После ГУЛАГа, после расстрелов,
после террора и беспредела,
после Освенцима, после Хатыни,
после доносов и пули в затылок,
после немецких газовых камер,
после того, как весь мир замер,
после одиннадцатого сентября…
После российского октября.
После убийства всех в Нагасаки,
после химических взрывов в Ираке,
после холодной блокадной зимы,
после секретных лучей на умы.
После бомбежек НАТО Балкан,
после вторжения в Афганистан,
после расстрела царской семьи…
После терактов, после крови.
Вправе ли мы говорить о любви?
