Читайте, деревья, стихи Гезиода...
Николай Заболоцкий
Виктор Фет. «Известное немногим», Новосибирск: Академическое издательство «Гео», 2013, 338 стр.
Писать стихи – одно из самых неблагодарных занятий на свете. Поэзия – это иной пласт бытия, куда веселые и грустные "очкарики" всех поколений, времен и народов стремились проникнуть в поисках утешения, забвения, свободы и любви – одним словом, счастья. Основная проблема состоит в том, чтобы не сравнивать то, что ты пишешь, с тем, что было написано до тебя, и не признаваться себе в том, что всё лучшее уже написано.
Стихи бывают мужские и женские, причем мужские стихи совсем не обязательно пишут мужчины, а женские – женщины. В женских стихах, как правило, в центре Вселенной находится автор, а в мужских – Вселенная. Это совершенно не означает, что мужчины не находят вдохновения в том, что принято называть емким словом «душа», а женщины – в суете и многообразии мира. Речь идет только о доминанте.
Писать рецензию на книгу стихов – еще более неблагодарное занятие. Ты погружаешься в мир, который является естественной средой обитания для другого, абсолютно незнакомого тебе человека, и пытаешься понять, что, как и почему. Если стихи хорошие, то этот мир зачастую становится более привлекательным, чем тот, который тебя окружает. Происходит это нечасто, но, наверное, так и должно быть.
Книга стихов Виктора Фета «Известное немногим» попала ко мне абсолютно случайно и, как многие незапланированные встречи, поразила. Во-первых, с такой фамилией – и "на свободе"! Во-вторых, мы родились почти в один год, приехали в Америку почти одновременно, начали писать стихи почти в одно и то же время. Почти. На этом сходство заканчивается, потому что Виктор Фет, в отличие от многих профессиональных поэтов – серьезный ученый-биолог, профессор университета Маршалл в Западной Виргинии и блестящий переводчик. И в каждой ипостаси он состоялся. «Вы, нынешние, ну-тка!»
Он родился в Новосибирске, в 1955-м, в 1976-м окончил Новосибирский университет, до 1987-го работал в Средней Азии. С 1988-го – в Америке. Преподает биологию, пишет, переводит (первым перевел «Охоту на Снарка» Льюиса Кэрролла), публикуется в Америке и за рубежом. Изучая скорпионов и будучи специалистом в области генетики, эволюции, биогеографии, технологии ДНК и других наук, которые я не только не понимаю, но не решаюсь даже упоминать, Виктор Фет, с моей непросвещенной точки зрения, стоит в одной шеренге с энциклопедистами эпохи Возрождения. Он – человек-оркестр. А в оркестре, как мы знаем, главное – гармония.
Возможно, поэтому он не стремится упрощать и не боится усложнять. Наполненная глубоким смыслом, его поэзия с таким же успехом могла быть прозой, но рифма – иногда сложная, иногда преднамеренно очевидная, делает ее не только логичной и интеллектуальной, но ритмичной и музыкальной (даже в рецензии рифмы не избежать!), что для меня чрезвычайно важно.
Из раннего стихотворения:
Смыть слова зовется смыслом –
Смысла вал встает из мглы.
Мысы слов зовутся мысли –
Слова острые углы.
Вымыть мысли из песка –
Это вымысла крупицы.
Запах мысли – песня птицы,
Замысел черновика.
Поле мысли в желтых листьях –
Это помыслы ума.
Доля мысли в круге истин –
Это домыслов туман.
Умиранье мысли тайной –
Это умысел случайный.
Проба мысли там, где тьма –
Это промысел ума.
Мысли, 1978
И из более позднего:
Как на звуках замешать
все, чем хочется дышать,
Как собрать глаголы в срок,
как связать охапки строк?
Как, не путаясь, пройти
по заросшему пути?
Где искать следы огня,
опалившего меня?
Как в словах запечатлеть
то, что будет греть и тлеть?
Хоть на четверть, хоть на треть –
как суметь не умереть?
Глаголы, 2006
Между этими стихотворениями – не только поиски смысла существования, но и способа воплощения, и речь идет не только и не столько об оригинальности (ее Фету не занимать), сколько о кратчайшем пути от мысли – к слову, из тьмы – к свету, изнутри – вовне. В них также поиски времени, но не утраченного, а обретенного, и не столько биологического, сколько эмоционального:
…Пока есть время – пой, пиши
бесстрашно и беспрекословно,
следи прилежно и готовно
за путешествием души.
Веков разрушенные соты
еще хранят волшебный мед;
еще хрустален небосвод,
еще известны наши ноты,
но за случайным частоколом
мир предстает случайным сколом
Чужих осадочных пород...
Пока есть время, 2004
Еще одно привлекательное свойство поэзии Фета – самоирония. Нельзя не воспринимать всерьез то, что ты пишешь – зачем тогда писать? Но себя, похоже, гораздо естественнее воспринимать в контексте написанного, и не только тобой. Сохранить при этом оригинальность, свежесть чувств, неповторимость языка – это не только мастерство, это свидетельство превосходного вкуса, абсолютного слуха, а также яркого, многослойного и неординарного мышления. В стихотворении «Перевод» этот контекст проявляется свежо и нетривиально:
Хвалить свои успехи
не должно, не дано:
вольем в любые мехи
по выбору вино;
рукою я усталой
держу узду коня –
ты, переводчик шалый,
не торопи меня.
Твоя прозрачна участь
и роль невелика –
смысл передать, измучась,
с любого языка:
и поле после боя,
и нивы под дождем –
с любого на любое
всегда переведем...
Перевод (хор для спектакля), 2002
О чем бы он ни писал, его стихи чрезвычайно современны – если не темой, то осмыслением реальности, которая включает не только быт, но и бытие:
Нас век безрадостный взрастил,
Нам ведомы его секреты:
И ледяные воды Леты,
И жар оплавленных светил.
Богаты звездными ладьями,
Ладони, крашенные хной,
Мы держим путь за облаками,
Где тоже хаос, но иной.
Новые времена, 2000
В настоящих стихах должно быть нечто необъяснимое, некая новая сущность, которой раньше не было и которая возникает на стыке реальности и воображения, как запах дыма костра, лунная дорога в море или первый зуб ребенка. Совсем немногие могут это выразить словами. Фет смог. В более поздних его стихах это вечное ощущение чуда становится еще более ярким и выразительным:
В пламени белых планет
больше не узнаю
вышедшую на свет
прежнюю мысль свою.
То ли не тот сюжет,
то ли неверный тон,
то ли времени нет,
перед концом времен.
Пламя, 2012
Может быть, когда-нибудь Виктору Фету удастся обнаружить ген, который изменил бы нашу ДНК и позволил человеку жить в любой среде. И тогда, наконец, осуществится мое заветное желание – никогда не вылезать из воды. Но это уже совсем другая история. А пока, перефразируя Заболоцкого, скажу: читайте люди, стихи Виктора Фета! Он – большой поэт.
Кто водит этою рукой?
Я сам вожу: я свой вожатый,
своей наивности глашатай;
я – камень, брошенный в покой
моих болот, в их свет и холод.
Мой мир на истины расколот.
Смотри, я падаю сквозь мрак,
где ни движения, ни звука.
Так говорит моя наука,
и я пишу, что это так.
Камень, 2013
Спасибо Виктору Фету за новый мир!
Апрель, 2014
Сара Азарнова. Эссеист, литературный критик, переводчик. Родилась в Минске в 1954 г. Окончила Белорусский университет по специальности сравнительное языкознание. Работала в театре, в библиотеке, в колледже. В 1989-м эмигрировала в Америку. Жила в Сан-Франциско, в 2002-м переехала в штат Массачусетс.
