Проснулась как-то раз наша Маша утром; и вроде бы всё хорошо — как написано в одной старинной книжке,— да что-то не хорошо. Вроде бы всё есть — а чего-то явно не хватает.
И тут наша Маша поняла, чего не хватает. Детства не хватает. Детство её куда-то пропало.
Наша Маша тут же начала его везде искать. Искала-искала по всей квартире, но так нигде и не нашла. Ни под столом не нашла, ни в шкафу, ни на кухне, ни в ванной, ни даже в туалете... Как будто наше-Машино Детство ветром сдуло. «А может, и вправду ветром сдуло?» — подумала наша Маша и вышла на балкон. Нет, и ветром не могло Машино Детство сдуть, потому что на улице было полное безветрие.
Спрыгнула тогда наша Маша с балкона — не пугайтесь, её балкон был на первом этаже,— и пошла искать своё Детство по улицам и переулкам, площадям и подворотням...
Искала-искала по всему городу, но тоже так и не нашла. Домá — стоят, машины — едут, прохожие — идут, а Машино Детство — не стоит, не едет и не идёт. И даже не летит. Его вообще в городе нет.
Вышла тогда наша Маша за город. Смотрит — кладбище. «А вдруг моё Детство умерло,— пронзило Машу ужжжжжжжжасное предположение,— и сейчас оно лежит в могиле на этом кладбище?» Прошла Маша на кладбище. И стала здесь искать своё Детство.
А на кладбище жизнь просто-таки кипит: кто-то свой талант в землю зарывает, кто-то совесть свою хоронит, кто-то со своей первой любовью навсегда прощается... Но, к счастью, своего Детства наша Маша и на кладбище не обнаружила.
Пошла она дальше. Шла-шла, шла-шла и пришла на берег лесного озера.
И здесь её опять пронзило ужааааааасное предположение. «А что, если моё Детство — утонуло,— со страхом подумала наша Маша,— и сейчас лежит на дне этого озера?»
А на берегу озера сидит рыбак, рыбу в озере ловит и на берег её бросает. И столько он уже её наловил и набросал, что берег прямо-таки ходуном ходит. Рыба-то задыхается на берегу и от этого хвостом по земле бьёт.
— А ну-ка перестаньте рыбу ловить! — требовательно говорит наша Маша рыбаку.— А если бы вам в губу рыболовный крючок воткнуть?! А потом порезать вас на кусочки и на сковородке поджарить? Приятно бы вам было?
— Да я как-то об этом не думал,— смутился рыбак.
— А надо бы думать. Думалка-то вам для чего дана? — постучала наша Маша рыбака по голове.— Кепку, что ли, носить?..
Рыбак ещё больше смутился и тотчас же отпустил всю пойманную рыбёшку обратно в озеро, предварительно перед ней извинившись за своё недопонимание.
— Спасибо, Маша,— сказали из воды отпущенные рыбки.
А Маша, в свою очередь, спросила у них:
— А не лежит ли на дне озера моё Детство?
— Нет,— ответили рыбки,— там только водоросли растут да раки ползают.
Пошла наша Маша дальше своё Детство искать. Шла-шла, шла-шла и пришла на вокзал. И вдруг видит: её Детство! Быстренько так шагает. По платформе. К поезду.
— Детство, постой! — закричала наша Маша и бросилась вслед за своим Детством.
— Я тороплюсь,— ответило ей Детство, не останавливаясь.— Мой поезд отходит через минуту.
— Ну почему ты уезжаешь?!
— Нипочему,— на ходу сказало Детство.
— Но разве тебе было со мной плохо? — торопливо говорила наша Маша, едва поспевая за убегающим Детством.— Мы же играли, веселились... Ведь нам же было хорошо!..
— Да, замечательно было,— согласилось с нашей Машей её Детство, подбегая к своему вагону.
— Зачем же ты тогда уезжаешь? — недоумевала Маша.
— Низачем,— сказало Детство.
— Я тебя не понимаю,— чуть не плакала Маша.
— А тебе сейчас и не надо меня понимать,— ответило Детство уже из вагона.— Потом когда-нибудь поймёшь.
Ту-ту-ууууууу...— закричал локомотив.
Тудух-тудух, тудух-тудух...— застучали колёса вагонов.
И Машино Детство уехало.
А наша Маша пошла домой и легла спать, ведь уже наступила ночь и выглянули звёзды. Маша смотрела на эти звёзды и плакала. Слёзы катились у неё не вниз — по щекам, а вверх — по вискам. Потому что она плакала не стоя, а лёжа...
«Ах, какая грустная история»,— вздохнёт какой-нибудь мой маленький читатель, а в особенности какая-нибудь моя маленькая читательница. Ну что ж, вот и погрустите немножко. Не всё же вам играть и веселиться.
