Двигатель жарко дышал, колеса мягко шелестели по асфальту, «Лэнд Ровер» летел вперед, вспарывая темноту светом фар. Полковник милиции Драгунов, утонув в комфортном кожаном кресле, возвращался из командировки домой. На региональном совещании силовиков его отдел в очередной раз похвалили: он вошел в десятку лучших и по раскрываемости, и по профилактике преступлений. Так что у Вениамина Федоровича имелись все основания быть довольным жизнью. Ну, где сейчас эти умники-отличники, табуном ринувшиеся в престижные вузы? Небось, корпят сейчас над бумажками и пробирками, довольствуясь копейками. А он, безнадежный троечник Венька, не прогадал: сначала, не мудрствуя лукаво, подался слесарить на авторемонтный завод, оттуда, как положено, ушел в армию. Там-то и подфартило, попал в подразделение внутренних войск, что и предопределило дальнейший ход судьбы. Демобилизовался уже с твердым намерением служить в органах. А что? И работа престижная, и денежное довольствие на высоте, и паек, и форма казенная. Плюс звания всякие, регалии, если постараться, конечно. Пенсия опять же не чета гражданской. Риск, правда, тоже есть: могут и подрезать, и подстрелить, но это уж как себя поведешь…
…Машина лихорадочно затряслась, резко оборвав нить сладостных размышлений.
– Что стряслось? – метнул на водителя старшину Колесниченко недоуменный взгляд Драгунов.
– Все нормально, Вениамин Федорович! Я свернул на грунтовку – через Березовку путь короче.
– Разрешение у начальства надо спрашивать в таких случаях!
– Да тут всего-то с десяток километров такой дороги будет, дальше опять асфальт. Зато минут на сорок раньше домой прибудем. Вы не против?
– Ладно, поливай, да смотри в оба! – Драгунов поерзал в кресле и снова сомкнул веки. Да, звезд с неба он не хватал – они как-то сами падали ему на погоны. На службе амбразуру собой не закрывал и в рукопашную не бросался. Но и упрекнуть себя ему было не в чем. Работал всегда спокойно, планомерно, методично. Поначалу пришлось, конечно, «покопытить», пока ходил в автоинспекторах, операх да следователях. Работал на авторитет, потом авторитет работал уже на него. Чисто философски Вениамин Драгунов придерживался принципа: не противиться судьбе и не грести против течения. С вышестоящим начальством наш службист был «сама любезность», с подчиненными – «гроза грозой». Обладая какой-то звериной интуицией, шеф всегда знал, где нужно промолчать, а где гавкнуть…
Джип так резко затормозил, что полковник чуть не «клюнул» в лобовое стекло.
– Ну, что опять?! – раздраженно вскинулся он.
– Да вон, гляньте! Похоже, волчара.
Прямо посреди дороги фары высветили силуэт лобастого, с высоко стоящими ушами животного. Глаза его горели огнем. «Волк» вскочил, завилял хвостом и залаял, сразу выдав в себе собаку.
– Ну что, онемел? Видишь, бродячий пес, объезжай его и вперед! – скомандовал Драгунов. Ему не терпелось быстрее добраться домой, принять душ и отведать отбивных со стопкой «перцовки», которые наверняка приготовила для него несравненная Дарья Тимофеевна. Колесниченко включил скорость, намереваясь совершить маневр. Но собака в несколько рывков забежала вперед и снова уселась на проезжей части.
– Шеф! Клянусь мамой, собаке что-то от нас нужно, – высказал догадку водитель.
– Гони! Может, пес потерял хозяина, вот и пристает к джипам!
– А вдруг кому-то срочно нужна помощь? – не унимался Колесниченко.
– Я сказал, двигай дальше!
Шофер попытался повторить маневр, на что собака ответила своим.
– Слушай, он меня достал! – в бешенстве заорал Драгунов. Мы так и будем играть в прятки с кобелем? Сделай что-нибудь, чтобы он исчез с дороги!
– Мне что, давить его, что ли?
– Ну, пугни его из «макара».
– Только с вашего разрешения!
– Разрешаю!
Старшина высунулся из кабины и, стоя на подножке, с криком «Пошел вон!» резко взмахнул рукой с зажатым в ладони «пээмом». От усилия, видимо, сработал курок и оглушительно грохнул выстрел. Пуля чиркнула по камню рядом с собакой и та, взвизгнув, с лаем, в котором слышались обида и отчаяние, перемахнула через кювет и растворилась в темноте. А джип рванул с места и, помаячив красными габаритами, исчез за поворотом.
В это время в километрах десяти от этого места, в глухой тайге, в смятой кабине разбитого грузовика корчился от нестерпимой боли и холода человек. Где-то с полчаса назад он пришел в себя после жуткой аварии, когда груженную дровами машину понесло по наледи, и она врезалось в ствол ясеня. Даже выскочить не смог – так стремительно закрутило. Лобовое стекло рассыпалось бисером, угол кабины со стороны водителя смяло так, что не дыхнуть, ни охнуть. Правую ногу пострадавший вообще не чувствовал: то ли онемела, то ли отмерзла. Где-то что-то капало. Если тосол из радиатора, тогда ничего еще, а если кровь из открытого перелома, это уже хуже. Главное, что его угнетало, это совершеннейшая беспомощность: малейшая попытка высвободиться отдавалась умопомрачительной болью. Сергей Громышев, житель села Калинкино, 56 лет от роду, крепкий мужик и семьянин, размышлял, где он дал маху. Ведь когда еще ехал за дровами, почти весь путь протоптал ногами, а уж потом пускал автомобиль. Самую опасную наледь посыпал смесью щебня с песком. Одно не учел: пока пилил и грузил дрова, его присыпка покрылась тонким слоем льда из незамерзающего родника. И груженная машина, чуть скользнув, пошла юзом. Пытался вывернуть, не получилось, а потом уже было поздно. Умом понимал: самому выбраться из передряги не удастся. Остается ждать, когда хватятся домашние. Дождусь ли? Кстати, а где мой верный пес Гранд? Последний раз он мелькнул перед глазами, когда машину закрутило по склону. Слава Богу, пес никогда не просился в кабину, а сопровождал машину на своих четверых. Если он ненароком попал под машину, то когда их найдут, его достанут где-нибудь из-под разметавшихся по склону чурок. Но Сергей Владимирович такого не допускал. Скорее пес жив и здоров и уже держит путь домой, чтобы привести сюда людей – тогда есть шанс пожить еще. Нет, не мог Гранд бросить хозяина – уж слишком крепкие узы дружбы их связывали.
Четвероногим другом Сергей Громышев обзавелся весьма экзотическим образом. Как-то заглянул он во двор к соседу Чугункову, очень любопытно было узнать, почему это соседский пес день и ночь до хрипоты бессмысленно лаял. Так доставал, что убил бы или продал!
– Вась, ты его не кормишь, что ли? – спросил он как можно деликатней.
– Да нормально кормлю, просто характер у него злой.
– А с цепи пробовал его спускать? – продолжал пытать Сергей.
– Его только спусти, хлопот не оберешься: или укусит кого-нибудь, или живность какую задавит. Нет, по зиме я еще вожу его на поводке, а летом нет – рванет, все грядки исковеркает.
– Значит, злой говоришь? А сейчас мы это и проверим. Громышев решительно направился к захлебывающемуся лаем псу, присел на корточки и вонзил суровый взгляд в желтовато-коричневые собачьи глаза. С минуту медитировал, потом приложил палец к губам: «Тихо, не шали!». И к великому удивлению хозяина Гранд – так звали собаку – сразу смолк, мирно присел на задние лапы и, вывалив язык, как будто заулыбался. «Молодец, Гранд!» – похвалил пса Громышев, – «А лапу дашь? Дай лапу!». И протянул руку. Не успел Чугунков крикнуть «Не приближайся – порвет!», как Гранд уже положил лапу на протянутую мужскую ладонь. Хозяину чуть не стало плохо, когда Громышев смело погладил лобастую, по-волчьи красивую голову кобеля.
– Вот так-то, дружище! – покровительственным тоном подытожил Громышев, обращаясь к соседу. А ты говоришь – злой. Собаки, как правило, копируют своих хозяев.
– Но я – то не злой, тебе ли объяснять?…
– Знаю, знаю, ты добрый, но не держи собаку на цепи, в неволе она звереет. А вообще, не мучил бы ты животное, продал бы Гранда мне, мы с ним общий язык быстро найдем.
– Эко ты хватил! Как говорится, отдай жену дяде…
– Нет, правда, я найду тебе щенка взамен, воспитаешь по образу своему и подобию. А за Гранда любую цену отдам. Хочешь, забери у меня кабана живьем – хоть сегодня под нож. Идет?
– Надо подумать…
Дня через два ударили по рукам и, к обоюдному удовольствию, обмен состоялся. Недовольных этой сделкой тоже оказалось двое. Супруга Сергея Наталья и, конечно же, сам Гранд. Первая запилила мужа за «сумасбродный обмен» стокилограммового борова на «незнамо что», другой тоже «не понял юмора», когда его перетащили на подворье Громышева. Трое суток пес, забившись в будку, отказывался от пищи. И как Сергей Владимирович ни пытался его «разговорить» и задобрить, Гранд не шел ни на какие компромиссы. Но на четвертые сутки – голод не тетка – он начал есть: сначала стыдливо ночью, украдкой, а потом и открыто, днем, когда понял, что его разоблачили. Через неделю пес уже взлаивал на кошек и гостей, а спустя еще неделю Громышев отстегнул цепь от ошейника. Гранд пометался по территории усадьбы и, найдя дырку в соседском заборе, исчез из поля зрения. «Неужели сбежал? – заволновался новый хозяин. Зря я его, наверно, спустил!». Однако через пяток-десяток минут собака вернулась и, радостно гавкнув, как ни в чем ни бывало, замахала хвостом.
А еще через десяток минут из-за забора высунулась лохматая голова Чугункова: «Серега, ты отпускал Гранда или он сам с цепи сорвался?»
– Ну, отпускал, а что?
– Да цапнул он меня за ногу, зараза! Хорошо хоть я в сапогах был, обошлось. Кормил его, значит, поил пять лет и вот на тебе – отблагодарил.
– Это он тебе, Василь, за предательство отомстил. – усмехнулся Громышев. У собак тоже есть свой кодекс чести.
– Ты его все-таки привяжи, а то еще кого-нибудь укусит.
– Теперь не укусит! Обещаю!
И точно. С этого момента пес утратил всякий интерес к бывшему хозяину и всем своим видом доказывал преданность новому, сопровождал его всюду: и на работу, и в лес, и на рыбалку. И везде демонстрировал свой добрый нрав.
…Наталья Громышева уже вся извелась в ожидании мужа, битых три часа держала на подогреве ужин, тупо уставившись в экран телевизора. То и дело вскакивала к окну, заслышав шум проезжающих машин. Но время шло, а Сергея все не было. И вдруг ее слух уловил отдаленный лай собаки. «Это Гранд! Вроде приехали?» – заторопилась к выходу Наталья и уже на ходу, одеваясь, додумала: «Пес, наверно, вперед забежал, Сергей где-то едет следом». Включив свет во дворе, открыла калитку и ахнула. Гранд был весь мокрый, дышал, как загнанный, из поджатой задней лапы сочилась кровь.
– Что случилось, Гранд? Где Сергей? – выдохнула Наталья, как будто вопросы адресовались не собаке, а человеку. Пес гавкнул, заскулил и – это просто поразило хозяйку – лег на снег и, взвизгнув от боли, перекатился через спину. «Авария, что ли?» – обожгла догадка. – «Нужно что-то делать!». А собака, словно прочтя ее мысли, решительно захромала к соседскому дому.
«Точно! Надо к Василию – он что-нибудь придумает!» – решила Наталья и поспешила за Грандом.
На женский крик из веранды высунулся сам сосед в трусах и фуфайке. Сразу все понял и распорядился: «Я сейчас оденусь и проскочу к леснику, а ты пока подними пару-тройку мужиков с улицы, пусть ждут меня у твоего дома». Спустя несколько минут он завел свою «Ниву» и заспешил в другой конец села. Вернулся уже в сопровождении бортового «ГАЗ-66», за рулем которого сидел лесничий Николай Ольховик. Мужики побросали окурки, сели в «Ниву» и процессия двинулась в лес. Впереди в свете фар хромал подстреленный Гранд, за ним гремел железом «ГАЗ-66», замыкала колонну чугунковская «Нива». Пес уверенно вывел спасателей на заброшенную лесовозную дорогу, ведущую в урочище Горелое. В течение часа машины преодолели два затяжных подъема и спуска и подбирались к третьему. При этом пару раз «Ниву» пришлось брать на прицеп. И вдруг впереди за небольшим зигзагом дороги в таежной мгле моргнул тусклый огонек автомобильной фары. Участники ночного рейда поняли: тот, кого ищут, уловив шум приближающихся автомобилей, дал о себе знать – значит, жив курилка. Не будем, однако, останавливаться на подробностях этой спасательной операции, скажем только, что сначала с помощью троса и лебедки отжали кабину и вызволили Громышева. Его тут же усадили в «Ниву», куда молниеносно запрыгнул и его четвероногий друг. Чугунков доставил обоих в ближайшую больницу. Дежурный врач констатировал у пострадавшего закрытый перелом правой ноги с синдромом сдавливания. «Опоздай вы на пару часов, ногу пришлось бы отнимать по колено, – заключил он, – а так, не сомневайтесь, поставим на ноги!». Вспомнили и о собаке – обработали рану и наложили шину на лапу. После этого Чугунков отвез собаку домой и обо всем рассказал Наталье. «Отвези меня к нему! – тут же потребовала соседка. «Не надо! – категорически замотал головой Чугунков, – его прооперировали и он еще под наркозом. Завтра и съездишь, проведаешь. А сейчас лучше приготовь чего-нибудь перекусить, вот-вот мужики вернутся». Как в воду глядел: за воротами зафыркал «ГАЗ-66», нагруженный чурками, с помятым «Таун Айсом» на жесткой сцепке. Дрова быстро разгрузили, грузовичок загнали во двор, хотели уж разбегаться. Да хозяйка грудью встала у двери: не пущу, пока не поедите. Неловко было как-то отказываться – сели…
Где-то через месяц в районной газете «Таежная новь» появилась заметка под заголовком «Собака спасла человека». В ней сообщалось о том, что в тайге случилось несчастье: опрокинулся грузовик с дровами, водитель был травмирован и не мог самостоятельно выбраться из кабины. И только благодаря тому, что сопровождавшая грузовик собака по кличке Гранд привела на место аварии спасателей, пострадавший остался жив. При этом сам пес оказался раненным в ногу. Получил ли он травму во время аварии или в него кто-то стрелял, так и осталось загадкой.
Прочтя заметку, старшина Колесниченко свернул газету так, чтобы заголовок бросался в глаза и положил на переднюю панель напротив пассажирского сиденья. Когда Драгунов вновь плюхнулся в кресло, рука его сама потянулась за газетой. И пока доехали до администрации, он ее прочел и небрежно бросил, словно оправдываясь: «Вообще-то я просил «пугнуть», а не стрелять!». Холеное лицо его осталось непроницаемым. «Да не берите в голову, Вениамин Федорович, может, это совсем не та собака была! – ухмыльнулся в пшеничные усы старшина.
