собрания Пушкинского дома. Л., 1984. С. 21.
21 Иваск У.Г. Сергей Александрович Соболевский и его библиотека. М., 1906; Кунин В.В. Библиофилы Пушкинской поры. М., 1979. С.15; Книга. Исследования и материалы. М., 1994. Сб. № 67. С. 246-256.
22 Адарюков В.Я. Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923; Книжные и библиотечные гербы (Ex libris). СПб., 1903; Горн В.Э. Девизы высочайше утвержденных гербов Российского дворянства. СПб., 1894; Девизы русских гербов. СПб., 1882; Иваск У.Г. Описание русских книжных знаков (Ex libris). Вып. 1-3. М., 1905-1918; Тройницкий С.И. Гербовые девизы русского, польского, финляндского и прибалтийского дворянства. СПб., 1910.
23 РГБ ОР Записки отдела рукописей. М., 1995. Вып. 50. С. 21, 22.
24 Ивенский С.Г. Книжный знак. История, теория, практика художественного развития. М., 1980. С. 31.
25 Советская библиография. Сборник статей и материалов. М., 1934. № 2. С.50; Документы по истории и культуре евреев в архивах Москвы. Путеводитель. М., 1997. С. 38; Гетманский Э.Д. Экслибрисы российско-еврейского этноса (1795-1991) в трёх томах. Тула, 2010, Т.1 С. 240-241.
26 Ивенский С.Г. Книжный знак. История, теория, практика художественного развития. М., 1980. С. 31-32
27 Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Л., 1924. Вып. II-III. С. 29; Памятники Отечества. Иллюстрированный альманах. № 32. М, 1994. С.11.
28 Адарюков В.Я. Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923. С. 20.
29 Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи. Т. II. СПб., 1798. С. 135
30 Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г. Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С. 34.
31 Иваск У.Г. Частные библиотеки в России. Ч. 2. // Приложение к «Русскому библиофилу» 1911. СПб., 1912. С. 12.
32 Ильин Л.Ф. Книжные знаки библиотеки Военно-Медицинской Академии. Б.м., 1925.
33 Щеглов В.В. Собственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Краткий исторический очерк 1715-1915. Пг., 1917. С. 88-89, 91-92; Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Вып. II-III. Л., 1924. С. 25; Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т.1. С. 58.
34 Эттингер П.Д. Из переписки. // П.Д.Эттингер. Воспоминания современников. М., 1989. С. 12-22.
35 Известия книжных магазинов товарищества М.О.Вольф по литературе наукам и библиофилии. СПб, М., 1897. №1. С.10.
36 Бахрушин А.П. Из записной книжки А.П.Бахрушина. М., 1916. С. 3-4.
37 Охочинский В.К. 1905 год и экслибрис. // Труды Ленинградского общества эслибрисистов. Вып. VII-VIII. Л., 1926. С. 12.
38 Вестник литературы 1910. № 8. С.226. Старообрядчество: культура, современность. (Сборник). Вып. № 6. М., 1998. С. 17-30.
39 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 24
40 Гетманский Э.Д. Художественный экслибрис Российской империи (1900-1917) в двух томах Тула, 2009. Т. 1 С. 280-281
41 Иваск У.Г. О библиотечных знаках, так называемых Ex libris’ах, по поводу 200-летия их применения в России. 1702-1902. М., 1902. С. 14.
42 Минаев Е.Н., Фортинский С.П. Экслибрис. М., 1970. С. 12.
43 Ласунский О.Г. Книжный знак. Некоторые проблемы изучения и использования. Воронеж, 1968. С. 46, 47, 56.
44 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 15-17
45 Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая четверть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. С. 303-305.
46 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 18.
47 Ивенский С.Г. Мастера русского экслибриса. Л., 1973. С.15.
48 Книжные знаки русских художников. Под ред. Д.И.Митрохина, П.И.Нерадовского, А.К.Соколовского. Пб., 1922. С. 32.
49 Ивенский С.Г. Мастера русского экслибриса. Л., 1973. С. 18.
50 Эфрос А.М. Мастера разных эпох. Избранные историко-художественные и критические статьи. М., 1979. С. 205. Тула, 1984. С. 3.
51 Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т. 1. С. 86; Эфрос А.М. Мастера разных эпох. Избранные историко-художественные и критические статьи. М., 1979. С. 203.
Напечатано в журнале «Семь искусств» #7(54)июль2014
7iskusstv.com/nomer.php?srce=54
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2014/Nomer7/Getmansky1.php
