Памяти Бел Кауфман (1911 – 2014)
Осталась позади последняя ступень очень долгой жизни Бел Кауфман, учительницы английского языка и литературы, проработавшей тридцать лет в школах Нью-Йорка, автора бестселлера «Вверх по лестнице, ведущей вниз», романа «Любовь и всё прочее», многочисленных рассказов и эссе. Год назад в интервью из серии «Разговоры с ньюйоркцами о времени», размещённом на Youtube, она размышляла: «Секрет того, что я дожила до ста двух лет... Он в питании? В упражнениях? Всё дело в удаче, просто удаче». Только ли в удаче секрет её творческого и жизненного долголетия?
Конечно, счастливый случай, этот непременный компонент любого творчества, сыграл значительную роль в её судьбе. Во-первых, она удачно родилась. Бел Кауфман – внучка основоположника современной художественной литературы на идише Шолом-Алейхема, создавшего знаменитый цикл рассказов о Тевье-молочнике, по мотивам которого были поставлены бродвейский мюзикл «Скрипач на крыше» и ленкомовский спектакль «Поминальная молитва». Её знаменитый дед, переписывавшийся с Толстым, Чеховым и Горьким, говорил ей, когда они гуляли вместе: «Чем ты крепче держишь мою руку, тем лучше я пишу». А когда он жил в Нью-Йорке, в Одессу четырёхлетней Белле пришло письмо: «Дорогая Беллочка, я пишу это письмо, чтобы ты поскорее выросла и научилась грамоте, чтобы писать мне письма. Чтобы быстрее вырасти, нужно пить молоко, кушать суп и овощи и меньше есть конфеты. Поклон твоим куклам». Кауфман часто говорила, что выросла и научилась писать (имея в виду свои рассказы и книги), как бы выполняя завет Шолом-Алейхема. Память о нём она бережно хранила. Например, она основала фонд его имени и выступала с лекциями о его творчестве перед огромными аудиториями.
Во второй раз Бел Кауфман повезло, когда её семья сумела эмигрировать в Америку. В революционной Одессе царил голод, Белла стояла в очередях за гороховым хлебом, а во дворе их дома лежал труп мужчины. В «День мирного восстания» солдаты отбирали у граждан излишки вещей и продовольствия, обыскивая дома в округе, и они застрелили какого-то человека, скрывавшегося от преследования. В первый день с него сняли сапоги, потом – куртку, а на третий – штаны. Семье Койфманов грозила не меньшая опасность, как из-за их национальной принадлежности, так и из-за их «буржуйского» статуса: у них был сравнительно большой дом со слугами и имущественными «излишками». Как-то раз Белла была на улице с младшим братом, который лежал в коляске, и к ним подошли две женщины. Они сунули младенца Белле, увезли коляску, бросив напоследок: «У нас тоже дети». С эмиграцией из Советского Союза их семье помог своим авторитетом Шолом-Алейхем, хотя к тому времени он уже умер. Когда мать Беллы нашла возможность попасть на приём в Москве к наркому просвещения Луначарскому, она сказала ему: «Я дочь Шолом-Алейхема. Я хочу навестить свою маму, вдову Шолом-Алейхема в Нью-Йорке. С мужем, моей дочкой и моим маленьким сыном». Луначарский выделил им вагон до Риги, а из Риги они добрались до Нью-Йорка на пароходе.
В-третьих, Бел Кауфман повезло с учителями в Америке, куда она приехала, не зная практически ни слова по-английски. Они проявили большое терпение и деликатность, особенно учитывая, что остальные ученики в классе были значительно младше Беллы. Возможно, это и определило её желание преподавать в школе, усилило любовь к литературе.
В-четвёртых, вслед за серией неудачных попыток стать школьным учителем (после окончания Хантер-колледжа и Колумбийского университета) ей снова повезло: маститая поэтесса Эдна Миллей ответила на письмо Кауфман, подтвердив правильность её интерпретации одного из своих стихотворений: комиссия придралась к толкованию Кауфман, и только ответ на письмо позволил Белле получить должность учителя.
Наконец, одна из самых больших удач в её жизни случилась, когда редактор издательства Prentice Hall Глэдис Джастин Карр разглядела будущую книгу в трёхстраничном рассказе Кауфман под названием «Из мусорной корзины учительницы» и предложила ей большой аванс. Это был трудный период в её жизни: она недавно развелась, дети разъехались по городам, денег не хватало, а её мать умирала в больнице. Аванс быстро разошёлся на оплату счетов, и Кауфман, которая до этого писала только рассказы, волей-неволей пришлось осваивать крупную художественную форму. Книга «Вверх по лестнице, ведущей вниз» получилась смешная и в то же время серьёзная: она о бюрократии в школе, о необходимости заполнять бесчисленные бланки, о глупости администрации, о неустроенности учеников из разных социальных слоёв, об одиночестве.
Судьба проявляла к ней благосклонность ещё не раз: её дети стали успешными специалистами в своих областях науки и искусства, она была счастлива во втором браке с мужем-марксистом. И не удача ли, что она дожила до эры электронных книг, в виде которых она недавно опубликовала свои рассказы и эссе, появлявшиеся в разнообразных (часто недоступных для современного электронно-искушённого читателя) журналах.
Но вернёмся к изначальному вопросу. Вероятно, на пути Бел Кауфман было почти столько же неудач, сколько удач: голод, неблагоприятные политические события, провалы на учительских экзаменах из-за русского акцента, который пришлось исправлять на курсах, школьная бюрократия, развод, безденежье… Мораль всей её жизни – до удачи нужно дожить. Подниматься вверх по лестнице, ведущей вниз, ей помогал специфический юмор, унаследованный от Шолом-Алейхема как художественный приём и как образ жизни: умение посмеяться над своим положением и над самой собой. В её творчестве и жизни очевидны оптимизм, умение приспособиться к обстоятельствам, примириться с ними и подняться над ними, интерес ко всему новому, способность находить радость и дарить её – чего стоят её огромные эпатажные солнечные очки в разноцветной оправе, пристрастие к танцам в сто лет, преподавание еврейского юмора в Хантер-колледже в том же возрасте и её бесконечные анекдоты. Например, такой. Слепой старик носит оправу очков без стёкол. Его спрашивают: «Зачем тебе очки, тем более без стёкол?» Он отвечает: «Это лучше, чем ничего». Тема «лучше, чем ничего» часто возникает в рассказах Бел Кауфман, посвящённых семейной жизни, в которых герои, искушаемые мыслью об идеальных (и поэтому нереальных) отношениях, могут потерять то, что они имеют, но не ценят.
Удачная комбинация генов, обожаемый ей виски – это лучше, чем ничего. Но творческое, да и биологическое, долголетие Бел Кауфман было бы невозможно без других антиоксидантов – оптимизма и смеха, противодействующих слезам. Выступая в колледже Ионы несколько лет назад, она сказала: «Вы смеётесь. Это очень хороший звук, звук выживания». Спасибо Вам, Белла Михайловна, за Ваши уроки.
Дмитрий Геннадиевич Шаталов. Родился в Липецке, учился в Воронеже и Оксфорде. Стихотворения и поэтические переводы английских и американских поэтов вошли в альманахи «Связь времён» (Калифорния) и «Побережье» (Филадельфия). Переводы стихотворений А. С. Хомякова на английский. Интервью с британскими и американскими переводчиками выходят в журнале «Мосты» (Москва: Валент).
