Мир стоит на коленях под гнетом трех бед: СПИД, голод и палестино-израильский конфликт. В то время как ученые всей планеты ищут вакцину, а агрономы борются с отстающим от демографии плодородием почвы, честолюбивые политики прослушивают пульс желанной Нобелевской премии мира: инициативы, переговоры и декларации; обольщения, угрозы и декламация; бессонные ночи в канцеляриях и на пунктах переговоров, засученные рукава и мятые бумаги. Но долгожданного мира все нет и даже не видно на горизонте.
Может быть, мы заблуждаемся по существу определения положения на Ближнем Востоке? Возможно, имеется более, чем небольшая пограничная тяжба, более, чем объект хлопот посредников и судейских? Неужели – если разрешим себе на секунду поддаться буйным спекуляциям – итак, это... не конфликт, а война?
Пожалуй, это и не заблуждение, а введение в заблуждение. Разве враги Израиля замечены в такой чувствительности к уточнениям, что на первый взгляд наивное выражение "израильско-палестинский конфликт" – которое капают нам в уши строго по рецепту: очень часто в течение лет – является их оригинальной находкой? Потому что на войне, или, если позволят наши утонченные дамы, в джихаде – есть победители и побежденные, а в конфликте – согласующие стороны. На войне достигают подавления, но в конфликте – компромисса. На войне цель – победа, но конфликту ищут "решение", как мировому голоду или СПИДу. Ведь то, что должно было считаться позорным поражением, продается израильтянам как лекарство от болезни, которую они же и породили: патологическая, западно-еврейская опухоль на сердце арабо-мусульманского Востока. И пока израильским детям рассказывают о "конфликте", арабские дети учатся канонизировать "историческую Палестину" (замечательный оксюморон) и неизбежный джихад, который будет использован как мясницкий нож, когда вырежет, наконец, сионистскую опухоль, даже если до сих пор ислам довольствуется хитроумными сеансами химиотерапии, чтобы притормозить и уменьшить "рак" в своей утробе.
Техническое разногласие
На исходе 2008 года выпал жребий на юге Израиля: конец сдержанности. Израильское правительство приняло решение о военном реагировании на агрессию ХАМАСа в Газе. Оппозиция находилась справа от правительства. Тыл держался с мужеством и немым терпением под непрекращающимся обстрелом в то время, как на передовой наши солдаты упрямо сражались в каждом бою и в каждой стычке. Пресса, в большинстве случаев, демонстрировала зрелость и относительную сдержанность (к большому огорчению штатных товарищей).
Объективный обозреватель – а в его поле зрения находился сильный и твердый народ, удрученный и до краев наполненный гневом за восемь лет безответного унижения, против жалкого по количеству и по качеству врага – наверняка бы предсказал падение власти ХАМАСа в Газе. Предсказал бы – и ошибся... Израиль поспешил отступить, готовясь к визиту Барака Обамы, который вскоре должен был стать президентом. Правительству хватило причиненного вреда инфраструктуре и кадрам ХАМАСа, и требование оппозиции: по крайней мере сохранить контроль над границей с Египтом, чтобы предотвратить поставку военных средств ХАМАСу – не произвело впечатления. Не было упомянуто и имя Гилада Шалита. Со своей стороны ХАМАС заявил о победе и заверил, разумеется, что продолжит "сопротивление".
Недавно мы были проинформированы прессой, впрочем сухо и тихо, что с тех пор военные силы ХАМАСа в Газе восстановлены и даже заметно модернизированы с помощью Ирана и Сирии. Следовательно, еще сильнее гнетет вопрос: а какой стратегический смысл был в операции "Литой свинец"? Ответ: не-победа. Усмирение. Ведь мы не на войне, а в конфликте. От нас частенько требуется успокоить горячие головы наших соседей, когда они увлекаются и убивают из утвержденного количества запуска ракет. Но нет никакого, Б-же упаси, намерения – ни сиюминутного, ни долгосрочного – уничтожить врага.
Израиль может продолжать отклонять официальные переговоры с ХАМАСом, опасаясь его легитимации (переговоры о Гиладе Шалите, оказывается, это нормально). Но колющая глаза правда состоит в том, что Израиль – как будто так было всегда и нельзя даже вообразить иначе – примирился с фактом существования исламистской страны в своей сторонушке.
А если Государство Израиль согласно здравствовать рядом с ХАМАСом, значит и подавно не против наличия полуофициального палестинского объекта, культивированного в центре Эрец-Исраэль. Его вождь хоть и отрицает Холокост, но идет именно этой дорогой – по собственному признанию, продолжая дело "шахидов" Ахмеда Ясина и Ясера Арафата – и когда отказывается признать еврейскую страну Израиль, лелея благородную мечту построить две страны для одного народа, и когда открыто заявляет о необходимости панарабской войны для уничтожения Израиля, как только позволят обстоятельства. По крайней мере он достаточно умен, чтобы понимать, что сегодня обстоятельства это не позволяют, и посему его план победы над Израилем связан с изощренной дипломатией. В качестве араба, оставившего вооруженное сопротивление, генсек Палестины с помпой коронован Израилем и всем миром: партнер.
И когда на Южном фронте вообще нет военных действий, а самое большее – напряженный диалог с эпизодическими ухабами, то мы толкуем риторику и поведение Абу-Мазена (согласно стандартам, принятым во всем мире, кроме нас, это политическая агрессия) – как выражение технических разногласий с Израилем, наподобие судебных Монбланов по дороге к урегулированию... конфликта. Ведь остается лишь встретиться, поговорить и найти общий знаменатель нескольким завершающим пунктам: вопрос восточной границы, владение территорией между западным побережьем и Газой, раздел водоисточников и право Израиля на существование.
А кто, не дай Б-г, укажет на этот абсурд, да еще сошлется на дополнительные аспекты – исторические, географические, моральные – и будет призывать перестать варьировать "палестинскую опцию" и не пытаться построить в Эрец-Исраэль одновременно и западную, и устойчивую еврейскую страну – этот человек заслужит клеймо фанатика и крайнего националиста – еврейский аналог террористу ХАМАСа. Ведь и тот, и другой отталкивают путь компромисса, хотят разгромить и даже прогнать противника, жаждут целой Эрец-Исраэль, в то время как умеренные с обеих сторон давным-давно борются за мир, совсем как Ромео и Джульета, которые сражались за свою любовь, а кровавая распря между двумя семьями была помехой их любви.
Альтруизм наивных
Необоснованное сравнение израильских правых с палестинскими исламистами является прямым следствием "мифа о конфликте". На войне понятно, что мы – за нас, даже если стреляем и убиваем вражеских солдат – точно так же, как противник убивает наших солдат (то есть в случае наличия моральной симметрии изначально). Но в конфликте – увлечься и опуститься до уровня противника – это как будто потерять наше моральное преимущество и увековечить вражду. На войне – "поднявший меч от меча и погибнет", но в конфликте – "не делай другому того, что не пожелаешь себе". На войне – "око за око, зуб за зуб", а в конфликте – "не мсти и не храни злобы". "Миф о конфликте" гипнотизирует евреев, обращая их в как бы нейтральных наблюдателей: ведь в то время как война обязывает к патриотизму и национальному эгоизму, конфликт требует объективности и великодушия во имя мира.
Нельзя сказать, что нам следует опасаться объективного суда: любой образованный и добрый человек тотчас увидит низость обладающего аппетитом в его запросах на то, на что претендует голодающий; что похотливое нетерпение произвести на свет двадцать-какую-то арабскую страну на руинах единственной еврейской – ликвидируется перед необходимостью предоставить устойчивую независимость народу, пережившему ужас бессилия. Но даже если бы и было здесь симметричное столкновение между двумя равноценными народами – нет такого морального кодекса, по которому евреи – единственные из всех народов мира! – должны быть объективны, вместо того, чтобы быть – сами за себя.
В правовом государстве мораль предписывает быть хорошими и даже уступчивыми в споре гражданами, готовыми принять решение суверенной власти. Но в атмосфере анархической, эгоистической и жестокой, каковой является окружение интернациональное – кто, как не мы, познал на своем горьком опыте, что эгоизм – это моральный закон, и нет места альтруизму наивных, который в перспективе приводит к антиморальным результатам.
Мы находимся в эпицентре войны народов. Это не ссора между малышами, которым требуется трезвый взрослый, такой, как Обама, чтобы их помирить (а отношение свысока со стороны американцев и всего мира, когда мы оказались несостоятельными в наших делах и в наших речах – это оскорбление нашим павшим). И уже мы знаем цену как Обаме, так и многочисленным монографиям и статьям, инициативам и соглашениям, пахоте споров и обсуждений – в поисках решения конфликта – напрасным.
Даже израильский правый лагерь в моменты политического (или ханжеского) разглагольствования сдается перед риторикой "конфликта" и его "решения", как в "Израильской инициативе" Бени Элона. На короткой дистанции этот шаг, возможно, разумен, но важно не усыплять медовыми речами, а готовить еврейский народ к долгой и трудной борьбе. Потому что решение правых – признаем открыто – связано с пролитием крови: арабы ведь объединятся под знаменем "вооруженное сопротивление", когда увидят, что евреи переменились и что хитроумная политическая война более не приносит плодов. Это страшная цена, но меньшая по сравнению с Катастрофой, к которой ведут левые.
С дальним же прицелом необходимо отучить еврейский народ от пристрастия к объективности. Надо воспитать в нем эгоизм, чтобы порода вежливых гениев приобрела жесткие черты, как того требует окружение твердых и кровожадных врагов. Чтобы еврейский народ стремился быть великим, как всякий нормальный народ, и не считал "мир" высшей ценностью. Требуется решительный лидер, который отважится сказать то, что шокирует нас, но очевидно для наблюдателя, чистого от пропаганды и галутных комплексов: хватит искать решение. Мы должны победить, и баста.
Перевод с иврита Марины Мануйловой
