До войны у моего отца писателя Самуила Давидовича Глуховского была приличная домашняя библиотека, в которой преобладали книги по истории России начала прошлого века. В августе 41-го отец ушел на фронт, а мама со мной и братом эвакуировалась на Урал. Когда летом 43-го мы вернулись в Москву, то нашли нашу квартиру совершенно пустой. В наше отсутствие в ней размещалось домоуправление. У окна стояла железная печка - буржуйка с трубой, выведенной в форточку. В эту трубу ушла вся наша мебель, а для растопки прекрасно пригодилась библиотека. Совершенно случайно в ванной комнате за колонкой была обнаружена книжка, которая до сих пор, вот уже больше 60 лет, хранится в моей небольшой библиотеке. Книжка называется «За кулисами старого режима (воспоминания журналиста)». Автор Л.Львов. Год издания 1926. Книжку я неоднократно читал с большим интересом, а сравнительно недавно «познакомился» с автором. Благодаря интернету и архиву Государственной Публичной Библиотеки (бывшая «Библиотека им. Ленина», до сих пор в обиходе – «Ленинка»), удалось узнать некоторые подробности жизни автора, показавшиеся мне весьма интересными.
Цецилия и Лев Клячко (Л.Львов)
Настоящее имя Л.Львова – Лев Моисеевич Клячко. Он родился в 1873 году в еврейской семье. Место рождения - Вильно (нынешний Вильнюс) - тогда совсем небольшой город, в котором 40% населения составляли евреи. Окончив всего 4 класса Виленской школы, шестнадцатилетний Лёва пошел работать помощником аптекаря. Подросток был очень любознательным, прочитывал все приходившие в город газеты. Он просто жил почерпнутыми из них новостями, которыми с большой охотой делился с окружающими. Уже тогда возникла у него мечта стать журналистом.
Лев приехал в Москву и, не имея права на жительство, сумел прожить в ней около 10 лет. Этим годам своей жизни он посвятил целый раздел «Еврейское счастье» в книге «Повести прошлого», написанной много позже, в 1930 году. Он нарисовал яркую, полную трагизма картину массового изгнания евреев из Москвы.
В 1891 году с должности Московского генерал-губернатора был снят князь Владимир Андреевич Долгоруков, пользовавшийся репутацией либерала, сквозь пальцы смотревший на незаконное проживание евреев в Белокаменной. На его место Александр III поставил своего брата великого князя Сергея Александровича, такого же, как и он сам, махрового антисемита.
Правая рука нового генерал-губернатора – полковник Власовский, поставил перед собой в высшей степени «патриотическую» цель - «очистить Москву от жидов». Не место им в этом старинном русском городе, там, где происходит венчание и помазание на российский престол! И начались облавы и выселения. Московские вокзалы были забиты евреями. Им предписывалось «верховное распоряжение» - покинуть город в 24 часа! Лишившись своих домов и имущества, евреи с детьми и стариками ночевали на вокзалах прямо на полу, а днем штурмовали поезда, идущие в западные и южные губернии. В некоторых из них евреям поселение разрешалось.
Но многие одинокие евреи, в основном, молодые люди, надеясь на то, что это временные меры, изо всех сил старались остаться в Москве. Они прибегали к самым разным хитростям. Целыми днями скитались по городу, на ночь отправлялись на поезде за город, возвращаясь утром обратно, или ночевали у проституток (еврейки-проститутки считались «полезными людьми» и им милостиво разрешалось проживание в Москве). Многие молодые еврейки покупали «желтые билеты», чтобы получить возможность продолжать учиться на различных курсах. Пикантная история произошла в 1908 году: при очередном обязательном медицинском осмотре жриц любви большая часть евреек оказалась… девушками.
Отлавливать евреев стало чрезвычайно выгодным занятием жандармов, полицейских и их многочисленных помощников из штатских. За каждого пойманного еврея платили 3 рубля ( между прочим, в те годы Шолом-Алейхему издательство платило всего 20 рублей за 24 (!) страницы литературного произведения).
Будучи в буквальном смысле изгоем, Л.М.Клячко умудрился начать печататься. Правда, не в самых популярных газетах. Конечно не под своим именем - под псевдонимом «Л.Львов». Статьи и репортажи писал он хлестко, не ограничивая себя обтекаемыми фразами и намеками. Это стало его стилем, его журналистским кредо.
В конце 90-х Л.Львов приехал в Санкт-Петербург, где и провел всё оставшуюся жизнь. Здесь он сразу же устроился журналистом в либерально-буржуазную газету «День». Впоследствии он работал во многих газетах: «Новая жизнь», «Современное слово», «Новости», «Русская мысль», «Утро России»…
Особую известность Л.Львов снискал как интервьюер, регулярно печатая беседы с министрами, общественными деятелями, членами Государственного совета и Государственной Думы. Это позволило ему сблизиться с самыми высокими правительственными и партийными чинами. Каждый раз, когда очередной министр занимал свое кресло или покидал его, на страницах газет появлялись статьи Льва Моисеевича, содержащие порой предельно беспощадные характеристики. Во время первой мировой войны царское правительство устроило настоящую «министерскую чехарду», и это давало бойкому журналисту богатый материал для своих хлестких статей.
Получая информацию из первых рук, Л.Львов самым первым узнавал о готовящихся увольнениях и назначениях. Поэтому его статьи всегда ждали и читали с большим интересом. Он был невероятно настойчив в добывании сенсационных материалов и, как настоящий репортер, весьма пронырлив.
Широкий спектр способов получения информации, которыми пользовался Л.Львов, нередко включал подкуп, а то и шантаж. Он умел быть полезным многим сановникам. Давая им нужную информацию, он за это никогда не брал денег, которые ему неоднократно предлагали. С ним «расплачивались» сведениями, так необходимыми Л.Львову для очередных сенсационных публикаций.
Высокопоставленные чиновники очень боялись часто совершавшихся покушений, жертвами которых стали Столыпин, Плеве и другие столпы царской бюрократии. Л.Львов, обладая связями не только в политических, но и криминальных кругах, всегда знал о готовящихся акциях и «продавал» эту информацию кому следует. И потому он всегда был в центре всех событий, владел обширнейшей информацией о жизни и деятельности высших чинов.
Откровенные статьи Л.Львова, мягко говоря, раздражали власть предержащих. Однажды он опубликовал статью «Тактика морского министра», в которой приводил данные проверки этого ведомства государственным контролером – информацию весьма и весьма секретную. Последовала реакция: «Его Императорское Величество высочайше обратился к председателю Совета министров с рескриптом, в котором указывал на совершенную нетерпимость подобных разглашений в печати правительственных документов».
Министр внутренних дел приказал провести «расследование всех путей и способов, коими… сотрудник газеты «Речь» Л.Львов (Л.М.Клячко) добывает себе материал для газетных статей из правительственных источников». Было дано распоряжение о «недопущении его в центральные учреждения за получением сведений для печати», а также «установить самое тщательное и совершенно негласное наблюдение за его сношениями и о результатах наблюдений ежедневно сообщать Департаменту полиции».
Но это ни в коей мере не укротило репортерского пыла Львова. Он продолжал добывать и публиковать чрезвычайно важную информацию. Однажды он дал в газету сведения о секретнейшем совещании двух императоров Николая II и Вельгельма II, прошедшем в финских шхерах на борту императорской яхты «Штандарт». Как он пробрался на яхту - не ведомо было никому.
Известный в то время журналист Ю.И.Гессен (не очень-то жаловавший Львова-Клячко) писал, что он «бравировал сверхъестественной пронырливостью и смутить его ничем было невозможно». Почти ежедневно он приезжал в редакцию той или иной газеты и «разгружал свой информационный багаж, содержащий тщательно проверенные и очень важные политические сведения». Неудивительно, что Львова называли «королем русских журналистов-репортеров».
Л. Львов являлся одним из учредителей «Петроградского общества журналистов, председателем «Комитета журналистов при Государственном совете», а после Февральской революции - одним из учредителей Комитета журналистов при Временном правительстве.
Надо отметить, что многие пользовались его близостью к высокопоставленным бюрократам. Корней Иванович Чуковский вспоминал: «так как по своей должности он часто интервьюировал министров да и видел их ежедневно, к нему всякий раз обращались десятки людей, чтобы он похлопотал о них. И он никогда не отказывал… Я дважды ночевал у него и был свидетелем того как его квартиру с утра осаждают всякие «обремененные трудящиеся» - и он каждый день от 9 до 11 принимал их всех, - и брался хлопотать обо всех. Причем был бескорыстен».
После революции, в 1920 году были арестованы многие видные интеллигенты, в том числе и Львов, как журналист, до революции сотрудничавший в кадетских средствах информации. Его включили в список тех, кто подлежал расстрелу. Жена Льва Моисеевича Цецилия Григорьевна бросилась к Алексею Максимовичу Горькому, умоляя помочь. Горький хорошо знал Львова и ценил его, как талантливого журналиста. И Горький помог. В последнюю минуту Львова вычеркнули из расстрельного списка и даже освободили.
Революция прервала журналистскую деятельность Львова. Большой оптимист и жизнелюб он не только никогда не падал духом, не унывал и не роптал, но и вселял бодрость в других. За это его уважали и искренне любили.
Первоначально Львов собирался издавать произведения еврейских писателей – «Библиотеку еврейских мемуаров» - именно под этот проект дал ссуду его брат, имевший во время нэпа свое дело. Но это был период ломки, период становления, период таких глубинных преобразований, что массам было не до мемуаров, книги сбыта не имели. Очередным этапом в деятельности Львова стало основание в Петрограде первого в стране частного издательства детской литературы «Радуга».
К.И.Чуковский, как он сам говорил, «попал в пасть ко Льву» по счастливой случайности. В начале 20-х годов был страшный голод, надо было кормить семью, и он пошел к Львову в «поденщики». Как-то, будучи у Львова в гостях, он прочитал «Мойдодыр» и «Тараканище». Лев Моисеевич был просто в восторге. Вскоре оба произведения вышли в свет огромным по тому времени тиражом – 7 000 экземпляров. И тогда Чуковский привел к Львову Самуила Маршака. И мир маленьких читателей познакомился с такими шедеврами детской литературы, как «Пожар», «Книжка про книжку», «Вчера и сегодня»…
За время своего существования издательство выпустило около 400 книг для детей. Здесь печатались произведения В. Бианки, Е.Шварца, В.Инбер, А.Барто. Книги прекрасно иллюстрировались М.В.Добужинским, Б.М. Кустодиевым, К.С. Петровым – Водкиным. В 1925 году на Всемирной художественно-декоративной выставке в Париже издательству «Радуга» была присуждена медаль за оформление книг.
В 1930-м году закончился нэп. Закончилось и частное предпринимательство. Это был конец «Радуги». Распался замечательный творческий коллектив. Официально издательство «Радуга» было закрыто по распоряжению Народного комиссариата просвещения, «как аполитичное и далекое от современности».
Этот необыкновенно деятельный, неугомонный человек оказался не у дел. Тогда он начал писать мемуары. Были изданы две небольшие книги: «За кулисами старого режима» и «Повести прошлого», материалом для которых послужили его воспоминания и многочисленные статьи. Эти книжки никогда не переиздавались и быстро стали библиографической редкостью. Да и сам известнейший в свое время репортер, журналист и издатель оказался почти забытым. Одна из дочерей Льва Моисеевича – Адель, написала небольшую книгу воспоминаний «Записки из жизни простой смертной», но об отце в ней практически ничего нет.
Скончался Лев Моисеевич Львов (Клячко) в 1933 году, не дожив несколько месяцев до своего шестидесятилетия.
Вот так случайно с давних пор сохранившаяся книжка познакомила меня с судьбой интересного человека.
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #8(177)август2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=177
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer8/Gluhovsky1.php
