ДЕРБЕНТУ
Летит Дербент сквозь дым веков,
А сколько тех веков — бог весть.
И славен он средь городов,
Хоть в мире городов не счесть.
Как описать его в словах?
Он тонет в листьях и цветах,
И тяжких лоз в его садах
Не счесть, и тех садов — не счесть.
Похож он очень на Багдад:
Простор, куда ни бросишь взгляд —
От волн морских до горных гряд…
И пастбищ, и лугов не счесть.
Вон конь летит, вон фаэтон…
Народ идёт со всех сторон;
В пальто, в папахах ходит он,
Но пота и трудов — не счесть!
Полно чайхан. Зайди скорей,
Всегда лезгины ждут друзей!
Будь ты каджар, кабган, еврей, —
Для гостя добрых слов не счесть.
У горожан приятна речь;
Чтоб ум от зноя уберечь,
В садах тенистых ищут встреч,
Где звонких родников не счесть.
Там громкий смех, и шёпот пар,
И вод журчанье у чинар…
Наверно, так журчит Кавсар…
Дербент, твоих шумов не счесть!
Богатых мусульман дома
Стоят молчком, добры весьма.
А на базаре — кутерьма,
И разных удальцов не счесть.
Кто на коне сидит, кто пеш;
Амбал с седлом, силён и свеж.
— Умельцы есть, Фияр и Хпедж?
Ответных голосов не счесть.
Сто мастеров — и каждый сыт;
У их домов безбедный вид:
В любом окне хрусталь блестит,
Балконов и дворов не счесть.
А сколько здесь гостей с утра!
Здесь ходит вся моя Кюра,
Здесь Астрахань, Ахцах, Шура…
Все здесь — и кунаков не счесть.
Ты и в Ширване, и в Баку
Любим, Дербент!.. Но не солгу:
Ты сердце льва явил врагу —
Дербентских смельчаков не счесть.
Твой Каспий и Нарын-кала
Прекрасны!.. Так звучит хвала
Веков, чья слава не прошла…
И Сулейман из Стал-села
Уверен: тех веков — не счесть.
1886–1890
СОЛОВЕЙ
Ещё ни листьев, ни плодов
На ветках яблони моей,
А ты уж петь с неё готов,
Нетерпеливый соловей.
Ну, как дела твои? Опять
Начнёшь на высоте свистать,
А нас не будешь признавать,
Себялюбивый соловей?
Опять кичишься невпопад?
Тебя ведь не отыщет взгляд,
Когда листва оденет сад,
Эй ты, спесивый соловей!
Постой, разбойник, не спеши!
Как зиму прожил, расскажи.
Не голодал ли ты в глуши,
Вольнолюбивый соловей?
Похоже, нет. Средь наших скал
Мороз не шибко лютовал.
И твой наряд не полинял,
Жизнелюбивый соловей.
Ну, что же — в рощицу лети!
И ястреба не встреть в пути,
А то тебя мне не спасти,
Мой торопливый соловей.
И приглуши-ка свой трезвон,
Возьми неспешный, ровный тон.
Ты не машина-граммофон,
А лишь крикливый соловей.
Напрасно времени не трать,
Чтобы потом не горевать.
Придет пора гнездо свивать —
Не спи, хвастливый соловей!
Пока ж не начало теплеть,
Не надо слишком громко петь.
Дай Сулейману разглядеть
Тебя, кичливый соловей.
1902–1905
К МАРИЯТ
В Кюре сиротам-беднякам
Не светит белый свет, Марият.
Нет сил у нас, нет счастья нам,
Везучей доли нет, Марият.
Но на мгновенье пала мгла —
Ты по тропе, смеясь, прошла.
В поля хлебов тропа вела —
То в кущи рая след, Марият!
Я говорю — и слышишь ты.
В твоих чертах — свет доброты.
Сияют чудные черты
Сквозь толщу горьких лет, Марият.
Как два плода судьбы одной,
Пройдем мы вместе жизни зной.
Волшебный гимн любви земной
В созвучных душах спет, Марият.
Глубь сердца Сулейман открыл…
О, дай мне пару мощных крыл,
Чтобы взлетел я, полный сил!
Не плачь — и дай ответ, Марият.
1900–1902
***
Ох, эти жители Кюры!
В их головах мозгов полно,
И в тех мозгах гудят миры…
В беседах — важных слов полно.
Но в пользу то, — или во вред?
На это есть простой ответ:
Хорошей древесины нет,
Худой коры, сучков — полно!
Не ведая, где друг, где враг,
Шумят… И всё-то им не так.
Что обсуждают? Да пустяк,
И этих пустяков — полно.
Привыкнув Бога поминать,
Отвыкли и косить, и жать.
Но, правда, в драке их не взять —
И кос там, и серпов полно!
Небось, в торговле хороши?
Увы, они не торгаши.
Грузить-таскать от всей души —
Таких вот дураков полно.
Болтают… А итог каков?
Полно у стада вожаков,
Но маловато тут быков,
А вот тупых коров — полно.
В папахах ходит тут народ.
А под папахой что за плод?
Тут финик сладкий не растёт,
Кизила, слив-дичков — полно!
Спой, Сулейман, отринув страх,
Для тех, кто слухом не зачах:
Ум детский в местных головах,
И этаких голов — полно.
1920–1925
ВОСКРЕСНЫЙ БАЗАР
Пусть хоть сейчас — иль через год —
Лотки твои сгорят, базар!
Ты для глупцов — душистый мёд,
Для умных — чистый яд, базар!
Вот муж с мешочком толокна:
Покрыта хною седина,
А впереди летит жена…
Куда они спешат, базар?
Ей надо лишь яиц пяток,
Ведь завтра ей назначен срок
(А срок назначил ей дружок)…
Муж-простофиля рад, базар:
Покупок меньше — крепче сны,
Ведь деньги каждому нужны,
И не убудет от жены…
Такие всё простят, базар!
А вот другая, погляди:
Супруг шагает впереди.
«Платок немедля мне найди!»
Виляет ее зад, базар.
Снуют в кругу пустых хлопот;
Забыв семейный обиход,
Красу наводят… Круглый год
Пути к тебе торят, базар.
Купец овчину тут найдёт,
Дурак — лучину иль помёт,
Вдова — ночных мечтаний плод,
А лжец — наветов смрад, базар.
Порой, в заботах о куске,
Супруг велит жене в тоске:
«Ищи барыш, как брод в реке,
А то на кой нам ляд базар!»
И вот уж дочери грехов
Вдовице ищут женихов,
Кур продают и петухов…
И все тебя корят, базар!
Тут баб, наверно, сотни три…
Сиди, считай хоть до зари!
На Сулеймана не смотри:
Он дикой злобой смят, базар!
1910–1915
СТАРШИНЕ
Опять в ауле, как назло,
Порядка нету… Эй, народ!
Перенесём свое село —
На новом месте повезёт!
А если нет? Тут мерь не мерь,
Не обойдёшься без потерь…
Но что же делать нам теперь,
Куда деваться от забот?
Вновь старики, скрывая злость,
С собою чётки взяв и трость,
В мечеть плетутся на авось…
Мечеть тут ни при чём, народ!
Разлада корень, ясно мне,
В проклятом нашем старшине —
Вон в том спесивом болтуне,
Что тростью машет и орёт.
Тупая, лютая душа!
Власть беспощадную верша,
Он всех продаст за два гроша!
Но кто ж поганца уберёт?
Есть Сулейман в ауле Стал,
Он правду молвить не устал.
Но он поэт, он слишком мал,
Чтоб гада выжить… Эй, народ!
1909
ДАГЕСТАН
То старцем с сивой бородой
Ты пребываешь, Дагестан,
То, как безумец молодой,
Ружьё хватаешь, Дагестан.
Тебя любой пришелец бьёт,
А ты — то медлишь целый год,
То собираешься в поход
И в бой вступаешь, Дагестан.
То весь от радости цветёшь,
То в руки палицу берёшь.
То снова стойкость обретёшь,
То потеряешь, Дагестан.
Порою в скотстве вязнешь ты,
До крайней доходя черты.
То ты учтив до тошноты,
То груб бываешь, Дагестан.
Ворон зовёшь, орлов зовёшь...
То с обмелевшей речкой схож,
То чужакам поклоны бьёшь,
Путь открываешь, Дагестан.
То, слышу, толпы ты собрал,
То голосишь: «Теперь пропал!»,
Носильщиком для пришлых стал...
За грош таскаешь, Дагестан?
Ну, пожалей себя чуть-чуть,
Освободи для чести путь!
Про стыд и совесть не забудь,
Ведь погибаешь, Дагестан!
Всем пришлым нравится Кавказ —
Идут, на всё кладут свой глаз...
А ты, хоть зрячий ты у нас,
Не прозреваешь, Дагестан.
То сбрендил ты, то в детство впал,
То, слух имея, не слыхал...
И вдруг опять над высью скал
Ты воспаряешь, Дагестан.
Как Сулейману не скорбеть,
Как песен горестных не петь!
Невмоготу уже смотреть,
Как ты страдаешь, Дагестан.
1918–1919
***
Словес пустопорожних кладь
В меджлис таскать — нехорошо;
Кичливо подбочась, вставать
И глотку драть — нехорошо.
За целый век чудак иной
Не схватит истины одной:
В угоду бязи набивной
Атлас ругать — нехорошо.
Коль горе сушит без конца,
Пусть сушит только подлеца!
Почтенным людям спасть с лица
И исхудать — нехорошо.
Дай по ушам глупцу сперва,
Тогда поймёт он и слова!
И знай: в дрянные жернова
Зерно кидать — нехорошо.
Ведь если бродит ветерок
В башке, то скоро свалит с ног...
Грязищи мартовской шматок
Зимой смывать — нехорошо.
Давайте алчность усмирять!
Сперва творог солёный жрать,
А после воду всласть лакать,
Чтоб жажду снять — нехорошо.
Не будем ран чужих солить —
Они, бедняги, будут гнить
И гной убийственный копить,
И опухать... Нехорошо!
Не доходи до края, брат.
Ты в яме? Сам и виноват!
Ведь яму, люди говорят,
Другим копать — нехорошо.
Еще одно ты должен знать,
Чтобы впросак не попадать:
Змею за пазухой держать
И другом звать — нехорошо.
Итак, горюн, за ум возьмись,
За глупость цепко не держись.
С натугой люди тянут жизнь,
Их обижать — нехорошо.
Всё Сулейман изведал сам,
А ты не верь чужим словам.
Сам посмотри — и скажешь нам,
А зря брехать — нехорошо!
САМОВАР
Горяч ты больно уж… Ну, как
С тобой ужиться, самовар?
Подальше встань!.. Не фыркай так!..
Не надо злиться, самовар!..
Как сам Паташев, величав,
Над головой трубу задрав,
На всех глядишь… Смири свой нрав!
Кончай дымиться, самовар!
Чтоб перед гостем не краснеть,
Мы взяли моду — воду греть.
Всем, кто зашел, теперь и впредь
Дадим напиться, самовар.
А ты, дружочек дорогой,
На дюжину ладов нам пой.
Приятно с пира тамадой
Нам веселиться, самовар!
Пускай стаканы, стоя в ряд,
Как ботало бычка, звенят,
Пусть к небесам, лаская взгляд,
Твой пар струится, самовар!
Но и себя не забывай —
Из чистых родников хлебай.
Ах, с сыром пить твой сладкий чай —
Как вновь родиться, самовар!
Одна беда — свершив намаз,
С балкона ты гудишь на нас.
Чванлив твой паровозный бас.
Зачем гордиться, самовар?
Зачем кичиться, жаркий наш?
Ты не хинкал ведь, не бозбаш.
Нелеп заносчивый кураж
Твоей водицы, самовар!
Не все в тебе находят прок!
Для тех, кому так мил чаёк,
Пусть на айран и на творог
Запрет ложится, самовар!
Да, чай Попова пахнет так,
Что сердце мрёт у бедолаг —
С лимоном он!.. Но ты ж не враг,
Чтоб так глумиться, самовар!
Встаёшь богатым на столы?
Приди и в бедные углы!
Тем, кто убоги и голы,
Дай угоститься, самовар!
И Сулейман поставить рад
Тебя… Но люди говорят:
Пить в одиночку чай — пить яд.
То небылицы, самовар?
1915
