Из литературного наследия
АДРИАН ТОПОРОВ
МОЗАИКА-2
«Ковчег» трижды обращался к наследию известного советского писателя и просветителя, автора легендарной книги «Крестьяне о писателях» (1930) Адриана Митрофановича Топорова (1891–1984). См. публикации в №№ ХХХІІ (3/2011), XXXIV (1/2012) и XL (3/2013). Продолжением последней, озаглавленной «Мозаика», можно считать нынешнюю подборку любопытных фактов и эпизодов из жизни величайших людей, по выражению автора, «создававших общечеловеческую культуру или вредивших ей».
Включенные в подборку миниатюры о «сильных мира сего»: венценосцах, государственных и общественных деятелях, полководцах ‒ ранее не печатались.
Публикатор выражает признательность за помощь в ее подготовке работникам Государственного архива Николаевской области (Украина).
Самая большая свадьба
Дабы разные завоеванные им народы породнить, Александр Македонский (356‒323 гг. до н. э.) зараз женил 10 тысяч своих солдат на персиянках и сам в тот же день стал зятем персидского царя.
Подобной большой свадьбы мир не знал.
Железный хромец
Это ‒ Тамерлан, или Тимур-хромец (1336‒1405).
В детстве он пас овец у своего отца Тарагия. Между взрослым сыном и отцом возникла непримиримая вражда из-за власти. В одну ночь Тарагий перерезал спящему Тимуру сухожилия, отчего тот на всю жизнь остался хромым и злым. За свою жестокость Тамерлан прослыл «Железным хромцом».
Где проходили его орды, там оставались одни развалины и пустыни. Рябое и рыжее лицо Тимура всегда было мрачным. Тридцать лет на нем не мелькала улыбка. Страшные глаза хана блестели только при сооружении пирамид из человеческих черепов.
Покорив Багдад, он построил там 120 таких пирамид. Столько же и в Дели. А одна из пирамид в Исфагане была сложена из 70 тысяч черепов!
В древней столице Армении ‒ Ани ‒ завоеватель уничтожил всё население ‒ 100 тысяч человек! Он приказывал закладывать живых людей в стены построек.
Жертвы чужого обычая
У разных народов существуют разные обычаи, незнание которых нередко приводило иноземцев к большим бедам.
К знаменитому валашскому господарю Владу III Дракуле (ок. 1429 ‒ ок. 1476) пришли турецкие послы и, следуя своим обычаям, поклонились ему, не сняв кап (шапок). Дракула оскорбился и приказал прибить малыми гвоздями шапки послов к их носителям. В таком виде послы и были отпущены на родину.
Кошачий орган
Невиданный «музыкальный» инструмент соорудили жители Брюсселя, готовясь к встрече великого инквизитора, короля Испании и Нидерландов Филиппа II.
Навстречу королевской свите бельгийцы выслали экипаж, на котором водрузили огромный орган. В каждой трубе его сидел кот, чей хвост был привязан к клавишам. На органе «играл» человек в медвежьей шкуре.
Когда процессия поравнялась с королевской каретой, Филипп, услышав кошачью музыку, улыбнулся. Эта его улыбка была единственной за всё время пребывания в Брюсселе.
Ссыльный колокол
Про убийство царевича Дмитрия в Угличе в 1591 году народу возвестили ударами в колокол. Мучимый совестью виновник преступления Борис Годунов (1552‒1605) приказал высечь этот колокол кнутом и отбить ему ухо. Увечный колокол потому и прозвали корноухим, сослали в Тобольск и повесили на Спасской колокольне. В 1837 году его поместили под деревянный навес. По ходатайству угличан, колокол вернули восвояси в 1892 году. Таким образом, он пробыл в сибирской ссылке 300 лет.
Совпадения
Двадцать первого февраля 1613 года, по решению Всероссийского собора представителей сословий, 16-летний Михаил Романов (1596‒1645) был провозглашён российским царем, первым из династии. Так она начиналась в Ипатьевском монастыре близ Костромы. А конец свой нашла в Ипатьевском доме в час ночи 17 июля 1918 года в Екатеринбурге.
Двадцать три ступени имела лестница со второго этажа на первый в доме инженера Н. Н. Ипатьева. Николай Второй царствовал 23 года. Это тоже ступени ‒ его жизни сверху вниз.
Такие вот совпадения...
Раб отлупил барчука
По указу Петра Великого, сыновья дворян, достигнув 16 лет, должны были проходить военную службу рядовыми. Один такой барчук попал под командование бывшего своего крепостного, дослужившегося до чина сержанта, и не пожелал выполнять его приказаний. Сержант наказал нарушителя дисциплины.
Сердобольная мамаша недоросля явилась к царю с жалобой:
‒ Помилуй, государь, мой крепостной Ванька бьет барчука.
Петр повел допрос:
‒ Правду говорили, что ты его бил? ‒ обратился он к сержанту.
‒ Правду, ваше величество!
‒ Как же ты осмелился поднять руку на своего господина? Вот матушка его жалуется на тебя.
‒ Для меня на службе никаких господ нет, кроме прямых моих начальников. Я по уставу службу исполнял.
‒ А за что ты его бил?
‒ За непослушание. Я приказал ему быть на учении, а он не пришел, проспал.
‒ А как ты его бил?
Поняв мысль царя, сержант взял палку и начал колотить ею барчука, приговаривая:
‒ Не ослушайся, не ослушайся! Не спи, не ленись, прилежней учись!
Барыня взвыла, а Пётр ей:
‒ Видишь, какой твой Ванька озорник! Уходи, а то, чего доброго, и тебе достанется! Да запомни накрепко, что ленивых да непослушных всегда наказывают!
Царь-лекарь
Петр Первый строжайше требовал, чтобы все боярыни, княгини и прочие «высокие» дамы, за исключением больных, обязательно посещали ассамблеи. Если же какая-нибудь из них не являлась на вечера из боязни «греха» или нежелания «оголяться» и прикидывалась больной, Пётр немедленно ехал «лечить» ее. При нем в таких случаях были огромные щипцы для удаления зубов.
Когда ослушница ссылалась на недуги, царь прерывал ее жалобы:
‒ Пустое, матушка, глаголишь. Болезнь твоя называется «притворентус», сиречь гнилой зуб, от коего тебе и покоя нету. Ну-ка, открывай рот пошире, сейчас я его достану.
И выдергивал любой зуб. Больная ревела благим матом, говоря, что выдернут здоровый зуб. Пётр нарочно удивлялся:
‒ Да неужто?! Ну, эту оплошность мы сейчас исправим. Показывай, где гнилой!
И больная мгновенно «выздоравливала» и после этого была исправной участницей ассамблей.
Легкое испытание огнем
Петр Великий гнал от себя прочь льстецов и подхалимов, кичившихся преданностью ему и Отечеству. Один офицер на ассамблее хвалился царю готовностью отдать за него жизнь и уверял, что может доказать это сию минуту.
Петр молча взял руку бахвала, один палец ее поднес к пламени свечи и начал жечь. Офицер завертелся от боли, пытаясь отдернуть руку от огня. Царь упрекнул его:
‒ Ради меня ты малой боли вытерпеть не смог. А как же ты обещал с радостью пожертвовать все тело за меня?
Чаепитие на липе
Вблизи села Чатла на речке Стрельне стоял небольшой деревянный домик Петра Первого. Недалеко от него росла вековечная огромная липа. На ее вершине царь смастерил беседку, на которую вела высокая круглая лестница.
Петр часто пивал чай в этой беседке, любуясь с её высоты морскими просторами. В беседке император принимал голландских шкиперов и пировал с ними.
Тульский кузнец
В 1696 году Петр Первый проезжал из Воронежа через Тулу. Как раз в это время испортился его любимый пистолет работы известного немецкого мастера Кухенрейтера.
Кузнец Никита Демидов исправил пистолет и принес его царю. Петр, расхваливая мастера-немца, высказал сожаление, что у него в государстве нет таких мастеров. Никита вломился в амбицию:
‒ И мы, государь, против немца постоим!
Эти слова показались Петру возмутительным бахвальством. И так как он в этот момент был сильно «под турахом» от выпитой анисовки, то гаркнул на кузнеца:
‒ Ты, дурак, сначала сделай, а потом хвались!
И царственная длань влепила Никите оплеуху по физиономии. Но тот не струсил:
‒ А ты, царь, сначала узнай, а потом дерись!
И тут же подал Петру новый пистолет, ничуть не хуже немецкого. Изумленный царь попросил у Никиты извинения. А тульский кузнец стал основоположником знаменитых металлургических заводов в Туле, Сибири и на Урале, родоначальником династии крупнейших русских промышленников Демидовых.
Разговор с генерал-прокурором
Даже подарки, поднесенные Петру Великому городами, он считал взятками, и потому немедленно возвращал их дарителям.
Лихоимство доводило его до белого каления. Он приказал Павлу Ивановичу Ягужинскому:
‒ Напиши указ, что если кто и настолько украдет, что можно купить веревку, то будет немедленно повешен.
Однако ответ первого в истории России генерал-прокурора был весьма неожиданным:
‒ Всемилостивейший государь! Разве вы хотите остаться императором без подданных? Мы все воруем, только с тем различием, что один более другого.
Петр Первый рассмеялся и прекратил разговор.
Лакомое блюдо богдыхана
Русский посол Измайлов повез в Китай богдыхану много подарков от Петра Первого. Между ними была и свора породистых охотничьих собак ‒ борзых и гончих.
Спустя несколько дней после вручения подарков Измайлов встретился с мандарином, ведавшим посольскими делами, и спросил его:
‒ Доволен ли остался богдыхан нашими собаками?
Облизывая губы, китаец ответил:
‒ Да, да! Очень! Собачки были на редкость нежными и вкусными!
Любимые забавы императрицы
Племянница Петра Первого императрица Анна Иоанновна, отдавшая управление государством в руки Бирона, кажется, превзошла всех русских венценосных особ в изобретении нелепых забав.
В ее покоях постоянно стояли заряженные ружья, из которых она стреляла через окна в галок, воробьев и ласточек.
Десятки шутов, шутих и приживалок окружали ее, развлекая неумолчной болтовнёй, сказками, прибаутками, кривляньем, паясничеством.
Людей, способных без устали городить вздор, разыскивали по всей России и препровождали к царице.
Когда Анна Иоанновна возвращалась от обедни в придворной церкви, то в комнатах, через которые она проходила, обычно сидели в лукошках шуты и громко кудахтали, изображая кур-несушек.
Часто она приказывала шутам учинять перед ней и ее приближенными кровавые драки. И тогда покои дворца оглашались гомерическим хохотом.
Наиболее дошлых шутов императрица жаловала особо для того учрежденным орденом «святого Бенедикта», который награжденные носили в петлице на красной ленте.
Но самой сатанинской потехой Анна Иоанновны была постройка ледяного дома для новобрачных ‒ князя-шута Михаила Алексеевича Голицына и шутихи, калмычки Бужениновой. «Молодых» с торжественными церемониями уложили спать на ледяную постель и к дому приставили караул, дабы они не сбежали до утра. Заметим, что сам ледяной дом при этом был своеобразным чудом строительного искусства того времени.
Убедительный аргумент
Фридрих II Великий (1712‒1786) любил диспуты. По привычке он заканчивал их ударом ноги в колено оппонента. Загоревшись очередным желанием поспорить, он спросил одного придворного, почему он не высказывает своих суждений. Придворный отговорился:
‒ Опасно выражать свои мнения королю, который имеет такие огромные «убеждающие» сапоги!
Казанские коты
Дочь Петра Великого Елизавета Петровна не унаследовала от отца его государственной мудрости. Многие указы этой венценосной самодержицы красноречиво говорили об этом. Так, 13 октября 1745 года она направила Казанскому губернатору Загряжскому указ «О высылке ко двору тридцати самых лучших больших кладеных* котов, удобных для ловления мышей».
В указе была дана и подробная инструкция о том, как надо было широко объявить в Казани и соседних провинциях о сдаче собранных котов в губернскую канцелярию, как штрафовать за скрытие котов, как их отправлять в столицу, кормить их и ухаживать за ними в пути. Вместе с котами ко двору должен был прибыть их хранитель и воспитатель.
Разумеется, указ императрицы губернатор выполнил точно и немедленно.
Непонятные морские термины
Адмирал Василий Яковлевич Чичагов (1726‒1809) в 1789 и 1790 годах разгромил шведский военно-морской флот. За эти блистательные победы он получил от Екатерины Второй андреевскую ленту, орден св. Георгия 1-й степени, похвальную грамоту, шпагу, украшенную алмазами, серебряный сервиз и два поместья с 3805-ью крепостными крестьянами.
По возвращении триумфатора в столицу императрица пожелала услышать из его уст рассказ о подвиге. Она пригласила адмирала прибыть во дворец на следующее утро.
Это приглашение всполошило всех царедворцев, которым было хорошо известно, что Чичагов ‒ грубый мужлан, незнакомый с правилами придворного этикета да к тому же пересыпающий свою речь непристойными выражениями. Вельможи предупредили об этом царицу, но она настояла на своем. Приняла героя в кабинете и попросила его начать рассказ.
Василий Яковлевич, зная свою ораторскую слабость, сперва робел, краснел, но постепенно оживлялся и, наконец, разгорячился, замахал руками, изображая бой. А когда дошел до бегства шведского флота, заорал во все горло:
‒ Я их!! Я их!!
Этот крик он сопровождал матерной руганью. Но, опомнившись, старик в ужасе вскочил с кресла ‒ и бух в ноги царице:
‒ Виноват, матушка, ваше императорское величество...
А Екатерина, улыбаясь, любезно сказала:
‒ Ничего-ничего, Василий Яковлевич, продолжайте. Я ваших морских терминов не разумею.
Ободренный этими словами, адмирал опять сел в кресло и закончил свой рассказ.
Счастливое воровство
Императрица Екатерина Вторая звонком вызвала прислугу, но никто не явился. Она пошла из кабинета по комнатам. Наконец, в одной из них увидела, что истопник дворца старательно завязывает толстый тюк.
‒ Что это? ‒ спросила Екатерина.
Побледнев, истопник залепетал:
‒ Помилуйте, ваше императорское величество!
‒ Что же ты делал?
‒ Вот мой чемодан... Он набит разными ценными вещами из дворца вашего величества. А тут вот жаркое, печенье, несколько бутылок вина, несколько фунтов конфет для моих детей. Я отдежурил свою неделю и вот теперь иду домой.
‒ Где же ты хочешь выйти?
‒ Вон там, по той лестнице.
‒ Нет, не ходи туда: там тебя может встретить начальник дворцовой стражи. И я боюсь, что тогда твои дети ничего не получат. Бери-ка чемодан и тюк и иди за мной.
Она провела истопника через залы на другую лестницу, сама отворила двери и сказала:
‒ Ну, теперь иди с Богом!
Капрал Суворов
Получив чин капрала, Александр Васильевич Суворов (1730‒1800), как дисциплинированный службист, был однажды наряжен в караул в садах Летнего императорского дворца.
Мимо вытянувшегося в струнку маленького капрала проходила Елизавета Петровна. Капрал так браво отдал ей честь, что она заинтересовалась его именем и фамилией. А когда узнала, что отец Суворова был крестником Петра Великого, Елизавета подала юному капралу серебряный рубль. Но капрал почтительно отказался взять его:
‒ Государыня, не возьму. Закон воспрещает солдату брать деньги, стоя на часах.
‒ Молодец! Знаешь службу!
Императрица потрепала по щеке капрала и положила рубль к его ногам:
‒ Возьми, когда сменишься.
Суворов и сержант
Простота Александра Васильевича Суворова в бытовой обстановке, пище, одежде, обуви, обращении с солдатами и многие причуды иногда ставили его в опасное положение.
Командир одного отряда русских войск, генерал Дельфельден, послал Суворову курьер-сержанта с важным донесением. Солдат не знал фельдмаршала в лицо. Приехав в лагерь, он увидел какого-то старика, одетого в солдатскую шинель и бежавшего к ближней деревне. Курьер пустился за ним и крикнул:
‒ Эй, старик, где тут пристал Суворов?
‒ А чёрт его знает! На что он тебе сдался?
‒ От генерала бумага ему. Приказано вручить.
‒ Не отдавай! Потеряет! Он небось после вчерашнего перепоя никак не очухается.
‒ Да ты про кого смеешь так говорить?! Про нашего фельдмаршала Александра Васильевича Суворова?!
‒ А то про кого же?! Вестимо, про него. Он теперь или мертвецки пьян, или горланит петухом!
Солдат рассвирепел, догнал старика и хотел ожечь его нагайкой, но тот ловко увернулся. Курьер ему вдогонку:
‒ Ну, моли Бога, паршивый старикашка, за свою старость. Неохота руки марать, а то проучил бы, чтобы ты никогда не смел порочить нашего фельдмаршала своим поганым языком...
Через час курьер нашел избу, где остановился Суворов, который немедленно принял его. Узнав в нем обруганного им старика, солдат задрожал от страха, повалился в ноги фельдмаршалу и взмолился:
‒ Простите, ваше высокопревосходительство!
Суворов поднял его, обнял и, улыбаясь, сказал:
‒ Ты на деле доказал любовь ко мне и преданность, хотел поколотить меня за меня! Спасибо!
И из собственных рук угощал курьера водкой.
Паша Ушак
Великий русский флотоводец адмирал Федор Иванович Ушаков (1745‒1817) происходил из бедных дворян Темниковского уезда Тамбовской губернии. В детстве ходил в лаптях.
Став знаменитым флотоводцем, был грозою для турок, нанеся им много сокрушительных поражений. За это они прозвали его «Паша Ушак».
Однако абсолютно неустрашимый в морских баталиях флотоводец в обычной жизни бывал подвержен не только большому душевному смятению, но и чуть ли не паническому ужасу. Душевное смятение вызывали в нем женщины.
В высшем обществе адмирал был крайне робок и застенчив. При виде женщины он, уже пожилой, заслуженный, увешанный орденами, краснел, смущался, не знал, что и как с ней говорить, что делать. И почти всегда в растерянности становился перед ней на одну ногу.
Особый ужас в нем вызывали тараканы. Их он не мог видеть без содрогания. Заметив насекомое, в страхе звал матроса-камердинера с каким-либо оружием и лично руководил уничтожением «неприятеля».
Последние годы Федор Федорович прожил отшельником в своем тамбовском имении, где и скончался в 1817 году. Похоронен в Санаксарском монастыре* близ города Темникова.
И дама села в грязь
Император Павел Первый (1754‒1801) приказал, чтобы все проезжающие по улицам, встречая его, выходили из экипажей и отдавали ему царские почести.
Однажды он совершал прогулку верхом. После сильного дождя на улицах была грязь. Навстречу Павлу ехала карета, в которой сидела элегантно одетая дама. Поравнявшись с императором, кучер остановил лошадей. Дама быстро выскочила из кареты на улицу.
Павел, жалея ее роскошный наряд, громко вскрикнул:
‒ Сядь!!
Дама испугалась и моментально исполнила приказ ‒ села в грязь! Павел спрыгнул с лошади, подбежал к даме, взял ее под руку и посадил в карету.
На следующий день он к своему приказу сделал примечание, что женщины свободны от отдания чести императору при встрече с ним на улицах.
Фельдфебель-пройдоха
При императоре Павле Первом в Петербургскую эрмитажную оперу запрещали вход военным, имеющим чин ниже чина штаб-офицера.
Ловкий фельдфебель однако умудрился прошмыгнуть к дверям зрительного зала. Но тут контролер остановил его:
‒ Ваш чин?
‒ Фельдфебель, - браво отчеканил солдат.
‒ Что это за чин? - спросил туповатый контролер.
‒ В русской армии только три фельда: фельдмаршал, фельдцейхмейстер[*] и фельдфебель! Сообрази сам, что за чин у меня!
Контролер ‒ от греха подальше! ‒ почтительно пропустил в зал находчивого солдата.
Мучительные экзерциции
Павел Первый произвел графа Аракчеева в генералы и назначил петербургским комендантом. Поселившись в Зимнем дворце, Аракчеев стал вводить в армии прусские порядки. Он приказал гвардейцам мочить волосы квасом, посыпать мукой, прилеплять к вискам войлочные букли, а к затылку подвязывать косу. Для выравнивания фигуры солдата его зажимали в станок, а чтобы он не сгибал ног на параде, под колени ему подвязывали лубки. И тогда ноги солдата казались деревянными.
Если на военных экзерцициях (упражнениях, тренировках) и на вахтпарадах гренадеры ошибались, Аракчеев вырывал у них усы.
Марш – в Сибирь!
Парад кавалерийского полка на Царицыном лугу под Петербургом не понравился сумасбродному императору Павлу Первому. И он закричал:
‒ Направо кругом, марш... в Сибирь!!
И весь полк стройно прошел с Царицына луга по улицам Петербурга до Московской заставы, а дальше проследовал по Сибирскому тракту. Так он дошел уже до Новгорода, где его догнал курьер императора, объявивший помилование и разрешение вернуться в столицу.
Дворцовый переполох
Император Павел Первый, проживая летом в Гатчине, обычно после обеда садился в кресло против растворенной двери на балкон. И тогда по всей Гатчине царила тишина. Всякое движение воспрещалось. Солдаты из дворцового караула стояли на улицах, ведущих на площадь, и предупреждали всякий шум.
Один раз в такое время шел ко дворцу паж Яхонтов. Он подобрался к окну той комнаты в нижнем этаже, в которой жили фрейлины, и давай строить им смешные рожи. Те, сдерживая хохот, показывали ему знаками: замолчи, наверху отдыхает император!
А ловелас вместо этого во все горло рявкнул сторожевой сигнал:
‒ Слу-ша-ай!!!
И быстро утек.
Павел услышал это и тоже завопил:
‒ Кто кричал «слушай»?!
Весь дворцовый караул всполошился и кинулся искать виновников. Но поиски были тщетны. А Павел всё требовал:
‒ Кто кричал?!
Комендант дворца начал умолять солдат караула:
‒ Братцы, спасите! Возьми кто-нибудь на себя вину! Мы после умилостивим государя! Не бойтесь! Он добр. Сердце отляжет...
Один гвардеец вышел из фронта и вызвался:
‒ Я кричал. Виноват...
Павлу доложили:
‒ Нашли виновника!
Под почетным конвоем ввели солдата к императору. Он долго и пристально смотрел на гвардейца и спросил:
‒ Ты кричал?
‒ Я кричал, ваше императорское величество!
Павел улыбнулся:
‒ Какой у него славный голос! В унтер-офицеры его и сто рублей за потеху!
Пари
В среде военной аристократической молодежи в начале XIX века в Петербурге славился остротами и проказами офицер конной артиллерии Ваксель. Его хорошо знал Павел Первый и ценил за безупречную службу, спуская ему с рук многие непристойные проделки.
Как-то Ваксель держал пари с офицерами, что на вахтпараде дернет за косу грозного императора.
И вот парад... Ваксель вышел из строя, подбежал к Павлу Первому и... дернул его за косу... Император сердито обернулся. А хитрец Ваксель, сняв шляпу по форме, почтительно и тихо сказал ему:
‒ Коса лежала криво, и я дерзнул поправить ее, чтобы молодые офицеры не заметили.
‒ Спасибо, братец, ‒ поблагодарил Павел.
Так Ваксель выиграл пари!
Дифирамбы сыну Наполеона
Около владык мира всегда кружились рои всяческих подхалимов, в их числе и литераторов.
На рождение сына Наполеона I (1769‒1821) от Марии Луизы поэты того времени написали 1300 (!) стихотворений.
Достойная отповедь
Участник войны с Наполеоном русский генерал Алексей Петрович Ермолов (1777‒1861) в годы 1816‒1827 был управляющим в Грузии и командиром отдельного Кавказского корпуса.
Генерал отличался правдивостью, остроумием, бурным темпераментом. Резал царям правду-матку в глаза, за что и был посажен Павлом Первым в крепость.
При Александре Первом большую силу в государстве забрал генерал Аракчеев. Император повысил его в чине и назначил инспектором артиллерии. Во время осмотра конных артиллерийских рот Ермолова Аракчеев заметил пустяковые недостатки в подковке лошадей, в их содержании и сердито буркнул генералу:
‒ Помните, что ваша репутация зависит от лошадей.
Ермолов отрапортовал:
‒ Так точно, ваше сиятельство! К сожалению, наша репутация очень часто зависит от скотов.
Как адмирал ограбил вора
В молодости выдающийся флотоводец Михаил Петрович Лазарев (1788‒1851) некоторое время проживал в Кронштадте вместе с тремя товарищами. Они занимали одну комнату в нижнем этаже дома.
Как-то друзья проигрались в карты в пух и прах. Им не на что было купить даже хлеба и квасу. Все четверо голодные легли спать без надежды позавтракать на следующий день.
Товарищи Лазарева заснули, а ему не спалось. Наконец, он слегка задремал. Вдруг слышит: вор тихонько отворяет окошко и лезет в комнату. Михаил Петрович притворялся спящим и стал наблюдать, что же будет дальше. Вор собрал одежду троих офицеров, завязал ее в платок. Начал было забирать одежду и Лазарева. Тот мгновенно вскочил с кровати, схватил вора за горло и зловещим голосом заговорил:
‒ Молчи! Не кричи! Все деньги, что есть у тебя, сейчас же отдай! Иначе ‒ убью!
Чувствуя на горле мертвую хватку, вор смертельно испугался и вынул из кармана последние пять рублей. Лазарев взял деньги и вышвырнул вора в окошко. Когда рассвело, Михаил Петрович разбудил своего слугу, дал ему добычу и послал купить еды.
С помощью слуги он накрыл роскошный стол и крикнул товарищам:
‒ Вставайте завтракать!
А те, не открывая глаз, просили:
‒ Не шути... Мы знаем, что у нас нет ни копейки...
Но, поднявшись с постелей, они не поверили своим глазам: на столе красовались яства и вина!
И Михаил Петрович, смеясь, рассказал друзьям, как он ночью обокрал вора.
Находчивый юнкер
Прогуливаясь вечером, Николай Первый (1798‒1855) встретил юнкера инженерной школы.
‒ Откуда идешь так поздно? ‒ спросил царь.
‒ Из депа, ваше императорское величество, ‒ громко отчеканил юнкер.
‒ Дурак! Разве «депо» склоняется?!
‒ Все склоняется перед вашим императорским величием! ‒ гаркнул находчивый юнкер.
Царь улыбнулся и разрешил идти ему дальше.
Вопреки церковным законам
Это было во времена царствования Николая Первого.
Каким-то ветром занесло в Петербург молодую красивую парижанку. За ней усиленно ухлестывал русский офицер, домогаясь вступить в интимную связь до законного брака. Француженка не соглашалась на это. Тогда волокита повел ее в православную церковь и заказал священнику молебен за здравие царя. Девица, ничего не понимая в церковных богослужениях, приняла молебен за обряд венчания с офицером. Она провела с жуликом несколько «брачных» ночей.
Потом поняла обман и пришла в ужас от своей непоправимой ошибки. Случайно встретив на улице царя, совершавшего обычную прогулку, она бросилась к его ногам и с плачем рассказала о своей беде.
Николай Первый рассвирепел и, чтобы наказать ловеласа, приказал вопреки церковным законам:
‒ Считать молебен бракосочетанием!
«Презент» царю на маскараде
Николай Первый часто посещал маскарады. Один раз элегантная маска очень заинтриговала его умным разговором. Царь полюбопытствовал:
‒ Не желаешь ли что-нибудь от меня на память о приятном вечере?
‒ Вы слишком милостивы, ваше величество, я счастлива вашим вниманием и, наоборот, желаю просить вашего позволения сделать вашему величеству подарок на память о сегодняшнем маскараде.
‒ От души приму... Но только мне интересно: что ты мне можешь подарить?
‒ Со мной этого подарка нет, но я буду просить позволения прислать его завтра вам во дворец.
‒ Прекрасно!
‒ Пообещайте его принять и сделать распоряжение ‒ доставить вам без задержки.
‒ Об этом не беспокойтесь, милая маска! Присылай, и он будет у меня. Поверь: я его сберегу.
На другой день элегантная дама-маска прислала императору трех малюток-сирот.
Остроумная шутка понравилась Николаю Первому. Он приказал принять «подарок» и определить в институт.
Светлейший варвар
Среди петербургского высшего света хватало дремучих невежд. Они, к примеру, не любили и не понимали гениальную музыку М. И. Глинки, обзывая ее кучерской, пахнущей мужицкими онучами.
К примеру, грубейший солдафон и брат Николая Первого великий князь Михаил Павлович наказывал офицеров за провинности тем, что посылал их не на гауптвахту, а в театр ‒ прослушать оперу «Руслан и Людмила»!
Будущий президент
Авраам Линкольн (1809‒1865) родился в семье бедного фермера. С детских лет его приучили выполнять тяжелые работы. Благо он обладал большой физической силой.
В 1834 году в штате Иллинойс проходили выборы членов в законодательное собрание. Кандидатура Линкольна была выдвинута от округа Сангамон.
По обычаю страны, кандидаты в члены законодательного собрания разъезжали по населенным пунктам для встреч с избирателями. Во время одного такого объезда Авраам Линкольн остановился в доме знакомого зажиточного фермера. После обеда гостя повели на поле, где убирали хлеб тридцать батраков, голоса которых хотел получить Линкольн. Вслед за его речью выступил один из рабочих и сказал:
‒ Мы отдадим свои голоса за того кандидата, который не уступит нам в полевой работе.
Линкольн тут же принялся жать пшеницу и сделал это отлично. Все тридцать голосов были отданы ему.
Странствующие рыцари Фемиды
В 40‒50-х годах XIX века в США адвокаты на лошадях, и часто верхом, разъезжали по своим округам в поиске работы в судах.
Авраам Линкольн в начале его карьеры был беден и потому занимал лошадь у знакомых. А когда он окреп материально, то завел свою лошадь и ухаживал за нею как конюх.
Отправляясь на практику, он брал с собой вьючный мешок с бельем и продуктами да старый бумажный зонтик от дождя.
Однажды он и его спутник ехали по скверной дороге и увидели свинью, завязшую в невылазной трясине. Линкольн вскрикнул:
‒ Придется вытащить ее!
Спутник расхохотался, думая, что Линкольн шутит. Но тот мгновенно спрыгнул с лошади и с большим трудом вытащил свинью на сухое место...
Если во время адвокатских путешествий будущий президент встречал дровосека, то непременно выхватывал у него топор и с маху разрубал надвое большой брус, удивляя хозяина.
Такими поступками Линкольн завоевал популярность у простого народа.
Старый дурак
Вместе со своим сыном Робертом Линкольн ехал в карете по улице города. Им преградила дорогу колонна солдат. Президент послал узнать, из какого штата эти солдаты. А затем и сам высунулся из кареты и спросил у стоявших вблизи рабочих:
‒ Кто это там, ребята?
Рыжий угрюмый рабочий окинул незнакомого мистера насмешливым взглядом и буркнул:
‒ Это же полк солдат, старый ты дурак!
Линкольн закрыл дверь кареты и залился продолжительным хохотом. А успокоившись, сказал сыну:
‒ Боб, иногда человеку полезно узнать правду о себе.
А позже он часто с грустью размышлял:
‒ Иногда и я так думаю о себе ‒ просто старый дурак...
Во избежание шумихи
Линкольн часто посещал театры. Во избежание газетной шумихи вокруг этого - президент договорился с директорами театров о том, чтобы он мог через служебные ходы актеров незаметно для публики пробираться в одну из лож.
Спрятавшись за портьерой, президент просмотрел много спектаклей. Публика и репортеры и не подозревали его присутствия в театре...
Омский Цицерон
Николай Второй (1868‒1918), будучи наследником российского престола, вместе со своим братом Георгием совершал путешествие в Японию через Сибирь. По болезни ‒ Георгий вернулся с дороги в столицу. Когда он прибыл в Омск, его там торжественно встречало купечество у паперти собора. Городской голова произнес соответственное слово.
Николай Второй на обратном пути из Японии тоже остановился в Омске. Тот же голова приветствовал и его с паперти собора. Патетическую речь свою он начал так:
‒ Видали мы вашего брата!..
Вероятно, поняв двусмысленность этой фразы, оратор растерялся и умолк. Из нелепого положения его выручил регент: он взмахнул рукой ‒ и хор грянул гимн.
Крючки и пуговицы
По восшествии на престол Николай Второй приступил к решению «первоочередной» и «важнейшей» государственной проблемы ‒ о крючках и пуговицах на армейской униформе. А так как эту проблему «реформатор» не мог осилить со всеми своими придворными советниками, то обратился за помощью к кузену ‒ германскому кайзеру Вильгельму Второму. И тот 16 августа 1897 года прислал братское наставление: «Ники, неужели ты действительно собираешься перейти на пуговицы? Хорошенько подумай. Как следует взвесь».
«Новатор» немедленно сообщил своему сановному корреспонденту: «Все взвешено. Вопрос решен в пользу пуговиц».
Однако долго еще самодержец и его консультанты ломали головы над новой задачей: какими должны быть пуговицы по цвету? И, наконец, пришли к единому заключению ‒ пуговицы должны быть светлыми и блестящими...
Как жили Синод и Сенат
Проблема взяточничества на Руси одна из застарелых.
В императорской России Сенат и Синод помещались в Петербурге в одном и том же здании с красивыми арками. В этих высших государственных учреждениях процветало мздоимство. Студенты сочинили по этому поводу и пустили в оборот эпиграмму, основанную на сдвигологии: «Сенат и Синод живут под арками».
Читатель же легко догадывался соединить два последних слова...
Надо (ж) дать
В старой Москве был сиротский суд, ведавший делами о малолетних сиротах. Чиновники суда получали мизерное жалованье ‒ около трех рублей в месяц. Сторожа и кухарки этого учреждения оплачивались гораздо выше.
Понятно, что чиновники вовсю практиковали систему «барашка в бумажке». Применение ее они облекли в безобидную, казалось, волокитную отговорку:
‒ Надо ждать...
И водили клиентов за нос до тех пор, пока те не научались читать зловещую отговорку «правильно»:
‒ Надо ж дать...
Предисловие, публикация и примечания Игоря Топорова
© Топоров И. Г., 2015
* Кладеный ‒ холощеный, кастрированный.
* Русской православной церковью причислен к лику святых как праведный воин Феодор Ушаков.
[*] Генерал-фельдцейхмейстер ‒ воинское звание, чин и должность главного начальника артиллерии в Российской империи и ряде европейских стран.
