Авирам Баркаи: От имени неба. Перевод с иврита Исаака Мостова*0

От переводчика На протяжении всего того времени, которое занял у меня перевод этой книги, многие спрашивали меня: «Зачем тебе это надо?» В разных формах, которые я не буду приводить здесь, дабы не утомить читателя… По правде, я и сам не раз задавал себе этот вопрос. Но каждый раз, когда я заново открывал книгу, и перед моими глазами вставали вживую её герои, лётчики легендарной эскадрильи №201 ВВС Израиля, мне снова становилось ясно, зачем я это делаю… Так получилось, что эту книгу я получил в подарок от моего шефа в одной израильской хайтеховской компании. Как человек, мечтающий наяву о небе и полётах, он знал, что мне, бывшему боевому лётчику и кадровому офицеру в прошлом, будет интересно почитать книгу о лётчиках-героях, которая только что вышла в свет к 40-летию Войны Судного дня. Но он не знал, что я сам когда-то (с 1979 по 1981), служил в эскадрилье №201 и летал на Фантомах… И такой моей реакции на его подарок он не ожидал… А для меня со страниц книги сошли лётчики – пилоты и штурманы – коллеги по лётному делу, соратники боевых эскадрилий, люди, которые учили меня летать в лётной школе, друзья… И мне очень захотелось перевести эту книгу на русский язык, для всех тех, для кого иврит недоступен. Чтобы и они познакомились и узнали этих людей и их историю, и, в особенности, обстоятельства которые привели эскадрилью №201 ВВС Израиля, Армию Обороны Израиля (ЦАХАЛ) и всю страну к войне, которая стала водоразделом в современной истории Государства Израиль. Эта книга написана на иврите, в своём оригинальном стиле, человеком, который сам воевал в ту войну на Голанских высотах, в танке. Этот стиль я пытался сохранить в переводе. Однако в процессе перевода пришлось дополнять разные понятия, которые для израильтян ясны сами по себе, а для русскоговорящего населения, не знакомого с израильской спецификой, не очень. Надеюсь, что мой перевод сумел передать ту животрепещущую нить книги, которая захватила меня самого… Для меня это первый опыт перевода литературного произведения… Немного о себе, если это кому-то интересно… Я родился в 1956 году в Риге, тогда столице Латвийской ССР, и в мае 1972 году эмигрировал, вместе со всей семьёй, в Израиль – почти прямиком в город Иерусалим. 6 октября 73-его года, когда началась Война Судного Дня, мне было 17 с половиной, и я, как все мои одноклассники по Еврейской Гимназии Иерусалима (куда меня определила мэрия), рвался что-то сделать, чем-то помочь. Практически нас послали обратно в школу, заканчивать её, объяснив, что справятся без нас, и что наша очередь придёт, когда нам исполнится полных 18 лет. В июле 1974 год, закончив 12-ый, последний, класс Гимназии и быстро сдав экзамены на «аттестат зрелости», я призвался в Армию Обороны Израиля и после краткого отбора был отправлен в Лётную школу ВВС Израиля. Чему я, мои родители, родственники и одноклассники очень удивились – обычно «новые иммигранты» в такие элитные заведения ЦАХАЛа не попадают, а тут едва 2 года в стране, ещё иврит толком не выучил и на тебе – прямиком в Лётную школу… Но Война Судного Дня и короткая, но жестокая Война на Истощение с Сирией весной 1974 года сделали своё – стране нужны были лётчики, танкисты, артиллеристы, бойцы ВДВ, кадровые офицеры (особенно полевые командиры взводов и рот), и разные ограничения, накладываемые прежде на призывников, в том числе и на «новых иммигрантов», были сняты. Я оказался первым «новым иммигрантом», который сумел пройти жёсткий отбор Лётной школы и закончить её весной 76-го года как «лётчик боевых реактивных самолётов» – таково было описание моего профессионального статуса. В Лётной школе я впервые встретился с героями книги – Ифтах Земер был нашим Главным Инструктором, Элиэль и Гили Регев учили меня, не прирождённого лётчика, управлять самолётом. По получении заветных «крылышек» Рони Хульдаи был моим Комэска в Эскадрилье Боевого применения. С остальными я встретился потом, по ходу службы, когда сам уже обучал летать других в Лётной школе ВВС (Коби Хаюн, Ори Шахак), когда, по завершении периода службы лётным инструктором, перешёл в эскадрилью Фантомов №201, когда потом летал с асами 67-73 годов (Эпштейн, Сальмон) в эскадрилье №101 на самолётах Кфир (Израильский Мираж), когда работал по профессии (Инженер ПО) с середины восьмидесятых (Нимрод Амами, Ури Арад). С основным героем книги – самолётом Фантом – я знаком не понаслышке… Мощный, тяжёлый истребитель-бомбардировщик. Требующий постоянного внимания лётчика, чуткого и тонкого пилотажа, особенно на малых скоростях и высоких углах атаки. Большой, двухмоторный, с широким кокпитом, с множеством инструментов и тумблеров, сложный в техническом обслуживании и капризный в своей высокотехнологичной начинке, этот самолёт был многолик в своём боевом применении… Он был перехватчиком, способным разогнаться вдвое быстрее скорости звука и поразить воздушную цель в широком диапазоне высот и скоростей. Он был бомбардировщиком, способным пролететь сотни километров за линию фронта и обрушить на вражеские цели полдюжины 500-килограммовых или дюжину 360- килограммовых бомб с удивительной точностью, используя системы электронного противодействия ПВО, после чего мог превратиться в истребителя прикрытия, способного защитить своих товарищей от истребителей противника. И не было ему равного на высоких скоростях и на малых и средних высотах, ни в точной бомбёжке, ни в воздушных боях на горизонталях аж до конца 80-х. А в условиях Войны Судного Дня 73-го года Фантом был оружием победы. К сожалению, Фантом оставил на мне свои следы – деформация шейных позвонков от перегрузок G, полученных в начале 1980 года, во время службы в Эскадрилье №201, и которую я всеми силами скрывал от ежегодных медкомиссий, в 1993 году взяла вверх, и я был вынужден обратиться с полупарализованной левой рукой к врачам. Которые тут же запретили мне летать… Пришлось повоевать с ними, чтобы убедить их, что, может быть, летать с «большими» перегрузками и катапультироваться мне нельзя, но быть инструктором первичного обучения на лёгких Пайперах в Лётной школе ВВС – можно… Где я в 2002 году благополучно и закончил свои лётные дни, обучая молодёжь в обществе седых опытных воздушных волков, героев прежних войн и не всем известных битв… ВВС Израиля известны как элита общества, и как таковая ограничивает себя от проникновения извне и любопытства масс… Много написано про израильских лётчиков, но мало реального материала, описывающего, каково это на самом деле – быть воздушным воином во время войны в боевой эскадрилье. Каково это – идти раз за разом на вылет в неизвестное, когда известно, что там тебя ждут сотни стволов зенитных пушек и пулемётов, десятки ракет земля-воздух и истребители ПВО. Особенно, когда не все твои товарищи вернулись оттуда вчера, а тебе лететь туда сегодня. Эта книга – не как все. Она без победных реляций. Без приукрасов. Без гламура. Эта книга о реальных людях – пилотах и штурманах эскадрильи Фантомов, их ощущениях и размышлениях во время боевых действий, их ошибках, неудачах и удачах. И она подаётся на фоне реальных событий, которые стали известны в своей сегодняшней полноте только недавно, со снятием грифа секретности с протоколов Комиссии Аграната, призванной расследовать и выявить причины провалов и недостатков в подготовке к войне и в управлении войсками во время боевых действий. Надеюсь, что вы получите наслаждение от этой книги, как и я, когда читал её впервые. С уважением, Исаак Мостов Подполковник (в отставке) ВВС Израиля. Введение От автора В сентябре 2009 года, в канун Еврейского Нового Года, вышла в свет моя книга «На волоске», которая описывала роль и действия бронетанкового полка №188 регулярного состава ЦАХАЛа в Войне Судного Дня. Очень быстро история полка заняла положение, которое было предназначено ей изначально – в центре обсуждений израильской общественности. А я, всего лишь рассказчик, нашёл себя в роли человека, дающего лекции об этой войне разным группам слушателей, пересекающим все слои израильского общества. И однажды меня спросили: «Как случилось, что ВВС не видел предвещающих знаков?» «Почему же наши самолёты были посланы в небо в таком беспорядке? – спросили меня в другой раз – Что привело к провалу операцию «Дугман 5» по уничтожению сирийских ЗРК (ЗРК - Зенитно-ракетные комплексы Противовоздушной Обороны - ПВО)?» Я обычно отвечал: «Я не знаю». Я не изучал этот вопрос. Но искра любопытства начала разгораться в моей душе. В августе 2010 года, после случайной встречи с одним из лётчиков, воевавших в той войне, эта искра переросла в пламя. Спустя 3 года, в результате непрерывной работы, я завершил увлекательнейшее, волнующее, полное боли и удрученности путешествие во времени вслед за невероятными людьми и событиями. Изначально я решил, что это не будет книга о всех действиях ВВС Израиля в Войне Судного Дня. Я решил углубиться только в основные, «тяжёлые», решения и события, а по остальным, если и надо было их описать, то пройтись лишь поверхностно. Я решил выбрать один тип самолёта и одну эскадрилью. Выбор самолёта был простым. Самолёты боевой поддержки – одна эскадрилья Супер Мистеров (кодовое название ВВС «Саар» или «Самбад») и пять эскадрилий Скайхоков (кодовое название ВВС «Айт») делали всё, что только могли. Однако, из за особенностей своей конструкции, их основное боевое применение заключалось в поддержке с воздуха сухопутных войск и уничтожении противника в прифронтовой полосе. Они (почти) не принимали участия в воздушных боях или стратегических бомбардировках в глубоком тылу врага. Четыре эскадрильи самолётов Мираж разного типа (кодовые название ВВС «Шахак» и «Нешер») собрали большинство лавров во время Войны на Истощение. Однако в Войне Судного Дня – несмотря на то, что они продолжали удерживать корону непревзойдённого истребителя, чемпиона по сбитым в воздушных боях вражеским самолётам, и невзирая на их решающую роль в отражении налётов египетских самолётов, пытающихся атаковать израильские переправы на западный берег Суэцкого канала – несмотря на всё это, они были «второй скрипкой». В октябре 1973 года был только один самолёт, который естественным образом очутился в самом центре сцены, и выполнял главную роль в спектакле, который был навязан и ему. Самолёт, который умел делать ВСЁ – поддержку войск на поле боя, атаки на линии логистики, уничтожение стратегических объектов в глубоком тылу врага, перехват самолётов противника и ведение воздушных боёв. И я решил выбрать его – Фантом, или «Курнас», по его кодовому названию в ВВС Израиля. Четыре эскадрильи Фантомов были в Израильских ВВС в октябре 1973 года. Одна из них, №201, была выбрана для того, чтобы описать историю ВВС в дни великого шторма – Войны Судного Дня – так, как её видели бойцы, командиры, штабные офицеры. Эскадрилья №201 была первой эскадрильей Фантомов в израильских ВВС. Первопроходцем. Но не только это привело к решению выбрать её. Для этого мне не хватало ещё какой- то изюминки. И я её нашёл. Незадолго до завершения Войны на Истощение на молодую эскадрилью «рухнуло небо». В течение всего лишь пяти недель Эскадрилья получила серию убийственных ударов, но, несмотря на потери, она смогла, сбросив с себя оковы траура и боли, продолжать воевать «на полном форсаже». Пришла Война Судного Дня, и Эскадрилья доказала, что её боевой характер, так чётко показанный во время Войны на Истощение, был не временным проблеском, а постоянным светом вечного огня героизма. 20 дней непрерывных боёв потребовали от Эскадрильи №201 полной мобилизации всех душевных сил – трижды менялся командир эскадрильи (комэска), потери самолётов и количество пленных среди её лётного состава были большими, чем у всех остальных эскадрилий Фантомов ВВС Израиля. И снова, без каких-либо запинок, эскадрилья, стряхнув с себя угнетающую атмосферу траура и щемящее ощущения провала, продолжила воевать и, как и подобает ей, выполнять самые тяжёлые и опасные боевые задачи. После войны, когда в Отделении истории в Штабе ВВС кто-то начал строить сравнительные таблицы и заполнять их собранными данными, оказалось, что, несмотря на уменьшенное во время боевых действий количество самолётов и экипажей, Эскадрилья №201 сбила в воздушных боях больше чем её сёстры – другие эскадрильи Фантомов Израильских ВВС. И был ещё один экзамен на результат. По завершении Войны Судного Дня лётный состав Эскадрильи №201 насчитывал 52 человека. Больше половины из них остались на кадровой службе в ВВС. Когда они, по завершении своей кадровой карьеры в Армии Обороны Израиля – ЦАХАЛ-е, ушли в заслуженную отставку, то лётный состав Эскадрильи №201 73 года мог похвастаться беспрецедентным в ВВС рекордом по количеству высшего офицерского состава, выходцев одной эскадрильи – 10 полковников, 7 бригадных генералов, 2 генерал-майора, 2 Командующих ВВС, и один генерал-лейтенант – Начальник Генштаба всего ЦАХАЛ-а. * * * Содержание книги «От Имени Неба» основано, в большинстве своём, на воспоминаниях лётчиков Эскадрильи №201, записанных сразу после Войны Судного Дня, и на том, о чём они были готовы рассказать 38 лет спустя. С помощью методологии, разработанной мной для исследования событий, описанных в моей прежней книге, и бесконечным перекрёстным сравнениям старых данных с новыми, только что опубликованными, понимая ограничения и фантазии памяти, а также зная человеческую наклонность затенять проблемы и ошибки, мне кажется, что мне удалось приблизиться, насколько только возможно, к правде о тех событиях. Несколько слов о лётчиках, как объектах интервью. Ребята были немногословны. Но я проявил упорство. После того, как я сумел пробить первые преграды подозрительности; после того, как меня провели сквозь разные экзамены и испытания; после того, как поняли, что может быть и вправду есть преимущество в том, что о них напишет гражданский, пришедший извне, без заранее обозначенных целей, без лобби, без личных связей и обязательств; после того, как прочли мою книгу «На Волоске», – после всего этого они открыли передо мной врата своего мира. И с тех пор они не переставали рассказывать. Я удостоверился, что они не постоянны в своих терминах. «Решайте, – сказал я им, – то, на чём вы летаете, это самолёт или аэроплан? И синее-синее у вас небо или воздух? И вы подниметесь вверх или набираете высоту?» А также я понял, что они снобы. «Пипер» (точка прицела в изображении прицельного устройства), «Пикель» (кнопка бомбометания и запуска ракет), «Тротел» (рукоятка управления двигателем), «Стик» (рукоятка управления рулями), «Хот майк» (положение переключателя внутренней связи в многоместном самолёте, при котором всё, что говорят члены экипажа, слышно всем, без надобности нажать какую-либо кнопку для инициации связи), «Бидон» (подвесной топливный бак), «Осцилляция» (нестабильный переход положения по тангажу – опасная ситуация при скоростном полёте), «Вертиго» (потеря пространственной ориентировки) – всё на английском! Что, Академия по правильному использованию Иврита, имени Бен Йехуда, не навещала эскадрильи ВВС? * * * Книга перед вами не только об Эскадрилье №201. «От Имени Неба» – это не только рассказ о молодых людях в комбинезонах и лётном обмундировании. И как же можно, чтобы это было только так? Среди булыжников Голанских высот и песков Синайской пустыни поколение воинов 73 года потеряло свою молодость и мечту, и более того – друзей. Почти 2 600 солдат и офицеров. Я тоже воевал на этой войне. И моё личное негодование из-за потери друзей, принесённых в жертву ненасытному Молоху, не давало мне покоя и заставило меня расширить эту книгу за пределы «воздушной точки зрения» (что было моим первичным намерением), и зайти в кабинеты Правительства, Генштаба, организаций и подразделений, ответственных за добычу и анализ разведанных, парламентских комитетов, посла Израиля в США. Мне хотелось понять, что именно было там, на перепутье судьбы израильского общества, до и в дни войны, после которой ничего уже не будет так, как было. Ну всё, можно начинать. Пролог Опять Дамаск? Не хочу! НЕ ХОЧУ!! Спи, парень, спи. Хватит копаться в собственных страхах. Выкинь из головы картинку горящего самолёта. Отключись. Закрой жалюзи. Возведи стену. Отдались. Отруби связь. Звонок. «Проснулся?» О-па-на… «Проснулся?» Да, конечно. Проснулся! Куда лететь? Дамаск? Ой, как не хочу. НЕ ХОЧУ! Успокойся, парень, успокойся. Именно для этого ты окончил лётную школу… Надевает комбинезон, затягивает покрепче шнурки ботинок. Акт чистки зубов и ополаскивания лица. Даёт воде течь больше чем обычно… Едет в эскадрилью. В темноте все цвета одинаковы. Инструктаж перед полётом. Украдкой посматривает на товарищей. Напряжённые лица. Утешается этим – не только он озабочен. А вот ведущий спокоен. Хорошо, что хоть кто-то сохраняет хладнокровие. Частоты и позывные, полёт в электронной тишине, переход от атаки наземных целей к заварушке с истребителями. Занят попыткой запомнить все детали, не оплошать потом. Пытается найти уверенность в защитном строю, в знакомом, наработанном в учениях. Удары сердца немного снижают темп. Чудеса привычки… Конец инструктажа, подымаются наверх. Столовая, сэндвичи на завтрак, запах омлета. Ничто не ново под луной... Обычные люди, без лётных комбинезонов. А вот и девушки – зам по тылу, водитель, штабс-сержантки. Располагается в оранжевом кресле, сэндвич в одной руке, чашка кофе в другой. Кондиционер бесшумно поддерживает комфортную температуру, и другая атмосфера, спокойная и мирная, отодвигает мысли о Дамаске. «Звено Ёжик, на выход!» Внутри всё съёживается. Пульс подымается. И опять рука импульсивно тянется к макушке, хотя чесать там уже нечего. И опять те мысли. Успокойся, ты слышишь? Успокойся. Подъезжает автобус. Контролирует шаг, чтобы подняться на ступеньку правой ногой. Ночная тишина пресекается звуками движений по бетону капонира по дороге к самолётам. Офис капонира. Подписывает, что принимает 45-й. Всё в порядке. Любит этот самолёт. Выходит к нему. Штурман уже в кабине, настраивает навигационную систему. Рад, что они летят вместе. Хорошо иметь опытного штурмана над Дамаском. Проверяет самолёт. Оглядывает, встряхивает, постукивает, поглаживает. Не подведи меня, ты слышишь? Не подведи! Поднимается в кокпит. Ноги немного ватные. Лишь бы технари не заметили. Кладёт каску на борт кабины, засовывает пакет карт под левую переднюю сторону фонаря, усаживается в кресло пилота, привязывается, надевает на голову белую каску, подключает маску к кислороду. «Как слышно?» «Слышно», – отвечает штурман из задней кабины. «Индикация «Прыгай» горит?» «Горит» Опускает фонарь и закрепляет его на месте. Запуск. Начинает с левого двигателя. Наружный компрессор завизжал, турбина двигателя завертелась. Штурман даёт «добро» на переход электросистемы на собственные генераторы. Зашипели форсунки системы подачи воздуха. Запуск правого двигателя. Проверка рулей. Работают. «Есть NAV», – рапортует штурман. Выезжает на площадку перед капониром. Технари набрасываются на вооружение самолёта, вытаскивают замки блокировки пушки и бомбовых взрывателей, показывают, что ничего не забыли. Можно ехать. И чувствует, как опять пересохла гортань. Взлётная полоса. Последняя проверка. Получает: «Всё ОК». Выравнивает Фантом на полосе, проверяет двигатели. Получает «Воздухозаборники в порядке» от штурмана. Рукоятки двигателей вперёд. Даёт им набрать полные обороты. Подрагивающими от напряжения ногами удерживает тормоза. Отпускает. Фантом медленно начинает разбег. Подождав чуть-чуть, сдвигает рукоятки влево и вперёд, на полный форсаж. Два огромных столба пламени вырываются из двигателей, привычно вдавливают в кресло и разгоняют самолёт до скорости 170 узлов, ручку управления на себя, отрыв, рукоятка колёс вверх, слышен стук щитков шасси, лёгкий поворот налево, присоединяется к ведущему первого звена. Электронная тишина. Бреющий полёт. И вдруг всё стихло. Как в учебном полёте. Средиземное море внизу. Хайфа. Акра. Около Нагарии качается на волнах лодка. Три минуты до границы. Пульс возвращается и стучит в висках. Пересекают границу. Летят низко, ниже уже нельзя. Оглядываются как одержимые. Не дать сукиным детям сейчас себя сбить. «Минута до захода», – докладывает штурман. Пока всё чисто. Хотя бы не надо будет заниматься МИГами. Сосредоточиться, сосредоточиться. Два, три. ТОП! Взмывают под углом 35 градусов вверх. Цель слева. Море чёрных пуфов покрывает небо. Игнорировать! Восемь тысяч футов. Пикирует под углом 35 градусов. Из вулканических скал внизу навстречу подымается фонтан жёлтых и оранжевых искр, но сейчас не до этой красоты. Каждая искра – это ядовитый зуб, который нацелен воткнуться в него, и только в него. И несмотря на сверхзвуковые бумы, пролетающие в сантиметрах от фонаря самолёта, надо продолжать и игнорировать их. Игнорировать и сосредоточиться. Прицел на месте. Палец на кнопку сброса бомб. Высота 4 тысячи футов. Сброс бомб. Ритмичная дрожь проходит по самолёту. Выходит из пике. 3 тысячи футов, опускает крыло. Хорошие попадания. Разворот в обратную сторону. Присоединение к звену. Домой. На самой большой скорости. Система электронного предупреждения Комер орёт. Длинные щупальца простираются по её экрану. Ракета ПВО! Где она? Где она? «Вираж» кричит штурман. «Крутой вираж! Ракета справа!». Разворот вправо и краем глаза видит, как столп огня с сумасшедшей скоростью бежит в направлении звена. Никогда ещё не видел ракету ПВО так близко. Огромную, опасную и так близко. И вдруг огненный шар вздувается в небе, покрывая собой четвёртого номера. Крики «Прыгай! Прыгай!». Одинокий парашют висит в небе, и огромный костёр вздымается с земли. Это всё, что осталось от самого лучшего самолёта в мире. Но не время ещё горевать и оплакивать товарища. Четвёртый только что доложил на аварийной частоте что катапультировался. Как будто и не знали. Все ищут в воздухе второй парашют. Но ракеты ЗРК и скорострельные ЗСУ, вместе с быстро убывающим топливом, заставляют оставить на подходах к Дамаску лётчика под парашютом и штурмана, судьба которого пока неизвестна. А в кабине он даёт волю чувствам и орёт «Чёрт!». «Чёрт!» и ещё раз «Чёрт!». Ещё один из наших не вернулся. Почти всех однокурсников как корова слизала. И надеется, что штурман не принимает все эти эмоции за свой счёт. Пересекают границу. Со свистом облегчения выходит воздух из баллона невероятного напряжения. Набирает высоту, двигатели на холостом, глиссирует на посадку, начинает петь вслух. Штурман присоединяется. Хороший ансамбль эти «Каверет». Приземлились. Спускается из кабины по лесенке, весь мокрый. Ноги опять ватные и немного трясутся. Лишь бы не заметили. Штурман подходит, и они крепко, по-мужски, обнимаются. До следующего раза, думает он. До следующего раза. Властелины небес Наши прадеды были любопытны. И их любопытство, которое всегда горело вечным огнём, продвигало корабль прогресса вперёд. 17 декабря 1903 года, много лет после того как начались попытки покорить небо, сумели братья Орвиль и Вилфур Райт внести свою существенную лепту в процесс бесконечного любопытства. «Птица» их собственного производства сумела подняться на несколько метров над песчаными дюнами Китихок в штате Северная Каролина и преодолела 37 метров в самостоятельном полёте. Полные энтузиазма и купаясь в эйфории созидания нового, упиваясь возможностями, которые несли с собой двигатели и воздушные винты, основываясь на своём понимании секретов подъёмной силы, многие другие исследователи и изобретатели продолжили укрощать небо. Строили чудесные машины, которые перемещали людей и грузы, сокращали расстояния и меняли первопорядок вещей. В 1915 году железная птица уже появилась над полями боёв и современных войн. Оснащённые многоцилиндровыми моторами, воздушными винтами и вооружённые пулемётами, первые боевые самолёты поднялись в небо «Великой Войны» и привели к новому витку бесконечного хоровода смертельного оружия. В сороковых изобрели реактивный двигатель. В последующем десятилетии пушки заменили пулемёты, а потом появились ракеты. Семьдесят лет после «первой ласточки» из Китихока её потомки преодолели все мыслимые и немыслимые мечты своей прародительницы. Курсировали на высоте 20 километров. Набирали высоту со скоростью 400 футов в секунду. Преодолевали звуковой барьер. Прокладывали маршруты и находили ориентиры с удивительной точностью днём и ночью. Сбрасывали тонны боевого груза на цели и воевали со своими врагами. * * * В начале 60-х ВВС Израиля приняли на вооружение истребитель-перехватчик Мираж 3. В строй за ним тут же стали все остальные самолёты ВВС (французы, как и Мираж), возложив корону героя-победителя на него. И он доказал, что это было правильно. В течение нескольких лет были сбиты 143 самолёта противника – 133 из них сбил король. В начале 1968 года в Израиль прибыл первый современный американский боевой самолёт – Скайхок. Полтора года спустя на Святую землю прибыл Фантом. К 73-му году ВВС Израиля простились с французскими Мистерами, Ураганами и Вотурами, обновив свой арсенал преимущественно самолётами из амбара дядюшки Сэма: 100 Фантомов (по прозвищу «Курнас», Молот на иврите), 165 Скайхоков («Айт», Орёл на иврите), 65 самолётов Мираж («Шахак», Небо на иврите и «Нешер», грифф на иврите) и 20 самолётов Супер Мистер, прошедших программу модернизации в Израиле («Самбад»). Осенью 1973 года Мираж ещё держал корону лучшего истребителя, самолёта воздушного боя ВВС Израиля. Но кто-то начал его теснить на этом поприще. 32 воздушные победы записали на свой счёт лётчики мультипрофильных Фантомов. Ещё две – на счёт лётчика Скайхока, лёгкого бомбардировщика-штурмовика фронтовой полосы, без претензий на роль истребителя. На стенах «красных уголков» в боевых эскадрильях вывесили почётные вымпелы с именами счастливчиков, сбивших самолёты противника и попавших в пантеон славы. И ВСЕ ХОТЕЛИ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НИМ. «Лучшие – в лётчики», – кричали афиши в призывных пунктах в начале 60-х. И кто-то добавил: «лучших – лётчикам». И не родился ещё молодой человек, готовый отказаться от триумвирата: «крылышек» (отличительного нагрудного знака выпускника лётной школы израильских ВВС), льнущих красавиц и парочки сбитых вражеских самолётов. Все (почти) пробовали. В результате 20-и месяцев сложнейшего обучения и беспощадной системы отбора 20 или 30 выпускников подбрасывали на парадном плацу лётной школы свои фуражки ввысь и праздновали своё присоединение к малочисленной, но качественной национальной сборной – лётному составу ВВС Израиля. Отличаясь от всех других, светились гордостью молодые лётчики, выпускники факультета боевых реактивных самолётов, сливки своего поколения. Спустя неделю после окончания лётной школы молодые лётчики являлись в эскадрилью боевого применения для прохождения следующего этапа на пути превращения в воздушных бойцов. На основах пилотирования, воздушной навигации и бомбометания, которые они получили в лётной школе, последующие месяцы они учарся управлять самолётами, которые летали быстрее, выше и сильнее – добавляя ветвь за ветвью к древу своего умения, а к своему сертификату «военный лётчик» – штамп «боец», и получают назначение в действующие боевые эскадрильи. Там, продолжая грезить о горящих вражеских самолётах в прицелах, они продолжают тренировки и учения – метают бомбы с заходом с большой или малой высоты; выполняют «хатаф» (горка с бреющего полёта с разворотом в 90 градусов и пике обратно на бреющий) и «кела» (боевой разворот с бреющего полёта с отстрелом бомбогруза вперёд на подъёме); «давят» батареи ПВО, «уничтожают» скопления пехоты и танков, расстреливают из пушек наземные и воздушные цели – днём и ночью. Авиационные специалисты и знающие люди заявляют, что повышение квалификации в воздушных боях повышает умение во всех лётных дисциплинах. И они с увлечением в это верили и с радостью спешили заканчивать все остальные полётные задания, чтобы предаться «настоящему делу», единственному, которое зажигало молодую кровь, ломало самообладание, которое считалось и засчитывалось, возводилось в степень, освящалось и обоготворялось больше, чем любое другое дело в воздухе – воздушный бой. А точнее, победа в воздушном бою. Пока гром барабанов «Великой войны» гремел по Европе, унося жизни миллионов солдат и обывателей, жаркое небо над полями боёв стало свидетелем рождения нового эпоса – эпоса воздушного поединка. Соревнование на жизнь или смерть. Да победит лучший из нас. От пионеров военной авиации, небесных гладиаторов, требовалось в мгновение ока оценить меняющуюся картину воздушного пространства и своё положение в нём, просчитать на шаг, а то и два вперёд поведение окружающих самолётов, найти выгодный момент и правильную позицию, чтобы «сесть на хвост» противнику и сбить его. Полвека спустя лётчикам ВВС Израиля хотелось того же. Очень хотелось. Но пока представлялась подходящая реальная возможность, приходилось довольствоваться учебными боями. Но относились к ним как к настоящим боям. Там, в воздухе над крошечной страной, иногда на расстоянии протянутой руки, кипели бои «на жизнь или на смерть». И неважно было то, что в самолёте «противника» сидит самый лучший друг, который отчаянно пытается вырваться из паутины прицела. Сбить его, паразита, сбить! Но для того, чтобы победить, надо было пробить «стеклянный потолок». Ограничения безопасности слишком широки, возмущались лётчики. Из глубокого самоубеждения и во имя «честной конкуренции» начали разбивать цепи ограничений, которые их сковывали, расширять правила дозволенного в полётах, открывать лазейки в уставах. Высоко в небе они импровизировали, рулями и рычагами управления создавая новые правила игры. Летали ниже прописанного в уставах, медленнее рекомендованного производителями самолётов, приближались к «противнику» на расстояние крыла, «стреляли» с сумасшедших ракурсов и ближе, чем безопасно, и «тянули» больше G, чем было дозволено. Сбить его, паразита, сбить! Самолёты разбивались. Лётчики катапультировались. Некоторые погибали. Назначались проверки и комиссии по расследованию. Предупреждали. Выговаривали. Наказывали. Лётчики кивали головами – поняли, согласны. И продолжали своё. * * * Количество кадровых, «постоянных» лётчиков в эскадрильях не превышало 10 «функционеров» (в эскадрильях Фантомов – больше). Количество самолётов в эскадрильях было вдвое, а иногда и втрое больше. Поэтому каждая эскадрилья пополнялась лётчиками из двух основных групп – «ацах» (укороченное от «ацават херум», лётчики этой группы служат в других частях и эскадрильях, к примеру, инструкторами в лётной школе, но являются в свою боевую эскадрилью на время боевых действий и на еженедельные тренировочные полёты), и «милуим» (лётчики запаса, обычно поддерживают лётную форму тренировочными полётами раз в неделю). После года службы в эскадрилье молодой лётчик отправлялся обучать курсантов в лётную школу ВВС. В одночасье он менял облик «постоянного», передавая все сопутствующие регалии другому молодому лётчику или штурману, только что прибывшему в эскадрилью, и присоединялся к группе «ацах»-ов, начиная вести в определённом смысле «двойную жизнь». По завершении срока службы (от пяти до восьми лет с момента призыва) некоторые продолжали служить кадровыми офицерами ВВС и со временем возглавляли факультеты лётной школы, департаменты и отделы штаба ВВС, эскадрильи и базы ВВС. Делали то, что требовала должность. Были там, где это требовалось. Одно не менялось – обязанности «ацах». Плечом к плечу, крылом к крылу, они тренировались вместе: постоянные лётчики эскадрильи, лётчики «ацах» и лётчики запаса. Вместе в учениях. Вместе в бою. Их приглашали на учения и тренировки кадровых эскадрилий – молодых и уже опытных «ацах»-ов, резезвистов, ведущих обычную жизнь на «гражданке». Докажите, что вы ещё можете, наравне с «постоянными». И они приходили. Переодевались в лётные комбинезоны, затягивались в противоперегрузочные костюмы (G-сьют) и парашютные сбруи (торсо), надевали каски, взлетали, гоняли двигатели на форсаже, шуровали рукоятками управления, доказывали. Иногда командиры эскадрилий тренировали воздушный бой с молодыми лейтенантами, своими «постоянными» лётчиками, которые только что окончили Школу боевого применения. Иногда поединок заканчивался победой молодого лётчика. Так бывает, когда соревнуешься со своими клонами. И это принималось нормально – можно проиграть талантливому новичку. И знать, что все это видят. И все видели. На стене комнат инструктажа полётов висела таблица – «Таблица результатов» (иначе известная как «Таблица побед и поражений») – и в ней результаты тренировочных полётов. Всех, и командиров эскадрильи тоже. Без оправданий, без отмазок, без скидок. Прозрачный и немедленный отчёт по умению и профессионализму. Для ВСЕХ. Даже для Командующего ВВС. Который раз от разу тоже являлся в эскадрильи для проведения полётов. «Второй на место!» назидал молодой лейтенант генерала, командира всех лётчиков, когда тот не держал строй как надо. Кадровый лётчик, «ацах» и резервист. Лейтенант, майор, полковник. И генерал, командир всех лётчиков. Все летали по правилам игры, боролись с нагрузками G, выполняли фигуры высшего пилотажа, «тянули» виражи и развороты, летали высоко и низко, пикировали, бомбили, стреляли. Сбивали или были сбиты. * * * И в той же атмосфере, в которой создаётся уникальная организационная культура, было решено, что нет места «частному самолёту». Нет причин для специального отношения к «своему самолёту». Боевой самолёт – это платформа, летающая машина – одна не должна вызывать личных эмоций больше чем другая. Что, 273-й, на котором ты только что летал, держит отлично крутые развороты? Хорошо. На тебе 194-й и посмотрим, что ты можешь сделать с ним. Иногда офицер ВВС («синий») высокого ранга приглашался в сухопутные войска – к «зелёным». Немедленно обнаруживалась разница в подходах. У «зелёных» есть команды. Один офицер, несколько или много солдат. Вместе в учениях. Вместе в бою. Один за всех. Все для одного. Сравнивал со своими ребятами. Каждый всадник своего коня. Все офицеры. Команды из одного человека. Воюют в одиночку. Раздумывал, насколько далеко ушли в ВВС, где собирают одноразовое звено для выполнения боевого задания и тасуют колоду каждый раз по-новому. Даже в двухместном Фантоме. В ВВС нет католических свадеб. * * * Вы можете всё, им сказали. Летать по маршруту днём и ночью. Попадать в цели. Выходить из трудных положений. Наказать тех, кто собирается причинить вам вред. Выдержать трудности плена и пыток. И продолжать воевать, даже когда дом горит. И они делали всё. И на земле тоже. Кто в эскадрилье отвечает за разведданные? Офицер из лётного состава. И за обучение, за работу штаба и штабс-сержантов, за системы бомбометания и вооружения, за планировку и прокладывание маршрутов, за ведение журнала истории, за культурные мероприятия и за содержание газонов есть ответственный офицер – лётчик или штурман. Да, лётчик отвечает за газон и цветные клумбы вокруг эскадрильи. Матерчатые «крылышки» на вашей парадной форме – это большая честь, сказали им, но она требует постоянного доказательства, что вы достойны. С тем вниманием и усердием, с которыми вы готовитесь к воздушному бою или бомбометанию, так же отнеситесь к «боевой задаче» по стрижке газона, высадке деревьев, украшения клуба эскадрильи, подготовки лекции и организации вечеринки конца квартала. * * * Базовые знания и навыки, полученные в лётной школе, обучение в эскадрилье боевого применения, полёты и тренировки в эскадрилье превращали их в команду опытных воздушных бойцов, «зрящих в корень», быстро реагирующих, решительных и хладнокровных – прячущихся за ледяной стеной, способной охладить любые проявления эмоций, угрожающих, не дай Бог, поколебать их самообладание. Лишь в нескольких случаях позволяли себе расслабиться. Когда собирались вокруг «стариков» и, глядя на них восхищёнными глазами, жадно впитывали истории прежних войн и боёв. Пытались представить себе, что такое война, если грянет. Как и их «зелёные» товарищи, клялись защищать свою маленькую страну, которая находила себя раз за разом в войне за своё существование, и сделать для этого всё, душой и сердцем. Даже ценой жизни. И вопреки всему, несмотря на те моральные ценности, с которыми пришли в систему отбора и обучения лётного состава, и те, которые приобрели в процессе, и конкурентность, которая стала их второй натурой, и один формат, по которому их воспитывали в эскадрильях, и дух ангелов, который витал над ними с момента первых полётов, и множество личных способностей, которые сковались в человеческий бриллиант, который знал и умел планировать выполнение задач до мельчайших деталей, чётко выполнять запланированное, доводить дело до конца, воевать в одиночку в кокпите, разбирать ошибки полёта честно, без приукрасов – несмотря на всё это, одного они не знали – смогут ли выстоять, когда вокруг начнётся буря? Смогут ли они найти в себе смелость и отвагу, дух воина и хладнокровие, чтобы игнорировать лики смерти. Не надломятся ли, когда друзья один за другим не вернутся с задания? Сумеют ли прикоснуться к духу героизма и победят ли в ультимативном экзамене войны? С закрытыми глазами Перелистывая страницы истории в поисках того момента, когда были посеяны семена бурных событий Войны Судного Дня, самых трагичных событий в истории Государства Израиль, можно остановиться на весеннем дне 14-го мая 1967 года. В тот день, не подозревая, что Сирия и Советский Союз дезинформируют его, Президент Египта Гамаль Абдель Насер решил, что договорные и моральные обязательства вынуждают его помочь военному режиму, властвующему в Сирии, который пару месяцев тому назад потерял в воздушном бою 6 самолётов и теперь ожидал всеобщей атаки сионисткой армии… И он послал пару полков пехоты и бронетанковых войск на Синай, в сторону границы с Израилем. Египтянам очень пришлась по душе демонстрация своей силы, да и сама своя военная мощь, и объявили они о выводе с Синайского полуострова наблюдателей ООН (поставленных там по международному соглашению после Синайской Войны 1956 года для соблюдения демилитаризованного статуса Синайского полуострова). После этого существенно расширили присутствие войск на полуострове, закрыли пролив Тиран (около Шарм А-Шейха) для плавания израильских кораблей (в Эйлат и из него), и добавили Королевство Иордании в свой военный союз с Сирией. «Мы вас в море сбросим», – визжало радио «Кол Арам» из Каира. «Мы вас обезглавим»,– скандировали солдаты Египетских подразделений командос на парадах. Тяжёлая тень опустилась на горизонты национального самосознания и будущего страны Сиона и Еврейской части Иерусалима. * * * 11 июня 1967 года еврейское государство проснулось к утру народного фестиваля. В мгновение ока в результате молниеносной Шестидневной Войны Государство Израиль (площадью в 20 тыс. кв. км., точка на глобусе) поменяло удостоверение личности – расширилось в 4 раза, раздвинуло и отдалило свои сухопутные линии соприкосновения с враждебными государствами, поменяло серый покров уныния на радужные праздничные одежды. И мир вокруг жужжал, как улей. После шести дней в июне лидеры свободного мира выказывали знаки уважения героям молниеносной военной победы. «Уникально! Молодцы», – захлёбывались в элитных военных академиях всего мира, тщательно изучая действия и замыслы израильских военачальников. «Мы молодцы!» – восхищались израильтяне сами собой и открыли сезон празднеств и веселья, упиваясь ощущением небывалой мощи, сопровождая всё это публикациями о победе, фотоальбомами победы, песнями победы, даже марками победы. Да здравствует победа! В субботу 1 июля, через 3 недели после потери Синайского полуострова, после того как израильтяне остановились на берегу Суэцкого канала, с его восточной стороны, а его собственная армия зализывала раны, Египетский лидер разрезал первую ленточку блестящей праздничной целлофановой обёртки Шестидневной Войны. Через несколько минут после 7 вечера эхо тяжёлой поступи боевых колесниц вернулось в районы северной части Суэцкого канала. Хорошо спланированная засада сотни бойцов, вооружённых личным оружием и гранатомётами, открыла огонь по израильскому патрулю севернее Рас Эль-Айш, в районе Больших болот. К полночи, после завершения стычки, в которой приняли участие миномёты и танки, египтяне вернули себе щепотку потерянного ранее самоуважения и дали понять ЦАХАЛу, что потомки фараонов решительны в своей стремлении начать «седьмой день» боевых действий. * * * 29 августа 1967 года в Хартуме, столице Судана, собрались представители 8арабских стран для обсуждения последствий Шестидневной Войны для арабского мира. Три дня спустя, по завершении конференции, арабский мир воссоединился под предводительством Египта и его лидера Гамаль Абдель Насера и обновил основополагающие принципы и направления: НЕТ мирному соглашению с Израилем, НЕТ признанию Израиля, НЕТ переговорам с Израилем. С поддержкой Хартумской конференции, по возвращении в Каир, Насер, оценив нескончаемый поток Советского вооружения в Египет, провозгласил: «Что взято силой, вернётся силой», – и поддал жару под котлом конфликта. Это началось спорадическими обстрелами израильских кораблей в районе Суэца, продолжилось потоплением крейсера «Эйлат», патрулировавшего вблизи берегов Порт Саида. И тогда, как и ожидалось, началась цепная реакция – самолёты ВВС и спецназ Израиля с одной стороны, и сотни Египетских артиллерийских стволов с другой. И как во всяких других конфликтах, соглашения о прекращении огня, их нарушения, и т.п. 9 марта 1969 года, когда первые лучи солнца прогнали остатки ночной тьмы с песков пустыни, началась Война на Истощение. Всего лишь прежней ночью о ней объявил Президент Египта, заявив, что готов пожертвовать в ней миллион Египетских солдат, и вот воздух полон воем падающих бомб, свистом пуль и грохотом артиллерии. Четыре месяца спустя, несмотря на масштабные потери самолётов и лётчиков и щемящее и унизительное признание превосходства Израильских ВВС в небе над Египтом, Насер доказал, что ничего не изменилось в его решительности. Ночью 10 июля 1969 года, когда покров темноты окутал «Линию Бар Лева», бойцы Египетского подразделения командос проникли на площадку форта на южном секторе Суэцкого канала и точным огнём уничтожили 2 израильских танка, убили 6, ранили двоих и взяли в плен одного израильского солдата. Генеральный штаб ЦАХАЛА, под руководством генерал лейтенанта Хаима Бар Лева, решил ответить «сильно, быстро и элегантно». Первыми передавать «ответ» были посланы бойцы Спецназа Генштаба («Сайерет Маткал» на иврите) и Боевые Пловцы (командо ВМФ, «командо ями» на иврите). В субботу 19 июля они проникли на искусственный остров Грин, хорошо защищённый форт в южном створе Суэцкого канала, и оставили за собой 80 убитых египетских солдат, потеряв при этом 6 своих. На следующий день началась операция «Боксёр» – массированный удар с воздуха, который превратил в щепки защитные сооружения Египетской армии, размолотил боевые порядки танков и артиллерии, уничтожил батареи зенитных орудий и ракет SA-2 и привел к гибели 300 Египетских солдат и офицеров. А Египтяне? Похоронили мёртвых, разобрали завалы, смыли пятна крови и продолжили артиллерийские обстрелы линии Бар Лев. В начале июля 69-го года в Штабе ВВС Израиля был подписан организационный приказ за номером 44/69, обозначенный «секретно/срочно», на основе которого на Авиабазе №4 (Хацор) будет создана первая эскадрилья Фантомов израильских ВВС – Эскадрилья №201. Дата начала организационных действий и подготовительных работ – 15 июля. Задачи новой эскадрильи – защита воздушного пространства страны и уничтожение объектов и живой силы врага на земле и в море. «Дайте своему сыну Фантом», – кричали заголовки газет летом 1969 года. Вот-вот самые дорогие самолёты в мире приземлятся на Святой Земле и решат все проблемы безопасности страны Сиона и Иерусалима… И общество, с детства привыкшее к «попрошайничеству» для благих целей, отзывалось деньгами. И ещё как отзывалось! Коммерческие предприятия, толстосумы, простые люди, даже подростки – все в благородном порыве передавали деньги в руки чиновников Министерства Финансов. В пятницу 5-го сентября 1969 года, за несколько минут до начала Шабата, в присутствии высокопоставленных приглашённых, приземлилась первая четвёрка израильских Фантомов на авиабазе Хацор. Взволнованные технари немедленно и оперативно закрасили американские опознавательные знаки эмблемами Израильских ВВС (синий Маген Давид на фоне белого круга). За три недели до этого в здании Эскадрильи №201 появилась сборная команда, вернувшаяся после обучения в Америке: командир эскадрильи (Комэска) майор Шмуэль Хец; 1-й заместитель майор Йорам Агмон; 2-й заместитель капитан Ицик Пир; старший штурман майор Менахем Ейни и его заместитель капитан Яир Давид. К ним присоединили «блестящую» пятёрку второй эскадрильи Фантомов (эскадрилья №69), с которыми они вместе обучались в Америке – пилоты Авиу Бен Нун, Рами Арпаз и Эхуд Хенкин; штурманы Эял Лос (Ахикар) и Шаул Леви. Им сказали: «Пока ваши самолёты прибудут – вы вместе, а пока начинайте готовить, и побыстрей, курс подготовки новых экипажей для прибывающих Фантомов». Первыми на переподготовку прибыли лучшие из молодых лётчиков ВВС Израиля и опытные «старики», которых командование решило отблагодарить таким образом за хорошую и верную службу. Начало было разочаровывающим. Фантом выглядел некрасиво. Куда ему до Миража, этого французского красавца, судачили «ветераны», вслух горюя по простоте и доступности рычагов и переключателей кокпита Миража. В огромной кабине Фантома они чувствовали себя как на дне окопа, с ограниченным обзором, как будто через бойницы средневекового замка. И это огромное количество инструментов и кнопок! И всё было расположено на откосах кабины под странными и непривычными углами, да ещё для того, чтобы перейти от одного типа ракет на другой, надо оперировать тремя тумблерами и кнопками. Взлетели. Начали выполнять простые элементы пилотажа. И опять заскучали по Миражу. Американское чудо-чудовище брыкалось, дрожало, подпрыгивало и давало ощущение большой телеги, воюющей с молекулами воздуха, сквозь которые летела, оставляя за собой две дымовые полосы, которые были видны издалека. Что это? Зачем нужно было это покупать, да ещё по такой цене? И тогда они «врубили» форсажные камеры обоих двигателей и ВВВВААААУУУУУУУУ! Устремились ракетой вертикально вверх! Потом оказалось, что благодаря бортовому радару и компьютеру навигации и бомбометания – самым лучшим в то время на Ближнем Востоке – Фантом способен делать всё, что требовалось от боевого самолёта. Перехваты и воздушные бои. Уничтожение наземных целей. Днём и ночью. Быстрее и выше других, дальше всех, с наибольшим «полезным грузом» вооружения. И с этого момента они начали его обожать… В начале ноября оба командира новоиспечённых эскадрилий Фантом вылетели в паре на первое задание – показать мощь врагу. Ведущим был «хозяин» – майор Шмуэль Хец, комэска 201, гордо владеющий уже восьмёркой Фантомов. Ведомым – майор Авиу Бен Нун, комэска 69, второй эскадрильи Фантомов. На бреющем полёте они пересекли Суэцкий залив, поменяли пейзажи пустыни на зелёные равнины и водную гладь Нила с плавающими по ней парусными лодками, и вот они уже в предместьях Каира, и вот, прямо под ними, пирамиды Гизы. Впрямь как на картинках, подумал про себя Яир Давид, в кабине штурмана, заметил, как Хец передвинул рычаги управления двигателями вправо и вперёд, почувствовал, как заработали форсажные камеры и как самолёт ускорился и превысил скорость звука, и понял, что за фонарём изолированной он внешних шумов кабины цепь сверхзвуковых бумов проносится по улицам Каира, разбивая в дребезги тысячи окон. «Может наша маленькая выходка начнёт успокаивать их», – размышлял он про себя. 11 ноября 1969 года экипаж в составе пилота Эхуда Хенкина и штурмана Эяла Лос (Ахикар) удостоился чести быть первым экипажем Фантомов, которые встретили МИГ-21 в воздухе и сбили его. В течение недели Фантом доказал, что способен «хозяйничать» над Каиром, и, если надо, сбивать МИГ-и. Так же, как и Мираж. Некоторое время спустя, открылся второй курс переподготовки экипажей на Фантомы. Йорам Агмон, 1-й замкомэска, в своей вступительной лекции описал самолёт: «Сначала он выглядит страшным уродом, после первого полёта он выглядит красавцем, а потом, когда привыкаешь к нему, он становится самым красивым в мире». И кто то пошутил: «Как с женщиной, только наоборот». * * * По прошествии двух с половиной лет после окончания Шестидневной Войны урон, нанесённый ЦАХАЛ-ом египетской стороне, составлял тысячи убитых и раненых, 70 сбитых самолётов, десятки уничтоженных артиллерийских батарей, четыре города-призрака вдоль Суэцкого канала, и сотни тысяч беженцев. И что Египтяне? Как будто ничего и не произошло. Отряхнули пыль пустыни и продолжили грохотать барабанами войны. Надо думать вне обычных рамок, размышляли вслух лидеры Государства Израиль. Единственный путь задействовать Египетскую общественность в активной и стабилизирующей роли, в результате которой может быть и закончится Война на Истощение, это перенести войну на безопасные до сих глубокие тылы, к ним домой. В начале 1970 года столица Египта была угрюмым городом – затемнённым, опоясанным мешками с песком – и боевой дух его обитателей слабел. Спасайте! – взывал Насер, – Спасите нас! И в течение месяца Президент Египта передал защиту своей страны в руки Советской Армии. Во вторник, 30 июня 1970 года, пара самолётов Мираж, производила разведывательный полёт с диагональной фотосъёмкой в 25 километрах западнее Суэцкого канала. И вдруг – ракеты ПВО! Полный сюрприз! В районе, из которого наблюдались пуски ракет, таких там не должно было быть… Приземлились. Отрапортовали. Спустя час после приземления зоркие глаза дешифровальщиков аэрофотоснимков выявили новую реальность будущего поля боя. В восточной пустыне Египта разворачивался «железный заслон» от Суэцкого канала и до Каира: плотная сеть из 10 батарей ракет ПВО, перекрывающих друг друга, и между ними «Гандиши» – ЗСУ 23Х4, зенитные самоходные установки с 4-мя спаренными скорострельными 23-миллиметровыми пушками, управляемые автономным радаром, известные своей летальной эффективностью против низколетящих самолётов. В штабе ВВС решили, что надо немедленно атаковать батареи ракет ПВО. За два часа до захода солнца группа, состоящая из 8-и Фантомов обеих эскадрилий, была послана атаковать обнаруженные батареи. По дороге обратно, после того как уничтожили 5 и повредили 2 батареи, один из Фантомов задержался на высоте. Бум! И первый Фантом погиб. И пока эти ещё летят домой, пара из Эскадрильи №201 была поднята по тревоге и послана уничтожить ещё одну батарею ЗРК. «Не стирать» написал Ицик Пир, 2-й Замкомэска, на доске в комнате инструктажа, в которой он проводил одну из лекций курса переподготовки экипажей. Написал, бросил слушателям: «Скоро вернусь», – и побежал к самолёту. Через час в Эскадрилье 201 громом средь ясного неба пробежала шокирующая новость – сбит её первый Фантом. Новость о том, что Ицик Пир в плену, подлила масла в огонь. Надпись «не стирать» оставили на доске. Пока Пир не вернётся. «Как продолжать дальше?» – спросил Командующий ВВС генерал-майор Моти Ход обоих командиров эскадрилий Фантом, которых он вызвал к себе. Тишина в ответ. «А что вы думаете?» – спросил он нового начальника Оперативного отдела Штаба ВВС, полковника Якова Агаси, заступившего на должность только два дня до этого разговора, и начальника отделения бомбардировок подполковника Одеда Марома. И опять тишина в ответ. И вдруг лучик света. «У американцев есть решение», – сказал глава группы Электронных Систем, подполковник Йоске Наор. Весна 1970 года была началом чудесной дружбы двух евреев – подполковника Йоске Наор из Израиля и полковника Дэйвида Брога из США. Брог, глава группы ЭП (электронного противодействия) при Штабе ВВС США и в прошлом штурман Фантома с боевым опытом войны во Вьетнаме, рассказал в полголоса Йоске Наору, пережившему подростком Холокост, что существует электронный «стручок» (pod на английском), ALQ71, который можно подвесить на Фантом. «Это невероятно умный «стручок», – продолжил Брог, объясняя принципы работы системы. «Америка!» – думал Наор, который в своих стараниях предотвратить новый Холокост Еврейского народа и государства, которое приютило его, щепку, оставшуюся от бури, придумывал разные патенты для его безопасности. «Америка!!! Надо привезти это в Израиль как можно быстрей». «Начинай продвигать», – сказали ему. * * * Шаги, предпринятые Наором для получения волшебного «стручка», были ещё только на начальной стадии, когда 5 июля 1970 года был сбит ещё один Фантом, и невидимые лампочки предупреждения в Штабе ВВС замигали ярким красным цветом. В течение недели оказалось, что Фантом, самый грозный боевой самолёт Ближнего Востока, уже не так страшен. Более того, оказалось, что при помощи Советских специалистов и операторов вблизи Суэцкого Канала подымается и растёт непробиваемый «железный заслон», используя который, египтяне смогут инициировать серьёзную наземную операцию в Синае, в пределах радиуса защиты батарей ЗРК. И это очень озаботило руководство Израиля и командование ЦАХАЛ-а. «Надо атаковать батареи ЗРК большой массой самолётов, которые выйдут на цель на бреющем полёте», - утверждал полковник Яков Агаси. Моти Ход слушал, кивал головой и обещал подумать. «У меня на руках несколько чудесных «стручков» для экстренного применения», - сообщил Йоске Наор. Из Америки был срочно приглашён Дэйвид Брог. «Использование «стручка» требует особенной методики полёта в звене, – начал свою лекцию американский полковник перед старшими офицерами ВВС Израиля. – Для того, чтобы получить эффект от полётов со «стручком», подвешенным у Фантома под брюхом, и предотвратить возможность попадания вражеских ракет земля-воздух, надо изменить профили ваших полётов. «Pod Formation» – «Стручковый строй»! Этот метод позволит вам добраться до цели на оптимальной высоте, которая облегчит поиск батареи ПВО». «Перед началом атаки, – объяснял Брог, – ведущий должен обосноваться на высоте 18 тысяч футов, а оставшаяся тройка самолётов выровнять с ним строй на расстоянии 500 метров друг от друга, с разницей высоты в 100 футов между самолётами». «Для того, чтобы держать «Стручковый строй», всем надо выдерживать определённую скорость и нельзя ни в коем случае ломать строй, – предупреждал и подчёркивал Брог, – даже когда в вашем направлении начнут лететь ракеты ПВО. Достаточно, чтобы один самолёт не был в положенном месте в строю, чтобы радары ЗРК произвели его захват в качестве цели и взломали бы защиту всех остальных, превращая Фантомы в хромых уток, ожидающих милости от врага». «Помните, – завершил Брог свои наставления, – пока вы держите «Стручковый строй», ничего плохого с вами не случится». Спокойными они не были. Так, в мгновение ока, от них требуется поменять, причём существенно, подходы к полётам и технике пилотирования, к которым они привыкли с первых дней обучения как боевые лётчики. Больше нет скрытногобреющего полёта к цели – вместо этого полёт на высоте, и все, все, все тебя видят и о тебе знают. И там на высоте им надо применить американские методы, которые последний раз проверялись во Вьетнаме, без какой-либо возможности маневрировать, изменить скорость, попытаться уйти от угроз, принимать самостоятельные решения. Что будет? 6 утра, суббота, 18 июля 1970 года. Точно в рассчитанное время, в полной электронной тишине, в центре Синайского полуострова встретились 16 Фантомов – 2 четвёрки из Эскадрильи №201, две из Эскадрильи №69. Немного не долетев до Суэцкого канала, повысили скорость, «врубили» форсаж, поднялись до высоты в 18 тысяч футов и построились в «Стручковый строй». «Вираж! Вираж!» закричал Рони Хульдаи, второй номер Шмуэлья Хеца, ведущего армаду, когда увидел, как ракета ПВО летит прямо навстречу своему командиру. «В тебя попали?» – продолжал спрашивать Хульдаи, наблюдая за красно-чёрным пламенем, которое затмило синее небо. Тишина в ответ. И Фантом Хеца, таща за собой щлейф белого дыма, опустил нос и в глубоком пике врезался в землю, вздымая огромное облако взрыва. Кто то меня слышит? Голос Менахема Эйни послышался на частоте аварийного радио, и одинокий парашют повис в небе. Когда первые посетители тель-авивских пляжей начали, защищаясь от палящего летнего солнца, открывать зонтики над своими шезлонгами, на авиабазе Хацор приземлилась тройка Фантомов, а один остался разодранным в клочья в воронке юго-западнее Исамилии. Менахем Эйни, самый старший штурман эскадрильи, попал в плен. Майор Шмуэль Хец, Комэска, погиб. * * * С момента появления первых Фантомов, командование Эскадрильи №201 занималось двумя направлениями деятельности – организованная подготовка новых экипажей Фантомов и выполнение, иногда в каждодневном режиме, боевых полётов над территорией противника. С одной стороны – максимальное ударение на безопасность тренировочных полётов, а с другой – ведение боевых действий, в которых зачастую ограничения отметаются в сторону во имя полноценного выполнения боевой задачи. Трудное сочетание, требующее гибких подходов и умения маневрировать ресурсами. И это им удавалось делать. В основном, благодаря командиру – Шмуэлю Хецу. Боевые лётчики не любят использовать эмоциональное понятие «любовь», но это то, что у них произошло с на вид неуклюжим, лысеющим, усатым человеком по имени Хец. У Комэска 201 не было ни одного внешнего признака «звезды», и может быть именно поэтому любовь к нему была чистой и глубокой. Тихий, спокойный и скромный Хец, который всегда разговаривал «на равных», ни разу не поднимая голос, хотя и не был человеком физических жестов, «обнимал» всех своим поведением. Он демонстрировал профессионализм, умел брать на себя ответственность, вёл всех от одной вершины достижений к другим. И вдруг больше нет человека по имени Хец. * * * В ту субботу подполковник Ран Пекер, опытный вояка, харизматичный и обожаемый командир, за плечами которого командование эскадрильей Мираж и Лётной школой израильских ВВС, праздновал свой 34-й день рождения. Через неделю после этого была запланирована поездка в Англию, вдалеке от бурлящих ветров войны – на год, для повышения квалификации. «Ран! Тебя ищут из приёмной Командующего ВВС!» «Хец погиб», – сообщил генерал Ход, – я бы хотел, чтобы ты принял командование эскадрильей». «Принимаю!» – ответил Пекер. Назавтра, ранним утром, он прибыл в эскадрилью. Мы – столп, на который опирается Государство Израиль, сказал подполковник Ран Пекер ещё шокированным лётчикам, штурманам и технарям. Перед нами стоят наши боевые задачи, и я обещаю вам, что мы продолжим идти вперёд. А сейчас надо вернуться к работе. Внешне Ран Пекер был полным противоположностью Шмуэлю Хецу. Грозный, грубый в своей прямоте, громкий в разговоре и резкий в словах. Штаб-сержантки не раз бежали, бросив всё, к интеркому, галлюцинируя, что он их зовёт. Но довольно быстро обнаружилась другая сторона Пекера – командир, который не позволял никому утонуть, человек из титана. Смелый, решительный, профессионал, а главное – лидер. 3 августа 1970 года. Две недели прошли после трагической гибели Хеца, и две пары Фантомов из Эскадрильи №201 посылаются в район засады ЗРК, обнаруженной в районе Суэцкого канала. И снова победила ракета. Пятый Фантом за пять недель. Игаль Шохат в плену. Моше Гольвасер (Гольди) погиб. В пятницу, 7 августа 1970 года, за несколько минут до восьми вечера перед камерами государственного и единственного телевизионного канала в стране предстала г-жа Голда Меир, Премьер Министр Израиля. Голосом, выдающим волнение, она сообщила о Соглашении о прекращении огня, достигнутом с Египтом, которое вступает в силу с завтрашнего дня. Немаловажным фактором в её решении был довод Командующего ВВС генерала Моти Хода о том, что у ВВС нет на данном этапе приемлемого решения проблемы заслонов ЗРК. Немногим после 23:00 подполковник Одед Эрез, штурман-ветеран, выпускник второго курса подготовки экипажей в эскадрилье, вылетел на патруль, который опустил занавес Войны на Истощение. Что это? У него перехватило дыхание, когда он обнаружил фестиваль света, двигающийся на восток, к каналу. Неужели египтяне нарушают Соглашение о прекращении огня и передвигают батареи ЗРК к каналу? За несколько минут до полуночи лейтенант Дани Шмиль, дежурный офицер Разведотдела ВВС в бункере Центра Управления ВВС, получил взволнованное сообщение от представителя ВВС в центре прослушки на Синае о том, что Египтяне передвигают свои батареи ПВО в сторону Суэцкого канала. Записал сообщение в журнал, и передал горячую картофелину начальству. Надо атаковать батареи немедленно, прежде, чем проблема усугубится – посоветовал Командующий ВВС, генерал Ход. Остынь, сказали ему. Подожди, пока передадим американцам данные о нарушениях и получим от них ОК. * * * В субботу, 8 августа 1970 года, бойцы Синайских фортов проснулись в тихой, спокойной обстановке. Тишина была необычной. Воздух чист от запахов пороха и взрывчатки. Растянувшись вдоль Суэцкого канала, они задумывались, стоит ли снять каску и бронежилет, и с недоверием смотрели на египетских солдат, спускающихся к воде, чтобы искупаться. 3 сентября 1970 года, через 27 дней после объявления о прекращении огня, и через 27 дней после начала переброски батарей ЗРК к каналу, ленивые и тягомотные американские агентства подтвердили то, что аэрофотосъёмки уже давно доказали. Египтяне действительно нарушили Соглашение о прекращении огня. Ожидание американского подтверждения обошлось дорого. Атаковать и уничтожить – советовали высшие офицеры ВВС и их Командующий, как только передислокация батарей ЗРК была обнаружена, три недели тому назад. Можно атаковать и сейчас, сердито ворчали, начальники в Штабе ВВС, размышляя о цене ожидания американского подтверждения – 40 батарей ЗРК в полной боеготовности, дислоцированных вдоль канала в «шахматном» порядке, перекрывающем и защищающем друг друга. Поздно, отвечали им. Даже безотносительно к той цене, которую вам придётся заплатить людьми и самолётами – ведь вы сами говорили до заключения соглашения, что у вас нет реального решения проблемы ЗРК – героическая сдержанность принесёт нам политические и дипломатические дивиденды и создаст рычаг для получения дополнительных систем вооружения. А пока Египет окутался трауром. 28 сентября 1970 года от неожиданного инфаркта скончался Гамаль Абдель Насер, горячо любимый, даже обожаемый, Президент Египта, великий предводитель арабского национализма. 7 октября 1970 года Национальный Совет Египта утвердил выбор Вице-Президента Анвара Саадата наследником Насера. Спустя три недели новый Египетский Президент заявил на панарабской конференции учителей: «Мы не сдадим ни пяди нашей земли и продолжим нашу борьбу до полной победы!» * * * В марте 1971 года весь ВВС, и особенно Эскадрилья №201, получили полное и однозначное доказательство, что способности подполковника Рана Пекера в нахождении и «окучивании» спонсоров не уступают его впечатляющим способностям в воздухе. В один из мартовских дней в пристройке комнаты отдыха лётного состава Эскадрильи №201 открылся «Клуб», да такой, каких ещё не было ни в одной другой эскадрилье ВВС, а может даже во всём Израиле. Жемчужина из другого мира. С потолком, отделанным корабельным деревом, с цветными обоями, с креслами и диванами из оранжевого кордероя, под стать обоям, и с ковром, от стенки до стенки, с красным рисунком, под стать диванам. С тихим центральным кондиционером, с телевизором, со стереосистемой и с библиотекой. С барным столиком с собственными длинноногими стульями, с кухней, и даже с профессиональной кофеваркой с длинной ручкой, которая умеет делать эспрессо и капучино, как в Италии. И чтобы никто там, в этой райском уголке, доступном единицам, не забыл, что, несмотря на всю эту роскошь, они тут для дела, и что они лётчики повесили во всю стену огромное фото пятёрки Фантомов над долиной Изреель. Вся эта роскошь была засчитана в пользу Рана Пекера, социальные и общественные связи которого выходили далеко и высоко за пределы атмосферы, к подножью Олимпа акул мира культуры и финансов молодой, двадцати с чем-то лет, страны. «Каждый спонсор, который прибудет в Эскадрилью, пройдёт здесь, и ты ему расскажешь о своём счастливом спасении из Египетской пустыни», – наставлял Ран скромного Яира Давида. – Я так не могу, отвечал Яир. – Можешь, можешь, – приказал Пекер. И получили кофеварку и центральный кондиционер. Потом прибыл Мошевиц – однин из крупных фабрикантов Израиля. Пекер посадил его в Фантом и сказали лётчику: «Наоми Шемер будет петь в «Клубе». Надо рояль. Покатай его по ВПП и на каждом повороте поиграй с двигателями». Так и сделали. И Мовшевиц пожертвовал рояль. Через несколько дней после открытия нового здания в Эскадрилью №201 прибыли 5 выпускников Лётной Школы ВВС, закончившие Штурманские курсы №29. Они встретили Рана Пекера, их бывшего командира Лётной Школы. А они-то думали, что его пылкий характер и острый язык остались позади. А тут, вот он здесь… Дня через два он собрал их и в двух коротких предложениях высказал своё кредо о работе экипажей Фантома: «Пилоты – форсаж, – сказал он, показывая рукой движение вперёд и вправо, как в Фантоме включаются форсажные камеры двигателей. – Штурманы – Gain», и показал двумя пальцами, как крутить кнопку чувствительности сигнала радара. Через неделю все пятеро уже думали, что нет ничего более естественного, чем то, что Ран Пекер командует ими. Ведь только такой командир может навести порядок в группе непобедимых Ближнего Востока – 1-й Замкомэска Бен Элияу, 2-й Замкомэска Рони Хульдат, ветераны Ади Бная, Эйтан Пелед (которого все звали Буйволом), Гади Самок, Амнон Гурион. Выдающиеся лётчики своего поколения, кумиры Шестидневной Войны, герои Войны на Истощение. Ещё через две недели они завершили теоретическую часть курса подготовки и были приняты командиром авиабазы, полковником Рафи Хар Левом. Не женитесь молодыми, сказал он им. Сделайте себе и мне одолжение. Потерпите с женитьбой. Это мне ведь потом придётся ходить по семьям и оповещать их о гибели их дорогих и близких. С таким напутствием они вылетели в Тегеран, на десятидневный курс обучения в симуляторе Фантома. Только- только привыкли к Иранским контрастам – современная армия на фоне общества и жизни третьего мира – и вот они уже опять дома, в эскадрилье. Им сообщают, что они вовремя, потому, что именно сегодня будет party по поводу открытия «Клуба» эскадрильи. Шайке Офир, Хаим Тополь, Яфа Яркони и ещё целый ряд звёзд израильской эстрады и культуры, вместе с местной богемой толпятся плечом к плечу с высокопоставленными офицерами ВВС, лётчиками и офицерами эскадрильи. Весело! И тесно! «Найди всех, кто сюда затесался не по праву», – говорит Ран Пекер ветерану эскадрильи Амнону Гуриону и высылает его из «Клуба». «Что поделаешь», – вздыхает Амнон и выходит на площадку перед эскадрильей выполнять приказ всезнающего Пекера. И вот, при входе он видит пятёрку неизвестных ему парней – один на голову выше всех, и все переглядываются меж собой в некотором недоумении. За мгновение до того как он схватит их за уши и вытащит за пределы зданий эскадрильи, он вспомнил, что ожидается прибытие оркестра, который почему-то опаздывает, и, сменив гнев на сладкоречие, спрашивает: «Вы, ребята, случаем не из оркестра?» И самый высокий, Жительный, и все остальные: Асаэль, Лев Ари, Лиф и Пери начали в унисон, с некоторым смущением новичков, объяснять, что нет, они не из оркестра, они новые штурманы эскадрильи. И им пришлось доказывать, что они достойны его, Фантома. Резкий переход из кабины Фуги Магистра (Fouga Magister, французский самолёт первичного и базового обучения ВВС Израиля с 1960 года), на котором учились в Лётной Школе, в кокпит Фантома казался им путешествием Алисы в страну чудес. До сих пор они были операторами самоката. А сейчас они владыки небесного Ролс Ройса. И тогда пришло отрезвление. С первый ознакомительным полётом пришло понимание, что перед ними ещё очень длинная дорога. Во-первых, от них требовалось укротить несметные системы, компьютеры навигации и бомбардировки, радар американского чудо-чудовища. Во-вторых, они поняли, и это было по-настоящему больно, что что-то не так в их физиологии. После уже привычных перегрузок на заднем сидении Фуги они лбом столкнулись с огромными силами G, которые Фантом играючи создавал, и которые требовали от них развития шейных мышц, о существовании которых они и не подозревали. После того, как их головы разбросало по всем углам задней кабины Фантома, они поняли, путём ушибов и страданий, что чтобы выжить там в кокпите, и выполнить свою работу, им нужно «накачать» эти мышцы. И они накачали. И когда они уже думали, что самое трудное позади, они начали тренировки воздушных боёв и поняли, что всё, через, что им пришлось пройти до сих пор, был лишь цветочками. Их друзья-пилоты, сидящие в кокпите перед ними, не собирались позволять им расслабиться. Немедленно и своевременно они требовали оценить «боевую ситуацию» вокруг самолёта, и их не волновало, что они сами, «сидя на рулях» и зная всё наперёд, могут подготовить себя к крутому виражу в 7G вправо, который для штурманов, и только для них, станет полной неожиданностью. Пришлось справляться. И продолжать делать свою работу – знать и подсказывать пилоту, где остальные самолёты звена и где противник, следить, зачитывать вслух данные скорости и высоты, и даже в манёвре с перегрузками в 7G, хрипя в сползающий микрофон, подсказывать пилоту: «Добавь крен, сильнее, доверни». Между полётами, в процессе превращения в квалифицированных воздушных бойцов, они собирались в комнатах инструктажа. На одной из сдвигающихся досок они обнаружили остатки какой то лекции, на которой было написано «Не стирать, пока Пир не вернётся». Дерьмо, сказал Асаэль, прозевали «Экшен»… * * * 22 июня 1971 года, в Александрийском порту, в воинственной речи по поводу завершения курса военно-морских офицеров, в присутствии главного финансиста Египта – Файсала, короля Саудовской Аравии, Саадат объявил 1971 год «переломным годом». Я не готов ждать до бесконечности в борьбе за уничтожение последствий Шестидневной Войны, заявил он. Даже отступление Израиля к границам 4 июня не завершит арабо-израильский конфликт. Нужно продолжать борьбу до тех пор, пока не будут реализованы права Палестинского народа. Это будет борьба в несколько раз жёстче чем раньше, и будет неотвратимая и продолжительная война. И пока Саадат возбуждает себя в Александрии, генерал- лейтенант Хаим Бар Лев поднимается под аплодисменты 500 делегатов расширенного съезда Еврейского Конгресса на подиум в зале Биняней Аума в Иерусалиме и, между прочим, заявляет: «Внутреннее положение в Египте не подходит для военной авантюры. Для того, чтобы начать войну, требуется политическое лидерство, и я не вижу там лидеров, которые способны принять такие решения». 1-го января 1972 года два старых друга, выходцы из Югославии, пожали друг другу руку и завершили процесс передачи должности Начальника Генерального Штаба Армии Обороны Израиля (ЦАХАЛ-а). Солдат №1, генерал лейтенант Хаим Бар Лев, освободил своё место другу детства и товарищу по оружию, своему заместителю и Начальнику Оперативного Управления Генштаба, генерал-майору Давиду (Дадо) Элазару, тут же произведённому в генерал-лейтенанты. Да здравствует новый Начгенштаба! (продолжение следует) Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #11-12(180)ноябрь-декабрь2014 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=180 Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer11-12/Mostov1.php