Ясновидящая0

 

 

     Долгое время  Ирина Анатольевна успешно работала в Москве ясновидящей. В России их всегда хватало, но мало кто решался открыто себя рекламировать.

    Был ли среди сотен практикующих кудесников хоть один настоящий маг, за которым стояли бы подлинные способности ясновидения? Этого никто не знал. Но потребность в чуде при хронической нехватке счастья населения страны рождало в людях такую веру в невозможное, что любой талантливый шарлатан имел серьезные шансы на успех.

    Ира, конечно, была не из тех прорицателей,  которые дружно обещали страждущим излечение практически от всех болезней, клялись снять порчу и венец безбрачия, привлечь фортуну к бизнесу, любовь  – к утратившим ее, убить желание курить, пить, а то и есть (для желающих похудеть). Она считала себя человеком исключительно совестливым, поэтому скромно выбрала безобидную нишу ясновидения, где даже возможные ошибки, от которых никто не застрахован, не смогли бы навредить. 

                                          

В гостях у Случая

 

      Ира родилась в Одессе и, прожив в этом городе до десятилетнего возраста, навсегда впитала в себя своеобразие его атмосферы и речи.

       Когда отца перевели на работу в Москву, Ирочка училась в третьем классе. Она тяжело переживала расставание с родными местами, с друзьями и одноклассниками, но выбора не было. С этого момента началась ее жизнь в столице. 

       Вскоре в Новосибирске умерла бабушка, папина мама. Родители полетели на похороны, поручив тете Ане, маминой сестре, переехавшей из Одессы в Москву следом за родными, заботу о маленькой Ире и ее двухлетнем брате. 

      По дороге домой, в Москву, самолет разбился. И, если бы тетка не взяла на себя опекунство и все заботы о детях, они бы попали в детдом. 

      Своим невероятным  внешним сходством и некоторыми чертами характера тетка напоминала маму. Но разве кто-нибудь  на свете может заменить человеку родную мать!

     Тетя Аня преподавала пение в школе, подрабатывала частными уроками музыки и вязанием на спицах. Тем не менее денег хронически не хватало.

     Поэтому, едва закончив восьмилетку, Ира приняла решение пойти работать. Тетка и так пожертвовала ради них с братом личным счастьем, не успев создать свою собственную семью. Пока ее подружки бегали на танцы и искали женихов, Анна стирала, готовила и проверяла уроки племянников. 

     «Мне пора уже приносить в дом деньги», –  решила Ира.  –  «А все эти институты можно отложить и до лучших времен».   

       Она всерьез задумалась о профессии парикмахера, но тут, как всегда  неожиданно, вмешался  Случай.

      Как-то вечером к ним на чай зашла соседка с беременной дочерью, Верой. Та носила ребенка уже шесть месяцев, но живот выглядел  на все девять: он выпирал вперед  большим кабачком, хотя со спины можно было подумать, что никакой  беременности нет и в помине. Веру бросил возлюбленный, и она чуть не наложила на себя руки. 

         После чаепития заговорили,  как всегда, о тяжелой женской доле. Но затем решили   все-таки закончить вечер мажорным аккордом и выбрали для этого тему новой жизни, которая совсем скоро радостно ворвется в их коммунальную квартиру детскими криками, молочными кашками, мокрыми пеленками и прочими бесценными радостями. Все заулыбались, а Анна вытащила  из шкафа голубые пинетки, пока не довязанные, но близкие к завершению, –  будущий подарок соседскому сынуле. 

         –  А еще я свяжу ему комбинезон и шапочку из такой же шерсти.  Будет самым нарядным мальчиком в нашем районе.

         – А с чего вы взяли, Анна, что я рожу именно мальчика? –  обиделась будущая мать, поджав губы.

        –  Конечно, мальчика! С такой-то формой живота девочки быть просто не может! –  категорично заявила тетя Ирины и продолжила.  –  Есть народные приметы, а они основаны на многолетнем человеческом  опыте.

        –  Вот и я, мама родная, говорю ей, что будет мальчик, а она все ноет и ноет  про дочку,  хоть ты тресни...  А чем дочка-то лучше? У мужиков жизнь – сплошное развлечение. Тебе ли не знать, как тяжела женская доля!  – с досадой  выпалила соседка, но осеклась, заметив, наконец, убитое лицо дочери. 

       Почти весь оставшийся вечер Вера мрачно молчала, но в самом конце,  когда  пришло время прощаться, ее вдруг прорвало:

           –   Ну, что вы все заладили: «Мальчик, да мальчик»! Почему это обязательно мальчик? Форма живота – это еще не приговор, – запротестовала она и вдруг как закричит  истерически.  – Я девочку хочу! Дочку!

          Это прозвучало как запрос высшим силам, словно Вера находилась не в гостях у соседей, а на приеме у самого Господа. Она была не в силах больше сдерживать обиду на свою судьбу и разревелась во весь голос, никого не стыдясь. Накопившаяся боль одинокой  беременности вырвалась наружу с такой мощной энергией, что Ира едва не заголосила с ней хором.

         Впервые в жизни  острое нестерпимое  сострадание ошеломило,  ударило и обожгло ее. Она не знала, что произнесет в следующую минуту, но ее губы зашевелились сами собой, рождая звуки, переросшие в этот знаменательный для всей ее будущей жизни текст:

            –  Я умею определять пол будущих детей. И форма живота здесь ни при чем. Я просто чувствую это, вот и все. Вера родит девочку.

            Все засмеялись, и атмосфера за столом мигом разрядилась. Вера почему-то перестала плакать, глаза  ее потеплели. Она, разумеется, тоже понимала, что Ирка – никакая не ясновидящая и не экстрасенс, а просто – добрый человек.

 

Дар  ясновидения

 

        Однако, когда в положенный срок Верка, действительно, родила девочку, забытый разговор вдруг вспомнился всем его участникам. Иру допрашивали дома и у соседей, как ей удалось  угадать.  Она загадочно улыбалась и твердила: 

        – Я не отгадала, а почувствовала! Хотите верьте, хотите – нет.

       Наверное, история эта не имела бы продолжения, если бы Вера не поделилась ею с подругами и сотрудницами. Среди них нашлась еще одна беременная, желающая срочно получить мнение Иры о том, кого же родит она. 

        В семидесятые годы в СССР не существовало повсеместного определения пола будущих детей. А узнать заранее хотелось почти всем.  

     ...В один из выходных Верка ввалилась к Ире без предупреждения вместе с подругой. Увидев взгляд беременной, полный надежды и восхищения, Ира поняла, как неохота ей разочаровывать гостью признаниями в своем шарлатанстве. И тогда она решила сыграть роль ясновидящей еще разок. Ну,  ошибется так ошибется. Не убьют же ее!

    Она долго смотрела на живот, потом в глаза будущей матери и пыталась на уровне  ощущений представить себе ее ребенка. И вдруг ей показалось, что только мальчик (и никто больше) может родиться у этой дамы с резкими скулами и волевыми чертами. Хотя, конечно, мальчики сплошь и рядом рождаются и у очень женственных мам. Но Ира всегда доверяла своему предчувствию.

    – Мальчик! – уверенно объявила она.

    Женщина резко встала, мгновенно поверив в прогноз, который ее, по-видимому, очень обрадовал. Она открыла сумку из дорогой добротной кожи и, вытащив из нее конверт с деньгами в благодарность за оказанную услугу, протянула его изумленной Ире. Та отказалась, но беременная настаивала, а Верка подначивала: 

     – Бери-бери! Ты заслужила, почему не взять? 

     Справившись со смущением, Ира негромко произнесла:

      – Ну, до родов – это плохая примета.  А вот после... Если не передумаете, я приму ваш подарок. 

      Через два месяца Ира получила  двухнедельную зарплату  инженера: женщина оказалась обеспеченной и щедрой. 

       С этого началась карьера и слава юной ясновидящей.

        Сначала она разбрасывала листовки «Определяю пол будущего ребенка» недалеко от женских консультаций, которых в Москве было немало. Но очень скоро клиентура выросла до таких размеров, что в рекламе Ира уже не нуждалась.

       Она никогда не брала деньги вперед. Только после рождения детей. Говорила о   разных приметах, о том, что ее никто еще ни разу не обманул, не заплатив (и это было правдой), так как обман мог бы энергетически  плохо отразиться на судьбе детей. И что интересно, ни один родитель за все годы практики ясновидящей не пытался сэкономить,  рискуя счастьем родного чада.

         Хотя ... был  один-единственный случай  неуплаты, о чем Ира, разумеется, никогда не упоминала: какая-то юная провинциалка, приехавшая  в  Москву поступать в театральный, провалилась на первом же туре, от кого-то забеременела, решила рожать, посетила Иру, но так и не явилась после родов заплатить: то ли совсем с деньгами  туго было, то ли несостоявшаяся актриса оказалась напрочь лишенной не только суеверий, но  и способности держать данное слово. Остальные клиенты с оплатой никогда не подводили.

      Первое время ясновидящая принимала клиентов в своей комнате, а ее брат и тетка выступали в роли обслуживающего персонала, провожая народ в гостиную для ожидания. Они трепетно относились к уникальному дарованию Ирочки и старались помогать, как могли. Она стала для них щедрой кормилицей, взяв все материальные заботы о семье на себя. Через три года Ира купила просторную кооперативную квартиру, но продолжала полностью обеспечивать родных.

 

Бизнес. Идея и воплощение

 

       В свой кабинет она не допускала никого, кроме самой беременной. Сопровождающие лица: мужья, подруги и родители оставались ждать на кухне или в гостиной. Если предсказания не оправдывались, клиенты приходили все равно, чтобы объяснить, почему они не готовы оплатить услугу: в этом вопросе страх прогневать всесильную ясновидящую, действительно, оказывался сильней жадности и склочности. 

      – Простите, – говорили смущенные  мамочки, –  но вы сказали, что будет девочка, а родился сын! 

      Ира всегда вежливо улыбалась и спокойно отвечала:  

      – Сейчас разберемся. Вообще-то у меня ошибок не бывает. Однако давайте посмотрим в моем журнале. Напомните мне, пожалуйста, Вашу фамилию и имя. Отлично, а дату не припомните, когда вы у меня были? А, вот вы у меня, на букву «Р», Романова Татьяна Владимировна, так? Это ваш номер телефона?

        – Да, это я, –  подтверждала новоиспеченная мамаша.  

        – Ну, вот, читайте, Танечка! – продолжала Ира. – Тут записан и пол ребенка, который я вам назвала.

        –  Романова Татьяна Владимировна. Родится мальчик, –  удивленно читала мамаша, не зная, как реагировать. Ира тут же просила позвать сопровождающих. Входил муж и родные. Все они убеждались в четкой записи правильного пола и начинали упрекать свою дочь (сестру или жену) в невнимательности.

       Все мамаши, как правило, удивленно соглашались с тем, что они, видимо, не расслышали или перепутали... Иного объяснения попросту не могло быть.

         Ира всегда пылко защищала нерадивых жалобщиц от упреков их мужей и родных:

        –  Ну, стоит ли так ругать милую девушку! – ворковала она, нежно приобняв  жертву  «склероза и рассеянности». – В моей практике случалось, когда у беременных ухудшались и слух, и память. Рассеянность и нервозность  –  это так естественно при гормональной перестройке организма. Любой врач подтвердит. Да и волнение перед родами – такой стресс, что и свой пол запросто забыть можно. Какая уж тут концентрация  внимания! Так что не ругайте свою жену, молодой человек! Ей еще ребенка кормить!  

       Жалобщики были повергнуты в состояние умиленного идиотизма: если в начале визита они не сомневались в ошибке ясновидящей, то после предъявления записи в  учетной книге, быстро теряли уверенность. Факты – вещь неоспоримая. Ну, в самом деле, эта чудо-женщина не могла узнать от посторонних людей, кто у них родился, ведь вся личная информация (где именно они рожали, в какой больнице, в каком городе, в какой день) была закрыта для посторонних.

       А раз так, значит, запись в журнале отражает предсказание. Тем более, что ясновидящая ни на секунду не оставалась наедине с этим журналом с момента появления жалобщиков у нее дома и не разговаривала по телефону с кем-либо, кто мог бы стать ее ассистентом и вписать нужный пол. Оставалось одно: беременная, действительно, находилась под стрессом и все перепутала. Тем более, что прорицательница тогда, в день предсказания, вообще много говорила прежде, чем вынести свой вердикт-прогноз. Она вспоминала истории своих клиентов, и слова «мальчик» и «девочка» звучали неоднократно в разном контексте.

      Так что все могло случиться. Ведь, и правда, это  не каждый выдержит: нервное ожидание скорых родов, встреча с ясновидящей... Главное, чтоб ребеночек был здоров, а все остальное сегодня уже не так и важно.  

 

      Интуитивно Ира остерегалась темпераментных восточных папаш, мечтавших, в своем подавляющем большинстве, о сыновьях. Она старалась предсказывать им мальчиков, но, ошибившись несколько раз, имела дело с разъяренными мужчинами, один из которых грозился ее зарезать. Она предъявила ему свою «волшебную» книгу, после чего опасность быть зарезанной тут же перекинулась на супругу джигита. Однако папаша быстро остыл после предсказаний испуганной прорицательницы о нескольких будущих мальчиках в их семье, если они продолжат творческий процесс созидания новых жизней...

      После этого случая  Ирина несколько месяцев никого не принимала, обдумывая возможность заняться другим делом. Она даже пробовала  выучиться  на  парикмахера, о чем когда-то мечтала. Но быстро убедилась, что это – не для нее.  Да и деньги, к которым она привыкла в должности ясновидящей, словно смеялись над заработками парикмахера.

       Отдохнув от полученного стресса, она продолжила свою прежнюю работу, попросив брата усилить ее безопасность с помощью дверного глазка, крепкой цепочки и дополнительного замка. 

      Пару раз на Иру «наезжали» представители власти. Это происходило в первые недели ее деятельности, когда она разбрасывала рекламные листовки. Но она сумела найти ключик к борцам за социалистическую законность, которая не предусматривала в те года частного предпринимательства, да еще в такой проблемной (с точки зрения материализма) сфере услуг! 

      И с тех пор ее никто не беспокоил. Раз в месяц приходил мужчина в штатском, пожимал хозяйке руку и буквально через минуту выходил из квартиры, ощущая в своей руке приятную тяжесть изящного конверта. Ира называла это творческим рукопожатием.

      Она не делилась тайной своего бизнеса ни с одним человеком планеты. Это было бы и опасно, и унизительно. Да и зачем так рисковать! Менять почетную роль одаренной богом ясновидящей, внушающей благоговение, страх и зависть, на образ  жалкой, хоть и удачливой аферистки, которую, разоблачив, могли бы лишить не только бизнеса, денег и почета, но и упечь за мошенничество на долгие годы! И никакая милиция, куда она отстегивала регулярные взносы за свое процветание, не смогла бы помочь, если бы дело стало громким.

      Ее родные давно поверили в ее великий  дар и повсюду с гордостью рассказывали о нем.

       Себя Ира уважала за смелость, изобретательность и ум. Пусть Бог не дал ей великого дара ясновидения, но она сумела успешно его имитировать, обеспечив безбедное существование себе и родным! Не каждому доступно так виртуозно играть людьми! Это требовало смелости и даже дерзости, прекрасной интуиции, знания психологии, тонкости и артистизма, наконец. Она никому не причиняла зла даже в случае ошибки: люди ничего не теряли, кроме денег, которые они настойчиво стремились ей отдать. Она не обирала бедных: к ней обращались те, для кого эти деньги не были последними, ведь ее услуги  не жизненно необходимы. Она ни за что не взялась  бы имитировать целительницу неизлечимых больных. А пол ребенка... Смешно даже обсуждать тот ущерб, который она могла бы нанести неправильным прогнозом!

       Тайна бизнеса Иры была проста и гениальна. Автором идеи  и  ее воплотителем был только один человек: она сама.

       Клиенты записывались в журнал по именам и датам. И в их присутствии Ира  больше ничего в журнал не вписывала. Однако как только клиент покидал ее кабинет, она вносила в журнал, рядом с именем будущей матери, пол зародыша, противоположный  предсказанному. Если клиенту говорилось, что у него родится мальчик, то в журнал вписывалась девочка.

       Расчет был опять же прост: если прогноз подтвердится, никому не придет в голову проверять какие-то там журналы. Так и происходило: восторженные и благодарные клиенты и их семьи приходили с конвертами и цветами, обнимали «прорицательницу», желали ей счастья, оказывали услуги... Ира обросла связями во всех отраслях народного хозяйства, науки, культуры и сферы обслуживания.  Ей казалось, что она уже в самом деле обрела некий опыт в своем деле, поскольку ошибки в ее прогнозах стали происходить все реже. Или просто везло?

       «А вот если прогноз не подтвердится, –  думала юная предпринимательница, –  тогда  у меня должно быть письменное «доказательство» моего «правильного»  предсказания. Так родился «волшебный» журнал «мага».

 

Суженый

 

       Своего будущего мужа Ирина не искала за тридевять земель: одну из беременных клиенток сопровождал ее старший брат. Едва встретившись взглядами, молодые люди поняли, что пропали. А через несколько дней юноша вернулся один:

       – Ира! Я долго искал повод увидеть Вас еще раз, но так ничего и не придумал. Три дня я искал беременных женщин среди своих знакомых, чтобы привезти их к Вам, но так никого и не нашел. Ждать, пока кто-то из жен моих друзей забеременеет, это  долго. Помогать – рискованно! Я решил прийти без повода, ведь чистосердечное признание, говорят, смягчает вину. Так вот, признаюсь: похоже, я влюбился. Ой, забыл представиться: меня зовут Леонид.

      –  Леня! Если вы сами не уверены, что влюбились, то как я могу в это  поверить! А если ваша влюбленность – пока предварительный диагноз, то вы можете мной  так и не заболеть.  Более того, вы можете влюбиться в кого-то другого. Так что же вы хотите от меня? Зачем признаетесь в любви, которой пока нет?

     –  Зачем? Чтобы пригласить Вас в театр, узнать Ваши вкусы...

    –  Для этого совсем не обязательно придумывать чувства: я люблю балет и котлеты  по-киевски.

   Вечером следующего дня высокий брюнет в добротном светло-сером костюме, безукоризненной белоснежной рубашке и галстуке темно-асфальтового цвета  ждал Иру на Театральной площади.

    Своими внешними данными Ирина отличалась от Лени почти по контрасту: натуральная блондинка с большими карими глазами, с аккуратно вылепленным божественным скульптором носом,  пухлыми чувственными губами и мягко очерченной линией подбородка, она обладала пышной грудью, женственной фигурой и непринужденной естественной пластикой. Даже на каблуках, она с трудом достигала плеча своего знакомого, унаследовавшего от отца рост баскетболиста, жгучие черные вьющиеся волосы, довольно крупный нос и волевой подбородок. Леня держался скованно. Возможно, потому что был влюблен. Смущала и  уверенная манера поведения Ирины. Он смотрел на нее своими небесно-голубыми глазами с таким благоговением, что Ира поняла: это не сыграешь. 

        Роман развивался стремительно. С Леней было интересно. Он любил пошутить, умел быть серьезным и  дурашливым, романтичным и деловым, внимательным и рассеянным. Работал он кардиологом в детской больнице, что придавало его облику особую мужественность. Поначалу Ира думала, что ей попросту нравится быть объектом Ленькиной любви. Но вскоре она обнаружила в себе ответные чувства.

       Родители Леонида, коренные одесские евреи, перебрались в Москву так же, как когда-то давно семья Иры. Поначалу они одобрили, в целом, выбор сына: красавица, умница, хорошо воспитанная девушка, да еще и бывшая соседка: жили когда-то на параллельной улице в Одессе. Конечно, они бы предпочли для Ленечки еврейскую невесту, чтобы хоть на уровне семьи исключить возможную проблему антисемитизма. Мама даже вспомнила пословицу про подушку, на которой должны лежать две похожие головы. Но, видя, как их сын страстно влюблен, родители Лени решили смириться с ситуацией. 

     Однако все резко изменилось, как только они узнали о занятии будущей невестки.

      – Мы, сынок, –  вполне уважаемые люди, –  пафосно провозглашала мама, –  мы-таки с папой – стоматологи. А твоя избранница, Леня, кто она такая? Ясновидящая? Я тебя умоляю! Ну, и что она там видит? Леня, ты же – советский врач! Ты что, веришь в эти сказки? Господи, да она – аферистка! Беги, Ленечка, пока не поздно! Она будет дурить тебе голову так же, как всем остальным, у кого нет своего ума понять, что человек не может быть рентгеном. Тоже мне, цаца!  Да она просто не хочет работать! Вот и придумала себе «профессию»! И вообще, что мы скажем соседям и сотрудникам? Что наша невестка  работает  ясновидящей?  Нас поднимут на смех! Наш сын пропал! Вейз-мир!

      А Леня, действительно, пропал: он уже не представлял своей жизни без Иры. И ему было все равно, какая у нее профессия. Он заставил себя поверить в то, что его невеста обладает особым даром экстрасенса. А его родители просто не понимают таких вещей, вот и все. Постепенно они, конечно, привыкнут и смирятся, а, может, даже станут гордиться своей необычной невесткой.

     Вскоре после свадьбы Ира забеременела. Ее сильно занимала мысль: кто же родится у нее самой, мальчик или девочка. Когда ребенок начал шевелиться, Леня настойчиво интересовался, кто же там просится на свет Божий, но его супруга отвечала, таинственно улыбаясь:

      – Я знаю, кто у меня родится, Ленечка. Но озвучивать пол своих детей ясновидящим категорически запрещено: плохая примета. Потерпи, родной мой! Уже не так долго осталось.

 

УЗИ для всех

 

      В конце  восьмидесятых – начале девяностых  Ирочкин бизнес затрещал по всем швам: УЗИ  стремительно входило в повседневную рутину гинекологов. Проверяли здоровье будущего плода, заодно определяя его пол.  

     Вот тогда-то Ира и задумалась всерьез о своем будущем. Это были невеселые мысли. Если бы она владела хоть какой-нибудь жизненной специальностью!  Конечно, можно было пойти учиться в техникум или даже в институт. Но начинать жизнь с нуля с двумя детьми на руках не хотелось. Да и чему именно учиться, никак  не придумывалось. 

     Многолетний успех имитации ясновидения закрепил в подсознании Иры уверенность в своих неординарных способностях. Она ощущала в себе яркий талант. Оставалось лишь определить, в чем именно он заключался. С этого, собственно, и начались мучительные поиски себя. 

     Ее привлекала психология. Но одно дело –  читать психологические триллеры и популярные статьи, и совсем другое  –  всерьез посвятить себя этому нелегкому предмету. 

       Профессия психолога требовала не только фундаментальных знаний, но и огромного терпения, чем Ира похвастаться не могла. Она была порывистой и импульсивной, любила импровизации и яркие эффекты и совсем не терпела никаких правил и ограничений. Сможет ли она следовать строгим канонам психологической тактики?  К тому же ее потенциальные клиенты наверняка будут путать слова «психиатр» и «психолог» и в итоге станут массово воздерживаться от услуг специалистов с сомнительным корнем «псих» в названии.

      Ира рассматривала также профессию дизайнера одежды. Ей нравилось наряжаться и придумывать фасоны. Она могла соединить, казалось бы, несоединимые элементы одежды, создав превосходный ансамбль. Многие восхищались ее вкусом и утверждали, что в ней живет великий дизайнер. Но ни рисовать, ни шить Ира не умела. Совсем. Даже выразить свои дизайнерские идеи на бумаге ей практически не удавалось. Да и много ли дизайнеров вы    билось на уровень признания и хорошего заработка! А Ире нужен был успех, а не только процесс.

     Она вспомнила о кулинарии. Может, ее способности можно как-то применить  профессионально? Да, она любит и умеет готовить, но для мужа и для детей. Ну, еще и для гостей, конечно. Но ежедневно стоять у плиты в качестве повара ресторана? Исключено. Это  не для нее. Инвентаризация своих способностей и талантов, к печальному удивлению Иры, не была ни долгой, ни утомительной. 

     Она опять окунулась в преступное уныние, столь не свойственное ее натуре. Что же делать? Леночке еще семнадцати нет, а Славик  на два года младше.  Конечно, дети   далеко  не грудные, но их возраст  очень опасный: разные компании, тусовки,  дискотеки, дурное влияние, гормональная перестройка, – одним словом: подростки! За ними  глаз нужен. Да и кто так накормит, как мама! Кто будет поддерживать семейный уют и порядок, если она пойдет учиться!

     Попытки открыть в себе иные «волшебные» способности, чтобы применить их для нужд народа, как-то сразу провалились. То ли кураж юности пропал, то ли что-то другое мешало ей вновь надеть наряд волшебницы. 

    Леня неплохо зарабатывал, и, по его мнению, острой необходимости искать работу у Иры вовсе не было. Наивный! До такой степени не понимать суть своей жены!

     Она не привыкла жить скромно и просить у мужа деньги. Ведь ее заработки измерялись не цифрами, а толщиной денежных конвертов, в которых она хранила выручку от своих предсказаний.

    Но даже если бы она стала обладательницей несметных богатств, ей было бы этого недостаточно без яркой деятельности, быстро приносящей славу и почет.

    Поделиться переживаниями с мужем Ира не могла. Если бы он только знал всю правду о  ее «даре»!

   Леня... Он  такой наивный и одновременно принципиальный! Он бросит ее в ту же минуту. А если даже не бросит! Кто будет зарабатывать деньги, Господи! Леня вкалывает по две смены, и это  сущие копейки по сравнению с тем доходом, который обеспечивало ее дело. 

       Снисхождение к мужнину заработку вполне уживалось в ней все эти годы с любовью к нему и осознанием собственной неординарности. 

       Две Иры, реальная и придуманная, давно и неразрывно срослись воедино, и разделить их было бы опасней и сложней, чем прооперировать сиамских близнецов. Жизнь требовала от нее этой рискованной операции. Но вжиться в образ заурядной и финансово зависимой от мужа наседки было абсолютно невыносимо. Это был бы крах ее самооценки.  

      Она вспоминала свой недавний триумф,  и от этого надолго учащался пульс. Боже  мой! Ее клиенты... Одни из них впечатлялись ее «даром», другие – красотой и вкусом. Она привыкла успевать все: работать, готовить изысканные блюда семье, проверять уроки детей, посещать салоны красоты, частных портних, дорогие магазины одежды... Отсутствием энергии она не страдала, а денег хватало.

      Ира смотрела на себя в зеркало, пытаясь разглядеть в своем отражении разгадку дальнейшей судьбы, намек на спасение. Зеркало мстило, достоверно отражая ее растерянность и панику.   

       Через пять месяцев прозябания дома без коллектива и интересного дела она обнаружила, что не влезает в свои платья, постоянно перекусывая на кухне, что телефон в квартире молчит, и никому нет до нее никакого дела, –  в общем, она выпала из жизни на обочину обыденности и тоски.  

 

Возможности ясновидения, или «Есть ли у мужа любовница?»

 

      Очередное утро не сулило ничего интересного. Леня убежал на работу, как всегда по дороге провожая детей до дверей школы, хотя они давно уже стремились отделаться от такой чрезмерной опеки.

    Ира закрыла дверь на цепочку, вымыла посуду после раннего торопливого семейного завтрака, забралась под одеяло, оттягивая для себя начало еще одного унылого бессмысленного дня. Раздался звонок, она резко вскочила, почувствовав необъяснимую тревогу. 

          – Кто там? – на всякий случай, спросила она, уже сняв цепочку.

          – Ирина Анатольевна! Откройте, пожалуйста, это Ваша бывшая клиентка, Оля Васильева. Помните?

         На пороге стояла зареванная молодая женщина. 

        – Я узнала Ваш новый адрес через общих знакомых. Да, я – в курсе, что Вы больше не работаете, но мне и не надо определять пол ребенка: я не беременна. Мой сын уже скоро пойдет в школу, столько лет прошло, но я до сих пор помню о Вашем таланте. Так вот, я и подумала, что такой человек, как Вы, смог бы подсказать мне, есть ли у моего мужа другая, или же мне все это кажется?

     Бывшая «ясновидящая» ощутила озноб радостного волнения: вот оно –  новое направление ее деятельности и следующая глава яркой жизни! Накопленное уныние столкнулось со знакомым, но подзабытым чувством собственной нужности, и Ира мгновенно почувствовала прилив сил. Она готова была расцеловать бывшую клиентку за ее добрую память и готовность поверить еще раз в особый дар «ясновидящей». А уж как она была признательна супругу гостьи за его таинственное поведение, которое нуждалось в разгадке профессионала!

    Они пили чай в гостиной, а из уст посетительницы лился трогательный, хоть и откровенно банальный рассказ об остывшем к ней супруге и пока не обнаруженной, но незримо присутствовавшей даме в его неверной душе и постели.

         – Я вот тут его фотографии Вам принесла. Чтоб Вам легче было...

        – Оленька, дорогая Вы моя! А что же Вы станете делать, если я скажу Вам, что он встречается с другой? Вы бросите его? Готовы Вы к такому шагу? Или будете за него сражаться? Какой правды Вы от меня ждете?

        – Как какой? Правда – она одна бывает. Я потом буду думать, что мне с ней делать?

        – Нет, Оля, так дело не пойдет! Я несу ответственность за свой дар. Это Вам не пол ребенка определять: и девочка, и мальчик – все подарок Божий! А тут, извините, скажешь Вам не ту правду, на которую Вы в душе рассчитываете, и кто Вас знает! Вдруг Вы на себя руки наложите? Я, видите ли, Оленька, давно бы занялась такой работой. Мне мои способности вполне это позволяют. Но вот совесть – нет.

       – Что же мне делать? Если Вы мне не поможете, то кто тогда поможет?

       – Ну, я же не сказала, что не помогу. Давайте сделаем вид, что я не знаю, есть у Вашего мужа любовница или нет. Это  моя профессиональная тайна. И не выспрашивайте! У Вас ведь какая задача? Восстановить отношения? Вернуть любовь? Тогда, если даже у мужа, предположим, кто-то и есть...

     Я сказала: «ПРЕД-ПО-ЛО-ЖИМ», а Вы чуть в обморок не упали! Кошмар, Оля! Какая там правда! Не «потянете» Вы правду, милая!  

    Так вот, есть у него кто-то, кроме Вас, или нет никого, но, по Вашим словам, страсти и духовной близости между Вами больше нет, в любом случае, так?

    Вот тут давайте мы и сконцентрируемся на проблеме, как восстановить прежние отношения и даже вывести их на новый уровень. В прежние-то мы вряд ли попадем, это ведь, как дважды войти в ту же реку. Зато есть много других интересных вариантов. Разработаем план действий, понимаете?

     Будете приходить  ко мне два раза в неделю, пока у Вас дома все не наладится.Только никому об этом – ни слова! 

          – Ой, так у меня денег может не хватить, если долгий курс. Извините, но...

         – А я не возьму у Вас денег, Оля! Считайте, что это мой Вам подарок. И не возражайте! Ну, хорошо-хорошо, не протестуйте: если все получится, Вы меня отблагодарите, как сможете. А пока от Вас – полная откровенность и исполнительность.

      Первое задание – сложное: не ныть, не упрекать и вообще не задавать мужу вопросов: «Ты меня еще любишь?», «Почему ты так поздно?», « Раньше ты, бывало, а теперь...», – понимаете?  И не сидите с откровенно обиженным видом. Изображайте хоть занятость, хоть усталость, хоть наличие любовника, но муж должен был избавлен от необходимости  вранья. Ему должно быть приятно приходить домой, где ему никто и ничто не грозит войной и разоблачением. А попросту говоря, Оля, сыграйте в поддавки.

        Вы не подозреваете ничего плохого. Это было бы ниже Вашего достоинства – догадываться о возможности измены. Вы уверены в себе и в нем. Кто вообще может быть лучше Вас? Никто! И только дурак может этого не понимать? Он же не дурак? Вот видите, не дурак! Значит, незачем и подозревать его. Ну, побудьте актрисой, Оленька!

        Ольга покорно кивнула и, всхлипнув, пропищала:

        – Я попробую!

        Ей не хотелось никаких ролей. Почему нельзя взять и просто встряхнуть своего Вовку за плечи! Казалось, если прижаться к нему и заплакать, то наваждение, которое так неожиданно и жестоко свалилось на их некогда замечательные отношения, не выдержит и отступит. Но по неписаным законам нельзя, не теряя себя, обнять разлюбившего тебя мужа и реанимировать взаимность. Зачем-то нужно играть в эти дурацкие игры... Нелепо и больно! Но ведь ясновидящая лучше понимает, что к чему. Ей виднее!

           – Оля, Вы так в себе не уверены, что Вас легко разлюбить. Мужчины – они ведь, по сути, глубоко внушаемые существа. Их всегда влечет туда, где за женщиной стоит длинная очередь поклонников. Раз оценили другие, значит, это  ценность.

          –  За мной никогда и в юности не стояло очередей, а уж сейчас-то и подавно. Мне скоро 30 стукнет! Морщины есть, поправилась после родов вон как! Какая уж тут очередь! Не смешите меня!

        – Оля! Очередь я беру на себя: не Ваши это проблемы. Но вот лишний вес  придется убирать. Я напишу Вам план по восстановлению фигуры: я ведь двоих родила, и мне тоже приходилось сражаться с весом. Но я, как видите, победила, хотя и старше Вас. С весом-то мы справимся! А вот с психологией будет сложней. Значит, первое задание такое...

 

Этюд «Вернуть мужа» 

 

          Ира вдруг вспомнила, как однажды ей самой пришлось готовить и исполнять этот самый этюд. Как мучительно играть в такие игры! 

           ...Она приревновала Леньку к его коллеге, Танечке. Та была медсестрой, и они с Леней постоянно пересекались по работе. Однажды, по случаю Нового года, коллектив устроил праздник, и все пришли с супругами. Тогда-то Ира с ужасом заметила, что ее муж кого-то ищет взглядом, рассеянно отвечая на ее вопросы. Она отправилась в туалет и решила на обратном пути понаблюдать за ним со стороны. Ничего как  будто не происходило: многие оживленно беседовали друг другом, кокетничали, смеялись.  

         Леня разговаривал с Танечкой. Они стояли с бокалами шампанского у окна и просто улыбались друг другу.  Но  ни одну женщину в мире не могло бы ввести в заблуждение то взаимное притяжение, которое наэлектризовало все пространство вокруг них и едва не сбило Иру волной ревности и предчувствием близкой беды. Ей стоило невероятных сил не показывать боли и не обнаруживать своего открытия. Она принялась судорожно изображать веселье, и, похоже, никто ничего не заметил.

        Но поздние возвращения мужа домой в сочетании с его рассеянным и, скорее, отцовским, чем мужским, восприятием супруги в тот период их жизни, кричали о том, что Ира больше не любима. Интуиция подсказала ей, что она должна действовать тонко и необычно. Она не станет ничего выяснять. Она не будет просить о любви. Тут нужно другое...

         «Я – слишком верная жена, а потому и наскучила», – горестно упрекала она себя, но изменять Лене ей совсем не хотелось. – «Придется имитировать измену! В такой ситуации другого не дано».

          Ира не могла открывать тайны подругам: слишком хорошо понимала она людей и их реакцию, настоящую, внутреннюю реакцию на неудачи конкурентов. А женская дружба – это всегда конкуренция. Дети? Они, конечно, ничего не должны были знать! Это само собой. Нападением, а не мольбой и упреками будет она восстанавливать любовь мужа. «Хорошо флиртуется тогда, когда на душе комфортно», – где-то вычитала она еще в ранней юности. Автор утверждал, что, мол, вопреки мнению: «От хорошей жены муж не загуляет», именно от хороших-то жен как-то все и гуляют. А что еще с ними, хорошими, делать? Ну, ценят их в супружестве, как драгоценности в ломбарде. Это – да. Ни тебе – стрессов, ни тебе – эксцессов. Всегда все сварено-убрано, все предсказуемо, все понимаемо и так надежно, что тут и святому станет тошно от такой добропорядочной житухи. Потребность в остроте и потенциальной ране от сексуальной стервы с эффектной внешностью гонит мужчин налево от праведных жен!

       А вот попадется кому-то жена гулящая, но с поличным не пойманная, тут мужику    уже не до своих измен: ему бы за супругой уследить! Тут уж не заскучаешь! И куда это она с утра пораньше намылилась, такая нарядная? Может, проследить за ней? Или не стоит?

      В общем, адреналин кипит, со страстью смешивается, ревность острой приправой  все это блюдо пропитывает, и в итоге, любят таких женщин, как никогда не любили верных и надежных. Надежность... Она хороша в дверных и прочих замках, в сбербанке, в электрических приборах... А вот чувствам она, как бессолевая диета: полезно, но очень невкусно. И мало кто на такой диете долго выдерживает даже из гипертоников.

       ...Ира не позволяла себе пристально следить за тем, как муж тщательно выбирает  рубашку и галстук перед выходом из дома: она не была мазохисткой. Более того, она садистки пыталась вызвать его ревность. Ее душа требовала реванша за унижения  исчезнувшей любви.

       Леня давно привык, что жена спит, когда он уходит на работу, но тут она стала  вставать раньше него и, выходя из ванной благоухающей и псевдовоодушевленной, подолгу тщательно красилась, слегка постукивая стеклянными баночками крема и духов: будила зрителя, каждый раз виновато принося ему извинения.

     Она отходила от зеркала на несколько шагов, поворачиваясь то вправо, то влево, осматривая себя с преувеличенным восхищением. Затем выбирались наряды, одно платье за другим. И все это непременно  на высоких каблуках. Каждый раз, отправляясь к входной двери «на цыпочках», она демонстрировала осторожность, чтобы окончательно не разбудить мужа. Предварительно она «случайно» что-то роняла на пол, что просто не могло не разбудить его. 

     На вопросы Леонида она отвечала невинно: ранние клиенты. Они не могут, к  сожалению, прийти позже. Не отказываться же ей от денег! Ее доходы Леня никогда не  проверял. Иногда она уходила по вечерам на посиделки с «новыми подружками», на самом деле одиноко бродя по улицам.  

       «Мне не хватает женского общения, понимаешь!» – восклицала Ира, изо всех сил  стараясь звучать лживо и неправдоподобно, чтобы вызвать, наконец, протест и ревность мужа. Но Леня, похоже, верил всем ее россказням, и ничего не менялось. 

      Через полтора месяца терпение ее истощилось, и тогда она решила напиться и прийти домой навеселе. Уж этого он не может не заметить! Однако пить она не любила и не умела. Да и где ей пить?

        Решение пришло неожиданно: она отправилась в кинотеатр на вечерний сеанс, взяв билеты на самый последний ряд. В темноте, незаметно достав сувенирный набор небольших бутылочек коньяка, подаренных ей на восьмое марта кем-то из бывших клиентов, она начала опустошать их маленькими глотками до тех пор, пока коньяк не кончился. Стало нехорошо. Подташнивало. Она выскочила из зала в туалет, где ее вырвало. Тут же с ней случилась истерика, но, к счастью, в туалете никого в тот момент не было. Поплакав, она немного пришла в себя и отправилась ночевать ... к тете. 

        Анна жила одна. Она по-прежнему подрабатывала частными уроками музыки, теперь уже  будучи на пенсии. Ее унылое существование изредка скрашивалось звонками и приездами Ирочки с Леней и их детьми, которых Анна считала своими внуками.  Племянник, брат Иры, давно женился и мало интересовался не только теткой, но и сестрой.

      Обет Иры не делиться ни с кем своими переживаниями на тетку не распространялся: она разревелась прямо на пороге ее квартиры, и та мгновенно  включилась в программу спасения дорогой племянницы.

     Острый семейный кризис Иры резонировал с кризисом хронического одиночества Анны. Племянница плакала от предчувствия измены и предательства мужа, тетя – от сострадания к ней и обиды на свою судьбу: у нее не было мужа, которого можно было потерять, и это казалось страшней любого предательства.

     Впервые Ира явилась свидетелем теткиных страданий. Никогда прежде она не видела ее плачущей, если не считать той давней ужасной истории с крушением самолета. 

    Долгие годы тетя успешно имитировала спокойствие и самодостаточность. Она красиво одевалась, следила за собой, была в курсе театральных премьер. И только сейчас Ира осознала глубину ее жизненной трагедии: Анна так и не смирилась с одиночеством! Она продолжала мечтать о родном человеке даже на старости лет. Она сама сказала об этом словами Коко Шанель: «Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости».

        –  Я все еще способна любить, это сделало бы меня счастливой, независимо ни от чего. Девочка моя, ты любишь мужа, и это чувство нельзя разрушать, даже если тебе изменили.

          Ира раньше тоже так думала. А сейчас она невероятно устала и хотела только одного: избавиться от привязанности к Лене! Он, похоже, перестал ее не только любить, но и замечать.

 

       В тот вечер, добравшись до теткиного дома, она позвонила из телефона-автомата и пьяным голосом сказала мужу, что останется ночевать у подружки. Леня возмутился и  потребовал срочно приехать домой под угрозой разрыва. Ира повесила трубку, уже плохо соображая на тему последствий.

     Леня искал ее всю ночь, обзванивая подруг, родных и знакомых. Звонил он и Анне. Она солгала, что ничего не знает, и попросила известить ее, когда Ира появится.

    А сама Ира, измученная своим собственным затянувшимся сценарием мести, подумывала о возможности разрыва с Леней.

     Утром она отправилась домой уже без всякого ужаса перед любым исходом отношений.

     «Можно прожить и без него, – уговаривала она себя.  – Зато не будет так больно, как  сейчас, когда я, никому не нужная, кроме тетки и детей, не любима мужчиной, которого не успела разлюбить сама.

    ...Леня – уже давно на работе. Дети – в школе. Опять –  пустая квартира, опять  тоска...»

        Мысли о домашних заботах, ставших вдруг утомительными и глупыми, вызывали внутреннее раздражение: «Уехать бы куда-нибудь подальше, чтобы спрятаться от всего мира, но знать, что с детьми все в порядке!» 

     ...В метро к ней подсел симпатичный незнакомец, который, как он утверждал, приходил когда-то в ее офис с женой, беременной на тот момент, для определения пола будущего ребенка. Ира обещала мальчика, и родился мальчик. Но с тех пор они с женой успели расстаться. И теперь он живет у метро  Автозаводская.  Ира вздрогнула: это была и ее станция.

    Мужчина  относился к ней с величайшим почтением, как к ясновидящей, что впервые в жизни вызвало ее раздражение и протест: куда больше ей хотелось бы сейчас простого мужского внимания к себе! Взял бы – и влюбился! Пригласил бы в кафе, на свидание, попросил бы телефончик... Куда там! Она же – не от мира сего!

     Они вышли из  метро и пошли в одном направлении: мужчина жил в соседнем доме  и проводил Иру до дверей ее парадной.

      Она поднялась на свой этаж. Леня встречал ее у входа в квартиру...

 

                      *   *   *

   – Итак, Оленька, первый этюд таков ...

   Ира пересказывала свой собственный опыт в деталях, не называя, разумеется, источник своих знаний и умений. Ей все это когда-то помогло. Значит, сможет помочь и  Ольге, и многим другим. Постепенно молва о ней, Ире, разойдется по всему городу, и она станет помогать людям в сложных жизненных ситуациях.

    Ведь вовсе не обязательно объявлять себя психологом! Она  больше, чем психолог: она – мудрая женщина. Этому не научишься ни в одном ВУЗе.  

    Многие будут приходить к ней с проблемами, такими же, как у Оли, или с другими. Что ж, она сможет помочь!

   Мужчины, даже если и увлечены кем-то, чаще всего не собираются терять семью, и жена для них остается родной, но временно не очень актуальной. Похоть в стадии обострения может привести мужчину куда угодно. Особенно после сорока, когда почти все они переживают известный возрастной кризис. Многим кажется, что и любовь к женам давно прошла, но это чаще всего не так. Олин сюжет  настолько типичен, что она, Ира, без клиентов не останется.

 

                      *   *   *

    ... Леня встретил ее у дверей квартиры и впервые в жизни устроил  настоящий скандал, требуя ответов на свои вопросы.

    Что это за мужик, провожавший ее до дома? Где она ночевала? А как он должен  реагировать на вранье  о подругах? Что за  пьянка? И вообще, в чем дело? Что происходит?  Какие-то утренние сборы к ранним клиентам, новые духи и наряды по утрам! Она перестала заниматься детьми и домом! Она не замечает его, мужа!

      Он выражал возмущение, обзывал ее шлюхой, дошедшей до последнего рубежа –  проводить ночи вне дома!  

    Ира воспринимала истерику мужа противоречиво: ей хотелось и успокоить его, и ударить, и исповедаться, и потребовать его исповеди. Она сдерживала потребность засмеяться и тут же заплакать. Ну, вот, она уже – виновница грядущего разрыва, а ее «измены»...  Но почему-то боль вдруг отпустила. Та самая боль, что последние месяцы не давала покоя. Отступила и бессонница, и Ира проспала почти сутки, как ребенок, страстно обнимая подушку. 

        Она выздоравливала, а Леня... добивался признаний, покаяний, он мучился,  страдал, ревновал и не мог работать. Он пробыл на  больничном довольно долго, и Ира наблюдала его внутреннее возвращение в семью. Он клялся ей в любви, требовал взаимности, возмущался случившимся с ней, грозил разводом, если она не скажет правду...

       Неизвестно, чем бы закончилась эта история, но Ира вдруг уверенно заявила, что  каяться не будет, однако и ночевка вне дома больше не повторится.

       – Ты изменила мне? – тряс ее Леня за плечи. И она рассеянно отвечала: 

      –  Что за дурацкий допрос? Конечно, нет! 

      –  Ну, а где же ты все-таки ночевала?

      –  Ты не знаешь ее, это – моя бывшая клиентка. Мы случайно встретились и разговорились. Она пригласила меня домой, потом мы немного выпили, и мне стало нехорошо. Ты же знаешь, что я не умею пить. Вот я и осталась у нее до утра. Я же тебя предупредила по телефону, чтобы ты не волновался. Не станешь же ты унижать меня и себя проверками!

       Леня так и не понял, что было на самом деле, но вынужден был смириться и не   продолжать расследования. Наверное, потому что любил.

      Он стал присматриваться к своей жене, словно она только вчера появилась в его жизни, спешил домой после работы, старался угадать, о чем думает его супруга, почему грустит... Ира же не то имитировала некую внутреннюю отстраненность от супруга, не то   испытывала ее на самом деле: она ведь так и не узнала, изменял ей Леня или только собирался. Да и не главное это, хотя и  –  не второстепенное, конечно.

     Ира  невольно изменилась. А Леня трактовал эти изменения по-своему: 

    «Возможно, ей стало скучно со мной, или она все-таки влюбилась в кого-то? Но что-то явно происходило с ней и сейчас еще происходит».

     Он стал ухаживать за женой, как в первые месяцы знакомства и даже с большей нежностью, испытывая тревогу перед этой давно покоренной им женщиной, вдруг оказавшейся независимой от него внутренне. Он нервничал, метался, искал прежнюю Иру в этой красивой, родной, но внезапно отстранившейся от него даме. А не найдя прежнюю, постигал новую Иру, и чувства его  накалялись изо дня в день.

      Их ночи снова стали яркими и чувственными. А оставшиеся нераскрытыми до конца взаимные тайны продолжали распалять и будоражить. Постепенно отношения начали приобретать стабильность, и Ира даже стала опасаться пресности благополучия.

     Но однажды утром в выходной позвонила Танечка. Ира хлопотала на кухне и схватила телефонную трубку одновременно с Леней, который в этот момент смотрел  телевизор в спальне. Танечка плакала и просила о встрече, но Леня холодно ответил ей, что встречаться им незачем. Он бросил трубку, а Ира долго еще не могла прийти в себя. Но вопросов мужу она решила не задавать.

 

                       *   *   *

     ...На следующий сеанс по возвращению  мужниной любви Ольга не явилась и даже не позвонила об отмене встречи. Ира пыталась дозвониться до нее сама, но никто не снимал трубку. В конце концов, к телефону подошла мама клиентки и сообщила: 

          – Нет ее дома, она  в больнице, у мужа.

          Когда Ира объяснила, кто она и почему звонит, женщина ответила: 

         – Да все я про вас знаю: поделилась со мной Олюшка! Что тут скажешь? Вот, убедили Вы ее, будто муж ей изменяет и нужно его любовь уловками разными приманивать. А ведь ничего подобного не было, как оказалось. Что же Вы, ясновидящая, людям голову морочите? Заболел он серьезно, Вовка наш! Может, даже помрет скоро, не дай Бог! Вот и остыл он к жизни, душой поник... А Олюшка моя сразу про измену стала думать, дуреха. Потому что не говорил он ей про болезнь  свою,  щадил! А тут,  когда  совсем  гемоглобин  упал,  забрали  его на скорой, кровь переливали,  ну, тут уж дочка всю правду от врачей и узнала.  Вы... это... Вы нам больше не звоните! Нам горя и без Ваших выдумок хватает. 

       ...Несколько минут Ира тупо смотрела в одну точку, слушая безжалостные телефонные гудки. Наконец она положила трубку на рычаг, забралась под одеяло и неподвижно пролежала около часа, не сумев заплакать.

       Прежняя тоска показалась ей теперь капризом избалованного ребенка. Мощная волна стыда и боли накрыла ее с такой силой, что она готова была завыть, но горло сдавило спазмом, и никакие звуки не прорывались наружу.

      Какая она, к черту, мудрая! Какая она ясновидящая! Тоже мне, психолог! Это надо же так опозориться! Настоящий  ясновидящий или даже просто проницательный  человек по нюансам сразу понял бы, что речь идет о болезни, а не об измене. Да у нее даже обычной интуиции нет!  Глупости  какие: решать чужие проблемы, помогать в острых жизненных ситуациях! Бред! Со своими бы разобраться! Видно, все эти психологические игры – не для нее.  Все, «помогла» разок, и хватит!

 

«Школьные годы прекрасные»

 

      Информацию о вечере встречи выпускников класса Ира получила в кабинете у стоматолога. Леша прекрасно лечил зубы, хотя в школе никаких способностей, кроме выбивания оконных стекол футбольным мячом, у него обнаружено не было.

    – Держи приглашение, одноклассница! Тебя найти не могли по старому адресу, а новый  никто, кроме меня, не знал. Я уже привык, что наши ребята через меня все новости узнают: кто женился, кто развелся, кто куда переехал, ну, и так далее. А все потому, что у меня полшколы зубы лечит.

        ...Этого странного кафе на углу улицы Горького она никогда не замечала. Или его не было здесь раньше?

      ...Напрасно она так волновалась перед этой встречей. После первых рюмок спиртного скованность отступила, бывших одноклассников захлестнуло волной общего детства, и начались бесценные: «А помнишь?..» 

       Потом Валька Суровцева бросила клич  – рассказать о себе и своих достижениях: каждый по кругу, начиная от...

      Одноклассники смутились, кто-то вышел покурить, надеясь, как когда-то в школе, что урок закончится и не придется отвечать. Но некоторым возможность озвучить свои успехи пришлась очень даже по вкусу. О себе говорили немногие и вовсе не в порядке очереди, а спонтанно: кто хотел. Большинство же пыталось увернуться от «отчета»: наверное, именно этому большинству хвастаться все-таки было нечем.

      Зря Ира мысленно придумывала себе псевдопрофессию для этого вечера! Она опасалась, что, расскажи она про свой «дар», ее тут же «расколят». Пытливые и острые на язык одноклассники сразу свяжут причину утраты ею работы ясновидящей с введением повсеместного обследования беременных с помощью УЗИ.

     Но одноклассники не проявляли бурного интереса к достижениям друг друга, а уж тем более к разоблачениям. Едва задав вопрос «Ты-то как?», они тут же начинали рассказывать о себе. Хотя кое-кто попросту старался многозначительно отмолчаться.

    В какой-то момент стало скучно, как на отчетном собрании. Почувствовав это, один из самых смышленых парнишек класса, Сашка Кожин, постучал вилкой по графину и шутливо объявил:

       – Внимание! Прием отчетов о прожитом и список великих достижений выпускников десятого «Б» будет производиться исключительно в письменной форме. Шлите письма на адрес Валентины! Она как человек активный быстро обработает все полученные данные для истории. 

            Народ! Вы лучше напишите на салфетках, кто тут не замужем или не женат, кто разведен, ну, короче, – кто свободен. Да свои координаты черкните. Валька-то наша – не хухры-мухры! Она бизнес организовала. В общем, кому нужна сваха, все – к ней! Ей  – бизнес, а кому-то и судьба. Такие вот дела...

        Начались шуточки и смех, Вальку засыпали вопросами. Никто не выражал серьезной заинтересованности в ее сватовстве. Однако  полезный телефончик под разными предлогами попросили многие. Хотя, возможно, и не для себя.

   Так и закончился этот вечер, оставив  привкус  печали о быстро уходящей юности.

Возвращаться домой было грустно.

 

Сваха

 

     Через неделю Ира позвонила Валентине и договорилась о встрече. Бывшая одноклассница проживала с мужем и двумя сыновьями в просторной трехкомнатной квартире, а клиентов принимала этажом ниже в «однушке», оставшейся после смерти бабушки и оборудованной под офис.

     На стенах висели романтические фотографии влюбленных. Уютные диваны и кресла приглашали к беседе, а на журнальном столике пришедших ожидали альбомы с фотографиями невест и женихов всех возрастов и профессий. Под каждой фотографией можно было прочитать  краткие автобиографические данные искателей счастья и их пожелания к претендентам.

       Интернет в те годы только  набирал разбег, а Валя, увы, не являлась пионером новых технологий. О легендарном ящике она была лишь наслышана, но заочно его не любила:

        «Как это он может уместить столько всего в своей памяти? Говорят, он лучше человека справляется. Нет, этого просто не может быть! Куда ему до нас! Живую сваху заменить грудой металла и проволоки? Глупость какая-то!»

         Ира сразу приступила  к сути дела:

        – Валька! Ты, конечно, помнишь мою тетку. Да, Анну. Она мне, как мать, ты это знаешь.  Так вот, замуж она так и не вышла  и, скорее всего, из-за нас с братом. Некогда ей было на танцы бегать. А сейчас ей уже довольно много лет, и она всерьез затосковала. Ведь это  еще страшнее, чем в молодости... Ну, когда человек на старости лет один живет.

        Я ее к себе звала, так она  гордая, мнительная и очень боится быть помехой. В  общем, наотрез отказывается ко мне переезжать. А душа у нее – молодая! Ей, представь себе, любви хочется, ни много, ни мало. Она, как и в юности, полна нежности и романтики.

      Скажи честно, можешь ты помочь найти для нее человека интересного, глубокого, порядочного и, разумеется, одинокого? Ну, то есть – через меня... Она ничего не  должна знать ни про каких свах! 

       – Так! Значит, ты пришла просить меня о помощи, но при этом ты стыдишься меня и моей профессии свахи? Так, что ли? А я, например, ничего постыдного тут не вижу! У меня все законно, я и налоги плачу так же, как все кооператоры.

       – Да угомонись ты, Валя! Никто тебя не стыдится. Просто тетка – это другое поколение. Их так воспитывали: или романтическая встреча под луной, или одиночество. Ничего среднего, мол, не бывает. А то, что под луной иногда и бандиты, и бабники прогуливаются в поиске наивной жертвы, это уже вторично.

         – Да, знаю я все. Когда-то я своими глазами в газете статью одну читала, так там автор так издевался над западными объявлениями о знакомстве! Уму непостижимо, что он там писал! И о бездуховности общества, и о безнравственности зажравшихся капиталистов, которым не стыдно публиковать тексты о поиске второй половинки рядом с текстами о продаже котят и щенков, подержанных автомобилей и квартир. А сейчас посмотри, что в наших-то газетах пишут!  Намного откровеннее, чем на Западе, скажу я тебе!  И вообще, все методы знакомств хороши, чтобы избавить людей от одиночества. Что может быть важнее любви и семьи!

      – Ну, Валька, не ожидала я от тебя такого высокого слога. Ты прямо поэтом стала.

       – Стала! Я, может, и была поэтом. Просто ты, кроме себя, мало кого в школе замечала, если честно.

      – Ну, вот! Началось... Валя! Давай лучше обойдемся без этих взаимных штучек:

«Я тебе сейчас по-коммунистически в глаза скажу, как тебе лучше себя усовершенствовать. Еще добавь: «Со стороны виднее!» Ты не обижайся, Валентина, но мне не хочется знать твоего мнения о себе. Да и тебе мое тоже ни к чему. И со стороны, к тому же, ни хрена не видно. А вовнутрь залезать и лень, и никто не пустит, да и что там, внутри, делать, не будучи рентгеновским аппаратом! Так что предлагаю выпить кофе или чаю (я тортик вкусный принесла) и приступить к делу. И давай без обид! Хорошо?

           – Как скажешь, одноклассница! Ты всегда гордая была, даже заносчивая, можно  сказать. Ну, такой и осталась. Ладно... Пошла я чайник ставить...  Тебе кофе, говоришь?

 

Женихи для тети Ани

 

      Через два часа Ира вышла от Валентины с номерами телефонов лучших московских вдовцов. Она выбрала их с учетом возраста, образования и всех прочих деталей, отраженных в анкетах. Ира начнет обзванивать их, чтобы отбраковать ненужных кандидатов уже на этапах телефонных бесед, если что-то не так. Ну, а оправдать утечку базы данных службы знакомств можно легко, сказав, например, что она, Ира, теперь тоже работает в этой же службе помощницей свахи. Она очарует их образом своей тетки! Зачем перегружать Анну ненужными встречами и разочарованиями! Ира сама встретится с вдовцами в кабинете Валентины под каким-то деловым предлогом.

    Для экономии сил и времени было решено назначать встречи женихам на один и тот же день, но в разное время. Она ожидала длинной очереди и видела себя в качестве интервьюера: 10 номеров телефонов! 

     К сожалению, список быстро поредел на стадии телефонных бесед. Анна в свои 60 лет все еще была женщиной, полной обаяния, энергии и планов. В ней была тайна, женственность, порода, наконец. С ней было о чем поговорить! А эти мужские «экспонаты» в свои  65-70 звучали как скрипучие, давно не смазанные двери средневекового склепа, откуда им самим было то ли  невмоготу  выбраться наружу, то ли  просто лень выбираться. Один из них прямо так и сказал:

        – Я уже приезжал к свахе и больше никуда не поеду. С дамами готов встречаться у  себя дома или во дворе. Вы не обижайтесь, но возраст Вашей тети меня не воодушевляет. Я молодо выгляжу и не рассматриваю женщин  старше 45. А если Ваша тетка желает попробовать меня впечатлить, пусть приезжает, буду рад. 

      Ира задохнулась от такой наглости и вознамерилась было наказать хама хлесткой насмешкой, но тот успел первым отключиться, пожелав ей хорошего дня.

     Нет, конечно, попадались и вежливые собеседники. Но все они интересовались либо молодыми женщинами, либо теткиной квартирой, пенсией, кулинарными способностями и прочим бредом. И никто не спросил, добра ли Анна, умна ли она и порядочна. А один  придурок даже поинтересовался ногами! Так и сказал:

           – Ну, если у Вашей тети идеальной красоты ноги  и при этом  все остальное  на уровне, то она еще может на что-то рассчитывать.

     Поразмыслив, Ира решила попросить Валентину добавить кандидатов, причем качественных, а не этих старых извращенцев с манией величия и симптомами скрытой педофилии. Но каждый раз Валька уклончиво избегала прямых вопросов и старательно переводила разговор на другие темы.

      И тут Иру осенило: взять деньги за свои услуги с одноклассницы сваха категорически отказалась. А без денег она, видимо, поскупилась отдать лучшие мужские кадры. Короче, ей щедро всучили неликвид! Поняв это, она от души возмутилась:

        –  Я же совала тебе деньги, но ты настойчиво отказывалась. Скажи, зачем играть роль бескорыстной школьной подруги и давать гнилой товар своим же? По-моему, гораздо лучше и честнее взять деньги и предложить для моей родной тетки нормальных мужиков. Сколько ты берешь за свои услуги с обычных клиентов? Скажи, и я заплачу тебе в два раза больше. И не вздумай возражать!

        Ира вытащила деньги, бросила их на стол и, не прощаясь, вышла из квартиры со словами: жду звонков и предложений! 

 

Души устают, устают, устают без поддержки и ласки...

 

      Чем больше она думала о теткиной судьбе и о неустроенности  многих подруг детства, тем больше приходила к выводу, что таким людям необходимо помогать.

      Вот, Валька, натура не слишком утонченная, мягко говоря. Тоже мне, поэт! Смешно... Но даже она многим  наверняка  помогает. А если подойти к делу тоньше! Можно ведь самой открыть службу знакомств, но совсем на другом уровне. Не в квартире, а во дворце культуры! Устраивать встречи с психологами, вечера танцев, посиделки со свечами и гаданиями по ладони, лекции и индивидуальные встречи с астрологами, поэтические чтения, поездки на катере, походы за грибами...

     Ира мечтательно улыбалась, представляя себя в роли хозяйки такой замечательной службы. Кто-кто, а уж она-то точно поможет многим найти свою половинку и избавиться от одиночества!

            Какие-то злые неумные люди когда-то вложили мерзкий смысл в слово  «сводница», и этот смысл намертво прилип не только к слову, но и к самому процессу знакомства людей. Сколько раз в жизни приходилось ей слышать возмущенное:

          –  Я ни за что не стану объектом сводничества! 

        Однако эти же люди тут же охотно оставляли свои телефоны для передачи их   потенциально возможным любимым, которых знали их собеседники, по сути дела, выполнявшие функции сводников. Когда же, наконец, реабилитируют это слово и сотрут с него налет пошлости и намека на сутенерство?  Ведь сводить можно для дружбы, любви, творчества, взаимопомощи... А ведь такая помощь нужна миллионам! Так откуда же это ханжество! Почему помощь в обмене квартиры – это нормально, а содействие в поиске самого важного в жизни – близких по духу людей  – вызывает смущение ищущих и издевки остальных?

        Кстати, больше всего издеваются именно те, кто так навсегда и остается наедине с мечтами о случайной встрече у реки. Возможно, это и есть справедливая плата за ханжество или за неумный чрезмерный романтизм, близкий к идиотизму.   

        В конце концов, при желании всегда можно найти более изящное определение чему-то полезному. Вместо невкусного слова «сваха» или «сводник» можно придумать что-то типа  «специалист по совместимости будущих супружеских пар» или  «агент по вопросам оптимизации института семьи и брака». Но, конечно же, в любом деле, главное – опыт и знания. Жаль, что нет такого факультета в ВУЗах: менеджер брачного агентства! Или уже есть?

        Валентина  – далеко не тот человек, у которого хотелось бы  перенимать знания свахи, но других учителей на горизонте не было. Наверное, есть смысл вникнуть в нюансы дела сначала «из ее рук», а уже потом поднять все это на новый уровень, где Ира смогла бы развернуться во всех отношениях и проявить свой талант.

      «Вот так жизнь сама и помогла мне с выбором нового занятия», –  мысленно подытожила  бывшая «прорицательница», с грустной улыбкой  самоиронии и облегчения прощаясь с профессией ясновидящей.

 

Дефицитный  жених

 

        Вечером позвонила  Валентина и продиктовала телефон некоего Михаила Львовича 64 лет от роду, вдовца, который завтра утром приедет в ее офис, чтобы ознакомиться с анкетами и фотографиями новых интересных клиенток.

        – Приходи и ты, если хочешь, часам к одиннадцати. Я тебя представлю своей помощницей, а дальше  ты уж сама. В общем, все, как ты хотела. Учти, такого уровня женихов у меня крайне мало, так что постарайся с ним  бережней. Он – интересный человек как внешне, так и внутренне, сама увидишь... 

        Утром следующего дня Ира уже беседовала с претендентом. Приехав заранее, она  отобрала самых страшненьких невест из картотеки Валентины, поскольку других фотографий дам, способных вызвать гарантированное отторжение у любого мужчины, у нее не было. «Если он – не мазохист, то эти женщины вряд ли его заинтересуют», – успокаивала себя Ира, продолжая волноваться. – «А вдруг ему приглянется эта толстуха? Кто его знает? Тем более, она – повар, а это стимулирует мужчин пенсионного возраста к довольно серьезным намерениям».

      Михаил Львович выглядел весьма респектабельно и утонченно: высокий, плотный,  но все еще стройный, он относился к той категории мужчин, которые не утрачивают мужского шарма с годами.  Было что-то одухотворенное в его взгляде, а манера держаться и гордая посадка головы, густо покрытой сединой, выдавали породу. Но главное, он завораживал своей полуулыбкой и абсолютным немногословием. 

      Ира не стала анализировать Михаила Львовича глубже, боясь омрачить своей чрезмерной наблюдательностью первое впечатление, которое он на нее произвел.

     «Хватит препарировать достоинства мужчин! Почему бы не оставить нераскрытым до поры до времени секрет обаяния теткиного потенциального мужа»!

      Она позволила себе предположить, что перед ней сидит истинный джентльмен и интересный мужчина. Львович лаконично и без суеты отвечал на вопросы о себе, своей работе дирижера, о взрослой дочери, недавно во второй раз выскочившей замуж, и, конечно же, о музыке – своем главном жизненном увлечении.

     ...Когда жених начал незаметно зевать, на столе появилась фотография Анны. Ира перестала дышать и, как ей показалось, ее собеседник – тоже.

       После явно затянувшейся паузы посыпались вопросы, и никогда в жизни ей не было так приятно на них отвечать. Она рассказывала о своей тетке с такой любовью, что не заинтересоваться ею было просто невозможно.

      Наконец она понизила голос и заговорщически произнесла: 

       –  Я вижу, Вы – серьезный человек и сразу отличили бриллиант среди множества ярких, но недорогих камней. Эта  дама не входит ни в какие картотеки. Она и не подозревает, что я имею отношение к службе знакомств. И пусть она этого никогда не узнает! Хорошо? Я ее племянница и хочу, чтобы она встретила достойного человека. Вы оба – музыканты, и это дополнительный шанс заинтересовать друг друга, согласитесь!

       Знаете, что мы сделаем! Я приглашу Вас в гости и скажу тете, что Вы – приятель моего мужа, Лени. С мужем я договорюсь. Тетку приглашу тоже, тем более 8 марта – как раз в эти выходные. Чем не повод! Ну, а уж там... Как сложится! Вы – не  против? 

        Львович не возражал, записал адрес Иры и пообещал быть ровно в 5 вечера без опоздания.

          Все складывалось замечательно!

          «Вот, женится он на Анне, и будут они ездить к ним с Ленькой в гости по выходным»,  –  возвращаясь  домой, строила планы помощница свахи. Она так размечталась, что чуть не проехала свою остановку.

          Все было продумано до мелочей: дети поздравят ее с праздником и уйдут к дочкиной однокласснице Вике. Там в этот день уже не первый год собирается молодежная компания. 

         А пока дети празднуют 8 марта в гостях, Ира успеет провернуть серьезное дело. Шутка ли, организовать встречу двум немолодым людям, за плечами которых – длинная нелегкая жизнь! Пусть они прожили ее совсем по-разному, пусть никогда прежде не пересекались, но сегодня, наконец, они  встретятся и, даст Бог, понравятся друг другу. Прошлое – это, конечно, ценный багаж. Но будущее еще ценнее. И не так уж важно, сколько осталось.

       ...Анне приходилось не раз встречать праздники в семье племянницы. Тетка любила молодежь. Ей нравились и непонятные модные словечки, и легкомыслие, и короткие юбки. Молодежь радовала ее всем, кроме  отсутствия в ее составе собственных детей и внуков. 

       Когда Ленька привез тетку, Михаил Львович уже освоился на кухне. Он заполнил водой вазы для двух букетов роз, привезенных дамам, добровольно надел фартук и совсем по-свойски стал помогать  Ире резать овощи для салата.

        Тетя ничего не подозревала о замыслах племянницы и о том, что за столом будет одинокий мужчина ее возраста. Ира ворвалась в ванную, когда Анна мыла руки, закрыла дверь и сообщила:

         –  Михаил Львович  –  давний Ленькин приятель. Он – вдовец, довольно мил, и мы  пригласили его, чтобы...

        –  Пригласили его, чтобы познакомить со мной?

         Анна покраснела и стала нервно вытирать руки.

         –  Да нет же! Мы пригласили его, чтобы он не сидел дома в одиночестве в праздничный день: его дочь только что вышла замуж, уехала, и он скучает. Кстати, а если бы мы даже специально пригласили его познакомить с тобой, разве это было бы криминалом?

       Анна грустно улыбнулась, чмокнула Иру в щеку и прошептала, словно их могли подслушивать:

          –  Солнышко ты мое! Поздно уже женихов мне искать! Кому я нужна в таком возрасте?

         –  Еще как нужна! Вон как у него глаза загорелись, когда ты вошла! И потом, что ты из себя старуху раньше времени делаешь? На Западе люди в твоем возрасте все еще считаются молодыми. Честное слово! Мне моя одноклассница, Сашка  Карелина, сто раз говорила: у них, в США, понятия старости сдвинуты по сравнению с нами лет на двадцать, как минимум. К тому же, мужчин, которым лет так тридцать пять, ты, я надеюсь, не рассматриваешь? Речь же идет о твоих сверстниках!

         –  Мои сверстники заглядываются на таких, как ты. И даже на таких, как твоя дочь. Зачем им ровесники?

       –  Это их личное горе, если в шестьдесят пять лет они претендуют на школьниц. Зато эти юные девы имели их в виду. Дедушки или папашки...

       –  Вот-вот, папашки с хорошими деньгами в роли любовников вчерашних школьниц  – это сейчас модно.

      –  Слушай, мы заболтались. Неудобно оставлять мужчин надолго одних. Пошли за стол! Кстати, ты сегодня великолепно выглядишь! 

       – Это просто блузка рыжая мне к лицу. Под карие глаза.

      – При  чем тут блузка? Ты ее надень на какую-нибудь другую даму, и все очарование пройдет. Это ты украшаешь блузку, а не она – тебя. Вот какая фигурка! Молодежь позавидует.

       – Девочка моя, родная! Спасибо тебе!

      – За что «спасибо»? Что я такого сказала?

      – За любовь твою, за преданность... Бог не дал мне детей, зато какую племянницу подарил! – Анна растроганно заморгала, и черная тушь потекла по щекам.

      – Ну, вот!Теперь с тушью сражаться придется. Смотри-ка наверх, не двигайся и доверься мне! Я сейчас все исправлю, и мы, наконец, выкатимся из этой ванной...

        Сначала атмосфера за столом была несколько напряженной. Особенно, когда Леня начал «выкать» своему «старинному приятелю». 

        Но после нескольких тостов и хорошего вина напряжение спало. В перерыве между холодными закусками и  горячим Ира включила негромкую  музыку, и Ленька, умница, пригласил ее на медленный танец. Львович понял намек и тут же стал танцевать с Анной.  Все это походило на идеально развивающийся сюжет из доброй сказки.

       «Вот она, грядущая компенсация за трудную одинокую жизнь! Пусть хоть в таком  возрасте тетке повезет встретить близкого человека!» – радостно мелькало в сознании хозяюшки, чуть затуманенном вином и волнением.

      После  тортика  Львович предложил проводить тетку до дома, если она не  возражает, но она оставалась ночевать здесь.

       Еще раз выпили чая, и гость стал собираться. Он тепло поблагодарил хозяев за гостеприимство, Анну – за приятное общество и, откланявшись, ушел.

     Ленька быстро заснул, дети звонили, что скоро вернутся, а Анна призналась племяннице, что она влюбилась. Ира визжала от восторга, как пятилетняя девочка. Тетка помолодела лет на двадцать.

        – Он взял твой телефон?

       – А как же? Конечно, взял! Он сказал, что завтра мы поедем за город. Наверное, будем играть в снежки и любоваться природой. У него есть дача, санки, лыжи  и красивый камин. Мне всегда хотелось смотреть на огонь в камине и ждать мужа...

      Ира ворочалась всю ночь и заснула только под утро. Анна пролежала до рассвета с открытыми глазами, даже не пытаясь заснуть.

        ...Утром тетка заторопилась к себе домой по вполне понятным причинам: она боялась пропустить  важный звонок.

          Однако уже вечером она позвонила племяннице, с тревогой сообщив, что пока ей никто не звонил. Конечно, Ира успокоила ее:

            –  Он позвонит, вот увидишь! 

 

        ...Прошла неделя, потом  другая, а след Львовича пропал, словно его присутствие в квартире у Иры всем просто померещилось. 

       ...Анна лежала с гипертонией, с опухшим от слез лицом и тихо умоляла Иру:

        – Никогда, слышишь, никогда не знакомь меня больше ни с кем. Я неслучайно одна. Во мне чего-то не хватает. Я не могу понравиться мужчине по-настоящему. Возможно, сначала ему показалось, что я – его человек, а потом... Наверное, я что-то не так сказала. Или при ярком освещении, когда мы прощались в прихожей, мои морщинки были заметней. Он разочаровался. А я, дура старая, подумала, что у нас может получиться что-то серьезное.

       Ира не хотела унижать тетку и выяснять у Львовича, почему он ей не звонит. А вдруг он ответит: «Не понравилась, вот и не звоню!»

     Она поделилась с Валькой, но та ответила буднично: 

      – Бывает! Это – трудно, чтобы взаимно... Тем более в таком возрасте. Пока у меня ничего интересного для твоей тетки нет, но как только...

 

Убийца

 

              Ира навещала свою тетку почти каждый день, предлагала пожить у нее или забрать к себе, но та продолжала отказываться.

             Однажды, отправившись за лекарством, помощница свахи заметила уютный салон красоты неподалеку от аптеки. Она с тоской посмотрела на свои ногти: ее маникюрша укатила в отпуск, а лак уже облупился. Настроение настроением, а женщина не может так опускаться. Ира принесла лекарство тетке, попрощалась до завтра и отправилась в салон.

          Ее усадили в уютное кресло и попросили подождать минутку. Вскоре появилась маникюрша. На вид ей было лет тридцать. Лицо  неброское, серьезное, ответственное и какое-то слишком сосредоточенное на чем-то своем, внутреннем, лишавшем обладательницу этого лица гармонии и покоя, словно женщина состязалась с невидимым  врагом.

         Что-то в ней показалось Ире знакомым. Хотя природа иногда устает создавать людей по индивидуальным выкройкам и начинает откровенно  халтурить. Тогда-то и рождаются схожие лица и образы. А люди думают, что уже встречались прежде. Ничего подобного! Это –  явление природы, похожее в бытовой жизни на незаконный тираж уникальной книги или на изготовление левой копии картины... В общем, божья усталость.

      Улыбнувшись, Ира протянула свои руки, но маникюрша отпрянула и переменилась в лице. Затем она немного пришла в себя и произнесла:

          – Я не буду делать Вам маникюр, обратитесь к другому мастеру! 

          К несчастью, эта фраза долетела до ушей эмоциональной заведующей:

          – Вы что, с ума сошли! Что вы себе позволяете? Как относитесь к клиентам!

         – Я могу ее порезать, так лучше и вовсе не браться. Она... Из-за нее умерла моя сестра! Она ее, можно сказать, убила.

         Все посетители и работницы повскакали с мест в ожидании развития скандала. Маникюрша зарыдала, закрыв руками лицо. А Ира и все вокруг стояли, открыв  рты, в буквальном смысле слова, не зная, как реагировать. 

       Наконец женщина обрела способность говорить и, не обращая внимания на любопытных, обратилась только в Ире, причем вдруг на «ты»:

        – Посмотри на меня внимательно. Не узнаешь? Ты помнишь мою сестру, нет? Конечно, зачем тебе? Может, все-таки вспомнишь тоненькую юную девочку с веснушками? Мы с ней вместе приходили к тебе, уж очень ей узнать нужно было, кого она родит. Я ее сопровождала, ну, вспомни хоть меня!

       Сестра не пришла расплачиваться после родов, потому что умерла от аборта. Ты ведь ей сказала, что она девочку носит. А  парень  ее, придурок,  пообещал,  что женится на ней, если у нее сын родится, а иначе, мол,  «извини,  дорогая».

       Вот она тебе и поверила да решила избавиться от беременности. Ну, дура малолетняя! Что с нее возьмешь! Любовь у нее, и все тут. Даже от меня свои планы об аборте скрыла, чтобы я ей не помешала. А срок-то у нее уже ого-го какой был! Врачи не взялись аборт на таком сроке делать, так она бабку какую-то нашла, частницу! Кольцо ей свое отдала вместо денег, и та ее...

      Когда бабка поняла, что умирает моя Аська, то скорую все-таки вызвала. Машина прибыла быстро, сестру увезли в больницу, но спасти ее уже не смогли. 

    А врач сказал мне потом: 

   «И сестра твоя умерла, и сынишка ее погиб! Мужик бы родился!»

    Я ему возражаю: «Ошибаетесь, мол, там – девочка была», а он улыбнулся так грустно и говорит: «Да нет, не девочка, а мальчик, вне всякого сомнения».

     Асю мы похоронили. А у меня все эти годы перед глазами ты стоишь, «ясновидящая».

     Никто не проронил ни слова и не пошевелился. Все застыли, как заколдованные.

         Ира не помнила, как вышла из салона, как поймала такси и приехала домой. Она всегда считала себя сильной личностью, никогда не пасовавшей перед проблемами и трудностями. Ее смелость граничила с дерзостью. Она любила рисковать. Ничего не боялась. Но тут...

      Ее тошнило, пульс бился с дикой скоростью, в ушах звенел голос маникюрши:

      «Из-за нее умерла моя сестра! Она ее, можно сказать, убила... Асю мы похоронили. А у меня все эти годы  перед глазами ты стоишь, «ясновидящая».

    А ведь она уже почти забыла про свою деятельность в роли ясновидящей! К тому же, она всегда считала эту ложь безобидной. Подумаешь, «великая» ошибка: мальчик или девочка! Смешно. И вдруг ее, Иру, обвинили в смерти молодой женщины, почти школьницы, и ее ребенка! И ведь, действительно, получается, что и девушка, и ее сын были бы сейчас живы, если бы не  дурацкие предсказания псевдоясновидящей.

     Как это постичь? Чем успокоить себя? Как с этим жить дальше? Она не сможет. И самое страшное – ей даже не с кем поделиться!  

     Никто не должен знать правды: ни муж, ни тетка, ни дети... Да и вообще, кому она нужна, эта чертова  правда, да и сама Ира...

    Муж легко найдет ей замену, если что случится. Мужчины быстро утешаются в новых романах. А дети уже почти выросли. Они прибегают домой лишь затем, чтобы поесть, переночевать и переодеться. Уроки –  на бегу, родители –  это предки, которых лучше не раздражать. Да что говорить! Что-то утрачено в отношениях с детьми ... Или виноват тот самый пресловутый переходный возраст?

      А Леня... Он бросит ее, если узнает правду. Дети ужаснутся и отвернутся от нее. Анну, вот ее жаль. Она бы простила все... Но и для нее разоблачение племянницы стало бы потрясением.

         Иру трясло, горячий душ не помог, даже стало хуже. Она решила принять успокоительные таблетки, что попались под руку, но в какой-то миг импульсивно проглотила все, что было в упаковке, и вскоре заснула.

        А потом...

       Потом была больница и капельница...  Бледная Анна, Леня, брат, дети... Они думали, что она умирает. И врачи так думали. Но она выжила. Наверное, так было суждено – жить дальше.

 

      ... После выписки они с Леней уехали в отпуск на море: нужно было укреплять здоровье Иры после случившегося. Она действительно стала крепче и уже немного оправилась от стресса, но вдруг поняла, что не может больше скрывать от мужа свою тайну. Он сто раз спрашивал, почему она пыталась отравиться, но она обещала рассказать позже. И Леня перестал спрашивать. 

            Кроме него, пытались найти причину и врачи. Но она молчала. Потом врала о  несчастной любви к другому. И вот, когда отпуск приближался к концу, Ира решилась: именно сейчас она все расскажет.

         Погибшая девушка... Это чувство вины... Оно, конечно, останется с ней. Но кто-то еще, кто любит ее, должен знать правду. Пополам, вместе они это переживут, если он не бросит ее после всего, что узнает. А одна она  – нет, не сможет жить с этим.

      Но как рассказать Лене о своем многолетнем обмане? Пусть даже он не простит! Пусть! Она больше не может скрывать чудовищные факты.

      Ира заплакала, вспомнив о погибшей по ее вине девушке, и в эту минуту в номер южной гостиницы, где они жили, вошел Леня. Он обнял ее и попытался успокоить: 

          –  Ира, поделись со мной! Я пойму. Тебе станет легче, вот увидишь! Мы же не чужие.

        Она начала рассказывать с конца, с похода в салон красоты. Потом перешла к ясновидению, которое имитировала. Завершив рассказ, она отвернулась, боялась посмотреть ему в глаза...

           Он прервал молчание первым:

         – Про аборт и смерть девушки я не знал. Это ужасно, но ты тут  ни при чем. Ты ничего не знала об условии ее парня и ее решении избавиться от ребенка. Ты не могла препятствовать тому, о чем не знала. И ты имела право на ошибку в определении пола, даже если бы ты и была ясновидящей. Так что не вини себя!

            Сестра погибшей не может справиться с горем и ищет убийц. Но если кто-то и виновен в этой трагедии, так именно сестра! Ну, разумеется, помимо самой беременной, ее парня и подпольной врачихи! Кстати, надеюсь, ей не сошло это с рук?  Ее посадили?

           –  Я не знаю.

          –  Так вот, маникюрше заранее было известно об условиях этого  недоумка, возлюбленного ее сестры. И тем не менее она зачем-то согласилась повести ее к ясновидящей определять пол плода. Вот зачем? Ведь тут всего два варианта ответа: девочка или мальчик. Можно было бы догадаться, каков будет следующий шаг этой молодой дуры, если ей скажут, что она родит девочку. Но шанс догадаться был у сестры. У тебя его не было: ты ничего не знала. 

         Он крепко прижал к себе жену и прошептал:

           – Ты не виновата, но я понимаю твою боль. Мы вместе переживем это со временем. Я  помогу тебе, Ира. А все остальное про твое «ясновидение» я знал с тех пор, как ты решила закрыть свое дело. Помнишь, мы собирали вещи, чтобы переехать, но некоторые клиенты продолжали еще приходить? Так вот, однажды... Я был в твоем кабинете и снимал люстру, пока ты в соседней комнате принимала даму. Дверь была открыта, и я услышал, как ты сказала ей: «У Вас будет сын». Когда она ушла, ты вернулась в свой кабинет и, убедившись, что я все еще занят люстрой, вытащила тетрадь из закрытого на замок ящика и что-то в нее записала. Потом опять стала с тревогой посматривать в мою сторону, и я понял: ты что-то от меня  пытаешься скрыть. Мне, разумеется, стало интересно, в чем дело.

       В этот момент кто-то позвонил в дверь, ты пошла открывать, забыв закрыть ящик. А мне хватило минуты, чтобы открыть тетрадь и прочитать напротив имени последней клиентки – единственной за тот день, – дату и слово «девочка». Я пролистал еще пару страниц  тетради и понял, почему ты прячешь ее от всех, а с этим открытием я понял и все остальное.

     Сначала я хотел устроить скандал. Потом передумал: дошло, что могу легко  потерять тебя, если обнаружу свое знание. Да, мне было больно сознавать, что ты способна на такой обман вообще, а тем более, на обман родных людей. Я долго приходил в себя и даже пытался отгородиться от тебя внутренне. Я думал,  раз ты можешь так лгать, то, наверное, способна изменять мне, и я даже хотел опередить тебя в этом.

           – Можно, я не стану спрашивать, удалось ли тебе опередить меня в этом в реальности или ты ограничился мечтами? Позволь мне погасить свое любопытство в благодарность за то, что и ты не задаешь мне лишних вопросов!

         – Мне нечего скрывать от тебя. Я был однажды увлечен, но это быстро прошло, и между нами ничего не было. А ты... Ты так и не рассказала правду о той ночи, когда была пьяна и не явилась домой. Но я не уверен, что готов к этой правде сейчас. Поэтому я просто продолжу свой рассказ о том, как узнал историю твоего «ясновидения»...

        Мне не так просто далось это разоблачение. И я пережил его в одиночку. Поверь, это было трудно! Ирка, ты – такой добрый и совестливый человек! Как ты могла играть  эту комедию столько лет? Ты оказалась способной на многолетнюю рискованнейшую аферу. Зачем? Ведь не только из-за денег! Тебе нужна была азартная игра и власть над людьми. Я это понял, и мне стало страшно. Был момент, когда я хотел уйти... Если бы я не любил тебя... Но я давно простил тебя, Ира. Тем более, что разоблачение совпало с  прекращением твоего бизнеса.

     Я не мог признаться раньше, что все знаю: ты бы почувствовала себя униженной. А я этого не хотел. Я сыграл в поддавки только из-за страха тебя потерять. Но я уже говорил об этом... Ты знаешь, я до сих не понимаю тебя до конца. Говорят, в женщине должна быть загадка. А я бы предпочел иногда получать и разгадки.

     Не лги мне больше, Ира, не надо! Без волшебных способностей или с ними, для меня ты все равно лучше всех. Ты – моя родная аферистка и ясновидящая. Иди ко мне!

      Утешения Лени звучали убедительно, но их анестезирующее действие  длилось  недолго. Мысли о погибшей беременной не отступали.

      Однажды Ира проснулась среди ночи и, резко сев в постели, вдруг отчетливо вспомнила лицо этой девочки, почти подростка. Испуганная вчерашняя школьница, веснушки по всему лицу, короткая стрижечка... Ира вскрикнула и так горько разревелась, что проснувшийся Леня заявил:

     – Все! С этим нужно что-то делать. Дай мне адрес салона, в котором работает ее сестра. Завтра я узнаю, где могила этой девочки. Мы поедем туда, привезем цветы, и тебе, наверное, станет легче.

     Леня помолчал, а затем добавил:

    – Станет легче или наоборот. Я даже не знаю.

 

      ...Через пару дней он уже отправился с Ирой на кладбище. Всю дорогу молчали. С трудом нашли могилку. Скромный памятник, эмалевая фотография девчушки с серьезным лицом. Ира плакала, Леня курил. 

        Потом она попросила его отойти и оставить ее наедине с могилой. Она обращалась к покойной вслух, как  к живой, умоляя о прощении. Она долго не могла уйти... Потом слезы высохли, и горький ком в горле отступил.

      Аккуратно разложив цветы у подножия памятника, она постояла еще несколько минут, и догнала Леню.

 

«Мир  тесен», а «Москва – город маленький»

 

     Постепенно давление Анны нормализовалось, а история с отравлением Иры стала забываться, – в общем, жизнь налаживалась.

    По-прежнему не хватало работы, любимого занятия, и Ира стала торопить себя с  началом новой карьеры: «Пора переходить от слов и планов к делу. Нужно будет выбрать день, созвониться и поехать к Валентине перенимать опыт».

          Но тут коллега Лени, врач-анестезиолог, прислал приглашение на свадьбу своей дочери. Супруги собирались на торжество.

        На регистрацию они опоздали из-за Лениного дежурства, а вот в ресторан пришли вовремя. И тут среди множества гостей Ира вдруг увидела разряженную Вальку с мужем и... Михаила Львовича с какой-то дамой.

     Заметив ошалелый взгляд Иры, отец невесты спросил:

       – Знакомые ?

       – Да, Валя – моя бывшая одноклассница.

      – Что Вы говорите! Как мир тесен! Она дружит с моей супругой, а ее двоюродный брат Миша, что сидит рядом, и Аллочка, его жена, они учились с моей «половиной» в музыкальном училище когда-то. Вот мы их всех и пригласили на дочкину свадьбу.

        Ира подошла к Валентине и насмешливо спросила:

        – Так этот Михаил Львович  – твой двоюродный брат?

         Валька замахала руками и предложила поговорить в фойе. Но Иру было уже не остановить:

        – Михаил Львович, не познакомите меня с Вашей дамой ?

      Львович пытался отвернуться, сделав вид, что не знаком с Ириной, но его спутница доброжелательно протянула ей руку и представилась:

          – Алла Игоревна! Можно просто Алла, жена Михаила. А Вы, простите?

          – А я  – Ира, в доме которой Ваш супруг несколько месяцев назад знакомился с моей тетей с  серьезными намерениями. Я пригласила его как вдовца из картотеки небезызвестной Вам свахи – Валентины. Так Вы этим зарабатываете себе на жизнь, Михаил Львович?

         Было очевидным, что Алла Игоревна ничего не знала о шалостях мужа, и Ира пожалела, что омрачила ей вечер.

        Реакция Аллы была бурной. Она мгновенно покинула зал, не проронив ни слова. Львович выскочил из-за стола вслед за женой с криками:

          – Солнышко, я тебе все объясню! 

          Валентина с супругом последовали за ним.

          Ира не отставала. Поняв, что от нее уже никуда не деться, Валька прошипела с невероятной злостью: 

         – Хватит концертов! Какой-то пошлый водевиль устроила. У людей – свадьба, и нечего ее портить! Подумаешь, разоблачила она нас! А самой не додуматься, что на всех женихов не напасешься? Сунула мне деньги и ждешь принцев для тетки своей престарелой? Да чтоб еще и очередь выстроилась! А где я тебе возьму этих принцев, когда мужики мрут  подряд, а бабы их живучее?

       Что ж теперь, бизнес прикажешь бросать? Когда кто есть, я всегда рада познакомить. Но когда нет, а требуют, как ты, почти с ножом у горла, так для таких у меня не только брат двоюродный, у меня и муж на дело ходит, и парни молодые за бутылку или за пару бутылок – на свиданки с радостью бегут! А иначе я бы давно всех клиентов растеряла. Да у меня в штате, чтоб ты знала, десятка два платных женихов разного возраста имеется! 

     Что уставилась? Все так делают в этом бизнесе, а иначе не проживешь! А что тут  страшного? Только польза одна: опыт общения, и ничего дурного.

     Скажи, что мой брат плохого сделал твоей тете? Цветы купил? Купил. Развлекал?  Развлекал. Танцевал... Невинности не лишил? Нет? Скрасил одинокий вечер старой девы. И где благодарность?

     А что вы хотели? Чтоб женился? Так у него, извините, своя жена имеется. Надо было  вовремя семью заводить твоей тетке. А то под старость лет вдруг вспомнила старуха о любви...

            Ире никогда в жизни не хотелось ударить человека. И вдруг она неожиданно для себя с наслаждением заехала по физиономии ораторши на глазах у нарядной толпы. Под Валькин вой и восторженное улюлюканье гостей Ира выскочила из ресторана и пошла быстрой походкой в неизвестном ей самой направлении. Через несколько минут ее догнал Ленька. Он все видел и слышал. 

      Шли молча. Потом Леня вдруг развеселился: 

            – Так ты у меня не просто аферистка, а еще и хулиганка? Сорвала свадьбу, наверное. А тетке нужно сообщить, что вовсе не ее морщинки разочаровали Львовича, как она предполагала. Просто наличие супруги помешало ему развить свою искреннюю к Анне симпатию. Бедняга Львович!

        – Ты что развеселился, Лень? Ведь какая гадость – то, что делает эта тварь! Подумать только!

       – Это – нервный смех, прости. А я рад, что ты у меня такая...

      – Какая?

      – Если бы я мог объяснить! Ирка, а давай мы тебе другую профессию придумаем! У тебя все получится. А то вдруг тебе женихов не хватит, и ты меня попросишь сходить на свидание, а я не пойду. Или пойду и влюблюсь, что тогда станешь делать?

    – Ленька, ты выпил, что ли? Успел?

    – Немного. Не в этом дело. Просто я волнуюсь за тебя.

    – Нет, Ленечка, я ничего придумывать не буду. Я стану именно свахой, мой хороший. Только настоящей свахой, без обмана. У меня талант есть к этому, я чувствую людей, их одиночество, боль...  Подставных женихов и невест у меня никогда не будет! Я знаю, о чем ты думаешь... Да, я смогла имитировать способность угадывать пол будущих детей, но я не способна на подлость.

     – Ирка, прости мне прозу жизни, но я жутко проголодался. Домой  не хочется: настроился на кабак, а поесть, благодаря твоему скандалу, не получилось. Придется тебе пригласить меня в другой ресторан. Голодный муж, сама знаешь, – взрывоопасный механизм.

     –  «Будапешт» –  устраивает? У меня там блат есть: точно попадем без проблем. Ловим такси?

 

            ...Рано утром не очень-то молодая парочка хорошо одетых людей, слегка пошатываясь не то от усталости, не от выпитого, в обнимку шагала по улице, горланя  песни ресторанного репертуара.

            Город еще не проснулся... Мимо проехала машина, поливая асфальт водой. Она полила и Иру, и Леню, смыла  их вчерашние переживания и, наверное, испортила туфли, но почему-то  парочка не расстроилась и вдохновенно продолжала пение. На душе было радостно: вспомнился похожий день....

       ...Много лет тому назад, когда они, совсем молодые и еще не женатые,  утром возвращались от друзей, такая же машина облила их водой. Они тогда долго смеялись, потом целовались, а потом... поженились. Наверное, это – хорошая примета, когда тебя в жаркий день поливают водой.

***

 Все  возможные  совпадения  имен и событий  этой повести с историей вашей жизни абсолютно  случайны.

Галина Пичура. Родилась и выросла в Ленинграде. С 1991 года живет в США. Библиограф и программист. Публикации ее стихов и прозы можно найти в периодике США и Европы. В 2006 году вышел в свет ее поэтический сборник. Победитель международного литературного конкурса «Первая любовь» (Cамара 2012), член  Объединения Русских Литераторов Америки (ОРЛИТА).