Политика последних лет заключается в одном – в желании отсрочить приход фашизма. Социалистический проект отменили, демократический провалился, никаких препятствий для наступления фашизма не осталось. Фашизм пытались локализовать – объявляли его наступление то в Ираке, то в Ливии, то на Украине. Дело не в том, какой из держав что именно на руку – все, так или иначе, делали вид, что существует точка, где появился фашизм и там с ним надо бороться.
Но фашизм наступил везде. Неприятно произносить, знание можно скрывать. Предотвратить фашизм не смогли. Фашизм пришел проверенной дорогой, так случалось не раз. Фашизм приходит на плечах либерализма, по причине алчности и компрадорства спровоцированный безответственным рынком. Неверно думать, что либерализм – оппозиция фашизму. Либерализм – это ступень к фашизму, точно так же как демократия – ступень к олигархии, а олигархия – ступень к автократии. В том момент, когда демократию поставили в зависимость от рынка, дальнейшее было предрешено. Демократия живет взаимными обязательствами и ограничениями, то есть социальным договором.
Рынок живет без границ и только победами, не щадя никого. Когда возник гибрид «демократический глобальный рынок», принцип демократического общественного договора умер. Появился класс олигархов, стоящих вне общества; неолиберализм превратился в колониализм (вспомните: в девятнадцатом веке либералы были антиколониалистами); население унизили и ограбили – объяснили грабеж демократическими принципами. Отныне обман и грабеж связали с демократией, а отказаться от рынка, как символа прогресса, доказать автономность от рынка демократия не смогла.
Превращение олигархата в автократию произошло закономерно – не раз описывалось в античной литературе: безудержным воровством народ подготовили к тиранической справедливости. Дальнейшее развивалось по известному в истории сценарию. Управлять массами отныне будет голос крови. Собственно, национализм есть последняя скрепа разобщенного, раздавленного рынком народа.
Первый постулат фашизма – это национальная гордость. Национальная идентичность это то, что рынок оставляет народу, то, что либерализм и колониализм не в силах отобрать. И национализм просыпается повсеместно, ставя равенство между собой и справедливостью.
Требуется заплатить по счетам всем интернациональным доктринам, которые одурачили страну. Национализм – идеология, к которой прибегают, разочаровавшись в прочих. Сначала национальную идеологию именуют патриотизмом. Граница между итальянским карбонарием, восстающим против Наполеона, и чернорубашечником Муссолини – крайне условна. Эту границу пересекают по много раз в день: всякий чернорубашечник видит себя карбонарием, а всякий карбонарий, создав империю, становится чернорубашечником.
Второй постулат фашизма – единение народа с государством. Вслед за народной идеологией – национализмом, приходит понимание того, что народную идеологию следует защитить от внешнего врага. Отныне, не соглашаясь с политикой государства, ты будешь не согласен с народом, со всей нацией. Отныне государство – не аппарат чиновников, следящих за законом, но лидер народного сознания.
Те, кто выступят против чиновного решения, станут пятой колонной и врагами самого народа. Единение воли миллионов людей с волей правителя – естественно: нация противостоит миру, нация это военный лагерь, следует жить и в мирное время как на войне.
Третий постулат фашизма – традиция. Апеллировать будут только к былому величию. Фашизм – это всегда ретроспективная программа. Фашизм – это ретро-империя. Ничего нового фашизм не изобретает, пафос фашизма в отмене прогресса. Так называемая «консервативная революция» готовилась в мире давно. Либерализм помогал ей всеми силами, растлевая население, нищетой и бесправием готовя оправдание для консервативной революции. Похоже, что сегодня консервативная революция победила повсеместно.
Четвертый постулат фашизма – неравенство. Фашистские государства – это армии, неравенство им свойственно, но армейское неравенство фашизм получает уже готовым – от рынка. Само неравенство создал не фашизм. Неравенство уже было создано олигархией и рыночной демократией. То, демократическое неравенство, декорировали гражданскими свободами – его якобы можно было преодолеть. В реальности, бабка из Жулебина имела прав на жизнь не больше мухи, а гипотетические возможности сравняться с менеджером Газпрома в привилегиях, равнялись нулю. Но говорилось, что от голоса бабки зависит будущее, в том числе и Газпрома. Демократическая пропаганда более не действует. Но демократическое неравенство не отменят. Это неравенство просто закрепят конституционно, сделают легитимным и государственно оправданным.
Повсеместно в той или иной форме произойдет отмена Юрьева дня и остальных, пусть бумажных, но привилегий. Фашизм – это конституционное неравенство, воплощается в твердой имперской иерархии.
Пятый постулат фашизма – его тотальность. Фашизм придет повсеместно; чистых стран не останется. Современная борьба российского государства с украинским национализмом или неолибералов с русским авторитаризмом на стороне авторитаризма американского – не только нелепа, но не соответствует задаче времени. Бороться следует с болезнью, а не с больным. Впрочем, эпохе фашизма всегда свойственно обнаруживать болезнь в соседе. Ошибочно предполагать, будто консервативная революция (реакция на долгую ложь либерализма) победит в одной отдельно взятой стране.
Уже однажды так произошло – обвально и повсеместно пришел фашизм, на наших глазах этот массовый приход фашистской идеологии повторяется. США, Франция, Венгрия, Греция, Украина, Россия, – каждая из стран разрабатывает свой инвариант фашизма, точь-в-точь как это и было прежде. Однородного фашизма нет в истории. Поскольку фашизм это ретро-идеология, он опирается на традиции и культурные мифы своей страны, использует национальные ресурсы.
Германский фашизм не был похож на итальянский или испанский; нет буквального сходства и сегодня. Но модель – общая. Многовариантным фашизм будет и сегодня.
Шестой постулат фашизма – язычество. Язычество не обязательно означает отмену отеческой религии; но это означает модификацию христианской религии, приспособление таковой под потребности почвенного сознания. Когда исчезают социальные идеологии – коммунистическая, демократическая, рыночная – то их замещает идеология, так сказать, первичного характера. Требуется сохранить деление на чистых и нечистых, черно-белую картину мира. Эту работу вместо устаревших идеологий выполняет языческая вера6 возведенная в ранг научной дисциплины – геополитика. Вера фашистов ХХ века в геополитику воплотилась в изучении трудов Маккиндера и Хаусхофера; сегодняшние издания геополитики совершенно такого же качества.
Мир оказался в том самом пункте, где он был в тридцатые годы. Но надежд меньше. Демократия дискредитирована рынком. Принципы либеральной демократии трудно противопоставить фашизму, потому что именно либеральная демократия сегодняшний фашизм и подготовила. Когда беглый олигарх собирает оппозицию автократии – это лишь усугубляет социальный парадокс. Социализм уничтожен.
Оппозиция фашизму, представленная коммунистическим интернационалом, уже невозможна, не только потому, что Сталин уничтожил Коминтерн (Коминтерн собрался впоследствии собственными силами), но потому что принципы «человек человеку друг, товарищ и брат» и «пролетарии всех стран, соединяйтесь» – уничтожены либерально-демократической идеологией.
Противопоставить фашизму их нельзя. Гуманистического искусства более нет. Образное, гуманистическое искусство было сознательно уничтожено западной цивилизацией в ходе либерально-рыночных реформ, его заменили гламурным авангардом. Религия не занимает в сознании современного европейского человека не только главного, но вообще никакого места. Борьба за права вытеснила всякие представления о долге, в том числе нравственном долге. Фашизм прошлого века был побежден союзом демократии, социализма, гуманистического искусства и религии. Все компоненты этой победы были сознательно уничтожены. Противопоставить фашизму сегодня нечего.
