«Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне...»
Анна Ахматова
Королева декадентских салонов, она не любила говорить о себе. Считала, что как художник оформилась в годы лишений. Учителями называла Державина и Некрасова. Всенародное призвание пришло в 42-м. «Мужество», напечатанное в «Известиях», сразу побило все рекорды популярности. «Воюющая Россия, даже новенькие девятнадцатилетние лейтенанты самого последнего советского призыва, без подсказки «младших политруков», отличили её простые и человечные стихи от трескучих «казённых гимнов», – вспоминала Лидия Чуковская.
Петербург Ахматовой – это очень разный город. Он соединяет в себе парадный восторг центра, чёрные трубы заводов на окраинах, вид из окна дома на набережной Фонтанки, следственный изолятор Кресты и мрачные образы Кавалергардской улицы, где Ахматова жила в коммунальной квартире поблизости от Большого дома. Конечно, выделять какие-то отдельные места трудно, ведь Ахматова не была затворницей и ей «принадлежал» весь город, но кое-что вспомнить всё-таки можно. И нужно.
Тучков переулок, дом № 17
В октябре 1912 года Николай Гумилёв был зачислен на историко-филологический факультет Петербургского университета. Чтобы жить поближе к университету, он снял недорогую комнату на Васильевском острове. Эту комнату молодые супруги шутливо именовали «Тучкой», по названию переулка. В противовес более-менее размеренной жизни в Царском Селе, где маленький Лев рос у своей бабушки и где потом периодически устраивались заседания «Цеха поэтов», жизнь на «Тучке» носила более чем расслабленный и свободный характер. Об обстановке комнаты вскользь упоминает Ахматова: «Это была просто студенческая комната Николая Степановича, где и сидеть-то было не на чем». Иногда супруги завтракали в ресторане «Кинши», на углу 2-й линии и Большого проспекта. Об атмосфере молодости и беспечности Ахматова пишет в воспоминаниях: «Смешили мы друг друга так, что падали на поющий всеми пружинами диван на «Тучке» и хохотали до обморочного состояния, как кондитерские девушки в «Улиссе» Джойса».
От «Тучки» было рукой подать до «Гиперборея» – издательства, принадлежавшего литературоведу и поэту М. Лозинскому. Располагалось оно в квартире Лозинского. В этом издательстве весной 1914 (как раз в «тучковый» период жизни Ахматовой) вышел её сборник «Чётки», принесший поэтессе громкую славу. В тот же период, в 1914 г. был написан знаменитый портрет Анны Ахматовой кисти Николая Альтмана, ныне хранящийся в Русском музее в Санкт-Петербурге.
Набережная реки Фонтанки, дом № 18
В конце лета 1921 года Ахматова поселилась на Фонтанке, в доме № 18, вместе со своей подругой, актрисой, создательницей волшебных кукол Ольгой Глебовой-Судейкиной. Чтобы попасть к ним, надо было пройти в четвёртый двор, во флигель, подняться по чёрной лестнице на самый верхний этаж и сначала открыть дверь в кухоньку, а через неё – в тёмные комнаты со старинной мебелью, увешанные иконами и картинами Сергея Судейкина.
Фонтанка, 18 – это напоминание о любовном увлечении Ахматовой Артуром Лурье – адресатом нескольких её стихов.
В записных книгах рядом с этим адресом Ахматова указывает стихотворение «Страх», которое она включает в пятый поэтический сборник. Состояние страха было связано для неё с переживанием смерти духовно близких ей людей – Александра Блока, Николая Гумилёва и брата – Андрея Горенко. «В Фонтанном доме расположился литературно-мемориальный музей Анны Ахматовой, история которого начинается в 1989 году, когда всей страной отмечалась 100-летняя годовщина со дня рождения поэтессы. В 2003 году сотрудники музея доработали и расширили экспозицию. Более продуманной стала концепция размещения памятников, а количество затронутых музеем тем увеличилось. Современный вариант экспозиции по своему содержанию делится на две части: литературную и мемориальную. Перед посетителями здесь предстаёт жизнь и поэзия, быт и творчество, судьба и литература», – говорит специалист научно-просветительского отделения музея Анны Ахматовой Светлана Прасолова.
Набережная реки Фонтанки, дом № 2.
Это здание, называемое домом Бауэра, для поклонников русской поэзии навсегда останется одним из «домов Ахматовой», а шестое от угла окно первого этажа, где сливаются не улицы, а две реки, Фонтанка и Нева, – «окном Ахматовой». Там внутри, за стёклами этого дома, на подоконнике первого этажа всё лето 1924 года Ахматова любовалась закатами и Невой. Квартира на набережной реки Фонтанки, в доме номер два, где в 1924 году жила Анна Ахматова, принадлежала не ей, а её неизменной подруге Ольге Судейкиной. Ольга была не только актрисой, но и великолепным скульптором-кукольником, и квартиру получила как художник фарфорового завода. Здесь подруга выделит Анне небольшую узкую комнату с окном на Неву.
Петроградка, улица Ленина, дом № 34
Улица Ленина, 34, квартира 23 – последний ленинградский адрес Анны Ахматовой. В июне 1961 года Ахматова вместе с семьёй Паниных получила от Союза писателей трёхкомнатную квартиру в новом доме на Петроградской стороне. По соседству с ними в писательском доме жили литературовед и критик Д. Максимов, поэт В. Шефнер и писательница и поэт Е. Тагер, творчество которой ценила Анна Ахматова. Квартира находилась на втором этаже. Окна самой маленькой комнаты, которую как раз и занимала Ахматова, выходили на улицу Ленина, в скверик во дворе дома. «Ахматова называла Петроградскую сторону Франкфуртом-на-Одере, недолюбливая этот район за отсутствие пушкинских или воспетых Пушкиным мест.
Как и предыдущие дома, квартира на улице Ленина не была постоянным пристанищем Ахматовой. И сейчас не является музейным элементом», – поясняет Светлана Прасолова. В одном из писем к Анатолию Найману Анна упоминает о своём «доме» – слово «дом» взято в кавычки. Ахматова часто гостила у друзей в Москве, подолгу жила в «Будке» и в Доме творчества в Комарово, продолжая работать, несмотря на преклонный возраст.
Как и всегда, вопреки слабому здоровью, бытовой неустроенности звучал голос поэта:
А я говорю, вероятно за многих:
Юродивых, скорбных, немых
и убогих,
И силу свою мне они отдают,
И помощи скорой и действенной ждут.
В Комарово к ней приезжали Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Владимир Высоцкий, Василий Аксёнов и многие другие писатели.
В Комарово ей писали студенты, начинающие поэты, любители стихов, люди всевозможных профессий. И письма были совершенно искренние. Один блокадник писал ей: «Уважаемая Анна Андреевна, выжить в Ленинграде мне помогло ваше стихотворение «Клятва», написанное в июле 1941 года.
И та, что сегодня прощается с милым,
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,
Что нас покориться никто не заставит.
Писал человек, который в 1946 году высказал на собрании своё возмущение разгромной речью Жданова и отбыл 10 лет в ГУЛАГе. В письме он называл Ахматову «сияющей вершиной русской поэзии» и заканчивалось письмо так: «Целую землю, к которой прикасались ваши стопы».
Мать, у которой три ребёночка умерли в блокаду, написала в письме: «Низкий поклон вам за эти строки:
Принеси же мне горсточку чистой,
Нашей невской студёной воды,
И с головки твоей золотистой
Я кровавые смою следы.
Эти слова о моих детях, которые мне снятся каждую ночь».
На письма она старалась отвечать.
На её отпевание в Никольском морском соборе пришло не менее пяти тысяч человек, она была единственным поэтом в советское, безбожное время, которого так демонстративно отпевали, понимая её значение для будущего, для Санкт-Петербурга и России.
Один из оперативников КГБ на Литейном сделал доброе дело, не уничтожил материал сделанной им киносъёмки. Он сохранил для истории и прибытие самолёта с выходящими из него по авиатрапу писателями, и часть отпевания в Никольском Соборе, и путь по зимней мартовской дороге в её любимое Комарово.
Набережная Робеспьера
Напротив знаменитых Крестов на Арсенальной набережной стоит трёхметровая скульптура, созданная архитектором Владимиром Реппо и скульптором Галиной Додоновой. Анна Ахматоваа смотрит на бывшую тюрьму, а ныне знаменитый петербургский следственный изолятор Кресты. Сюда в 1939 году попал как «враг народа» сын Ахматовой Лев Гумилёв, сюда Анна Андреевна носила ему передачи. С Крестами связана её поэма «Реквием». На основании строк из произведения и было выбрано место для памятника:
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник
мне...
... здесь, где стояла я триста часов
и где для меня не открыли засов.
Как поясняют авторы монумента, образ «уходящей» и обернувшейся в сторону Крестов фигуры подсказало и стихотворение Ахматовой на библейский сюжет – «Лотовой жене». Скульптор Додонова пояснила: «Внутреннее, скрытое от посторонних глаз страдание я пыталась выразить в её хрупкой и тонкой фигуре, и в напряжённом повороте головы»...
