Олег написал тысячи писем. Ни одно из них не было случайным, ни одно не было отпиской. В формате журнала невозможно представить даже очень избранное. Ниже приведены лишь несколько писем, связанных с редакторской работой.
Я начну с нескольких писем, демонстрирующих редакторский подход Олега к проекту в то время, когда журнал уже устаканился, а мы, его редакторы, уже приобрели какой-то опыт. Эти подробности кажутся техническими, но по ним видно, как гибко было отношение Олега к проекту. Направление легко менялось технически (скажем, принятие решений о бумажной vs. сетевой версии – туда-сюда), но суть его оставалась именно такой, какой Олег её видел в самом начале.
А. Лапину
2009
Существующий проект «Стосвет» является порталом, то есть множеством сайтов, объединённых идеей. Там есть и Ваш сайт («Союз “И”»), и Ваши публикации (журнал «Стосвет»). Четыре номера журнала вышли на бумаге (с 7-го по 10-й)[1]. По-видимому, на бумаге мы больше выходить не будем: журнал не раскупается. Что до портала, то он посещается активно. Мы думаем, идея периодического журнала устарела. Время с его периодикой изменилось и изменяется. Поэтому на экране компьютера будет один номер журнала с постепенно и постоянно изменяющимся содержанием.
Олег.
Игорю Фролову
18 июня 2009
Этот номер – последний в череде отдельных выпусков «Стосвета». Изменилось само отношение к периодике с её переменными. Идея периодического литературного издания не вполне отвечает нашему пониманию литературного процесса во времени. На сайте журнала, помимо архива, будет размещена книжка (не номер) журнала. Лучшие материалы, в том числе опубликованные ранее, будут открыты для чтения, постепенно уступая место новым и уходя в архив. Отказ от традиционной журнальной периодики для нас, по всей видимости, неизбежен. Это – наша попытка вернуться к человеку, неподвижному по отношению ко времени («Идут за днями дни, и каждый день уносит частицу бытия»), к человеку, вымываемому встречным течением времени, обращённому ко времени лицом. Частица бытия уносится этим течением, всё более оголяя душевную доминанту, слово, силу духа, с которыми пушкинский человек противостоит бесчестью нравственной гибели, её мародёрству. В опоре на мужество этого противостояния он ясен и непротиворечив. Современный его наследник всё глубже этому противостоянию закрыт, им не прояснён, всё с большей готовностью воспроизводит среду, где сущностным ценностям отводится неопределённая роль тормозящего фактора, оппонирующего успеху. Правда его драмы – в отказе от них и в связанном с этим отказом непокое. Это состояние непокоя сакрализовано современной моралью в обоснование необходимости перемен (необходимости смены перемен), а человек непокоя назван динамичным человеком. С обоснованием этой необходимости человек (а значит, его литература) есть попытка обживания хаоса. Внутренняя готовность соответствовать изменяющимся обстоятельствам обращает человека лицом туда, где бытие его исчерпывается событиями этого подчинения. Новая концепция журнала, как и подход к публикациям, должны реализоваться в противостоянии этой реальности. Есть ещё одна важная для нас составляющая обновления журнала. Это – публикации англоязычных авторов. 12-й номер полностью будет посвящён публикациям на английском языке, и в дальнейшем его материалы будут обновляться не номерами, а по мере внутренней необходимости, как и русская версия «Сторон».
Игорю Фролову
3 января 2010
Дорогой Игорь, поздравляем с Новым годом! Пишем «поздравляем», хотя, похоже, никаких людских заслуг тут не наблюдается, если не считать, конечно, радости каждому новому дню, о которой Вы написали. Но люди часто единодушны в том, в чём простодушны.
Два писателя, мы придумали на свою голову журнал, теперь ещё и английскую его версию, первый номер которой выпустим к концу января. Причём авторы – именно английские и американские писатели и переводчики. Естественно, английская версия ориентирована на русскую культуру. Большая и сложная тема Шаламова, Цветаевско-Ахматовская, работы по Пушкину, прекрасные разработки по теории перевода и т. д. Похоже, этот номер привлечёт к себе серьёзное внимание и интерес англо-американских читателей, университетов и пр. Если не ошибаемся, «Стороны» – единственный двуязычный литературный журнал такого масштаба.
Счастья Вам, а если его на свете нет, то покоя и воли. Вдохновения, радости.
И крепкого здоровья.
Ваши Ира и Олег.
Мы вечно ломали голову: где взять деньги на журнал. И тут по Интернету мне пришла информация о некой возможности финансирования журнала. Я переслала её Олегу, и вот его ответ, очень характерный (причём мы уже живём в одной квартире, но я, видимо, на работе).
Ирочка, наши проекты – журнал, издательство – весь портал творческих сайтов. На двух языках, в двух, просто говоря, культурных нишах. Никто не финансирует, даже друг < > слушать не захотел. Может, найдётся американский финансист?
Журнал «Бельские Просторы», где Игорь Фролов – техредактор, финансируется и издаётся правительством Башкирии (Башкортостана).
Что же нам, получается, кроме американских грантов, некуда? И/или в росс. посольство?
Российские писательские премии – строго по разнарядке. Распределено – всё. Даже вход в ЖЗ закрыт. Интересно, возьмут ли туда БП Фролова, пересилит ли башкирское правительство московского ломового.
Нижеуказанный freelance – для вузовских выпускников, конечно. Идти туда нам бессмысленно, если не преступно.
Вся эта деятельность – журнала, основанного исключительно на энтузиазме, – предполагает массу комического. Вот ответ на присланное нам резюме с предложением взять в штат редколлегии, на удивление серьёзный, несмотря на уморительность ситуации. Впрочем. В таких случаях за дело принимался некто Всеволод Ермолаев.
18 января 2010
Уважаемая Светлана, спасибо за предложение!
Мы находимся в США, где и выпускаем журнал. В редакции никто не получает
зарплату.
Хотите – присоединяйтесь :)
Всего Вам доброго!
Всеволод Ермолаев.
Завотделом корреспонденции «Сторон света».
Олег был таким замечательным редактором в первую очередь потому, что был замечательным читателем – вдумчивым, искренне заинтересованным и щедрым. Не скрывавшим своего восхищения, если таковое возникало. Никогда не говорившим с авторами отеческим редакторским баском. Ниже его ответ на присланый в тот день рассказ уже печатавшейся у нас к тому времени Ирины (Ляли) Нисиной, прозаика из Австралии – он поразил нас обоих.
28 марта 2010
Дорогая Ляля, должен с восхищением сказать, что Вы выросли в превосходного, убедительного, большого писателя, и я Ваш читатель. Рассказ «Ветка мимозы» мы с удовольствием опубликуем. Сначала в сети, а потом, когда наберётся русский номер, и на бумаге.
Всего самого доброго.
Ваш Олег.
А это письмо совсем другого толка – но по сути такое же искреннее и щедрое, несмотря на официальный формат. Двухтомник автора «Сторон света» (а ныне и члена редколлегии) Валерия Хазина вошёл в лонг-лист литературной премии «НОС») 2010 года. И вот информационное агентство «Ньюс-НН.ру» (Новости Нижнего Новгорода) обратилось к Олегу в просьбой прокомментировать:
1. Творчество Валерия Хазина.
2. Факт включения книги в список претендентов на премию.
Ниже ответ Олега.
HA: О. Вульфу запрос на комментарий от ИА Ньюс-НН
Здравствуйте, «Ньюс-НН.ру».
У вас опечатка в написании моей фамилии. Правильно – Вулф.
1. В.Б. Хазин – не просто прозаик, а именно писатель в классическом понимании слова. Композиция и язык его произведений обладают всеми признаками глубины и уникальности авторского дара. Повести и рассказы Валерия Хазина не просто читаются, им доверяешь и, более того, доверяешься. Есть понятие писательского блока (writer's block, так называемая боязнь чистого листа). Существует, однако, и блок читательский. Открытость, чуткость, смелость читателя – непременное условие, ключ, отворяющий перед ним двери во всё великолепное многоголосие литературного пространства, созданного Валерием Хазиным.
2. Вышедшие в издательстве «Литера» двухтомником «Труба» и Глоссарий к тексту, именуемому «Труба», а также «Девять вечеров и ещё один вечер» (повесть «Каталоги телефона», рассказы и эссе) Валерия Хазина – безусловно, выдающееся событие в современной русской литературной реальности. Не «знаковое» – а именно выдающееся, поскольку книга эта уже стоит на литературкой полке национальной российской культуры. Я уверен, что эта многослойная, многоуровневая проза во всём своём интеллектуальном, ассоциативном богатстве может быть оценена по существу многими поколениями исследователей, читателей и учеников.
С уважением,
Олег Вулф, поэт, главный редактор литературного журнала «Стороны света» (Нью-Йорк).
Впрочем, негативных ответов Олегу приходилось писать порядочно. Мы довольно быстро поняли, что стать редактором журнала значит научиться говорить «нет». Литераторы – народ обидчивый до крайности. Мы стали быстро обрастать недоброжелателями, часто об этом даже не подозревая. Но Олег всегда отвечал, иногда, на мой взгляд, даже излишне подробно. Он был честный редактор, редактор-трудяга. Много ли сейчас таких?
Вот фрагмент негативного ответа нашему коллеге по журналу Роберту Чандлеру по поводу конкретной, рекомендованной им стихотворной подборки и связанного с этим вопроса о конкурсе «Пушкин в Британии». Привожу его в английском оригинале, ничего не меняя:
a) <The > “Russian poets living abroad”<category> is a false and, given today’s realities, hypocritical term. After all, Russian poets are not divided into such categories anymore, regardless of the exact location of their physical bodies – just like Paul Bowles (who lived in Tangier) or Hemingway (in Cuba or Paris) were not perceived as “American writers living abroad,” and one can’t imagine a contest category created for them based on their travels.
b) There exists an imperial isolationism inherited from the USSR years (as well as from the Russian empire) and a certain claustrophobia stemming from this isolationism. The contest is called Pushkin in Britain for a reason: after all, Pushkin himself wouldn’t be able to travel this far.
It is for these particular reasons (at least), that neither Irina, nor I have ever partaken in contests of this kind, with one exception for Irina winning the First prize in the Russian America contest back in 2001 (although because of the September 11 events she ended up never receiving the money awarded).
As for the poet herself, in my humble opinion, the texts are rather second-handish; they present the reader with the usual mixture of Brodsky and the Russian post-modernism of 1980-90s – the mixture so familiar to us Russian editors. The problem with such poetry is that its essence and method prevent the author from the risky revealing of the core of her <poetic> personality – which is, to me, a must for any real poetic text. The risk I am referring to is based on the fact that revealing of the poetic persona behind a poem would have destroyed the poetic texture and substance.
We are both back from our trips to Russia and are so happy to be at home and back to work – and first of all, on finishing #12.
Warmly –
Oleg.
Для Олега самое главное и интересное – разговор по сути, в том числе – и, может быть, именно в первую очередь – разговор эпистолярный. Ему ужасно нравилось моё словцо (а я и не подозревала, что я часто его произношу – пока он мне об этом не сказал): сущностный. Ему нравилось и слово, и то, что за ним стоит. Он с удовольствием его проговаривал.
Ниже очень характерное коротенькое письмо, одновременно рабочее и дружеское.
3 сентября 2010
Славе Полищуку
Слава, спасибо, это яркий, сущностный текст, Ира тоже заинтересовалась и может присоединиться к разговору.
Я думаю, этот текст можно дать как вводный, в самом начале, а потом разговор пойдёт своим чередом.
Кстати, неожиданная новость: русская редакция радио Свобода в Лондоне сделала передачу-интервью с Робертом Чандлером о нашем англоязычном номере:
http://www.svobodanews.ru/content/article/2146599.html
Впрочем, иногда нужно было всё же встретиться. Олег тяжело переживал невозможность прямого разговора, даже если она была связана с объективными невозможностями современного человека. В письме к А. Грицману он написал как-то: «Здесь нужно тепло разговора, разворот темы». А речь всего-то шла о почти технических, издательских делах.
Вопреки распространённому мнению о затворничестве и даже некой кабинетности Олега, его взгляды на политические и социальные вопросы (в частности, на проблему американской пенитенциарной системы) были чрезвычайно определённы, а отношение горячим. Так же определённо было отношение к понятиям дружбы и чести. Приведу два характерных письма.
Первое – об Украине.
29 сентября 2010
Станиславу Минакову
Дорогой Станислав, спасибо за материал Елены Буевич, пересланный в редакцию!
Он уже опубликован на сайте russkie.org, а также информационным агентством Юга России «Наша держава» (monarchism.org). Мне кажется излишней публикация его ещё и в «Сторонах света». Эмоциональный подъём авторского голоса, полагаю, находит отклик как в Малороссии, так и в России и повсюду, где падение русского языка есть трагедия. И всё-таки я никак не переживаю о судьбах Филофеева «Третьего Рима» и прочей «Русской цивилизации», о которой не понаслышке знаю. Не будучи наслышан ни о Норвежской, ни об Американской цивилизациях, впрочем. Проблема выживания русского языка создана не украинскими политиками и галицийским сбродом, а русской народной массой, покорной и благодарной. Поэтому и статья об этом нужна другая. К счастью или к сожалению, цитируемые стихи, Ваши и Чичибабина, куда значительнее статейного текста.
С уважением,
Ваш Олег Вулф.
Второе – об Америке и о дружбе: ответ на просьбу нашего художника Сергея Самсонова переслать письмо бывшему нашему приятелю и члену редколлегии. Я заменила здесь имя этого человека на N.
13 мая 2011
Серёжа, мы с N. давно не разговариваем, по его инициативе, после того, как мы с Ирой поженились. Он интересный и тонкий человек, но не смог Ире простить, что она ради меня оставила мужа, а мне – что я до сих пор умею ходить, ибо лежание в канаве, по его мнению, подобает бедному «гениальному» поэту, тем более что получается: некому помогать. Нажарить, скажем так, виртуальной картошки. Но я к нему отношусь хорошо и, может быть, даже более. Он единственный, кто написал, прочитав бессарабские марки: «если у вас есть последние штаны, продайте их и купите эту книгу». Есть такой момент, N. ненавидит США и американцев, прекрасно зная при этом историю и язык (он работал учителем английского языка в одесской школе). А мы с Ирой к Америке относимся как к дому, со всеми его достоинствами и недостатками. Это наше отношение для него так ужасно, что он просто перестал с нами разговаривать. Так что переслать не смогу, прости, дружище.
И ещё одно, другому члену редколлегии – с разъяснением подзаголовка-слогана английской версии журнала Cardinal Points: «Dedicated to destalinization of the air».
2 июня 2011
Что до «десталинизации воздуха», то мне как отставному солдату отдельного батальона химической защиты это выражение, сформулированное Ирой, близко и понятно. Родственные слова – дегазация и дезактивация, то есть действия по обеззараживанию, очищению местности и воздушной среды, а в целом – общей среды обитания от последствий газовой атаки или ядерного удара. Боевые газы – иприт, люизит и пр., а также радиоактивное заражение местности делают огромные пространства среды обитания непригодными для жизни на многие годы, а то и на десятки и даже сотни лет. Существа, обитающие в этих средах, претерпевают генетические мутации, приобретают необычные для популяции признаки, которые могут закрепляться и приводить к вымиранию целых видов.
В случае сталинизации это – торжествующая низость, подлость, находящие выражение в крайнем презрении к проявлениям духовной жизни, душевной свободы, ко всему, что этой подлостью не является и ей противится. Унижение и уничтожение человеческого в человеке, прежде всего – естественного права на собственное достоинство, в более-менее привычных средах практикуется закрытыми институтами и системами, такими как пенитенциарная или низшая армейская среда, при полной вовлечённости институтских чинов, так называемых сержантов и старшин. Когда Ленин говорил, что и кухарка может управлять государством, имелось в виду именно это, а не унижение кухарки или государства. Ленин со всей серьёзностью заявил, что обычный, средних способностей человек способен на создание, подчинение и соподчинение иерархий, связанных общностью низших инстинктов, подручным набором лучших побуждений и потребностью выживания в социальном статусе. Именно эту идею и воплотил Сталин. Нация, государство, среда обитания, цивилизационное пространство приобрели ясные черты всеобъемлющей, тоталитарной системы, а общая нечистота побуждений, затхлость помыслов, моральное вырождение, сопутствующие торжествующему рабству, идеологически обоснованы и представляются благом и достоинством.
Ваш –
Олег.
На это корреспондент Олега ответил, что вопрос о Сталине устарел, что ныне следовало бы говорить о полной депутинизации.
Ответ Олега:
…Спасибо за «депутинизацию». Конечно, мыслящий человек не может не оценить всей пропасти путинизации, не говоря о том, что этот современный околополитический процесс – часть бездны, из которой Россия выбирается со времён усиления Московского княжества и серии предательств времён Ивана Калиты (если помните, калта, по-тюркски, карман), обрушивших выраженную новгородскую и, в какой-то степени, псковскую тенденцию, в том числе личностного развития. Историческое время – всегда ничто, и на некоем собирательном человеческом лице трудно что-либо прочесть. Как писал Пастернак по примерно тому же поводу, «скупили нас за леденцы». Это, разумеется, не только российская проблема, а вопрос мужества, открытости, человеческой истинности как таковой.
Сталинизация – всегда и везде, в той или иной степени, порядок вещей.
Если мы бросили вызов порядку вещей, мы идём до конца коридора. Стихотворение («тихотворение», как писал Бродский), рассказ, роман, журнал, перевод, даже, может быть, эта наша переписка.
В заключение приведу маленькое письмо «о языке» – теме для него чрезвычайно важной, ежедневной. Тексты Олега Вулфа, так или иначе связанные с подобными вопросами, будут достаточно полно представлены в готовящемся к изданию сборнике. Здесь приведём лишь его записку, написанную в ответ на такое же краткое послание Александра Вейцмана, в которой тот писал о впечатлении, произведённом на него «Бессарабскими марками», и о том, что ему интересно, как же эта проза «будет выглядеть в отражённом небе английского языка».
Спасибо, дорогой Саша! Вспомнил, как одна московская читательница написала (видимо, имея в виду мою эмиграцию), что это уже не их русский язык. На что Ира заметила, что их язык ЕЩЁ не этот.
Такая смешная вещь, люди, оказывается, мысленно переводят «Марки» на некий свой русский где-нибудь в Орехово-Борисово, где, как известно, много Борисов и мало орехов.
Жму руку.
Ваш Олег.
апрель 2011
Публикация и комментарии И. Машинской
[1] С тех пор на бумаге вышли №11 и №12 (vol.1, 2, 3), ставший(е) журналом Cardinal Points (Прим. И.М.).
