«Уезжайте! А я останусь.
Я на этой земле останусь.
Кто-то ж должен, презрев усталость,
Наших мёртвых стеречь покой!»
(Александр Галич. Песня исхода)
Прежде чем перейти к теме этой главы: что являетсядомом для российских евреев и какова роль этого дома дляих культурной памяти, необходимо понять, действительноли российские евреи живут в диаспоре, точнее говоря,представляют ли они собой диаспорную группу. Вопрос непраздный. Традиционно обо всех евреях, проживающих запределами Государства Израиль, ранее – Земли Израиля /Эрец Исраэль, или Палестины, говорят и пишут, что онинаходились или находятся в диаспоре. Но что такоедиаспора вообще и еврейская, в частности?
Подробное освещение диаспорной проблемы не входит взадачи этой книги, поэтому я коротко остановлюсь нанекоторых основных моментах. Это необходимо сделатьпотому, что Израиль играл и играет заметную роль вформировании еврейской коллективной памяти напротяжении уже около двух тысяч лет.
Диаспора как исследовательская проблема давно сталапредметом научного дискурса. В настоящее времяопределений диаспоры множество, а дискуссии вокругэтого понятия ведутся специалистами в разных областяхгуманитарного знания. Особый интерес к этой проблемевозник начиная с 1980-х гг., и споры вокруг нее не утихаютдо сих пор. Сам термин и его разновидности, а также егоиспользование различными политическими структурами,партиями, публицистами и пр. хорошо показаны в рядеработ (Шеффер, 2003; Попков, 2002).
Диаспору иногда рассматривают как некий отделившийся«кусок» «этнического материка», несущий в себе основныеего характеристики. Жители диаспоры нередкорассматривают обитателей «материка» как носителей некихобразцовых этнических черт, как этнический эталон.
Существует также деление диаспор на исторические(классические) – скажем, еврейская, армянская, цыганская –которые доминировали на протяжении веков во многихстранах мира, и новые диаспоры, например, русские вближнем зарубежье, китайская диаспора и т.п., которые ещетолько находятся в стадии обретения своей коллективнойидентичности (так что не все исследователи, да и сами ониопределяют себя как диаспору).
В последние годы оживленные дискуссии, связанные сдефиницией самого понятия «диаспора», ее внутреннейклассификацией, типологией и т.п., регулярно проводятся настраницах журнала «Диаспоры» (и не только). В.А Тишков всвоей статье «Увлеченность диаспорой» (вошедшей в егокнигу 2003 г.) даже указывал на своего рода повальноеувлечение диаспорой как исследовательской проблемой, на«диаспоризацию всей страны», попытки создать «теориюдиаспоры» и даже сконструировать «менталитет диаспоры»(Тишков, 2003а: 160). Исследователь считает, что диаспорыи этнические меньшинства обычно равнозначны. Этотгиперкритицизм не вполне оправдан, но действительносуществует тенденция называть любые этническиеменьшинства диаспорами. Действительно, под диаспораминередко – особенно в публицистике и вообще в СМИ –подразумевают любые группы мигрантов, будь то беженцы,трудовые мигранты, вынужденные переселенцы и т.д. Тоесть под понятием «диаспора» иногда объединяют весьмаразнородные явления – поистине «увлечение диаспорой».
Подобное стремление в целом объяснимо, ибо всовременном меняющемся мире меняются и старые,«исторические» диаспоры, или то, что было принятообозначать этим термином. Следовательно, потребность вновых определениях и классификациях вполне естественна.
Подробная полемика по этому поводу освещалась визвестной работе Энтони Д. Смита (Smith, 1981). Многимтеоретическим аспектам диаспорного дискурса посвященытакже работы У. Сафрана, предлагающего свои критерии дляопределения диаспоры (Сафран, 2004: 139). Изотечественных работ я бы выделила концептуальную книгуЗ. Левина, посвященную менталитету диаспоры (Левин,2001), в которой автор поднимает ряд общих вопросов,актуальных, в частности, и для еврейской диаспоры. Так,он утверждает, что за последние 150 лет характеристикиразличных диаспор настолько изменились, что можноговорить о «новой диаспоре» (диаспорах) и особомдиаспорном менталитете (Левин, 2001: 8). В. Попков наоснове сравнительного изучения ряда диаспор (еврейской,греческой, китайской и др.) стремится выяснить, всякое лидисперсное расселение можно считать диаспорой, а такжепредлагает свою классификацию (Попков, 2002: 6–22).
Иногда указывают, что диаспора – это не просторассеяние, не просто обитание людей вне национальногоочага, но особый тип человеческих взаимоотношений исистема информационных связей, основанных на общностисудеб с «исторической родиной» и мифе об исходе (Дятлов.2004: 127). Именно такие взаимоотношения иинформационные связи очень значимы для понимания того,что представляют собой евреи в современном мире.
Если считать диаспорами только так называемыеклассические диаспоры, т.е. евреев, а также армян и цыган,возможно – греков, то все остальные – это этническиеменьшинства, или этнодисперсные группы. Но это явноеупрощение (см.: Попков, 2002: 3). Однако все большеисследователей склоняются к мысли, что одним изключевых понятий для определения диаспор являетсяколлективная идентичность и – добавлю уже от себя –коллективная память.
Даже из сказанного явствует, что подходыисследователей к определению того, что именно следуетсчитать диаспорой и каковы ее основные признаки, весьмаварьируют. Однако при всем различии дефиниций именноеврейская диаспора рассматривалась большинством ученыхв качестве классической, или парадигматической модели(У. Сафран,, Х. Тололян, А. Ашкинази и др.). Например, У.Сафран выделяет шесть базовых характеристик еврейскойдиаспоры:
1. Рассеивание из единого центра в два или более«периферийных» места. Члены диаспоры или их предкибыли вынуждены покинуть страну (регион) своегопервоначального проживания и не компактно (как правило,относительно небольшими частями) переселиться в другиеместа.
2. Коллективная память о стране происхождения и еемифологизация (выделено мной – Е.Н.-Ш.). Члены диаспорысохраняют коллективную память или мифическоепредставление о своей первоначальной стране исхода, ееистории и достижениях.
3. Ощущение своей чужеродности в принимающейстране. Члены диаспоры полагают, что они не могут бытьполностью приняты обществом этой страны и,следовательно, чувствуют себя отчужденно и изолированно.
4. Стремление к возвращению, или миф о возвращении.Члены диаспоры считают страну исхода своим родным иидеальным домом: тем местом, в которое они или ихпотомки в конечном итоге вернутся, когда условия будутподходящими.
5. Помощь исторической родине. Члены диаспорыпреданы идее всемерной поддержки (или восстановления)страны исхода и полагают, что им следует сообща взяться заэто и тем самым обеспечить ее безопасность и процветание.
6. Сохраняющаяся идентификация со странойпроисхождения и базирующееся на этом чувство групповойсплоченности.
Центральной осью в концепции У. Сафрана являетсяотношение к стране исхода, причем особого вниманиязаслуживают связи по линии: «страна исхода — странавселения — диаспора». Эти триангулярные отношенияинтерпретируются ученым как «оперативный аспект» мифао стране исхода и служат в качестве стабилизаторагрупповой идентичности.
Как я уже отметила, многие положения Сафрана вполнеприменимы по отношению к еврейскому рассеянию напротяжении многих веков (некоторые отчасти верны исегодня). Однако для еврейского населения современнойРоссии подходят далеко не все, и я надеюсь это показать.
Не следует также забывать, что работы этого ученогосоздавались в полемике с рядом исследователей, которые,подобно Р. Коэну и другим авторам, стоят на крайнеантисионистских или иных левацких позициях. В их числеШ. Занд с его нашумевшей работой «Кто же придумал еврейский народ?». Он, как и некоторые другие авторы,отрицает существование евреев как народа или какэтнической (этноконфессиональной) общности и указывает,что понятие «еврейская диаспора» тоже не имеет права насуществование, ибо оно базируется на мифе, укорененномв коллективной памяти (к тому же несуществующегонарода). Замечу, однако, что само признание важностимифа о стране исхода и мифа о возвращении для еврейскойдиаспоры (хотя бы и несуществующей) очень показательно и опрокидывает многие подобные построения какнадуманные и рассчитанные на внешний эффект. Надоотметить, что не только исследователи, стоящие на крайнелевых и эпатажных позициях, не считают еврейскоерассеяние диаспорой. Например, Э. Мелконян тоже нерассматривает еврейскую диаспору как образец таковой.Он полагает, что при изучении диаспорных группнеобходимо понять механизмы сохранения этнокультурнойидентичности во времени и пространстве (Мелконян, 2000:1–2: 8). Уточняя сказанное, Мелконян указывает, чтодиаспоры следует изучать под углом зрения взаимосвязей ивзаимодействия этнических меньшинств с родиной, сматеринским этносом.
Следует отметить, что идея связующего мифа кажетсяхарактерным признаком не только классических, но и новыхдиаспор. Это подразумевает идею о наличии «дома»(«исторической родины», «страны исхода» и одновременно– страны возвращения) у членов диаспоры — каждый из нихможет уехать (соответственно, может быть выслан) «домой»,на «историческую родину». Относительно так называемых«новых диаспор» (например, китайской, вьетнамской и пр.)есть и другие мнения – далеко не всегда эти сообществанесут в себе идею о «доме» в форме желания тудавернуться, т.е., в противоположность весьмараспространенному мнению, не все диаспорыподдерживают идеологию возвращения. И многие из тех,что считаются классическими (например, цыганская), насамом деле не соответствуют данному критерию. Но именнов случае с еврейской (и армянской) диаспорами явноподчеркивается и даже сакрализируется идеянеобходимости возвращения.
Важным ориентиром для характеристики еврейскойдиаспоры может служить концепция «еврейскойцивилизации» М. Членова, в частности, его тезис о «наличииметаязыка цивилизации, не являющегося речевымкоммуникативным средством» (Членов, 1999).
Причину сохранения еврейства как цивилизации, намой взгляд, вполне правомерно видеть в социальнойгиперактивности евреев, которые исторически всегда былипоставлены в неравное положение по сравнению спринимающим населением. Это означало (и означает), чтоевреи, вследствие негативного отношения коренныхжителей или откровенной дискриминации, были вынужденыпредпринимать гораздо больше усилий, чтобы повыситьсвой социальный статус. Во многих случаях им приходилосьдоказывать свою «нужность» и «полезность» принимающемуобществу, чтобы им разрешили поселиться в определенномместе, вступить в брак (как, например, в Германии илиАвстрии XVII-XVIII вв.), основать свой бизнес или попростуне быть высланными. Такая установка на доказательство«собственной нужности», на успех любой ценойприсутствует, вероятно, и в сегодняшних еврейскихобщинах. Следует подчеркнуть, что данный тезис, как ипредыдущий, относится в первую очередь именно кеврейской диаспоре.
Однако каковы бы ни были подходы исследователей кдиаспоре вообще и к еврейской в частности, как бы ниотличались определения этого феномена, большинствоученых сходятся в том, что еврейская диаспора – ее«классический образец». Как относятся к этому сами евреии как соотносится диаспора с еврейской коллективнойпамятью?
Я уже писала о том, что не только исследователи, но исами евреи отмечают большое разнообразие этнических ирасовых черт, бытовой и поведенческой культуры у разныхгрупп евреев. По результатам моего опроса, только третьреспондентов считает евреев разных стран единымнародом, более 36 % уверены в обратном и более 30 %затруднились с отве-том (Табл. 34).
Таблица 34.
По-вашему, проживающие в разных странах ичастях света евреи – это единый народ или нет? (%)
Единый народ
33.3
Не единый народ
36.2
Затрудняюсь ответить
30.5
Итого
100.0
В русле религиозной парадигмы в течение двух тысячлет господствовал нарратив о Земле Израиля (Эрец Исраэль)как о Земле Обетованной, где должны жить все евреи, но оземле утраченной. Отсюда проистекает восприятиедиаспоры – обозначаемой как галут / голуса (соответственноиврит и идиш), не просто как рассеяния, вызванногоэкономическими, политическими или иными причинами, нокак коллективного наказания за коллективные грехи всегонарода. На таком восприятии базируется и надежда наокончание изгнания, на избавление от него (геула) и наколлективное возвращение после искупления грехов, послеприхода Мессии (Машиаха), когда будет восстановленоИзраильское царство.
В Европе в XIX в. после начала процесса секуляризациии отхода евреев от религии такое религиозно-мистическоепонимание диаспоры стало ослабевать. По мере обретениягражданских прав евреи все более стремились бытьполноценными гражданами страны проживания, либосохраняя веру предков (немцы, французы и т.п. ЗаконаМоисеева), либо приняв крещение, либо становясьсветскими людьми – но в любом случае интегрируясь вобществе.
В процессе нарастания политического и расовогоантисемитизма в Европе и возникновения сионизма понятиедиаспоры претерпело в еврейской же среде сильныеизменения. Мечта о возвращении трансформировалась видею создания национального государства. Попыткисобирания изгнанных (кибуц галуйот) в рамках сионистскогопроекта в итоге, как известно, завершились созданиемГосударства Израиль. В классической сионистскойидеологии существовало и сохраняется поныне крайненегативное отношение к галуту, в течение которого народсуществовал физически, но не духовно, не создавая ничегопозитивного. Возродиться же он должен и может только наземле предков. Отсюда проистекает всяческая поддержкаиммиграции в Израиль, понимаемой как репатриация (алия:иврит – восхождение, возвращение в Землю Израиля;позднее стал пониматься как репатриация).
В Российской империи, где процесс секуляризациипроисходил крайне медленно, традиционное восприятиееврейской диаспоры в целом сохранялось, несмотря на распространение сионистской идеологии на рубеже XIX – XXвв.
В СССР после мощных антирелигиозных кампаний имассового отхода евреев от иудаизма такое восприятие вцелом перестало существовать. Впоследствии этому жеспособствовала и так называемая «борьба с сионистскойидеологией», и разрушение еврейских общинныхинститутов (которые в прошлом, в частности, занималисьсбором пожертвований на евреев, проживавших в ЗемлеИзраиля – халукка; поддерживали паломников и т.п.). Врезультате в сознании «простых советских евреев»Израиль потерял место сакральной или духовной родины, асами себя они воспринимали как граждан Советскойстраны. В дальнейшем, особенно после массовой гибелиевреев в годы Великой отечественной войны, большаячасть советских евреев окончательно потеряла связь собщинными структурами, постепенно превращаясь издиаспорной группы в этническое меньшинство.
Эмиграция из СССР в Израиль – за исключением начала1970-х гг. – была очень сложной, в большинстве случаев –невозможной. Вот лишь некоторые цифры: в 1948–1951 гг.из СССР в Израиль выехало 8 163 человека, в 1952–1960гг. – 13 749 человек, в 1961–1964 гг. – 4 646 человек, в1965–1971 гг. – 24 730 человек. В отдельные годы это былтоненький миграционный ручеек из нескольких сот человек(особенно в 1951– 1956 гг.). Ситуация несколькоизменилась в начале 1970-х гг. В 1970–1973 гг. числоэмигрантов составило примерно 170 тыс. Но уже впоследующие 1974–1979 гг. из России в Израильэмигрировало 78 006 человек. В 1980–1984 – 11 549человек, в 1985–1989 гг. – 18 205 человек (цифры взяты изежегодников, выпускаемых Центральным Бюро СтатистикиГосударства Израиль (Statistical Abstract of Israel), а такжес веб-сайта этой организации(http://www.cbs.gov.il/shnatonenew.htm).
Эти люди в массе своей действительно совершали алию,т.е. репатриацию, желая возвратиться из изгнания народину и быть там евреями, не подвергаясь политическойдискриминации. Многие имели сионистские убеждения, ноне все они были иудеями. Чаще это были светские люди,желающие жить в демократическом еврейском государстве.Немало людей просто стремились уехать из СССР всвободный мир, либо используя Израиль как«перевалочную базу» на пути в другие страны (главнымобразом, в США), либо устремляясь в Израиль, который ониполагали более приемлемой для себя альтернативой.
В перестроечном СССР и затем в России причин длямассовой эмиграции лиц еврейского происхождения быломножество: экономическая и политическая нестабильность,неуверенность в завтрашнем дне, проявленияантисемитизма, отсутствие будущего для себя и для своихдетей (Рубинчик, 2002: 208; Della Pergola, 1998; Еврейскаяэмиграция, 2007). 1989 г. оказался переломным, и уже в1990 г. – 185 227 человек выехали из СССР в Израиль. За 10лет, прошедших с начала массовой эмиграции (1989–1999гг.), Россию покинули 243 тыс. евреев (из СССР / СНГвыехало 836 тысяч). (Statistical Abstract of Israel, 1999). Вдальнейшем эмиграция из России в Израиль резкосократилась (http://www.cbs.gov.il/ shnatonenew.htm).
С начала 1990-х гг. изменилось довольно многое, впервую очередь, ситуация в принимающих странах, в томчисле в Израиле, куда первоначально устремился основнойпоток евреев-эмигрантов из бывших союзных республик.Ужесточилось миграционное законодательство в США идругих странах. Определенная часть новоприбывшихстолкнулась в Израиле с невозможностью той самойсамореализации, о которой так мечталось на бывшейродине. Многие испытали очень серьезные трудности припопытках найти хоть какую-то работу, не говоря уже овысокооплачиваемой или работе по специальности(подробнее об этом см., например: Remennick, 2007;Еленевская, Фиалкова, 2005; Израиль глазами «русских»,2008). К тому же «новые репатрианты» встретились с невсегда позитивным отношением со стороны израильскогоистэблишмента и израильских СМИ (Лисица, 2008). Эти идругие факторы значительно охладили желание оставшихсяехать в Израиль. Более того, люди еврейскогопроисхождения охотнее едут в Германию (кудаиммигрировало около 200 тыс. бывших советских евреев –об этом и связанных с эмиграцией проблемах см.,например: Gitelman et al., 2003; Ben-Rafael, 2006;Remennick, 2007; Fialkova, Yelenevskaya, 2007; ImmigrantScholars, 2007; Русское лицо Израиля, 2007; Израильглазами «русских», 2008 и др.).
Данные опроса показывают большой разброс мнений исуждений относительно своих перспектив в Израиле. Хотяболее трети опрошенных полагает, что добитьсяматериального благосостояния легче там, немало и тех, ктополагает, что это проще сделать в России (14,5 %) или вобеих странах в равной мере (13 %); более трети респондентов либо затруднились ответить на этот вопрос,либо совсем не ответили (Табл. 35).
Таблица 35.
Где, на Ваш взгляд, у еврея больше возможностейдля того, чтобы добиться материального благополучия,достойного уровня жизни? (%)
Больше в России
14.5
Больше в Израиле
37.7
Одинаково
13.0
Затрудняюсь ответить
26.1
Нет ответа
8.7
Итого
100.0
А вот возможности самореализации, по мнениюопрошенных, почти одинаковые в России и в Израиле (Табл.36); но и тут больше трети респондентов колеблются или недают ответа.
Таблица 36.
Где, на Ваш взгляд, у еврея больше возможностейдля того, чтобы реализовать свои творческие,профессиональные способности? (%)
Больше в России
24.6
Больше в Израиле
27.5
Одинаково
11.6
Затрудняюсь ответить
31.9
Нет ответа
4.4
Итого
100.0
Любопытно, что ощущать себя в безопасности можнопочти в одинаковой мере как в России, так и в Израиле, хотяпоследний по этому параметру России все же уступает(Табл. 37).
Таблица 37.
Где, на Ваш взгляд, у еврея больше возможностейдля того, чтобы чувствовать себя в безопасности? (%)
Больше в России
30.4
Больше в Израиле
21.7
Одинаково
29.0
Затрудняюсь ответить
11.6
Нет ответа
7.3
Итого
100.0
А вот создать еврейскую семью, по мнению большинствареспондентов, легче в Израиле (Табл. 38), хотя более 19 %в общей сложности считают, что это можно сделать и вРоссии, а также в равной степени в той и в другой стране.
Таблица 38.
Где, на Ваш взгляд, у еврея больше возможностейдля того, чтобы создать еврейскую семью? (%)
Болше в России
8.7
Больше в Израиле
65.3
Одинаково
11.6
Затрудняюсь ответить
7.2
Нет ответа
7.2
Итого
100.0
Тоже вполне ожидаем высокий процент (59,4%) людей,полагающих, что жить полнокровной еврейской жизньюпредпочтительнее в Израиле (Табл. 39). Почти 20 % тех, ктоне смог или не захотел ответить на этот вопрос, можетсвидетельствовать о том, что эти люди попросту не знают,что такое «еврейская жизнь».
Таблица 39.
Где, на Ваш взгляд, у еврея больше возможностейдля того, чтобы жить полнокровной еврейскойжизнью? (%)
Больше в России
4.3
Больше в Израиле
59.4
Одинаково
15.9
Затрудняюсь ответить
11.6
Нет ответа
8.8
Итого
100.0
Иными словами, большие надежды и большиеразочарования начала 1990-х гг. привели к болеереалистическим оценкам многих живущих в России евреевотносительно перспектив эмиграции.
За рубежом процессы протекали иные, но результатынередко были сходными. Говоря о современном состоянииеврейской диаспоры, Ц. Гительман, многократноуказывавший на постепенное «истончение» еврейскойкультуры, задается вопросом: не находится ли еврейскаядиаспора под угрозой исчезновения (Gitelman, 1998)?«Вместо массовой и добровольной иммиграции евреев веврейское государство и превращения, таким образом, изэтнической группы в нацию, многие из них добровольнопокидают свою еврейскую идентичность и какие бы то нибыло претензии на статус нации» (Gitelman, 1998).
О судьбах еврейской диаспоры, особенно европейской,существуют разные, в том числе диаметральнопротивоположные мнения. Согласно одним, еврейскаядиаспора, особенно в Европе, в обозримом будущемповторит судьбу евреев Китая (см., например, Wasserstein,1997). Другие авторы, напротив, полагают, чтоевропейское еврейство может и должно стать – наряду севреями США и Израиля – «столпом» для евреев мира (Pinto,1998).
Я уже писала о глубоком кризисе еврейскойидентичности, точнее, о череде ее кризисных состояний. Этоне могло не повлиять на еврейскую культурную память. Исоздание Государства Израиль, как это ни парадоксально,внесло свою лепту в углубление кризиса идентичности идаже размывание культурной памяти.
Мне уже приходилось писать, что во многих странахеврейской диаспоры, в том числе в крупнейшей диаспорнойгруппе – в США, создание и существование ГосударстваИзраиль играет важную роль в сохранении еврейскойидентичности – как на индивидуальном, так и на общинномуровнях. Так, Ч. Либман не просто обращал внимание назначимость этого фактора, но и предсказывал, что еговажность будет в дальнейшем возрастать (этодействительно происходило у него на глазах послеШестидневной войны 1967 г.) (Liebman, 1973: 100). Инымисловами, само существование Государства Израиль – важнейший символ еврейской идентичности в США,особенно с конца 1960-х гг. На практике это выражается вразнообразной поддержке проводимой Израилем политики, атакже в широкой благотворительности, направленной какна поддержку всего еврейства, так и Израиля вособенности. Израиль воспринимается многимиамериканскими евреями в качестве «духовной родины».(Meyer, 1990: 8; Feingold, 1991: 69–80; Cohen, 199l:119–135; London, Hirshfeld, 1991:46; Arnow, 1994: 30, 35;Jews on the Move, 1996).
Частота поездок в Израиль – один из показателейеврейской идентичности в США. Они, за очень редкимиисключениями, не имеют отношения к эмиграции, ноотражают определенную степень личностнойсамоидентификации как еврея через идентификацию сИзраилем. Примерно ¼ часть взрослых американскихевреев посещала Израиль, по меньшей мере, однажды, апочти половина – более одного раза (Jews on the Move,1996: 203). Вместе с тем только четверть американскихевреев согласны с тем, что Израиль является центромамериканской еврейской жизни (Мутерперель, 2002: 136).Некоторые авторы подчеркивают, что чувство«привязанности» к Израилю часто более декларируемо, чемвнутренне обоснованно. Израиль скорее доминирует впубличной сфере еврейской жизни, нежели в частной;думая о будущем Государства Израиль, многие американцывысказывают больше опасения и тревоги, чем оптимизма(Cohen, 1991: 119–120). Более того, в последние 10–15 лет– и не только в США – отчетливо наметилась тенденциядистанцироваться от Израиля и событий вокруг него, атакже к сокращению материальной поддержки этогогосударства. Несмотря на это, некоторые исследователиуказывают, что в новой еврейской идентичности, а также всохранении коллективной памяти центральная рольГосударства Израиль (выделено мной – Е.Н.-Ш.), можетзанять место иудаизма в современной еврейскойидентичности (Ibry, 2000: 16; Woocher, 1986: 67–68). При этом подчеркивается, что большинство европейских иамериканских евреев не имеет намерения эмигрировать вИзраиль, признавая возможность жить «еврейской жизнью»в диаспоре. «Вместо массовой и добровольной иммиграцииевреев в еврейское государство и превращения, такимобразом, из этнической группы в нацию, многие из них(евреев – Е.Н.-Ш.) добровольно покидают свою еврейскуюидентичность и какие бы то ни было претензии на статуснации» (Gitelman, 1998). Подробнее о причинах ослабленияобщееврейской солидарности – излюбленной темыантисемитского дискурса – см., в частности: (Cohen,Wertheimer, 2006).
Совсем иной была ситуация в СССР до началаперестройки. Об отношениях между СССР и Израилем,борьбе с «сионизмом», отказниках и пр. написано много.Отмечу лишь, что в массовом сознании советских людейактивно насаждался негативный образ Израиля какагрессора и оккупанта. Еще более негативная мифологияскладывалась вокруг сионизма, о сути которогоподавляющее большинство советских граждан не имелидаже отдаленного представления, но который средствамассовой информации ассоциировали с империализмом инекими «темными силами». Эти стереотипы, безусловно,оказали влияние и на значительную часть советскихевреев, хотя нередко пропаганда имела прямопротивоположный эффект.
Иными словами, различные кризисные явления в разныхстранах способствовали постепенному оттеснению ролиГосударства Израиль на «периферию» еврейскойкультурной памяти. Это тем более характерно для России,где в еврейской идентичности этнический компонент почтиполностью вытеснил конфессиональный (см. также:Милитарев, 2002: 142; Членов, 2002).
Попытаюсь проиллюстрировать это на основаниирезультатов моих исследований.
Так, на достаточно общий вопрос о том, нужно ли дляосознания своего еврейства ощущать свою связь сИзраилем, положительно ответили чуть более 10 %, но итех, кто считает это неважным, чуть менее 19 %.Большинство же, хотя и незначительное, считает такоеощущение желательным (Табл. 40).
Таблица 40.
Нужно ли, по-Вашему, чувствовать свою связь сИзраилем, с его судьбой, чтобы считаться евреем? (%)
Обязательно
10,1
Желательно
53,6
Не имеет значения
18,1
Затрудняюсь ответить
13,0
Нет ответа
4,2
Итого
100,0
В то же время подавляющее большинство респондентовназвали своей родиной Россию, а также бывшие республикиСССР (и сам СССР), но не Израиль. Только 10,1 % назвалиродиной Россию и Израиль одновременно (Табл. 41).
Таблица 41.
Какую страну Вы считаете своей Родиной? (%)
Россию
76.8
Россию и Израиль
10.1
Белоруссию
10.2
Одну из стран Центральной Азии
1.5
СССР
1.4
Итого
100.0
В то же время большинство опрошенных считаетобязательным или желательным для себя знать об Израиле(Табл. 42).
Таблица 42.
Насколько обязательным для себя вы считаетебольше знать об Израиле? (%)
Обязательно
30,4
Желательно
58,0
Совсем не обязательно
4,4
Затрудняюсь ответить
2,9
Нет ответа
4,3
Итого
100,0
За рубежом бывало 32 % респондентов (этотпоказатель превышает аналогичный по России) – из них 50% бывали в Израиле. Лишь у 11 % респондентов есть вИзраиле близкие родственники (родители, дети, супруги,браться и сестры), но у 58 % там есть более дальниеродственники. У 37 % там имеются близкие друзья. ВИзраиле бывали 23,2 % опрошенных.
Для тех, кого я называю Хранителями, как правило,давно оторванных от иудаизма, Израиль – не Земляобетованная. Их родина – Россия (иногда они называютбывшую республику СССР, где они жили до его распада;иногда – «малую родину» – город или поселок).
Майя С., 70 лет, говорила (Орел, 2009):
«Ну, конечно же, я всю жизнь прожила тут, только вэвакуацию наша семья уехала. Тут мои корни, тут мои мамаи папа на кладбище лежат … Куда я сейчас поеду, в какойИзраиль, что Вы? Это же чужое все».
Эдуард г., 82 года, пенсионер (Москва, 2010):
«Нет, не был (в Израиле – Е.Н.-Ш.). Знаете, когдаграницы открыли, тогда мне даже хотелось туда съездить,посмотреть эту еврейскую страну. У меня там близкихродственников нет, но троюродная сестра в Хайфе,знакомый в какой-то городе, забыл название … Но тогдаденег не было, чтоб поехать, тогда только на самоенеобходимое не хватало. … А сейчас уже возраст не тот, даи не тянет как-то уже».
Информанты из «нееврейской» группы, как правило, небывали в Израиле (нередко это тоже связано сматериальными затруднениями). Кроме того, у них этастрана, ее история и происходящие там события невызывают большого интереса. Они также не испытываютжелания эмигрировать туда. Елена О., 33 года, врач,вспоминала (Москва, 1999):
«Был какой-то момент – десять лет назад (в конце 1980-х – начале 1990-х гг. – Е.Н.) под влиянием моды иликакого-то общего настроения, потому что у меня уехалимои двоюродные и троюродные братья, мамин брат,родственники в Австралию. Модно было ехать, мы решили –поедем, модно было, но потом я подумала, а чем мне тутплохо? … Для нас эти раздумья пройденный этап, я знаюоднозначно, что мы не уедем никуда, не хотим, хотяподруга предлагала грин карту в Америку, но мы подумалии решили, что нет».
Евгений О., 65 лет, преподаватель математики, говорил(Москва, 2011):
«Я в Израиле был, с женой туда ездили, у нее тамдрузья. Не могу сказать, что уж очень понравилось.Конечно, мне было уже с чем сравнивать – я же послеАмерики губы раскатал. После Европы это тоже все как-тоне смотрится, и туризм налажен плохо. … Для тех, кто хочетжить в еврейской стране, все это, наверное, имеет смысл. Ая ко всему этому дышу ровно».
Некоторые информанты, особенно пожилые, говорилимне, что в их семьях вопрос об эмиграции даже неподнимался. Они объясняют, что их родина – Россия, а сИзраилем их ничего не связывает, поэтому они туда несобираются.
Характерен ответ Анны П., 57 лет, отвечавшей на моивопросы, не собирается ли она эмигрировать в Израиль иликуда-либо еще (Москва, 2000):
«Нет, что Вы. Здесь моя Родина. Я знаю только русскийязык, другого языка не знаю, я люблю эту землю. Да ивозраст уже такой, куда ехать, где нас ждут. В Израиль? Ноэто же для нас экзотика, как, я не знаю, Таиланд. Тожепальмы растут. Нет, я, конечно, никуда не собираюсь».
Некоторые информанты все же следят за событиями вИзраиле по телевидению, но не очень активно. Мария Б., 23лет, врач (Москва, 1999), рассказала мне, что читалакакую-то книгу об Израиле (в ходе беседы выяснилось, чтоэто был «Исход» Л. Юриса), после чего ей захотелось тампобывать, окунуться в совершенно незнакомую для неееврейскую атмосферу.
Отдельные информанты, чаще молодые и среднеговозраста, в принципе не исключают того, что могли быуехать из России, выдвигая на первый план экономическиефакторы, желание получить хорошее образование илисделать карьеру за границей, а также политическуюстабильность.
Так, Михаил А., 19 лет, студент, рассказывал (Москва,2010):
«Родители раньше думали об этом (отъезде в Израиль –Е.Н.-Ш.). Но с другой стороны, у них там будут оченьбольшие проблемы с работой. Вряд ли они найдут что-тонормальное.
… Я сам об этом думаю, чтобы уехать. Не в Израиль, вАмерику, наверное. Там возможностей найти работу больше,я сейчас думаю, как бы мне поучиться там».
Некоторые информанты хотели бы видеть это государство более светским. Так, Дмитрий К., 59 лет,историк, говорил (Москва, 2004):
«Я считаю, что это государство добилось очень многого,от души желаю ему процветания, может быть, некоторойбольшей светскости, чем она имеется в современномГосударстве Израиль. Хотя сказать, что я знаю по-настоящему об иудаизме и Государстве Израиль, я не могу.Вот мои друзья, которые туда переехали, они потомпереехали в Соединенные Штаты, хотя ехали именно длятого, чтобы поселиться в Израиле, они не смогли тамприжиться. Они вначале и мальчик у них был настроеночень религиозно, но даже они не смогли ужиться там,потому что им казалось, что ортодоксы чересчур многовзяли власти».
Молодые люди с «негативной» самоидентификацией вИзраиле бывали редко, обычно навещая родственников.Большинство же там никогда не бывали и особенно нестремятся, не говоря уже об эмиграции туда. Они считаютсвоей родиной Россию или просто свой родной город.Впрочем, в последние годы и они иногда ездят в Израиль,как правило, по молодежным программам еврейскихорганизаций. Что касается информации об Израиле, томолодые информанты, не участвующие в деятельностиеврейских организаций, интересуются ею мало, хотя впоследние годы, благодаря Интернету, этот интереснесколько возрос. Посетить Израиль они хотели бы, каклюбую другую страну. Как говорила Екатерина К., 24 года,ветеринар, отвечая на мой вопрос (Москва, 1999):
«Хотела бы (съездить в Израиль – Е.Н.-Ш.), как влюбую другую страну, посмотреть, как люди живут. Непотому, что я принадлежу к этой национальности, а потомучто это во всем мире спорная такая национальность – стоитпосмотреть».
Виктор Е., 24 года, на момент интервью временно неработал, рассказывал о своем опыте пребывания в Израиле(Смоленск, 2007):
«Когда меня туда родители привезли, мне было 16 лет.Тогда тут было ну, совсем трудно, и родители, особеннопапа (у Виктора отец еврей, мать русская – Е.Н.-Ш.),решили уехать.
… Мы жили в кибуце. … сначала было даже интересно,но все это как-то не мое. Ничего меня с этим не связывает.Иврит у меня пошел плохо, в университет не получилосьпоступить. – А в армию? – В армии я не служил. … В общем,покрутились мы так как-то года три и вернулись».
В целом знания об Израиле, его культуре, егообщественной жизни довольно скромные у большинствареспондентов. Менее 19 % опрошенных знакомы с этимивопросами хорошо, 49,9 % – не очень хорошо, а почти 32 %ничего об этом не знают. В то же время почти 90 %опрошенных считают для себя обязательным или желательным больше знать об этой стране. Однако из тех,кто хотел бы в вузе или на курсах изучать дисциплины, такили иначе связанные с еврейской проблематикой, менее 6% выразили желание изучать историю Государства Израиль.
Дилемма «ехать – не ехать» возникала во многихеврейских семьях, в том числе до распада СССР (я ужеговорила об эмиграции начала 1970-х гг.) С особойостротой этот вопрос вставал и встает в смешанных семьях;так рожденные в них дети далеко не всегда ассоциируютсебя с евреями, не рассматривают Израиль как «своюстрану». Больше того, многие осознают, что их там ждутсложности разного рода. Так героиня романа Е. Чижовой«Преступница» Маша-Мария, рожденная в смешанномбраке, еврейка «благодаря» антисемитизму. Хотя действиев романе происходит в начале 1970-х гг., она, в отличие отсвоего двоюродного брата, не интересуется ни вопросамиэмиграции и борьбы за право евреев на свободный выезд,ни, как ее дальний родственник, еврейской культурой иисторией. Но даже антисемитизм, на проявления которогоона реагирует крайне болезненно, не вызывает у неемыслей об эмиграции. Напротив, она подслушивает разговорродителей:
«Оставив дверь приоткрытой, Маша слушала. Онипродолжали спор. “Что я могу, если ты не потребуешь усвоего начальства? Не они – я скоро сдохну в этойкоммуналке!” – “Пожалуйста, не начинай, – отец говорилтихо – ты отлично знаешь, не могу я просить”. – Конечно, –мамин голос зазвенел. – Если тебе дадут квартиру, всеинститутские решат, что ты хитрый еврей. Будь ты ивправду хитрым, мы бы давно уехали и жили бы по-человечески… Правильно Ося говорит!...” – “Прекрати! –отец заговорил вслух. – Я здесь родился и никудаотсюда…”Маша встала и вышла к родителям. “Учти, – онаобратилась к матери (русской – Е.Н.-Ш.), – если вы уедете,на меня не рассчитывайте. Я останусь”» (Чижова,2005:1:17–18).
Молодежь, посещающая еврейские организации (такихинформантов в этой группе немного), знает об Израилегораздо больше, некоторые даже учились или работали там.Большинство молодых людей говорили, что им там оченьпонравилось, но некоторые были разочарованы отношениемк иммигрантам из бывшего СССР.
Так, Ольга К., 29 лет (мать русская, отец – еврей),работает в сфере ЖКХ, была довольно эмоциональна,отвечая (Орел, 2009):
«Ну да, страна, превращенная в живую землю изпустыни – это впечатляет. Но если у тебя по материнскойлинии нет евреев – ты никто. Меня там дважды назвалигойкой – Вы представляете? Здесь мы – жиды, а там? Да ивообще к таким на работе отношение хуже – мнерассказывали, что при приеме на работу смотрят, кто изродителей еврей».
Однако другие объясняли свое нежелание эмигрироватьтрудностями в возможном трудоустройстве, чуждойментальностью, жарким климатом и пр.
Например, Елена К., 20 лет, посещавшая «Гиллель»(Петербург, 2000), отзывалась об идее выезда отрицательно:
«Нет, я, скорее всего, никуда не поеду. Я знаю, что там(в Израиле – Е Н.-Ш.) очень тяжело. Во-первых, из-зажары, я ее не переношу. А потом очень большие трудностис работой, там многие, кто уехал, работают не поспециальности. А мне с моей специальностью (Елена –преподавательница музыки – Е.Н.-Ш.) там будет оченьтрудно устроиться».
Поскольку самоидентификация таких информантовзависит в основном от проявлений антисемитизма, то онии не ощущают «внутреннего родства» с Израилем. Насемейном уровне это чувство им также не передавалось.Так, Екатерина К., 24 года, объясняла:
«Я не хочу уезжать из этой страны, это моя роднаястрана. Какая мне разница, где жили мои предки. Моиродители и я живем здесь, мы привыкли к этой традиции, кэтой культуре, а как живут евреи там, я просто не знаю. Ато, что было с предками – разве ко мне это имеетотношение? Ну, может быть, единственное, что я хотела быизучить – это еврейскую культуру, хотя бы, чтобы знать,кто был твоими предками. Но чувствами я здесь, меня ничтоне связывает с евреями, с их родиной».
Большинство информантов среднего и старшего возрастадаже не обсуждали вопрос об эмиграции по тем жепричинам. За событиями в Израиле они иногда следят, восновном черпая информацию из газет, телевидения ирадио, реже – из писем родных и близких.
Леонид П., 53 года, математик, отвечал (Москва, 2004):
«Думали мы об отъезде. Мы даже иврит ходили учить. Нопотом подумали, и порешили остаться. – Почему? – Видители, таких, как я математиков, там много, и многие не могутнайти хорошую работу. Да еще не зная языка, а я егохорошо не буду знать, у меня языки плохо идут. Да ещевозраст, там ведь, если ты старше 45, то хорошую работу ненайдешь. А зачем тогда? Кто-то едет ради детей, у нас ихнет. А тогда зачем? Здесь у меня работа, жилье, родители,они уже старые люди, не поедут, у нас много друзей, у меняработа, я могу и здесь зарабатывать, езжу на конференции.А если я туда поеду, то что? Улицы мести?».
Аналогичный ответ дал Эдуард П., 67 лет, математик(Москва, 2007):
«Да нет, конечно же, я не поеду. Зачем? Тут у меня вИнституте успешно идут дела, я езжу по всему миру, дочкаво Франции живет. А там я кому буду нужен? Да, здесьвсякие там бритоголовые действуют на нервы, иногда оченьдаже. Но в Израиле ведь тоже масса проблем – с той жебезопасностью».
Большинство же опрошенных не посещали Израиль, каки другие страны, из-за материальных трудностей (особенноэто относится к жителям средних и малых городов), хотя и судо-вольствием съездили бы за границу как туристы.
В целом, как я уже сказала, эти люди не чувствуют,что они живут в диаспоре, что они оторваны от подлиннойродины, на которую они реально или теоретическистремились бы вернуться. Интересен ответ Бориса Б., 41год, программиста (Москва, 1999):
«Понимаете, есть разные люди – люди мира и людистраны. Людям мира, в общем, везде хорошо, они могутжить в любой стране. А есть люди страны, которым хорошотолько дома. Вот я человек страны, мне хорошо здесь. Яраньше много ездил с походами по Кавказу, по Крыму,Карпатам. Но возвращался я к себе, домой. А Израиль – этоне мой дом. Что меня с ним связывает? Языка я не знаю,культуры этой тоже, нет, моя страна – Россия. Я хотел бытуда поехать, посмотреть, как и в другую страну, но не житьтам».
В группе с «амбивалентной» самоидентификациеймолодые информанты чаще посещали Израиль, у многих таместь друзья и родственники. Некоторые тоже пыталисьжить там, но вернулись, либо не найдя работы, либо не«вписавшись» в израильскую культуру. Олег М., 28 лет,предприниматель (отец – еврей – Е.Н.-Ш.), рассказывал мнео подобной попытке (Великий Новгород, 2007):
Знаете, когда подошел призывной возраст, мы домарешили, что я уеду. Ну, куда я еще мог уехать? В Израиль,конечно. Тем более, что я уже начал учить иврит, меняинтересовало все, что связано с евреями, особеннокультурой. … Я прожил там несколько лет, в армииотслужил, жил в кибуце, но дальше вот как-то не пошло. Сработой не клеилось, в кибуце я уже просто не мог, адругого жилья и работы не было. … Потом я понял, чтоевреи тут (в России – Е.Н.-Ш.) и евреи там – этосовершенно разное. Не только в языке дело. Они по-другому думают, по-другому выстраивают жизнь. … Я как-то не смог ко всему этому приспособиться и решилвернуться, тем более что родители тут».
Все больше молодых людей ездят в Израиль поразличным программам, особенно Еврейского Агентства, нобольшинство все же возвращается. Даже из небольшихгородов молодежь и люди среднего возраста предпочитаютуезжать в крупные российские города, видя там большеперспектив для работы и учебы. Кроме того, они знают, чтов больших российских городах существуют и различныееврейские общинные и культурные центры, которые онимогли бы посещать.
Те же опрошенные, которые намеревались покинутьРоссию, ехать в Израиль не собирались. На вопрос, что ихпобуждает эмигрировать, они чаще всего называли причиныэкономического характера и невозможность реализоваться вРоссии.
Однако некоторые информанты, хотя и утверждают, чтохотели бы эмигрировать, откладывают свое решение «напотом», мотивируя это, например, невозможностью оставитьздесь родителей. Многие прямо говорят, что не чувствуютникакой потребности ехать в Израиль. Ольга М., 20 лет,студентка, говорила (Москва, 2010):
«Нет, ехать туда (в Израиль – Е.Н.-Ш.) насовсем нехочется. – Почему? – А зачем? Мне нравится здесь, тутможно нормально зарабатывать и нормально жить. А вИзраиль я ездила, и еще поеду, если получится. Но жить там– нет, не хочу. Я не соблюдаю, вообще все эти датишники(датишники (от иврит. «дат» – религия) – обозначениерелигиозных евреев в Израиле, данное им русскоязычными иммигрантами) всех достали уже. Мне не нравится, что онитам такие наглые, везде хотят диктовать свои законы. Зачемтогда – не понимаю».
Очень необычный случай произошел с Андреем Р-м, 22года, который, по его словам, жил в Израиле три года (онуехал туда, чтобы «почувствовать себя евреем»). Отрывокиз беседы с ним я привожу с небольшими сокращениями(Москва, 1999):
«Я жил там три года. Я решил уехать насовсем. Сейчасу меня нет проблемы гражданства, юридических проблем,чтобы уехать туда не существует, но мне больше нравитсяжить в России. – А почему Вы решили поехать в Израиль? –Это долгая история. Если кратко, то когда мне было 18 лет,надо мной висела армия, а в Израиле это, во-первых,избежание советской армии, еще и Чечни, в тот год самыйразгар всей этой крови (имеется в виду первая Чеченскаявойна – Е.Н.). А потом, Израиль заманивает к себе тем, чтобесплатные какие-то курсы, пособия, встречают ваэропорту и отправляют на первое время жить. Так оно иесть, кстати, это все соответствует действительности.Поэтому я ехал не на голое место, хотя у меня не былородственников, даже знакомых фактически не было вИзраиле. И естественно, самая главная причина – я изочень маленького провинциального города, а тут – вдругую страну. Это прекрасно было… Я чувствовал себяевреем до отъезда в Израиль. Но там я почувствовал себярусским. Израиль – это закрытое общество, сильноеобщество, оно навязывает свои идеи, свой стиль жизни. Но уменя стиль иной».
На вопрос, что именно не понравилось в Израиле,респондент ответил:
«Большое видится на расстоянии. Живя в Израиле, явдруг понял, что у меня есть родина – Россия. Я вдругпонял, что я русский. Хотя раньше я сомневался в этом. Нев этническом смысле – у меня мама украинка, папанаполовину русский, наполовину еврей. А по менталитету…Я считаю, что этническая принадлежность определяетсясамосознанием. У меня русское самосознание, япринадлежу к русской культуре. – А менталитет в Израиле?– Здесь другое. Во-первых, он мне, да, не близок. Да, тамтепло, там есть работа, там я зарабатывал деньги, накоторые я сейчас, по сути дела, живу. Я там даже в армиипослужил, был в университете. Но, понимаете, жить встране, где люди не любят то, что ты любишь … Понимаете,я здесь родился и вырос. Для меня важен моментпонимания, не просто материального благополучия, аобщения с людьми, чтобы они были мне близки. – Вам немешал языковой барьер? – Нет, он был какое-то время, ясейчас хорошо владею ивритом. Нет, просто я чужой в томобществе. И мне кажется, все русские в Израиле, илибольшинство, живут не в обществе, а в общине. Таммиллион русских, это много – русские магазины, русскиеклубы, русские школы, даже русские детские сады –полностью своя инфраструктура. Сало продается вмагазинах. Но это ведь община. Но страна-то ведь кореннаяне Израиль, а Россия. Хотя в Израиле жить можно, и тамжить неплохо».
Иными словами, у некоторых людей, которые, как ониполагали, «чувствовали себя евреями» или не хотели житьв России, и поехали в «свою страну», соприкосновение сизраильской реальностью стало своего рода «поворотныммоментом». После этого поворота (таких «возвращенцев»среди моих информантов было шестеро)самоидентификация информантов менялась.
Информанты среднего возраста, особенно жителимегаполисов и работники еврейских организаций среднегозвена, часто бывают в Израиле, имеют там друзей иродственников, проявляют глубокий интерес к этой стране ииногда чувствуют с ней некое родство. Александр С., 37лет, художник и одновременно вольнослушатель Еврейскогоуниверситета в Петербурге (1999), говорил:
«Но есть еще вторая родина – мифологическогосвойства – в этом смысле Израиль является родиной. Это неисторическая родина, нет, мифологическая – да».
Александр Л., 32 года, врач (Смоленск, 2009):
«Тут я у себя, это моя страна. Тут могилы моих предков,тут мои друзья, работа, все. Но и к Израилю у меняотношение особое – тоже как бы моя земля».
Но в целом люди высказываются более реалистично,как, например, Вера К., работник «Хэсед Авраам», котораябыла в Израиле четыре раза (Петербург, 1999):
«Ну, там все-таки более приземленная жизнь. У насболь-ше театры, музеи, культурная жизнь вообще кипит. …Там, конечно, такого кипения культуры нет, безусловно. Тамв основном упирают на веру, если ты верующий. ЕслиСуббота, то ничего нельзя, надо сидеть дома – а этоединственный день, когда можно поехать в театр или вмузей. То есть, вот такая приземленность именно в планекультурного общения. Целый день работают, работают тамочень много, чтобы заработать, поэтому такого культурногообщения нет. Будь мне 30–40 лет, я не знаю, как бы я этовосприняла, но когда я туда приехала в свои 50 лет, мнеочень захотелось туда. Во-первых, я очень люблю жару.Потом, когда у нас неурожай, то у нас или засуха, или у насзалило, то еще что-то. А там организация меня, конечно,потрясла. Я себя сверяю с культурой обслуживания, схорошей организацией, хотя там, конечно, тоже многобюрократизма… Потом эти прелестные показы – кибуцы,где все чисто, просто замечательно, меня это оченьпривлекло. Меня их стиль жизни такой, скажем,солдатский, устраивает. Мне нравится, что в домахизраильтян, где я была, а я … там работала уборщицей…(нужно было отрабатывать деньги, взятые в долг на дорогу– Е.Н.-Ш.) Спартанская обстановка – ничего лишнего,никакого там хрусталя в закромах и на витринах. Все оченьпросто, все очень рационально, ничего лишнего».
Игорь Д., 43 года, журналист, был краток (ВеликийНовгород, 2007):
«Нет, это все не мое. Я живу тут в России и хочу житьименно тут».
Что касается самой эмиграции, то большинствоинформантов среднего возраста с амбивалентнойсамоидентификацией, хотя и задумывались об отъезде, норедко решаются на такой шаг, говоря, что они будут тампрофессионально не востребованы, что это другой, чуждыйим и жесткий мир.
Упоминавшийся чуть выше Александр С., которыйвоспринимает Израиль в качестве мифологической родины вотличие от реальной – России, рассказывал о своихнамерениях следующим образом:
«Я думал об этом много, но понимаете в чем дело – еслибы у меня были сионистские убеждения, я бы, конечно,уехал. Но я все-таки принадлежу к русской культуре. Ясуществую в поле русского языка. Поэтому я бы чувствовалсебя там невостребованным. Хотя если бы возникла быкакая-то ниша – в профессиональном плане, я смог бы там(в Израиле) заниматься театром, зная язык, то неисключено, что и поехал бы. Но не из сионистскихубеждений. Все-таки в России я себя чувствую дома, когдане сталкиваюсь с антисемитизмом (подчеркнуто мною –Е.Н.-Ш.). Это – моя земля. Хотя та земля – тоже моя.
Виктор Н., 60 лет, преподаватель в вузе, высказывалсяеще более категорично (Смоленск, 2008):
«Да мне там просто нечего делать, там таких, как я –как собак нерезаных. … Тут у меня, работа, студентыхорошие, жилье, жена русская, между прочим, значит, усына проблемы бы там были».
Информанты же старшего возраста почти всегдаотрицают для себя возможность уехать из России куда бы тони было, мотивируя это, в общем, теми же причинами. НинаК., 62 лет, которая, по ее словам, многое перенесла из-запроявлений антисемитизма, тем не менее, была категорична(Петербург, 2000):
«Нет, что Вы, конечно, я никуда не собираюсь. Я языкане знаю, и вообще как это – все бросить и уехать? Ребенкас собой брать – так ему 26 лет. Бросить все, бросить своегосына и уехать в Израиль, одной быть, тем более у меняникогда не было друзей. А евреи меня всегда считалирусской».
Анна К., 62 года, библиотекарь (Краснодар, 2007), тожене видит для себя никаких перспектив:
«Да нет, что Вы, поздно уже. Ни языка я не знаю, нипрофессии, которые нужны там, у меня нет. Есть тамродные, но все мои основные близкие – сестра, сын, всездесь».
Лишь в отдельных случаях люди рассматривают своювозможность переезда туда к детям, которые живут таммного лет и сумели устроиться.
Галина А., 67 лет, библиотекарь, была осторожна(Пенза, 2007):
«Вообще-то мы с мужем ехать не хотим. … Ни языка мыне знаем, ни работы у нас там не будет – это же ясно. Но,может быть, через несколько лет все же решимся переехатьк сыну, он там хорошо устроен и давно нас зовет».
Эмиграция в Израиль почти прекратилась даже из такназываемых депрессивных регионов, откуда людипредпочитают уезжать в большие города, прежде всего, вМоскву.
Опрошенные, особенно работающие или посещающиееврейские организации, лучше информированы опроисходящем в Израиле, нередко ощущая некуювнутреннюю связь с этой страной. Однако связь с Россией,несомненно, сильнее, именно Россия, русская культураиграли и играют значительную роль в формировании ихэтнической самоидентификации. В то же время дляформирования или, точнее, конструирования их еврейскойсамоидентификации Израиль имеет немаловажное значение,хотя в их коллективной памяти его место незначительно.
Белла Е., 72 года, волонтер местной благотворительнойеврейской организации «Хэсед», рассказывала (Смоленск,2007):
«Наш Сохнут теперь по-другому стал работать. Раньшеони всех, особенно молодых – на эмиграцию, на эмиграцию.… А теперь ехать-то особенно некому, молодежи вообщепочти не осталось. Вот они и стали по-другому действовать.Уезжают, как я знаю, 3-4 человека в год, не больше. А вотвсякие лекции, праздники – это у них просто чудесно».
«Новые евреи» лучше всех других опрошенныхосведомлены об Израиле, что вполне естественно, так какобычно они – учащиеся еврейских вузов или работникиеврейских организаций. В результате они нередко посещаютэту страну по разным программам, ездят к друзьям иродственникам. Иногда они декларируют свою теснуюдуховную связь с этой страной. В отдельных случаяхпосещение Израиля даже давало толчок кконструированию их своеобразной еврейскойсамоидентификации.
Но желания эмигрировать у них, тем не менее, обычно невозникает. Алла Т., 22 года, работник «Хэсед Авраам»,указывая на внутреннее родство с этой страной и на то, чтово всем поддерживает Израиль, говорила (Петербург, 2000):
«Я ездила по молодежной программе, ониознакомительный тур собирали. Мы работали в израильскойармии, на военных базах. Показали нам всю страну. Этобыло очень интересно – не глазами туриста, а именноглазами человека, живущего там – пообщаться, увидеть все.Очень хорошие впечатления. Страна такая молодая. Иприрода эта – из пустыни сделано все. И пожилым оченьхорошо. Про Израиль говорят, что это страна пожилых имолодежи, это так и есть».
Сергей В., 26 лет, работник «Гиллеля» (Пенза, 2007):
«Но документы, все в очередной раз подчеркивает, чтоэто моя страна (Россия – Е.Н.-Ш.), моя жизнь, моя история,все, что угодно. Место, где живут мои знакомые,родственники, друзья, то, с чем мне хорошо».
И все же именно информанты из этой группы чащедругих декларируют желание уехать в Израиль, хотя вдействительности откладывают свой отъезд «на потом»,мотивируя это уже упоминавшимися причинами:нежеланием оставлять здесь родственников, начинать жизньна новом месте с нуля, жаркий климат и т.п. Кроме того,многих пугают трудности культурной адаптации внезнакомой стране, и, добавлю, по существу в незнакомойим культуре, поскольку их знания о ней, как явствует измоих исследований, очень поверхностны.
Эсфирь Ч., 19 лет, студентка Еврейского университетав Петербурге, говорила (1999):
«В России я не хочу оставаться. Я человек такой,охотно идущий на помощь, мне хочется помогать общине.Но я просто не могу, я так устала от такой жизни, что житьздесь просто не могу. Не из-за антисемитизма, а просто яхочу нормальную человеческую жизнь, если есть такаявозможность – уехать из России. Мне кажется, здесь ничегохорошего не будет. Не в смысле для евреев, а вообще длявсего народа, который здесь живет. Я хочу уехать, нопочему-то я в Израиль не очень хочу. Потому что в Израилетрудно. Может, поехать в Америку. В Америке большиеобщины еврейские. Я знаю английский. Может быть, я смогупреподавать, у меня будут хорошие знания … Во-первых, уменя будет профессия – преподаватель еврейской истории,а нас в Израиле много таких специалистов, вряд ли мояпрофессия будет там очень востребована».
Спустя 10 лет информанты знают об Израиле гораздобольше: но желания уехать это не добавяет. Некоторыеготовы уехать именно в Израиль просто потому, что таклегче покинуть Россию.
Виктория С., 33 года, рассказывала (Петербург, 2000):
«Жить там (в Израиле – Е.Н.-Ш.) трудно, на самом деле,потому что очень много нужно работать, как-тосамоутверждаться постоянно. Но если ты работаешь, и тызарабатываешь, то какие-то возможности у тебя есть. Нотам трудно в моральном плане, потому что так к русскимевреям, выходцам из России, отношение недостаточнохорошее, скажем так. Я лично на себе не испытала, но такговорили люди, которым я доверяю. В этом смысле трудно,этого я боюсь… я бы больше хотела не поехать туда (т. е. вИзраиль – Е.Н.), а хотела бы уехать отсюда, наверное, воттак. – Куда? – Вот в Америку бы я поехала, в Германию бы яне поехала, это невозможно, а в Америку – да. – Почему нев Германию? – Во-первых, в памяти то, что было, а во-вторых, не знаю, может быть, и, во-вторых, тоже».
Петр Д., 32 года, который, как я уже писала, жил иработал в Израиле, но вернулся в Москву, называет себя«московским израильтянином» (Москва, 2008):
«Я волнуюсь о том, что там происходит, я слежу заситуацией, слежу регулярно за новостями. У меняощущение, что дом и родина-то – там, в глобальном плане,опять же идеализированном. Хотя я родился здесь, я люблюМоскву и Россию, но все-таки родина там, хоть иисторическая, но там дом. – А здесь? – Здесь, как говорилмой вожатый, доисторическая. То есть это такая малаяродина».
В качестве причин, побуждающих эмигрировать, как и вдругих группах, эти респонденты называют в первуюочередь нестабильность в российской экономике иобществе, надежды реализовать свой потенциал зарубежом, значительно реже – антисемитские настроения вРоссии.
Иначе говоря, даже те информанты, которыедекларируют себя евреями и иногда подчеркивают некоевнутреннее родство с Израилем, не всегда ориентированына эмиграцию.
Герман К., 29 лет, стоматолог (Москва, 2009):
«Вообще-то у меня там двоюродная сестра, и онанеплохо устроена. Говорит, что со временем я пробьюсь. …Понимаете, я и тут хорошо устроен. А что касается синагоги,то я в синагогу МЕОЦа (Московского Еврейского ОбщинногоЦентра – Е.Н.-Ш.) хожу, и не только в синагогу, когдаполучается – то забегаю на лекции. В общем, чтобы бытьевреем, в Израиль ехать не обязательно, хотя там это,конечно, легче (выделено мною – Е.Н.-Ш.). В общем, жизньпокажет».
Иными словами, появилось осознание, что можно «житьеврейской жизнью», не покидая Россию.
Вместе с этим некоторые информанты полагают, чтоименно Израиль – наилучшая страна для еврейскойэмиграции. Как правило, такая убежденность связана сналичием у них друзей и родственников в Израиле или срелигиозными убеждениями.
Александр В., 27 лет, филолог, объяснял мне (Москва,1999):
«Да, мы думаем над этим. Понимаете, я здесь не вижубудущего ни для себя, ни для всех нас. Тут очень тяжело, сработой трудно, вообще тяжело жить, а уж еврею особенно.Я не хочу, чтобы мои дети все это видели, чтобы мой сын,когда вырастет, попал в эту жуткую армию, пусть он лучшев Израиле служит, там другая армия, другое отношение клюдям. … Я знаю, что если я буду работать, и жена моябудет работать, то мы будем нормально жить, пусть мы вдолг все возьмем и будем годами это выплачивать, нозаработанного у меня никто не отнимет. И чувствовать себяя там буду человеком, а не лицом еврейскойнациональности».
Ольга К., 45 лет, говорила, что хотела бы уехать вИзраиль вместе с детьми именно из-за религиозныхубеждений (Смоленск, 2007):
«Понимаете, тут чудный раввин, он мне так помогает. …Но община крошечная, с кошерными продуктами –проблема, с Субботой, тем, другим – со всем – проблема. ВИзраиле это бы решилось бы само собой. У меня сын учитсяв еврейской религиозной школе в Москве, это все непросто. … И я не исключаю, что смогу именно там найтисебе спутника жизни – почему нет?» (Через три года Ольгапознакомилась с «бывшим нашим» евреем, живущим вГермании, вышла за него замуж и уехала туда).
Таким образом, связь с Израилем и здесьпрослеживается, скорее, на эмоциональном, нежели накогнитивном уровне, причем она более декларируема, чемвнутренне мотивирована. В этом тоже заключаетсяособенность коллективной памяти российских евреев, вкоторой Израиль, как было показано, занимает отнюдь непервое место. И хотя немало людей воспринимает его как«историческую родину», большинство все же так не считает(Табл. 43).
Таблица 43.
Воспринимаете ли Вы Израиль как своюисторическую родину? (%)
Да
29.0
Нет
56.5
Затрудняюсь ответить
14.5
Итого
100.0
Это в определенной степени роднит самоидентификациюроссийских и американских евреев. Об отсутствиивнутренней мотивации свидетельствует достаточно вялаяреакция еврейского сообщества на события лета 2006 г. наБлижнем Востоке (подробнее о позиции американскихевреев, а также о ситуации в России и о причинах, ихпородивших см.: Cohen, Wertheimer, 2006; Носенко, 2006).
Я уже говорила, что практически все респондентысчитают родиной – Россию. Это подтверждают и материалыинтервью: из более чем 250 информантов только одинназвал Израиль – исторической родиной, и еще двоеназвали родиной Россию и Израиль (подчеркивая, чтоИзраиль – это «духовная» или «мифологическая» родина).
В ряде своих работ мне уже приходилось писать оботношении людей еврейского происхождения к сионизму(Носенко, 2004; Носенко, 2006). Эта проблема не имеетпрямого отношения к теме моей нынешней книги, поэтомускажу лишь вкратце. Хотя информации об этой идеологиистало явно больше, у многих информантов сохранилисьдиковатые стереотипы советских времен.
Напомню, что Н.В. Юхнёва еще до распада СССРвысказала мысль, что среди творимых в Советском Союземассовых мифов был и следующий, являющийся посуществу антисемитским: «Я интернационалист, поэтому яненавижу сионизм и антисемитизм» (Iukhneva, 1989: 57). Впостсоветской России мифы советской эпохи остаютсяживучими и по сию пору, о чем свидетельствуют ответынекоторых информантов.
Приведу лишь два высказывания людей разноговозраста; причем между интервью прошло несколько лет.
Юлия А., 26 лет, историк (!), высказалась так (Москва,1999):
«Это (сионизм – Е.Н.-Ш.), в общем, такаяидеологическая тенденция, противоположная где-тоантисемитизму. Это превознесение достоинств своей нации,т. е. шовинизм – это превознесение своей нации, у евреевон называется сионизм».
Любовь Е., 64 года, преподавательница музыки (Москва,2005):
«Если антисемиты считают, что евреев надодискриминировать, то сионисты считают, что, наоборот,надо дискриминировать всех остальных».
Людмила Е., 59 лет, врач (Москва, 2010):
«Точно не знаю. Но думаю, что это что-то вродефашизма, такой антисемитизм наоборот».
Правда, большинство информантов, даже в большихгородах, признавались мне, что плохо представляют себе,что это такое, для некоторых было открытием, что Израиль– сионистское государство (подробнее – см.: Носенко 2004;Носенко, 2006).
В понимании Владимира Н., 49 лет, предпринимателя,сионизм это (Москва, 2000):
«Осознание еврейства как миссии, в чем-то, может,воинствующее еврейство, которое пытается силой поборотьантисемитизм. Это напоминает грустную историю Чечни иРоссии. Мне кажется, что не нужно класть свой народ вборьбе за то, что ты лучше, и махать кулаками, навязываяим это силой. Нужно спокойно ждать, пока они дотянутся дотвоего уровня». Информанты, регулярно посещающиееврейские организации, в ряде случаев осведомлены об этом немного лучше: Виталий Г., 67 лет, волонтёр в местном еврейском культурном центре, говорил (Пенза, 2007):
«Раньше я думал, как и многие, что этопротивоположность антисемитизму. Но теперь я понимаю, что сионизм – это когда евреи должны возвращаться вИзраиль. Такая вот идеология, в общем».
Разумеется, учащиеся вузов или кафедр,специализирующихся по иудаике, дают иные ответы, так какони слушали соответствующие спецкурсы. Но и у них отношение к сионизму и эмиграции не всегдаположительное. Юлия П., 22 года, студентка Еврейскогоуниверситета в Петербурге, говорила об этом так(Петербург, 2000):
«Сионисты говорят, что евреи должны жить в Израиле.Там будет хорошо, там не будет антисемитизма и так далее.Сначала свою землю надо отвоевать, а потом заселить тудаевреев. Неплохая идея, между прочим. Хотя я не знаю,должен ли каждый еврей жить в Израиле. Возможно лиэто в данных условиях, потому что евреев сейчас оченьмного, а Израиль очень маленький и становится все меньше и меньше. Так что не знаю, насколько это реально. Но идеяхорошая».
Как видно из Табл. 44, 17,4 % опрошенных полагает,что для того, чтобы быть евреем, следует разделятьосновные идеи сионизма. В то же время здесь очень высокпроцент тех, кто затруднился с ответом или не дал его, чтосвидетельствует об отсутствии сколько-нибудь внятныхпредставлений об этой идеологии у большинства людейеврейского происхождения.
Таблица 44.
Нужно ли разделять основные идеи сионизма,чтобы считаться евреем? (%)
Обязательно
2.9
Желательно
14.5
Не имеет значения
43.5
Затрудняюсь ответить
29.0
Нет ответа
10.1
Итого
100.0
В целом можно констатировать, что на представлениямногих людей еврейского происхождения в той или иноймере повлияли массовые мифы относительно сущностисионизма, сохранившиеся с советской эпохи. Но, в отличие отособенностей самоидентификации евреев в других странахдиаспоры, отношение к сионизму в России очень малосвязано с отношением к Израилю. Иными словами, еслиусиление «еврейского» компонента в этническойсамоидентификации обнаруживает положительнуюкорреляцию с реальными знаниями о сионизме, то с образомИзраиля эти знания не коррелируют.
Сравнив результаты моих исследований с даннымисоциологических опросов, проводившихся Ц. Гительманом,В. Червяковым и В. Шапиро, мы получим следующуюкартину. В разделе, озаглавленном «Отношение кИзраилю», исследователи пишут, что к середине 1990-х гг.значительную часть российского еврейства с Израилемсвязывали «личные, родственные и дружеские контакты, атакже участие в религиозных, культурных, общественных,научных, деловых и иных обменах» (Гительман, Червяков,Шапиро, 2001: 225). В качестве доказательства приводятсямногочисленные случаи участия обеих сторон в жизни другдруга, сеть израильских организаций, разнообразныемероприятия, так или иначе связанные с Израилем. Помнению авторов, в этом нет ничего удивительного, еслиучитывать, какое место занимает отношение к Израилю веврейских общинах диаспоры. Далее делается вывод, чтоРоссия в очень короткий срок достигла нормы – присущейдемократическим странам – толерантного отношения кнациональным меньшинствам, поддерживающим связи систорической родиной (Гительман, Червяков, Шапиро,2001: 226). К сожалению, события последующегодесятилетия показали, что России до этой нормы еще оченьдалеко. Сами исследователи приводят данные опросов,проведенных ВЦИОМ и посвященных отношению россиян кИзраилю. «Целых» 10% опрошенных проявляли в 1997 г.интерес и симпатию к Израилю и «только» 11 % антипатиюи неприязнь (Гительман, Червяков, Шапиро, 2001: 226). Яуже не говорю о том, что около 80% не испытываютникаких особых эмоций и, судя по всему, никакойинформацией относительно этого вопроса не располагают.Кроме того, у меня вызывает сомнения сам термин«историческая родина», который я склонна считать невполне корректным, полагая, его скорее идеологемой,политическим конструктом, нежели отражением реальности.
Результаты массовых опросов подтверждают и моивыводы относительно «познаний» российских евреев осионизме. Так, согласно материалам опроса, проведенногов 1997– 1998 г. уже названными авторами, только 7,4 %российских евреев считали, что «истинный еврей» долженразделять основные идеи сионизма, и втрое большеопрошенных – 25% – полагали, что «чувствовать своюсвязь с Израилем, его судьбой» – основной критерий«еврейскости» (Гительман, Червяков, Шапиро, 2001: 229).Если же учесть реальную активность, с которойсовременные российские евреи стремятся в Израиль, то этадоля еще ниже. Эти результаты мало расходятся с моими,при том что исследование велось в разных городах и вболее позднее время.
Любопытно, что в середине 2000-х гг., по даннымопроса, проведенного В. Шапиро с коллегами в Петербурге,даже молодежь в возрасте 16–19 и 20–29 лет практическине обнаруживала твердого желания ехать из России напостоянное место жительства в другую страну (2,7 % и 3,3 % соответственно); еще меньше таких людей в другихвозрастных группах, хотя тех, кто не исключает такойвозможности или задумывается об этом – гораздо больше(Шапиро и др., 2006а: 208).
Согласно опросу А. Осовцова и И. Яковенко, в 2010 г.33,4 % респондентов хотели бы, чтобы их дети или внукиуехали из России (среди молодежи, посещающей еврейскиеорганизации, этот процент выше – 46,6 %); а из тех, ктохотел бы этого отъезда, 28,0 % предпочли бы, чтобы ихдети или внуки выбрали в качестве страны проживанияИзраиль (среди молодежи таких 49,1 %) (Осовцов,Яковенко, 2011: 215). Тех, кто сам «всерьез задумывается»о возможности эмиграции из России – 14,1 %, но молодыелюди, вовлеченные в сферу деятельности еврейскихорганизаций (и – добавлю от себя – нередко бывавшие заграницей), озабочены этой проблемой гораздо чаще (41,5%). Тех, кто полностью исключает возможность эмиграциидля себя – 27,2 % (тех, кто был опрошен по принципу«снежного кома», и 4,4 % молодежи, вовлеченной в сферудеятельности еврейских организаций) (Осовцов, Яковенко,2011: 222).
Показательно и утверждение: отношение к Израилю,иммиграции туда по сравнению с результатами опроса,проведенного в 1992–1993 гг., стало гораздо болеесдержанным. Об этом, по мнению авторов, свидетельствуети резкое увеличе-ние доли тех, кто не согласен с тем, чтоевреи должны вернуться на свою историческую родину с1/3 до 50% (Гительман, Червяков, Шапиро, 2001: 232). Вработе Р. Рывкиной сделана попытка разобраться вотношении российских евреев к Израилю и миграционномповедении московских евреев туда (исследованиепроводилось исключительно на московском материале). Еевывод тоже вполне ожидаемый – резкое сокращениеэмиграции преимущественно по причинам экономического иполитического порядка (Рывкина, 2005: 346–365).
* * *
Как видно из приведенного выше материала,существование Государства Израиль хоть и оказываетопределенное влияние на конструирование еврейскойсамоидентификации у российских евреев, но влияние это неслишком сильное, уступающее по своему значению другимфакторам. И с полной определенностью можно утверждать,что эта страна не является символом, поддерживающим вРоссии еврейскую культурную память. Этот вывод,конечно, не относится к «новым евреям», а также к евреям«профессиональным», которые имеют больше возможностейпосещать эту страну, больше следят за происходящими тамсобытиями и т.п.
Вряд ли будет неожиданным вывод, согласно которомузнания об Израиле тем больше, чем выше уровеньположительной еврейской самоидентификации и чембольше человек участвует в еврейской общинной жизни.Другой вопрос, что среди опрошенных людей с такойсамоидентификацией явное меньшинство.
Длительный разрыв с религиозной традицией, в которойЗемля Израиля занимала одно из центральных мест, привелк тому, что были разрушены и миф о доме, и миф овозвращении. Это, в свою очередь, безусловно сталоосновной причиной того, что Израиль перестал быть важнымсимволом этнической самоидентификации для многих евреевбывшего СССР.
Подобное «выдергивание» религиозной составляющейиз-под советской еврейской культуры привело к тому, чтоГосударство Израиль большинством современныхроссийских евреев не воспринимается как «историческаяродина», как Земля Обетованная, куда надо непременновернуться, хотя бы стремиться к этому. Невозможно такжеговорить о наличии общности с еврейским народом,представленным этим государством.
Массовая эмиграция 1990-х гг. и связанные с нейзавышенные ожидания и последующие разочарованиятакже не способствовали реанимированию этих мифов (см.об этом подробнее, напр.: Еленевская, Фиалкова, 2005;Remennick, 2007). Антиизраильская и антисионистскаяпропаганда и созданные ею клише способствовалидемонизации Израиля в советском и – нередко – даже впостсоветском массовом сознании. Этому же способствуетявно однобокое освещение различных событий вокругИзраиля в российских СМИ, которые до сих пор нередкоподдерживают антиизраильские стереотипы в российскомобществе. В начале этой главы я уже писала о постепенномпревращении советских евреев из диаспорной группы вэтнической меньшинство. Это тем более справедливо поотношению к людям еврейского происхождения, живущим впостсоветской России. Отсутствие «мифа о возвращении»,мифологии изгнания и других уже перечисленных мнойфакторов, а также возможность свободного посещенияИзраиля и выезда туда на постоянное место жительствопривели к тому, что при всем неравнодушном отношению кэтому государству оно не воспринимается как родина.
Подобное отношение очень ярко сформулировано вофрагменте из интервью с Сергеем В., 26 лет (Пенза, 2007):
«Часть людей никогда не поедет, потому чторуководствуются принципами – я здесь родился, здесь мой дом, здесь похоронены мои родственники, еще кто-то, куча,миллион причин – работа, я себя не вижу в Израиле, ещечто-то. Те сомнения и тревоги, которые есть у любогороссийского еврея, который думает – ехать, не ехать. Влюбом случае, еврейская община в России будет жить».
Эта позиция – позиция большинства, как явствует изТабл. 45, согласно которой большинство респондентов несчитает, что евреи рано или поздно должны будут уехать вИзраиль.
Таблица 45.
Вы согласны или не согласны с утверждением, чтовсе евреи должны рано или поздно уехать в Израиль? (%)
Согласен
7.2
Частично согласен,
частично нет
27.5
Не согласен
56.6
Затрудняюсь ответить
8.7
Итого
100.0
Иными словами, большинство ключевых понятий,характерных для определения «диаспора» (что бы в него нивкладывали), утрачено. При этом, как ни парадоксально, вколлективной памяти российских евреев Израиль сохраняетопределенное место, и оно прочно укрепилось на еепериферии. Это подтверждают и данные опроса, согласнокоторому чуть более 40 % респондентов чувствует кевреям-израильтянам особую симпатию, а 17,4 % ощущает сними неразрывную связь (Табл. 46). Однако более 36 %опрошенных ничем их не выделяют.
Таблица 46.
Как Вы относитесь к евреям Государства Израиль? (%)
Ничем не выделяю, отношусь как к любому народу
36,3
Это народ, глубокого родства с которым я не ощущаю, но к которому чувствую особую симпатию
40.6
Это мой народ, я ощущаю с ним неразрывное кровное родство
17.4
Другой ответ
1.4
Затрудняюсь ответить
4.3
Итого
100.0
Это именно коллективная память о стране, где жилидалекие предки, как правило, без сакрального компонента.Даже Хранители, в силу уже указанных обстоятельств, немогут передать память об Израиле как о сакральном доме,куда рано или поздно должно вернуться. Массовый отъездучастников сионистского движения в 1970-е (и оставшихся– в начале 1990-х гг.) тоже способствовал десакрализацииИзраиля у оставшихся в России.
Возросшая глобализация, усиление разнообразныхсвязей между странами, развитие туризма, электронныхсредств массовой коммуникации привели к тому, чтонекоторые исследователи считают российских евреев частьютак называемого транснационального сообщества(подробнее см., например: Remennick, 2007). Однако – иэто вполне очевидно – что российские евреи живут именнодома, а не в диаспоре, представляя собой вполнеукорененное сообщество. И память связывает их именно сэтой землей.
Напечатано: в журнале "Заметки по еврейской истории" № 4(183) апрель 2015
Адрес оригинальной публикации: http://www.berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer4/Nosenko1.php
