Напечатанное в Израиле в середине 1970-х годов в виде тонкой брошюры карманного формата и нелегально доставленное в СССР это письмо из Израиля читали тайком и передавали из рук в руки только близким друзьям в семьях советских евреев, где тогда решался судьбоносный вопрос: ехать или не ехать?
Дорогие друзья! После двух лет пребывания в Израиле я хочу рассказать вам об этой стране. Я хорошо помню, как мы в СССР анализировали скудные сведения об Израиле, доходившие до нас, и как нуждались в беспристрастных оценках. Уезжая, я наивно обещал вскоре представить вам эту информацию, даже не предполагая, насколько трудна подобная задача. Много раз я принимался за это письмо, но всякий раз ощущал, что мои оценки поверхностны, а мнения не устоявшиеся.
Мне кажется, что теперь уже настало время для более или менее полного «отчета». С одной стороны, я нахожусь уже внутри израильского общества. Некоторое знание иврита позволяет мне понимать передачи радио и телевидения, разбирать интересующие меня статьи в местных газетах, а природная общительность - искать и находить встречи с людьми, находящимися на разных ступенях общественной иерархии. С другой стороны, я постоянно общаюсь с евреями, приехавшими из СССР. Была у меня также возможность встречаться в Риме, Вене и за океаном с «русскими» евреями, избравшими другой маршрут. Так что я хочу попытаться последовательно рассказать о том, как во мне преломилось это множество разнородных впечатлений.
Я представляю себе противоречивость информации об Израиле, которую вы получаете. В идущих отсюда письмах содержится весь спектр мнений - от предельно-восторженных до крайне отрицательных. Поэтому вам приходится воссоздавать всю картину из отдельных проекций, т.е., как говорят математики, решать обратную задачу. Мне как очевидцу хочется помочь вам (и отчасти себе) разобраться во всех сложностях здешней жизни. Я постараюсь быть объективным, хотя это и нелегко, поскольку я воспринимаю Израиль как свою страну и поэтому, наверное, не смогу быть полностью беспристрастным.
* * *
Все жалобы, которые мне приходилось слышать, группируются вокруг нескольких тем: бюрократия, «им до нас нет дела вообще», «они нас не любят», провинция, религиозная страна, совершенно непонятный язык, тяжелое материальное и угрожающее военное положение, трудности трудоустройства. Восторги, в основном, связаны с тем, что Израиль -страна еврейская, «все здесь родное», тут есть будущее для наших детей.
Прежде всего хочу сделать одно общее замечание, как я понимаю, для вас весьма огорчительное. Дело в том, что оказались неверными почти все наши представления об Израиле как о стране, осознающей свою особую роль после четырех тысяч лет истории евреев, полной, наряду с величием и героизмом, также унижений и страданий. Нам казалось, что здесь должны осознавать важность Израиля для будущего еврейского народа и создавать новое, невиданное еще в истории государство. Так вот, по моим наблюдениям, этого нет.
Многие в Израиле устали, и, действительно, было отчего устать за эти тяжелые 27 лет новейшей истории еврейского государства. Поэтому часто слышишь здесь: «Мы хотим жить, как другие народы». Такая мысль нам в СССР казалась кощунственной: евреи галута, всегда стремившиеся быть первыми и вынуждаемые к этому внешним противодействием, приезжают в Израиль, чтобы жить, «как все». Вместо того чтобы, как это виделось нам оттуда, за одно-два-три поколения превратить Израиль в мировой центр духовной жизни и нравственных устоев, а также передовой науки, технической мысли и медицины, мы стремимся стать «ближневосточной Швейцарией», где во главу угла станет зажиточность, а духовная жизнь и творческая мысль угаснут.
Для того чтобы вам стали понятны источники таких настроений, я хочу напомнить несколько фактов сравнительно недавнего времени, существенных, как мне кажется, для понимания сегодняшней ситуации.
Руководящее положение в политической и хозяйственной жизни Израиля в основном занимает группа людей, часть из которых прошла подполье и добилась основания еврейского государства. Другие отличились в войнах Израиля или тяжело работали на земле и преобразили этот пустынный край. Этим людям выпало редкое счастье увидеть плоды своего труда. Но многие из них не имели возможности учиться и в достаточной мере осознать и проанализировать сделанное, заметить радикальные изменения, происшедшие за это время, опереться на выросшее в стране новое поколение. С этим отчасти связаны и сложности, о которых я, естественно, упомяну весьма конспективно.
В стране существует непропорционально большая часть людей, не занятых производительным трудом. Поток американских денег, так нужных Израилю, не стимулировал перехода большинства трудоспособных в сферу производства. Трудовое законодательство, созданное первоначально для защиты интересов еврейских рабочих еще до образования государства, стало тормозом для развития динамичных производственных отношений и привело, например, к невозможности увольнения некомпетентного работника, продержавшегося несколько лет на одном месте. Наличие множества мелких предприятий является тормозом для развития современной промышленности. Плюс к тому постоянная военная опасность: пять войн и фактически непрекращающееся военное положение.
Тем не менее, даже в этих, столь неблагоприятных условиях, страна сумела показать свои высочайшие потенциальные возможности там, где это было абсолютно необходимо. Я имею в виду сельское хозяйство и военную промышленность. Производимые у нас военная техника и примерно тридцать человек, накормленные одним работающим в сельском хозяйстве, право же, впечатляют.
Многие годы, проведенные вместе в борьбе за создание еврейского государства и во всех его войнах, привели к появлению значительной группы политиков, поставивших личную дружбу, привязанности, а иногда и родственные отношения (страна у нас небольшая) выше принципиальных, серьезных вопросов. Существующая система выборов - голосование за партийный список, а не за отдельных кандидатов - приводит к снижению ответственности политиков перед избирателями. В результате в стране, а также внутри главнейших партий, как находящихся у власти, так и оппозиционных, сложилась каста несменяемых руководителей, вооруженных идеологией тридцатилетней давности.
В результате отношения в израильском обществе весьма далеки от того идеала, о котором мы мечтали в СССР. Как всегда, людей сближает чувство общей опасности. Во время войны Судного дня 1973 года Израиль стал страной братьев. Смерть каждого солдата была горем для всего народа, и когда Голда Меир плакала, сообщая о числе убитых, все плакали вместе с ней. Когда же непосредственная опасность миновала, люди вернулись к своим заботам, почти забыв о нашей общей судьбе и многострадальной истории. Мы стали жить «как другие».
* * *
Я понимаю, что нарисованная мною картина выглядит мрачноватой. Существенно, однако, что на наших глазах во всех сферах израильской жизни происходят изменения. Прежде всего, это естественная смена поколений. Отходит от главенствующей роли в обществе старшее поколение, ему на смену приходят люди более образованные, более динамичные и способные к решению внутренних и внешних проблем. Многие сознают неизбежность избирательной реформы. Внутри политических партий все большее влияние приобретают новые люди, как правило, непрофессиональные политики, обладающие достаточно широким кругозором
Прилагаются усилия для увеличения числа людей, занятых в производстве, а не в сфере обслуживания. Экономические связи внутри страны приходят в соответствие с законом, а не основываются на честном слове между давно знакомыми людьми. Начата и, надо думать, будет доведена до конца, налоговая реформа. Новое правительство показало себя достаточно сильным в борьбе с безосновательными забастовками. Похоже, что мы начинаем использовать преимущества капиталистической и социалистической систем вместо воспроизведения недостатков как той, так и другой.
Тут надо учитывать то, что в Израиле, в отличие от других западных стран, имеется сравнительно большой процент идеалистов (именно идеалистов, а не фанатиков), людей, для которых материальная сторона жизни не является решающей. Эти люди принадлежат к различным слоям общества - члены кибуцев и ученые, военные и инженеры. Они хорошо понимают, что нужно стране, и строят свою жизнь в соответствии с этим знанием.
То, что в основе своей израильское общество здоровое, лучше всего, пожалуй, показывает отношение к службе в армии. Здесь практически нет исключений: служат все - дети министров и депутатов, рабочих и генералов. Необходимость в Израиле сильной армии очевидна, но могло бы возникнуть искушение искать связей, знакомств (что не так уж и сложно в маленькой стране), чтобы освободить своих детей от этой опасной обязанности. Есть, конечно, и такие что уезжают за границу, чтобы избежать службы в армии. Но это скорее исключения, чем правило.
Я, как и многие другие здесь, уверен, что израильское общество потенциально очень сильное, и начинает сейчас проявлять свои возможности. Конечно, мы должны все время быть начеку из-за военной опасности, и это накладывает свой отпечаток на всю здешнюю жизнь. Но главные наши «враги» это мы сами, то плохое, что есть в нас самих, а отнюдь не арабы. «Победив себя», мы наверняка сумеем устоять перед любыми враждебными силами. Именно поэтому главным для нас (и даже важнее вопросов обороны) является проблема алии, проблема связи с мировым еврейством. Особую роль при этом играет советское еврейство, которое в массе своей высоко профессионально и в достаточной мере идеалистично.
Я думаю, что в свете сказанного выше не так уж и сложно объяснить те жалобы, которые так часто встречаются в письмах отсюда к родным и друзьям в СССР.
* * *
Итак, начнем с бюрократизма и связанного во многом с ним ощущения, что «мы здесь чужие и никому не нужны». О причинах бюрократизма, непропорционально большого числа чиновников, их профессиональной некомпетентности я уже говорил. Важно уяснить себе, что от бюрократизма страдают также сами израильтяне, причем иногда не в меньшей, а в большей мере, чем новоприбывшие. Правда, им легче, так как они знают язык, законы и традиции израильского общества. Но зато «олим» имеют дело в основном с министерством абсорбции и Сохнутом - учреждениями, которые, по моим наблюдениям, работают значительно эффективнее других израильских министерств (хотя многие со мной не согласятся).
Несмотря на систему государственного протекционизма, созданную для новых олим, существуют люди на различных ступенях общественной лестницы, которые относятся неприязненно к новоприбывшим как к потенциальным конкурентам. При этом они имеют возможность выражать свое отрицательное отношение публично и даже проявлять его при исполнении своих служебных обязанностей. Но важно видеть всю картину в целом, а не только данного чиновника, псевдоученого, псевдоврача или псевдоинженера, боящихся потерять свое место и свою зарплату, продавца или посредника, которые могут вас обмануть, оскорбившего вас человека с улицы. Иногда это до слез обидно, иногда трудно преодолимо, но - и это многократно доказано - наша судьба не находится в руках таких людей. Каждый из нас встречал «настоящих израильтян» и, несмотря на некоторые психологические сложности, находил с ними общий язык.
Большим недостатком евреев, приехавших из СССР, является полное отсутствие социальной коммуникабельности, связанное со всем опытом нашей прежней жизни. Как правило, наша неудовлетворенность проявляется в повышении голоса на приеме у бюрократа или в шумном выражении неудовольствия в кругу семьи и ближайших друзей. Нет у нас (и в этом смысле мы в Израиле совершенно уникальны) достаточно серьезного и влиятельного общественного объединения русскоязычных репатриантов, отсутствует сколько-нибудь влиятельное представительство ста тысяч уже приехавших евреев из СССР в политических партиях. Связь с лучшими представителями израильского общества совершенно случайна и никак не организована.
* * *
Жизнь в демократическом обществе невероятно сложна, особенно для людей, не имеющих никакого предварительного опыта. В СССР поведение человека и в макроструктуре (общество, органы власти, партия, профсоюзы) и в микроструктуре (семья, друзья) настолько несхожи, что порой кажется, что человек двулик. Для большинства такое двойственное поведение, необходимость все время быть начеку, чтобы не сказать или не сделать чего-нибудь «лишнего», являются источником переживаний. Приходится, например, следить за собой, чтобы при разговоре с малознакомым человеком не спутать информацию, полученную из советских газет, с тем, что вчера передавалось по Би-Би-Си или по «Голосу Израиля».
Еврейский ребенок в Советском Союзе обычно уже с раннего возраста знает, что есть маленький мир (близкие родственники и друзья семьи) и большой мир (включающий его одноклассников), где надо вести себя по-разному, что неизбежно отражается на его психике. Он может вырасти таким, как предавший своих родителей и объявленный в СССР национальным героем пионер Павлик Морозов. Или с раннего возраста приучается к неискренности и двойной жизни, что отражается на его характере. Таким образом, оба варианта плохи, «оба хуже», но в этом не виноваты ни родители, ни дети.
В свободном западном обществе не существует противоречия между маленьким и большим миром, нет необходимости вести двойную жизнь. Однако, приехав в США или Канаду, вы становитесь американским или канадским евреем и должны приспосабливаться как к новой для вас общественной структуре, так и к специфике жизни еврея в нееврейской, хотя и демократической, стране. Иная картина в Израиле, где кроме политических партий существует огромное количество общественных организаций, опекающих приехавших «русских» олим, - иногда лучше, иногда хуже. Восемьдесят процентов населения страны были репатриантами в течение последних тридцати лет, и поэтому в принципе могут понять ваши заботы.
Лично у меня не возникло ощущения замкнутости, кастовости израильского общества, и я довольно часто встречаюсь со смешанными компаниями израильтян и недавних советских евреев. Кроме того, практически у каждого, приезжающего сегодня из СССР, в Израиле имеются родственники и знакомые, с которыми он расстался два-три-четыре года назад.
Каждый уехавший из СССР в Израиле немедленно получает все права гражданина плюс целый ряд льгот, формальных и неформальных, облегчающих начало новой жизни в пока еще незнакомой стране. Поэтому я хочу сказать каждому из вас, понимая всю ответственность, связанную с таким заявлением: «Раньше или позднее вы найдете здесь свое место, хотя результаты и продолжительность этого процесса глубоко индивидуальны. Если же говорить о различных возможностях, то именно репатриация в Израиль является единственно верным решением».
В тоже время необходимо отметить, что вся система абсорбции, призванная облегчить трудности первых лет пребывания в стране, организована, к сожалению, не лучшим образом. В течение первого года-двух, вместо привыкания к новой жизни, столь несхожей с прежней, вместо приобщения к безбрежным родникам еврейства и изучения иврита, новый гражданин Израиля, как правило, целиком погружен в сферу сугубо экономических забот.
Системы льгот и привилегий были в свое время задуманы для евреев, приезжающих из западных стран, которые постепенно готовились к алие, собрав при этом как полную и объективную информацию об Израиле, так и некоторый начальный капитал. Совершенно в другую ситуацию попадают евреи, приехавшие из СССР. Во-первых, сама система свободного предпринимательства с ее обилием небольших конкурирующих предприятий и фирм, с многочисленными посредниками, долговыми обязательствами и прочим совершенно непривычна для нас. Приходится встречаться с большим числом разных людей, объясняться с ними на незнакомом языке, и вероятность взаимного непонимания при этом очень велика. Наконец, репатриантские льготы действуют ограниченное время и, как правило, это время заканчивается, когда новый оле еще не получает стабильной зарплаты. И сама система льгот несовершенна: вызывают возражения, например, вовсе не обязательные льготы на покупку автомашины, разжигающие антагонизм между новоприбывшими и старожилами.
В атмосфере напряженной экономической гонки вероятность обостренного ощущения бюрократизма и «никомуненужности» практически неизбежна, хотя это ощущение не совсем адекватно реальности. Происходит явный перекос. У оле нет ни времени, ни желания встречаться с израильтянами, которые выступают с лекциями, участвуют в радио- и телевизионных передачах, а также приглашают репатриантов к себе в гости в субботу и на еврейские праздники. Таким образом, зачастую мы сами ограничиваем себя в общении, загоняем себя в своеобразное «русское гетто».
* * *
Я совсем не уверен в том, что государство Израиль должно оказывать поддержку нескольким десяткам «буферных» культур на языках стран рассеяния и не знаю, имеется ли для этого возможность. На русском языке здесь издаются несколько газет и примерно с десяток журналов, но они (за малым исключением) либо абсолютно непрофессиональны, либо используют свободу слова в партийных целях или потакают низменным вкусам читателей, обыгрывая любовные приключения голливудских звезд и сильных мира сего.
В Израиле, как вы знаете, имеется система ульпанов, где новые репатрианты могут изучать иврит. Но реальность такова, что к концу первой половины занятий (два с половиной месяца) в ульпане остаются меньше половины учеников, а к концу срока - одиночки. Хотя каждодневным разговорным ивритом овладевают почти все, литературный язык, а зачастую и язык газет, радио и телевидения недоступны новому гражданину Израиля, что почти неизбежно приводит к разочарованиям. Это же относится к кино с его, как правило, английским языком и титрами на иврите. Я уже не говорю о возникающих порой семейных трагедиях, когда дети, быстро овладевающие ивритом, начинают стесняться перед товарищами плохого произношения и ошибок в разговоре своих родителей. Вам это должно быть знакомо - так в СССР дети зачастую стесняются своих «слишком еврейских» родителей.
Я убежден, что «провинциализм» Израиля это - фикция. Сюда приезжают деятели искусств мирового уровня, ученые разных специальностей, тут устраивают международные симпозиумы и конференции, художественные выставки и крупные спортивные соревнования. В то же время имеется, конечно, «эффект малой страны», и с этим ничего не поделаешь. Хотелось бы также добавить, что главные ценности, созданные нашим народом за его многовековую историю, как и произведения современной израильской литературы, написаны на иврите. И те, кто систематически не занимаются ивритом, лишают себя возможности не только получить надежный инструмент для устройства в новой жизни, но и познать саму эту жизнь.
* * *
Теперь о евреях, уезжающих из СССР по израильской визе, но избравших другой маршрут. По мнению многих, это есть некий аморальный поступок как по отношению к активистам движения за алию, которые во многом обеспечили нам возможность уехать, а сами сейчас сидят в тюрьмах, так и к потенциальным репатриантам. У меня нет подобных моральных претензий, поскольку требовать от человека вести открытую борьбу с тоталитарным режимом за свободу эмиграции - значит требовать от него быть героем. Для меня альтернатива остаться в Советском Союзе и неизбежно забыть свое еврейство или уехать в любую западную страну, где есть возможность оставаться евреем, безусловно, решается в пользу отъезда. Более того, я думаю, что для некоторых евреев и в некоторых редких случаях правильнее эмигрировать на Запад, а не ехать в Израиль. Небезызвестные сорок лет скитаний могут иногда оказаться полезными.
В подавляющем же большинстве случаев эмиграция из одной страны рассеяния в другую оказывается страшной ошибкой. Я приведу здесь только несколько тезисов, подкрепленных, к сожалению, множеством примеров. Во-первых, вместо государственного регулирования вашего статуса в Израиле, в США или Канаде вы попадаете в зависимость от местных еврейских общин, и в этом смысле продолжаете быть несвободными. Во-вторых, процесс абсорбции там максимально усложнен, и она, в сущности, никогда не кончается. Наконец, в-третьих, вы, скорее всего, обрекаете себя или своих детей на повторную эмиграцию - на этот раз в Израиль, то есть еще на одно разрушение как-то налаженной жизни.
В связи с большими военными расходами уровень жизни в Израиле ниже, чем в ряде других западных стран, где вы можете иметь жилье на десять квадратных метров больше или машину на полметра длиннее. Однако при этом многие евреи, приехавшие из СССР на Запад, не обретают удовлетворения, а дети считают их неудачниками. Так что экономические вопросы, я думаю, не должны быть решающими при принятии решения о том, куда ехать.
Что касается структуры семейных расходов на удовлетворение различных потребностей, то Израиль относится к нормальным западным странам, где от 1/4 до 1/3 заработка уходит на питание, от 1/4 до 1/3 - на жилье, от 1/4 до 1/3 - на социальные нужды, транспорт, развлечения и прочее, а остаток (если он есть) - на накопление. До последних полутора лет это было абсолютно верно и для Израиля, но в последнее время такой расклад верен лишь при двух работающих в семье, а при одном работающем первые две статьи расходов несколько увеличены. (Сравнив этот расклад с вашими расходами в Советском Союзе, вы убедитесь, что у вас не менее 80 процентов заработка уходит на питание). К тому же здесь нет очередей в магазинах, иначе организован сервис, круглый год в продаже свежие фрукты, не говоря уже о наличии автомашин во многих семьях евреев из СССР, даже не смевших мечтать об этом до отъезда.
Значительно серьезнее вопросы военные. За короткую историю своего существования Израиль был втянут в пять войн с арабами. Хотя многие здесь надеются, что последний договор с Египтом является началом длинного и сложного пути к миру, гарантии никакой нет, и совершенно не исключено, что нам и нашим детям придется еще участвовать в кровопролитных войнах. Не исключен, впрочем, и мир. (Кто бы мог сказать тридцать лет назад, что евреи будут нормально общаться с немцами, наносить взаимные государственные визиты и обмениваться туристами?!)
* * *
Тем, для кого опасность войны является определяющей при решении вопроса об алие, мне сказать нечего. Военная опасность у нас существует. Хочется только сделать несколько замечаний по этому поводу.
И в мирно время в Израиле после окончания школы все идут в армию: юноши - на три года, девушки - на два, а резервисты служат примерно по два месяца в году. Это связано с тем, что у нас нет возможности держать большую постоянную армию. Кстати, все проходящие службу в армии, как правило, раз в неделю получают отпуск для свидания с родными. Что же касается жертв террористов, то их значительно меньше, чем число жертв уголовных преступлений в западных странах, и намного меньше числа жертв автомобильных катастроф у нас и за границей. В то же время у нас почти нет преступности. Моя 16-летняя дочь гуляет с подругами и приятелями до поздней ночи в любой части Тель-Авива.
Да, на войне убивают. У нас, в маленькой стране, каждый убитый или раненый - знакомый или родственник многих и многих людей, страшная рана в сердце каждого израильтянина. Утешить отца, мать или жену погибшего невозможно. Такова уж наша судьба - защищать себя мы должны сами. Не только в древнейшее время, но и на памяти нашего поколения почти весь мир весьма спокойно смотрел на уничтожение шести миллионов европейских евреев. Откровенные антисемиты помогали фашистам, а западные либералы безмолвствовали. И сегодня бандиту Арафату аплодируют в ООН, а арабская нефть по-прежнему дороже еврейской крови. Но теперь у нас есть своя страна, есть оружие, мы сильны и готовы принять всех евреев.
Удивительным (а, может, и не столь уж удивительным) образом евреи в Израиле чувствуют себя в большей безопасности, чем, скажем, евреи в Южной Америке, где антисемитизм растет прямо на глазах. Как знать, не грозит ли в будущем (быть может, не таком уж далеком) при любом весьма возможном политическом потрясении всплеск антисемитизма и советским евреям. Да и в США спокойная сегодня жизнь евреев тоже может оказаться иллюзорной, и за время жизни одного поколения может возникнуть необходимость эмиграции. Возникает естественный вопрос: имеет ли смысл еврею, уезжающему из СССР, задерживаться на пересадочном пункте, зная, что ему или его детям все равно придется ехать дальше?
.
Участники голодовки протеста московских ученых-отказников в 1973 году. Слева направо:
стоят - В. Рогинский, А. Воронель, М. Азбель, В. Браиловский, сидят - А. Лунц, А. Либгобер, М. Гиттерман.
Фото: Феликс Фролов. (Из материалов выставки «Евреи борьбы»).
* * *
Дети всех возрастов привыкают в Израиле к новой жизни гораздо быстрее взрослых, легче усваивают язык. Глядя на израильских детей, в том числе и на детей новых репатриантов, зовущих друг друга Хаим, Сара или Шломо, забываешь о своих трудностях и еще раз сознаешь, насколько правильным было принятое решение. Мой пятилетний сын как-то спросил меня о нашем знакомом, оставшемся в СССР: еврей ли он? И на мой отрицательный ответ заметил: «Жалко его, он не сможет приехать в Израиль».
Система образования в Израиле построена по американскому принципу. Она обладает значительной гибкостью и направлена на выявление способностей и склонностей ребенка с помощью разнообразных методов, включая индивидуальные психологические тесты. С четырех до пяти лет ребенок может посещать государственные детские сады, а с пяти до шести лет это является обязательным, поскольку в старшей группе детей готовят к поступлению в школу. К сожалению, государственные детские сады работают только до двенадцати-часу дня, и лишь немногие из них - до четырех. Есть и частные детские сады, но за них придется платить примерно шестую-седьмую часть месячной зарплаты.
С шести лет ребенок начинает учиться в двенадцатилетней школе, причем последние два года дети занимаются в специализированных классах, а в некоторых школах их готовят к специальности лаборанта, социального работника, программиста и т.д. В число предметов, изучаемых в школе, входят два иностранных языка (на выбор) и специальные курсы по еврейской истории и религии, причем последние являются источником постоянных споров об удельном весе этих предметов в школьной программе. Школьные учителя, как и научные работники, имеют право на так называемый «шабатон» - оплачиваемый творческий отпуск каждый седьмой год работы, который многие проводят заграницей.
Израильские дети вырастают абсолютно раскрепощенными, без всяких комплексов, хотя тут имеется и обратная сторона. Следствием почти неограниченной свободы, особенно в начальной школе, является излишняя самоуверенность, порой переходящая в нахальство и плохое поведение на уроках, нежелание подчиняться авторитетам и общепризнанным правилам.
За исключением очень небольшого числа специальностей, например медицины, где конкурс весьма велик, поступление в университет является делом сравнительно простым. Преподавание в университете, как и научная работа, поставлены, как правило, на довольно высоком уровне. Кроме пяти университетов, в стране имеется большой политехнический институт - хайфский Технион и ряд учебных заведений, где готовят школьных учителей.
Обучение в университетах платное, причем годовая плата довольно высока и составляет примерно одну месячную зарплату. При этом существуют различные льготы и стипендии для малоимущих и для детей из многодетных семей. Новые репатрианты полностью освобождены от платы за обучение в течение первых четырех лет пребывания в стране. При всех университетах существуют подготовительные отделения для новоприбывших, где интенсивно изучается язык. Студенты, проучившиеся год-два в зарубежных вузах, включая советские, зачисляются в израильские университеты без вступительных экзаменов. Признаются в Израиле также дипломы о высшем и специальном образовании, полученные за границей.
В университетах многие актуальные вопросы решаются с непременным участием органов студенческого самоуправления. Недавно под руководством студенческого совета бастовали студенты Хайфского университета, протестуя против упразднения права повторной сдачи экзаменов в случае провала. Студенческие советы регулярно организуют диспуты с политиками и другими известными деятелями, которые принимают порой весьма острую форму. Такой, например, была полемика между арабскими студентами Тель-Авивского университета и известным генералом израильской армии. Среди преподавателей встречаются люди левых и правых убеждений, коммунисты, религиозные ортодоксы и даже «друзья палестинцев», причем все они готовы к дискуссии со студентами.
* * *
Полагаю, что многих из вас беспокоит вопрос о месте религии в жизни израильского общества. Проблема эта важна, особенно для большинства из нас, не получивших никакого не только религиозного, но вообще еврейского воспитания. Это делает невозможным нормальный, эволюционный путь приобщения к еврейской религии, начиная с детского возраста, «через сердце». Для нашего поколения постижение религии происходит (или может произойти) лишь через разум, что, по-моему, менее естественно и эффективно. Впрочем, в этом вопросе я ни в коей мере не чувствую за собой права давать какие-либо советы и оценки, хочу только рассказать о фактическом положении дел.
В Израиле, вопреки укоренившемуся мнению, вы только в двух случаях имеете дело с раввинатом. А именно - в случае брака или развода (то есть, в зависимости от вашего темперамента, раз-два в течение жизни), и один раз для всех - при погребении. Кроме того, повсюду (кроме Хайфы) по субботам не работает общественный транспорт, хотя продолжают ездить такси, что, конечно же, доставляет известные неудобства. Вот, собственно, все, что можно сказать по поводу пугающего многих «религиозного диктата».
В то же время значительная часть общества в большей или меньшей мере сама связывает себя с религией. Религиозные партии в парламенте собирают 17 процентов общего числа голосов, а около трети всех детей в стране занимаются в начальных религиозных школах. В Судный день никто не ездит в автомашинах, а в основные еврейские праздники значительное число граждан посещают синагоги. Таким образом, у вас есть все возможности для изучения, а при желании и приобщения к религии, хотя вас никто к этому не принуждает.
Находясь в Израиле, можно видеть, что сейчас, так же как и в течение всей нашей истории, Тора и национальный язык иврит, служат цементом для приехавших сюда со всего мира евреев. Живя в Израиле, естественно быть верующим, и верующие, как мне кажется, находятся в наибольшей гармонии с собой и с миром именно здесь. Разумеется, «уговорить» себя быть верующим невозможно, к этому можно прийти, что является вашим внутренним делом. Некий парадокс состоит в том, что большинство советских евреев, убежденных атеистов, приезжающих в США или Канаду и зависящих от благотворительности местных еврейских общин, посещают местную синагогу. Однако они делают это, не по внутреннему убеждению, а из желания понравиться благотворителям.
* * *
Очень многие интересуются вопросами трудоустройства, возможностью продолжения работы по специальности. Для нас, привыкших в СССР к тому, что работа - главное в жизни, этот вопрос имеет особое, я бы даже сказал, незаслуженно большое значение. Последнее утверждение многим наверняка покажется по крайней мере спорным. Но я думаю, что размышления о предназначении человека, об отношении между человеком и природой и им подобные, а иногда и просто разнообразные «хобби» могут и, как правило, должны занимать в нашей жизни не меньшее место, чем основная работа. И в большинстве случаев при этом вы получите большее удовлетворение от профессиональной деятельности, чем тогда, когда ограничите круг своих интересов только специальностью.
Впрочем, все это, конечно, отвлеченные рассуждения, и вы вправе спросить: а как все же обстоят дела с трудоустройством репатриантов? Постараюсь ответить на этот вопрос.
За последние годы в Израиль приехало большое число специалистов с высшим образованием, как здесь говорят «академаим». Каждый третий-четвертый врач или инженер, работающий сейчас в Израиле, прибыл в страну из Советского Союза за последние четыре-пять лет. В то же время проблемы с трудоустройством имеются почти исключительно у этой группы олим, так как возникают определенные сложности при нахождении места работы для каждого.
В СССР существуют специальности, которых просто нет в Израиле, и представителям этих профессий, несомненно, придется переквалифицироваться. Я имею в виду, например, инженеров по добыче и переработке угля, инженеров водного транспорта (у нас нет ни угля, ни полноводных рек), преподавателей общественных дисциплин, подавляющее большинство преподавателей русского языка и т.д. Для всех этих людей, а также представителей других профессий создана разветвленная система переподготовки, различного рода курсы с длительностью обучения до двух лет, в течение которых вы находитесь на полном обеспечении государства.
Только в 1975 году через курсы переквалификации и усовершенствования для подготовки бухгалтеров, учителей и воспитательниц детских садов, медицинских сестер, социальных работников и других прошло около двух тысяч новых репатриантов. Кроме того существуют специализированные центры абсорбции для инженеров и врачей, где сразу после прибытия в страну, наряду с изучением языка, вы изучаете особенности данной специальности в Израиле и терминологию на иврите.
Иногда происходят удивительные вещи: люди находят себя в новых сферах, весьма далеких от их предшествующей деятельности. Мы привыкли к тому, что в СССР сменить профессию практически невозможно. Иное дело в Израиле и в других странах с рыночной экономикой. Я знаком с профессором английской литературы, который уже работал здесь в университете, а потом открыл ресторан-клуб для репатриантов. Заметное число евреев из СССР окрыли здесь собственное дело и вполне преуспевают на совсем новом для них поприще.
Было бы совершенно неверным (хотя это порой здесь декларируется) говорить, что в Израиле можно обеспечить работой всех специалистов, сколько бы их ни приехало, не изменяя радикальным образом всю структуру общества и экономики, на что требуется время. Однако в ряде случаев выход можно найти. В качестве примера можно привести музыкантов и учителей музыки, приехавших за последние годы из СССР. Во многих местах страны в основном с целью трудоустройства приезжих были открыты музыкальные школы. Но потом оказалось, что непривычная для Израиля в таких больших масштабах эта форма музыкального образования приобрела популярность у израильтян. И все остались довольны.
К сожалению, в других случаях все значительно сложнее. Одна из серьезных проблем - использование богатого опыта инженеров и ученых, работающих на стыке науки и промышленности. Эта область знакома многим из нас по предыдущей деятельности, и в то же время почти не развита здесь. Хотя все вроде бы сознают, что страна в этом нуждается, дело движется с большим скрипом как из-за инертности бюрократии, так и по нашей вине, так как прогресс в этой сфре во многом, если не целиком, зависит от нашей активности и инициативы. Чем больше будет найдено нетривиальных решений (а я не сомневаюсь в возможностях еврейского ума) для дальнейшего развития страны, тем скорее будет создана основа для трудоустройства всех олим. Пока же Израиль не может обещать каждому работу без изменения его профессиональной подготовки. Я знаю людей, прекрасно устроенных, работающих по своей специальности и недовольных жизнью в еврейской стране. В то же время есть много людей, прошедших переподготовку и получивших новую профессию, которые вполне счастливы.
* * *
Закон об автоматическом предоставлении израильского гражданства всем евреям, приезжающим в Израиль, называется Законом о возвращении, а сам приезд – «алией» (восхождением). К сожалению, не все в Израиле устроено так, как хотелось бы. Существуют объективные трудности и для израильтян, и для новоприбывших. Однако отношение к этим трудностям в большой мере будет зависеть от вашего восприятия израильской действительности. Здесь проявляется разница между репатриантом и эмигрантом.
Бегство от дискриминации (в нашем случае - антисемитизма) и стремление улучшить свое материальное положение являются традиционными мотивами всякой эмиграции. Я, однако, думаю, что причины отъезда евреев из СССР, хотя и не всегда осознанные, лежат значительно глубже и связаны с ощущением отчужденности, желанием обрести что-то свое, более близкое, более адекватное нашей человеческой сущности. Если же всего этого нет, то приехавший еврей остается эмигрантом, не возвысившись до «оле». Для таких людей Израиль является лишь страной проживания, с теми или иными достоинствами и недостатками - чуть лучше Австралии и чуть хуже Канады.
Одна моя приятельница, комментируя известную русскую присказку «Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше», писала своим друзьям в СССР: «Ребята, подумайте, даже рыба ищет, где глубже. Почему же человек должен искать, где лучше? Давайте тоже будем искать, где «глубже».
Репатриант, в отличие от эмигранта, ощущает общность со своим народом и своей страной даже тогда, когда ему бывает трудно. Неточной аналогией здесь является брак и развод. Когда вы женитесь, вам, как правило, нравится ваша избранница, хотя вы можете сознавать, что Софи Лорен красивее вашей жены. Точно так же надо рассматривать все недостатки еврейской страны и ее населения. С такой позиции можно говорить о засилье бюрократизма в Израиле, о «наглости» коренных израильтян и других местных особенностях. Тогда все акценты будут расставлены правильно, и нет ощущения, как при разводе: все плохо, жена злая, выглядит ведьмой и не умеет готовить «гефилте-фиш».
Один из умнейших людей, с которыми мне довелось встретиться, раввин, математик по образованию и известный ученый-талмудист, в ответ на мой вопрос, чем евреи отличаются от других народов, ответил следующим образом. Выдающиеся мыслители есть у всех народов, они ведут за собой остальных. У евреев же самостоятельно мыслящим является каждый. Еврей не хочет и не может идти в муравьиной колонне, он постоянно стремится выйти из нее. Однако еврейское самосознание не приходит само собой ни в галуте, ни в своем государстве. В этом смысле фраза «Мы приехали в Израиль» означает не конец, а лишь начало пути. И следует говорить «Мы приехали в Израиль, чтобы стать евреями».
К такому выводу неизбежно должен придти всякий еврей, кто внимательно изучил себя, проанализировал всю свою жизнь и в результате ощутил несомненно, существующую связь с прошлыми и будущими поколениями нашего народа. В то же время каждому из нас, так долго оторванных от всего еврейского, предстоит тяжелая борьба с самим собой, чтобы из Яакова превратиться в Израиля, не став при этом Исавом. Решение об алие - существенная часть этой борьбы, переезд в Израиль - ее продолжение. Здесь, в Израиле, со значительным числом евреев моего поколения и с подавляющим большинством евреев более молодых происходит замечательная метаморфоза. Она состоит в переходе от восприятия своего еврейства как источника неудобств и страданий к гордости, связанной со своей принадлежностью к одному из самых древних и замечательных народов мира.
Я уже говорил, что трудности переселения и устройства на новом месте будут обратно пропорциональны имеющемуся у вас ощущению еврейства. Поэтому, готовясь к алие, имеет смысл, по возможности, приобщаться к еврейской истории, религии, языку. С Израилем связано будущее ваших детей, внуков и внуков ваших внуков. Израиль нужен вам так же, как вы нужны Израилю.
Не откладывайте с приездом! Мы ждем вас. Тель-Авив, 1976 год.
(Публикуется с сокращениями)
Публикуемые в этой рубрике материалы предоставлены израильской ассоциацией «Запомним и сохраним».
Исполнительный директор Аба Таратута.
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #8(177)август2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=177
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer8/Kremer1.php
