Но оглянулся я на все дела свои, что сделали руки мои, и на труды, что я совершил, и вот всё суета и погоня за ветром… Коэлет 2:11 Трещит светильника огонь. Летучими мышами тени Беззвучно кружат над постелью, По стенам пляшут. Замер дом. Ночная птица за окном Поёт протяжно и устало. Но, поглощённый тишиной, Звук пропадает в тьме ночной, Как тают снежные кристаллы Под первым солнечным лучом. И снова мысли ни о чём И обо всём мне душу гложут, Текут прозрачным ручейком, Струятся сквозняком по коже. Плывут химерные виденья Песков, камней, сухих долин, Полей, садов – мои владенья. Здесь на земле я господин. Дворец шумит при свете дня Толпой восторженной, крикливой, Дарами щедрыми звеня, Речам внимая терпеливо. Но гаснет жаркое светило, И оставляют все меня. Тяжёлый груз моих печалей Мне до утра не даст уснуть. Я завершаю долгий путь. Под солнцем всё начать сначала Никто не волен. Властелин, Вершитель судеб человечьих – При лунном свете я один. Проходит всё. Ничто не вечно. Смешная царская судьба: Взвалив ярмо забот на плечи, Чем я счастливее раба? И я был молод, смел, силён, Любил пиры и песнопенья. Ко мне средь шумного веселья Хвала неслась со всех сторон, Что не по возрасту умён. Постиг я мудрости уроки, Мир возлюбил, презрел войну И не был злобным и жестоким, Но укреплял, как мог, страну И мелкие прощал пороки Двору и дому своему. А женщины – их было много: Нежны, милы и хороши. Они прошли моей дорогой, Не опалив моей души. Душа осталась недотрогой, Всё той же девственницей строгой. И понял я в тиши ночной Под шорох хриплого дыханья, Что все мы поздно или рано Уйдём дорогою одной Помимо нашего желанья. Венец терновый мрачных дум Не даст вздремнуть на мягком ложе. Кто честь и славу приумножит? В чьи руки земли попадут? Кто, избежав сражений, сможет Не принести в страну беду? А если он – наследник мой Во зле и глупости утонет, Львам иудейским спину сломит? Весь труд мой станет суетой, За ветром тщетною погоней. В суетных днях моё лицо Увяло, как цветок без влаги. На лбу, вдоль щёк – морщин овраги. А на руке моей – кольцо, Где старца мудрого резец На все сомненья дал советы: У всех начал один конец. Проходит всё. Пройдёт и это. Стал ясен мне простой секрет: Премудрость, глупость – всё едино. Зачем я столько трудных лет Творил, старался? Ради сына? Детей – без счёта. Сына нет! А ветер с севера идёт, Потом, кружась, несётся к югу. И наша жизнь летит по кругу: Вчера, сегодня, через год. Утраты, скорбь и огорченья – Повторит всё времён теченье. Всё – суета, водоворот. И всё, что будет, было где-то. А за зимою снова лето Откроет новым будням счёт. Обломки храмовых колон Среди разрушенных мгновений Торчат, засыпаны песком, Укрыты пеплом. Но потом Свершится смена поколений. Иной язык. Другие люди. И новый храм. И новый дом. Потомки предков позабудут. Пустых мечтаний не остудит Былых ошибок трезвый глас. Но, к сожаленью, всё, что будет, Уже свершалось много раз. Покой душевный не найти. За летом вслед наступит осень. И нет ответов на вопросы, И нам неведомы пути, По коим суждено идти. Но всё равно Всевышний спросит За каждый шаг, за каждый день, За нашу глупость, ложь и лень. Расколет время мой кувшин, Шнурок серебряный порвётся. И я увижу дно колодца Взамен сияющих вершин. И золотая чаша вдруг Со звоном выпадет из рук. Я соберусь в последний путь, Как все живущие, земные. Но только капли дождевые На очи мёртвые падут. Вот жизни хрупкая ладья Уйдёт с последнего причала В холодный мир небытия, Где нет конца и нет начала, Где только Вечность, Бог и я… Редакция благодарит Изабеллу Победину за помощь в техническом редактировании статьи. Напечатано в альманахе «Еврейская старина» #3(82) 2014 berkovich-zametki.com/Starina0.php?srce=82 Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Starina/Nomer3/Felikson1.php
