I
В деревне Донго, несмотря на всю ее малость, был и собственный парк, разбитый у берега озера, и даже с каменным парапетом у линии воды. Там-то, у парапета, конвой выстроил пятнадцать иерархов фашистской партии, пойманных вместе с Муссолини. Когда "полковник Валерио" втолкнул к ним еще одного человека, в иерархию не входившего - Марчелло Петаччи, брата Кларетты - они бурно запротестовали:
"Выкинуть его! Он предатель, он недостоин умереть вместе с нами!".
И они его действительно вытолкнули, и кто-то из них воскликнул: “Да здравствует Италия!" - но времени на такие церемонии было мало.
Bсех казнимых повернули лицом к озеру и скосили одним залпом.
Hо их было 15, и стрелков в расстрельной команде было столько же, и получилось так, что наповал убили не всех, и пришлось заниматься хлопотливым делом добивания раненых - из пистолета, и в упор - а тем временем Марчелло Петаччи вырвался из рук конвойных и побежал.
И бежать ему было некуда, и был доктор Марчелло Петаччи упитанным человеком, а вовсе не спортсменом - но ужас неминуемой смерти придал ему силы, и догнать его никак не могли.
В конце концов он бросился в озеро, и поплыл куда-то - но теперь, когда он перестал метаться, преследователи сумели наконец хорошенько в него прицелиться. Так в озере Марчелло Петаччи и пристрелили - но труп в воде не оставили, а вытащили на берег.
В числе прочих его кинули в кузов грузовика, потом подобрали и тела Бенито Муссолини и Кларетты. Они, таким образом, оказались последними при загрузке, и их бросили поверх остальных.
В Милан грузовик пришел 29-го апреля 1945-го года.
Tрупы выставили на потеху толпе на маленькой площади Пьяцца Лорето, возле гаража с бензоколонкой. На тела казненных плевали, мочились, в них кидали камни и всякий мусор. В руки Муссолини всунули какую-то палку и сказали, что это его скипетр, какой-то человек держал труп Кларетты, чтобы все могли видеть ее лицо.
На Пьяцца Лорето притащили пойманного живым Акиле Стараче и показали ему труп Муссолини.
Он поглядел на тело своего вождя, выкинул правую руку вперед и вверх, как и полагалось в образцовом римском салюте, и закричал:
"Да здравствует дуче!".
Муссолини говорил в свое время, что Стараче глуп, но верен - и верным он оказался до последнего часа. Или даже до последней минуты, - потому что примерно столько времени после своего последнего приветствия дуче он и прожил.
Акиле Стараче застрелили тут же, на месте - и тут кому-то из партизан и пришла в голову блестящая мысль - подвесить трупы за ноги на перекладине стоек бензоколонки.
Так и сделали.
Oни висели все вместе, одним рядом, слева направо - и Никола Бомбаччи, и Бенито Муссолини, и Клара Петаччи, и Акиле Стараче, и все остальные. Какая-то добрая душа завернула обратно задравшуюся юбку Кларетты и подвязала ее к коленям - наверное, для того, чтобы покойная выглядела все-таки как-то поприличней.
Муссолини не пожалел никто. Еще когда его труп лежал на земле, сильно брошенный камень расколол ему череп. И теперь с головы дуче тонкой желтовато-серой жидкой струйкой наземь стекали мозги ...
Они собирались в лужицу у подножия его виселицы.
II
Гитлер покончил с собой в Берлине 30-го апреля, на следующий после публичного поругания над телом его соратника. В Италии на это особого внимания не обратили - война так или иначе догорала, но в разбомбленной стране нехватало хлеба, и людям было не до символических сближений.
Трупы с виселицы на Пьяцца Лорето сняли по настоянию архиепископа Миланского - он был страшно возмущен, призывал “… похоронить покойных по христианскому обычаю …” - и его послушались.
Ярость понемногу спадала. Маршала Родольфо Грациани подержали в тюрьме, в 1950 году приговорили к 19 годам тюрьмы, но очень скоро амнистировали, и он дожил до 1955-го.
Дино Гранди и вовсе повезло - его вместе с Чинао приговорили к смертной казни, но заочно, потому что в августе 1943 года он бежал в Испанию. Потом его немало поносило по свету - он жил в Португалии, потом — в Бразилии. Но к концу жизни все-таки вернулся в Италию, и умер в родном городе, Болонье, на 93-ем году жизни.
Маршала Бадольо сразу после войны собирались было судить примерно таким же образом, как судили руководителей Рейха - по обвинению в разжигании войны, судом международного трибунала. Черчилль спас его от тюрьмы, а к 1947 году c маршала сняли и все обвинения.
В своем родовом поместье oн дожил до 1956 года.
Вальтер Аудизио, убивший Муссолини - ну, или считавшийся его убийцей - сделал политическую карьеру. В 1946-ом Италия после проведенного в стране референдума стала республикой - и уже в 1948 Аудизио стал депутатом парламента от коммунистической партии, а в 1963 вошел в сенат.
В 1968 он оставил политическую стезю и вошел в директорат крупнейшей итальянской нефтегазовой кампании Eni (Eni S.p.A.) - oн умер в 1973, оставив значительное состояние.
Странная карьера в какой-нибудь другой стране - но не в Италии.
В политической жизни послевоенной Италии участвовала и Анжелика Балабанова. Вторая Мировая Война застала ее в Нью-Йорке, но в но сразу после окончания военных действий она вернулась в Европу, примкнула в 1947 году к Социалистической партии итальянских трудящихся, очень способствовала ее преобразованию в Итальянскую социал-демократическую партию, и бескомпромиссно сражалась против партнерства ее с коммунистами. Анжелика Балабанова вообще в большевизме после смерти Ленина сильно разочаровалась. Умерла она в ноябре 1965, пережив Муссолини больше чем на 20 лет.
Похоронена в Риме.
За четыре года до нее скончалась и Маргарита Царфати. В 1938 ей пришлось бежать, и почти 10 лет она провела в Латинской Америке сначала в Аргентине, а потом в Уругвае. Способный человек, Маргарита Царфати испанский язык освоила так, что в Монтевидео работала журналистом - но в 1947 вернулась на родину.
Несмотря на тесно связанное с Муссолини прошлое, претензий к ней не имели - и в 50-е годы она опять стала видной фигурой в итальянской культуре.
У нее был огромный личный архив, содержавший более 1000 писем Муссолини, но она их никогда не публиковала, и куда они делись после ее смерти, неизвестно и по сей день.
Ледe Рафанелли не понадобилось возвращаться в Италию - все годы фашистской диктатуры она так там и жила в полном уединении - но в 1946 опубликовала письма к ней, написанные ее возлюбленным еще до того, как он остал дуче. Она собрала их в книгу, которую назвала: "Una donna e Mussolini" - "Женщина и Муссолини".
Книга вышла еще раз в 1975, в издательстве "Риццоли", с прибавкой к названию "Любовная переписка" (Una donna e Mussolini: la corrispondenza amorosa, 1975 Rizzoli).
Эдда Чиано, любимая дочь Бенито Муссолини, проклявшая своего отца, дожила до 1995. Она сохранила значительную часть дневников Галеаццо Чиано, и опубликовала их так скоро, как только смогла. При всей своей субьективности, дневники оказались очень ценным документом для историков, занимавшихся Второй Мировой Войной.
Наверное, самым выдающимся из потомков Бенито Муссолини оказался его младший сын, Романо.
Он еще в ранней юности увлекался джазом - чем, говорят, сильно раздражал Генриха Гиммлера.
Так вот, Романо Муссолини, сначала выступал под псевдонимом, а в 1960-х годах перестал прятаться и создал свой джазовый оркестр, да еще с английским названием – “Romano Mussolini All Stars” – “Романо Муссолини, Все Звезды”.
Он вообще был широким человеком. Смеялся над отцом, когда тот якобы понимал Ницше - но когда его дочь, Алессандра Муссолини, основала довольно-таки радикальную партию "Социальная инициатива", с сильным креном в сторону идей фашизма раннего периода, Романо написал для этой партии гимн.
Кстати - Романо Муссолини был женат на Анне Виллани Шиколоне, сестре Софи Лорен, и Алессандра от этого брака и родилась, так что эта примечательная дама оказалась одновременно и внучкой диктатора, и племянницей кинозвезды.
Жизнь - cтранная вещь - но почему-то кажется, что такое могло случиться только в Италии.
III
Одним из лучших специалистов по части того, что может или не может случиться в Италии, был Луиджи Барзини. Ссылка в глушь за политическую неблагонадежность, как ни странно, избавила его от многих неприятностей - на своем маленьком островке в Адриатике он пережил и американские бомбежки, и германское вторжение летом 1943, и битву за Италию, которая длилась вплоть до весны 1945.
После краха Республики Сало Луиджи Барзини вышел на свободу, и снова занялся своим ремеслом – журналистикой. B 1958 он занялся и политикой - стал депутатом парламента от Итальянской Либеральной Партии - но широкую известность ему все-таки принесло не это, а книги. Одна из них, названная "Итальянцы", в Америке стала бестселлером.
Автор рассказывает о "... мире глазами итальянца ..." - и о том, какое огромное место в этом мире занимает семья, и что такое локальный патриотизм, и что такое Церковь - если речь идет об Италии - и как по-разному смотрят на жизнь на Севере Италии - где-нибудь в Турине или в Милане - и на Юге страны, и что линия этого культурного раздела Север/Юг проходит как раз через Рим, столицу Италии. Барзини обьясняет, что чем дальше на север, тем больше итальянцы схожи с европейцами вообще - хотя бы в смысле отношения к деньгам и времени - а чем дальше на юг, тем меньше этому придают значения.
Там и деньги сами по себе не так важны, и время течет себе и течет, вне зависимости от графиков и расписаний - но зато резко возрастает роль престижа, и человек прежде всего стремится слыть тем, кого уважают и боятся.
Ну, и Луиджи Барзини не обошел и такой важной темы в истории Италии, как эра Муссолини.
В его глазах она началась как столкновениe вдоль еще одного разлома в политической жизни Италии - резкого расхождения между левыми и правыми.
Крайне левые видели будущее Италии социалистическим. Типичный бунтарь-социалист полагал, что убийство короля, или бомба в набитом публикой театре, или захват фабрики - все это немедленно вызовет желанную революцию
Бенито Муссолини в пору своей юности был именно таким.
Но, помимо крайне певых, в Италии были и крайне правые. Их программа начиналась с того, что левых как политический фактор следует уничтожить. А уж дальше, освободив себе руки, можно приступать к действительно серьезным делам - к широкой экспансии и к захвату колоний.
Противостояние левых и правых в 1919-1922 вылилось буквально в формe гражданской войны - только что закончилась она относительно бескровно, и итогом ее стало установление нового режима во главе с Муссолини - бывшим социалистом, ставшим пламенным нацоналистом.
С этого в Италии и началась диктатура - и больше всего Барзини поражало то, что заграницей режим принимали всерьез. В ходе своей профессиональной деятельности он много поездил по миру - и читал в иностранных газетах о таких-то и таких-то намерениях коварного диктатора, Бенито Муссолини. А когда возвращался домой, то видел совершенно некомпетентную администрацию, вороватые и коррумпированные элиты, и власть, озабоченную только одним - созданием фасада могущества. И в итоге в 1940-ом году Бенито Муссолини совершил непрощаемый грех …
Он поверил собственной пропаганде.
IV
У Марка Алданова есть новелла о последнем дне, прожитом Бенито Муссолини. Алданов обычно смещает фокус повествования - главный герой у него, как правило, появляется не сразу, по имени до поры не называется, и показан со стороны глазами какого-нибудь незначительного персонажа.
Но в данном случае писатель изменил своему обычаю.
Новелла сразу начинается с размышлений дуче о сохранности заветного сундучка, где он хранит некие деньги, и уже в четвертом абзаце он уже назван - да, это Муссолини.
Ну, а дальше подробно рассказано, как диктатор оказался в ловушке, и был извлечен из кузова грузовика, одетым в немецкую шинель, и как и его, и Кларетту помещают в крестьянском доме - хоть и под охраной, но вместе, и в хорошей комнате.
А хозяину дома партизаны говорят, что у него тут временно побудет немецкая супружеская пара - и тот соглашается, потому что деваться ему все равно некуда - но ворчливо заявляет, что ладно, он не против - но кормить гостей он не будет, потому что нечем.
А потом оказывается, что дама, попавшая крестьянину в постоялицы, для немки просто на диво хорошо говорит по-итальянски - и долго и многословно его благодарит, и говорит, что “… они всем довольны …” - а ее муж, человек пожилой и явно больной, все больше отмалчивается.
Наутро следующего дня, смягчившись, крестьянин все-таки приносит своим постояльцам немного какой-то нехитрой еды - но вдруг, приглядевшись к старому немцу, у которого трясется челюсть, догадывается, кто он такой - и пятится назад. Дальше М.Алданов о прозревшем хозяине дома забывает, роняя только одну короткую фарзу:
"...за дверью он ахнул, хлопнул себя по лбу, и побежал ...".
Внимание автора теперь занимает совершенно другой человек - тот, который только что приехал, и сказал Кларетте, что "... вреда им не причинят ..." - а потом увез и ее, и Муссолини из дома, довез до какого-то угла, сказал уже им обоим, что "... комедия окончена ...", и застрелил обоих.
М.Алданов - великий мастер, и ему нет нужды говорить о том, что Кларетта Петаччи страшно испугана – потому-то она и трещит без умолку, и непрерывно всех благодарит, и изо всех сил старается понравиться всем и каждому - в полном отчаянии цепляясь за соломинку ...
И из текста видно, как глубоко отвратителен автору убийца, "полковник Валерио".
Да, что и говорить - Марк Александрович Алданов бежал от российской революции 1917-1918, и про расстрелы знал не понаслышке. B России в случае особо высокопоставленных людей казнь и обставлялaсь примерно так же - под видом фотосьемки, например.
Но, понятно, новеллу свою М.Алданов писал все-таки о Муссолини - и поток мысли павшего диктатора тоже появляется в тексте. Он думает, в частности, о том, как ошибся - следовало сохранять нейтралитет. Не надо было лезть в большую игру великих держав, надо было оставаться в стороне, вести торговлю, дожидаться верного исхода - ну, и так далее.
Тут, конечно, на ум сразу приходит пример генерала Франко.
Контраст действительно разительный. И Франко, и Муссолини были в своих странах диктаторами с неограниченными полномочиями, и их сходство доходило до того, что и тот, и другой в качестве своих министров иностранных дел полагались на близких родственников.
Серрано Суньер в Испании вполне соответствовал графу Галеаццо Чиано в Италии.
Но Франко в 1942 году сместил Серрано Суньера с поста министра иностранных дел, заменив его генералом Хордана, слывшим англофилом. Тот уже был однажды главой испанского МИДа, был за свое англофильство уволен - но сохранен. B 1942 это оказалось очень на руку - у Франко оказался в наличии “… правильный кандидат …” на роль министрa.
А на Серрано Суньера была свалена на ответственность за сближение с Германией - хотя в этом он был совершенно неповинен - но, как бы то ни было, его отодвинули от политической деятельности, и oн занялся юридической карьерой.
И в итоге казнить его не пришлось – Серрано Суньерa умер в 2003 году, на 102-м году жизни.
Что касается Франциско Франко, то он правил Испанией вплоть до 1975, и скончался в возрасте 83-х лет, так и оставаясь неоспоримым главой государства. Память по себе он оставил смешанную - в среде интеллигенции многие его ненавидели.
Тем не менее, Франко оказался очень способным правителем - достаточно сказать, что после Второй мировой войны, в течение долгих 10 лет, с 1945 по 1955, он умудрился нейтрализовать все попытки отстранить его от власти.
Раз за разом oн доказывал и англичанам, и американцам, что только он может гарантировать Испании покой и порядок. "Испанская Партия", которую мы так подробно разобрали в этой книге, была не единственной его победой.
Что до Муссолини, то обстоятельства его смерти - фарс, перешедший в трагедию - оказали серьезное влияние на расклад политических сил в Италии в послевоенный период.
В 1948-ом году, в первые свободные выборы в Италии с 1922-го года, большую победу одержали христианские демократы, партия, считавшаяся “… светской ветвью Церкви …”.
Луиджи Барзини обьясняет это тем, что народ испугался того, что у коммунистов может оказаться шанс на установление диктатуры, еще более жестокой, чем та, что существовала при Республике Сало.
Трудно сказать - но виселица на Пьяцца Лорето и впрямь стала казаться чем-то постыдным даже многим коммунистам. Этот поворот начался еще в начале 60-х, при генеральном секретаре Компартии Пальмиро Тольятти - хотя Луиджи Лонго был одним изeго заместителей.
Что до Италии, то она после Второй Мировой Войны совершенно исцелилась от всяких имперских амбиций - как оказалось, куда удобнее быть просто частью Европейского Союза.
K 2013 Италия твердо стоит на вполне достойном месте среди стран Европы. Памятников Бенито Муссолини, конечно, нигде нет - но и память его особо не проклинают.
Он по своим долгам расплатился сполна.
**
В заключение - несколько сугубо личных замечаний:
В свое время я немало поездил по Италии. Конечно, нет никакой нужды рассказывать современному российскому читателю ни о музеях, ни о городах, ни о пейзажах этой страны - границы открыты, и при наличии желания все это можно посмотреть самолично.
Но о двух эпизодах в ходе моих итальянских путешествий все-таки хочется рассказать.
Один случился в 1991 году, когда я поездом отправился с Юга на Север - из Рима в Милан.
И оказалось, что на главном вокзале в Риме перронные часы НЕ идут.
Во Флоренции они шли - но показывали неправильное время.
В Милане – шли, отставая на 3 минуты.
В Лугано - столице Тичино, единственного кантонa в Швейцарской Конфедерации, население которого составляют итальянцы - часы шли секунда в секунду.
Если прибавить к этому, что у моего приятеля, поехавшего из Рима на Юг, в Неаполе чемодан украли прямо на перроне, то трудно придумать более красноречивую иллюстрацию к тезису Луиджи Барзини о глубокой разнице между регионами Италии - чем дальше на Север, тем ближе к Европе.
Второй эпизод случился много раньше, весной 1981.
Я попал тогда в Рим сразу из Москвы - и по сравнению с чинной и несколько пуританской столицей СССР Рим в моих глазах выглядел городом шумным, замусоренным и безалаберным. Это был первый западный город, который я увидел не в кино - и конечно же, многое в нем поражало.
Но ничто не поразило больше, чем витрина одного из маленьких римских магазинчиков, торгующих сувенирами. В ней были выставлены изображения знаменитых итальянцев - и я вдруг увидел там бюсты Пальмиро Тольятти и Бенито Муссолини.
Это не укладывалось в голове.
Тольятти был коммунистом, в честь которого в СССР был назван целый город, а Муссолини - исчадием ада, родоначальником фашизма, как бы "... младшим братомАдольфа Гитлера ...". И тем не менее - в глазах владельца магазинчика оба они были частью прошлого - стертого временем, ушедшего в пыль, и ставшего сейчас всего лишь частью мелкой, чисто сувенирной коммерции.
Все это ушло и забылось - и на полке в витрине оба бюста стояли рядом.
**
Напечтано: в журнале "Семь искусств" # 3-4(61) март-апрель 2015
Адрес оригинальной публикации: http://7iskusstv.com/2015/Nomer3_4/Tenenbaum1.php
