Мои детские воспоминания*0

Я была очень маленькая, когда у меня появился второй папа — Вова. Вскоре после этого мы переехали жить к нему. Мне было около четырех лет, и я пошла в детский сад первый раз. Вову я никак не называла. Однажды вечером он спросил меня: «А знаешь, кто я?». Я молчала. «Я — Кузя, — сказал он. — И мама — Кузя, а ты — Кузёнок, поняла?». С тех пор я стала называть его Кузей. И так было всю нашу жизнь. Когда Вова умер, я перебрала архив его отца и нашла его письма к Вовиной матери. В них он тоже шутливо называл ее Кузей. В детстве, когда мы жили в Вовиной комнате, в Лаврушенском, я часто болела под Новый год. Первый Новый год мне запомнился. Я болею, моя кровать стоит за дверью, а за ней мой детский столик и полка с книгами. Я лежу в кровати и волнуюсь, что скоро Новый год, а у нас нет елки. И вдруг — Вова приносит огромную елку. Она пушистая и пахнет лесом. Он подпиливает низ и ставит ее вместо моего столика. Елка упирается верхушкой в потолок. Вова достает свои детские елочные игрушки — это небольшая изогнутая труба, удлиненный трехцветный шарик, фигурки старичка и внучки и еще два шарика. И это всё. Повесив их на елку, я их не нашла. Они утонули в огромных елочных лапах. «Не волнуйся, — ласково сказал Вова, — скоро придет мама». Поздно вечером пришла мама и принесла большие шары со светящимися рыбами. Прикрепили свечи, и елка засияла. Ночью мне не спалось. Ветки елки упирались в мою голову и пахли. Было сказочно красиво: в темноте рыбы на елочных шарах светились. Это были самые красивые новогодние игрушки, которые я видела в жизни. По ночам я часто просыпалась и плакала. Вова спал на раскладушке посреди комнаты и слышал мой плач. Он не хотел будить маму, подходил ко мне и спрашивал, почему я плачу. Я отвечала сквозь слезы, что хочу пить, и он приносил мне воды. Тогда я говорила, что хочу апельсинового сока. Вова, чертыхаясь и ворча, выжимал мне апельсин. Перед смертью, когда Вова болел, я выжимала ему апельсиновый сок и вспоминала свое детство. Я ходила в детский сад и каждую неделю больше всего ждала пятницу. Из детского сада меня забирал Вова, и по пятницам он забирал меня пораньше. Мы шли в киоск и покупали сладкий, теплый, хлопающий попкорн в хрустящем пакете. Это было замечательное лакомство, было грустно, когда пакет пустел. Из раннего детства мне запомнились наши воскресные прогулки с Вовой. Мы ходили гулять в сквер рядом с домом. Сквер был виден из окон комнаты, в которой мы жили. Вова рассказывал, как мальчиком он участвовал в посадке деревьев — кленов, и получился этот чудесный сквер. После это мы шли в Третьяковскую галерею, так как жили напротив нее. Кузя учил меня смотреть картины, он сам хорошо рисовал и понимал в живописи. Я запомнила, как мы ходили в зал советской живописи, и Вова показывал мне свою любимую картину. На ней было изображено синее море, вдали парусник и снежные горы, а по небу плывут облака и большие белые лебеди. Вова говорил: «Смотри, какие белые лебеди и какое синее-синее небо. И парусник плывет в загадочные дальние страны. А куда летят лебеди?» В Третьяковке я впервые увидела Шишкина с его медведями, как на моих любимых шоколадных конфетах. Первый раз я увидела и полюбила картины Куинджи, одна из них — Березовая роща – мне запала в душу. На картине березы стоят рядом с заросшим прудом и видно, как светит солнце. Картина – такая светлая, что хочется в эту березовую рощу. Мы часто ходили в Третьяковскую галерею, я запомнила, где висят полюбившиеся мне картины, и полюбила Третьяковку. Когда в зрелые годы я пришла в нее после ремонта, то с радостью увидела, что картины висят на прежних местах, хотя многие художники получили отдельные залы, и появились новые картины из запасников. Когда я пошла в школу, мы переехали жить к бабушке. Когда я была в пятом классе, Вова повел меня в Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Передо мной встало величественное здание с колоннами, которые поразили меня своей высотой, и такая же величественная лестница, ведущая на второй этаж. Кузя повел меня в египетский зал, где был приглушенный свет, и сказал: «Представь, что ты в Древнем Египте». Увидев все эти древности и особенно мумии, я обомлела и притихла. Вова был хорошим рассказчиком, он рассказывал мне о Египте, и мне казалось, что это я там живу. С тех пор я полюбила этот музей и этот зал, я и сейчас иногда в него хожу. В нашем доме было много научных книг, а художественных немного. Вова приучил меня ходить в библиотеку, и я хожу туда до сих пор. Когда я первый раз попала в библиотеку, меня поразило огромное количество книг, и все их можно было прочесть. Мою первую книгу, которую я прочла самостоятельно, мне подарил Вова. Это была «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина с рисунками В. М. Конашевича. Она казалась мне очень красивой, и я читала ее три вечера. Я храню ее до сих пор. Вова очень любил Гофмана и его сказки. Он сам читал мне «Золотой горшок». Гофман представлялся мне сказочником новых времен. Действие происходило в загадочном немецком городе Дрездене со всеми его живыми приметами и персонажами, которые были не мифологическими героями, а обыкновенными людьми, не одаренными особыми милостями ни природой, ни судьбой. Кузя так читал, что главный герой — студент Ансельм — вставал как живой, и я переживала за его судьбу. Меня поразило, что бутерброд, выпавший из рук Ансельма, всегда падал жирной стороной вниз. Мне было жалко Ансельма: он неспособен сопротивляться жизненным невзгодам, а потому события кружат его и бросают из стороны в сторону, как щепку в водовороте. Вова умел так читать эту сказку, что она оживала, и ты как бы жил с этими героями. Это не каждому удается. Когда сейчас во взрослом возрасте я перечитываю эту сказку, Вовин голос звучит у меня в ушах, и снова все становится сказочно-загадочным. Вова умел создавать этот сказочный мир — не зря он был сыном поэта. Напечатано в журнале «Семь искусств» #1(59)январь2015 7iskusstv.com/nomer.php?srce=59 Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2015/Nomer1/Rozina1.php