***
В роще берёзовой, светлой, как Русь,
Долго брожу, чтоб в листве раствориться.
Слышу — сквозь душу струится, струится
Нежным сиянием лёгкая грусть.
Будто святая вода родника,
Скрытого где-то под сенью лесною,
Всю безмятежность и благость покоя
Здесь для меня сберегала века.
Солнца лучи, проскользнув сквозь листву,
В травах таят негасимые свечи...
Мир на душе, словно каяться не в чем,
Словно впервые дышу и живу.
***
Сквозистый ветер допьяна поит
Весенний лес. И тот шумит, бушуя.
Хмельной напиток в воздухе разлит.
Кто опрокинул чашу голубую?
Весна, весна, будь чуточку ровней,
Сговорчивей, вернее на удачу.
Угомонись! Я ж душу всю растрачу
В столь суматошной карусели дней.
Ты мастерица головы кружить!
Я изучила все твои повадки:
Ты чёркаешь мне глупости в тетрадки
И лишь по ним советуешь мне жить.
А я, послушная твоим речам, —
Доверчиво, до крайности наивно
Стою в потоках солнечного ливня,
Тянусь зелёной веткой к облакам.
РУССКАЯ БЕРЁЗА
Берёза, русская до боли,
Здесь, у околицы села…
Она всю древность вобрала,
Впитала всю печаль раздолий,
Невысказанную печаль,
Что шелестит листвою в кроне
Плакучей — только ветер тронет
Шатёр зелёный невзначай.
Когда-то крону, как покров,
Она держала над избою,
Надёжно защитив собою
От всех пожаров и ветров.
Но, всё же, не уберегла
От урагана страшной смуты:
В стране без лада и уюта
Изба прижиться не смогла.
И стала лишней, как окрест
Лежащие поля, ненужной,
Как тот часовенки-церквушки
Спасенье обещавший крест;
Как те седые старики
С житейской мудростью и ладом,
С их пристальным, пытливым взглядом
Из-под натруженной руки.
Познав суть радостей и бед,
Живые летописи века
Уходят, и берёза веткой
Взмахнёт, как плакальщица, вслед.
Кого ж теперь ей защищать
Своей ещё могучей кроной?
Или простор незаселённый
Российским духом освящать?
СЕЛЬСКОЕ ГУЛЯНИЕ
Зарисовка с натуры
Народ не может веселиться, —
Устал народ.
И в праздник не светлеют лица
Который год.
И глушит серая забота
Румянец щёк…
Сошлись гулять, но ждут чего-то…
Эх, кто бы смог
Их заразить своим задором,
Ввести в азарт
И запорошенные сором
Раскрыть глаза,
Чтоб заискрились, заиграли
Под шутки, смех,
Чтоб люди сбросили печали,
Как с шапок снег,
Чтоб сунули в карман дырявый
Горох забот
И завели, пусть кучерявый,
Но — хоровод!..
Чтоб лихо повели плечами
Все мужички
И песни вольно б зазвучали,
Как ручейки…
От ярких полушалков в танцах
Да рябь в глазах,
От жгучих девичьих румянцев —
Пожар в сердцах.
С таким бы жаром да напором,
С задором всклень
Свернули бы любые горы
В грядущий день.
Но не находится героя,
Нет молодца,
Который шуткой огневою
Зажжёт сердца.
Стоят, покуда не продрогли,
Взгляд — немота.
Как будто — на чужой дороге,
И — без креста.
***
В деревнях гуляют сквозняки —
Ветхих изб непрошенные гости.
Одичалый ветер на погосте
На кресты кидается с тоски,
Воет в исступлении… По ком?
По умершим или по живущим,
Кто ушёл на поиск доли лучшей,
Наспех окна ослепив крестом?
Это крест судьбы: невзгод и бед —
Это крест крестьянской тяжкой доли —
По окошкам изб, чтоб не кололи
Их глаза упрёком горьким вслед.
Покосились избы с той поры.
Взяли верх над всем бурьян с крапивой.
Старая часовенка с горы
Смотрит вдаль печально-сиротливо,
Горестно и скорбно, словно мать,
Потерявши деток неразумных.
Кто увёл их? Как теперь искать
В городах столь суетных и шумных?
Беспрестанно молится за них:
Больше ли нашли, чем потеряли?..
Ветер под горой притих и сник:
Улыбнется им судьба? Едва ли.
Но моё село ещё живёт
В стороне от взлетов и падений.
Я молю: пусть воли не согнёт
Шквальная волна нововведений.
***
Устав от нескончаемых словес,
От суеты пустой, как от проклятья,
Захочется сбежать в весенний лес
И кинуться в зелёные объятья.
Всей нежностью проникнуться земной,
Душой в весеннем мире раствориться;
Одновременно быть листвой и птицей,
И безмятежной высью голубой.
Быть лепестком у первого цветка,
Росинкой, отразившей лучик солнца…
И ласково вдруг Кто-то улыбнётся.
И — даль светла и радостно-близка.
***
Даше С.
Небес июньских синева
Ещё не выпита жарою,
И ветерок едва-едва
Играет сонною листвою.
Всё на земле истомлено,
Иссушены и души наши…
И только труженица Даша
Рисует третье полотно.
Ее буквально всё пленит,
Она сегодня на пленере.
И вдохновенье на пределе.
А солнце жарит и палит.
Рекорд ван-гоговский побит,
И бесподобен будет вид.
Как плечи Даши, что сгорели.
ТЁТЯ ИДА
В неком доме инвалидов,
Без забот и без хлопот,
В силе, в теле тётя Ида
При-пе-ва-а-ючи живёт.
Нет тяжёлого недуга,
И годам не долог счёт…
Лишь глуха на оба уха, —
Аппарат не подберёт.
Но судьба — других не краше:
Муж погиб, и дом сгорел.
И осталась бабка наша
И без крыши, и без дел.
Есть у бабушки три сына, —
Без нужды живут, без бед.
Все — солидные мужчины.
Но для мамы — места нет.
А она не унывает:
Словно бабочка порхает,
Завлекая всех мужчин, —
Ей не нужен ни один.
Не гнетут её обиды,
Нет в ней злобы ни на грош…
Веселее тёти Иды
Никого здесь не найдёшь.
***
И. К.
Раскидывает карты мне гадалка
Да всё сулит весёлое житьё:
Червонным королём (ей слов не жалко),
Мол, сердце успокоится моё.
И дальняя дорога выпадает,
Любовь, свиданье, поздний разговор…
Спешит, как будто искры высекает.
Вот возведёт меня на тот костёр…
Ах, не болтай, гадалка, — я всё знаю,
Сама себе пророчила в стихах
Давным-давно, а нынче не дерзаю, —
Смыкает мне уста Господень страх.
Лишь знаю, что для сердца мне осталось:
Берёз за полем белоствольный ряд
Да светлых строф спасительная малость,
Да дружеский родной и милый взгляд.
